Розамунда кивнула. Ужин этим вечером прошел куда приятнее, чем в последние несколько месяцев. Филиппа, прекрасная рассказчица, развлекала присутствующих забавными анекдотами из придворной жизни. Бэнон непрерывно сыпала вопросами, на которые попеременно отвечали мать, старшая сестра и лорд Кембридж. Малышам сегодня в качестве награды разрешили сидеть за высоким столом. Устав от вынужденной неподвижности, они повскакивали и стали играть у огня. Джейми разделил кусок телячьей ножки с одним из псов Томаса, откусывая кусочек мяса и протягивая остаток гигантскому волкодаву с необычайно добрым характером. Взрослые дружно смеялись над умилительной сценкой.
- Черт, да этот зверь мог бы проглотить парнишку, - кудахтала Мейбл. - Но до чего же милый малыш! Подумать только, делится ужином с этой огромной тварью!
Элизабет с любопытством осматривалась. Как давно в этом зале не звенел смех! И это несмотря на то что вся семья наконец собралась вместе! А завтра все опять разъедутся, и она останется одна. Хотя Бесси иногда сопровождала мать в Клевенз-Карн, все же давно решила, что предпочитает оставаться во Фрайарсгейте. Одиночества она не боялась. С ней остаются Мейбл и Эдмунд, а отец Мата будет по-прежнему ее учить, да к тому же она куда способнее сестер и скоро усвоит все, что мог дать ей старый наставник. Впрочем, Ганс Стин поделится своими знаниями немецкого и голландского. Так что пусть уезжают поскорее. Ее жизнь вновь обретет привычное течение. Она все еще питала недобрые чувства к Филиппе, а с Бэнон у нее больше нет ничего общего. Они остались сестрами только по крови, и этого вполне достаточно.
Следующий день выдался ясным. Розамунда встала затемно и успела подготовиться к возвращению домой. С каждой из дочерей она попрощалась отдельно.
- Я пока не стану ничего решать насчет Фрайарсгейта, - сказала она Филиппе. - На случай, если передумаешь. И помни, я желаю тебе счастья, дочь моя.
- Не передумаю, мама, но ты права, решив подождать. Это огромное наследство для того, кто решится его принять. Мой выбор непоколебим, но я всегда буду тебя любить.
Филиппа обняла мать и, понизив голос, сказала:
- Я слышала, что говорил вчера дядя Томас. Не можешь ли ты воспрепятствовать зачатию очередного ребенка, после того как родится этот?
- Могу, дорогая, - шепнула в ответ Розамунда. - И расскажу тебе, когда придет время. Если выйдешь замуж, привези ко мне своего мужа. Том поможет тебе найти подходящего человека.
- Обязательно, - пообещала Филиппа, обнимая мать в последний раз.
- А ты, Бэнон, - продолжала Розамунда, - слушайся дядю и следуй его советам. Он человек опытный и куда мудрее твоей сестры, которая воображает, будто знает все на свете. Это не так. И потому главный для тебя - дядюшка.
- Разумеется, мама, - кивнула Бэнон. - Мне совсем не обязательно во всем подражать Филиппе. И я вернусь в Оттерли весной, поскольку серьезно отношусь к своим обязанностям. Дядя Том считает, что лучшей хозяйки для Оттерли, чем я, ему не найти, - гордо объявила она.
- И это чистая правда, - подтвердила Розамунда. - Пошли мне весточку, когда вернешься.
- Пошлю, - пообещала Бэнон, обнимая мать. - А ты тоже сообщи, когда родится мой новый братик.
Розамунда кивнула и обратилась к Бесси:
- Уверена, что хочешь остаться одна?
- Да, мама, я счастлива здесь, хотя лучше всего, когда ты со мной.
Розамунда потеребила густую белокурую прядь.
- Если передумаешь, напиши. До первого снега еще много времени.
- Обязательно, мама, - улыбнулась Бесси, хотя обе знали, что она не передумает. Девочка поцеловала мать в щеку и отошла.
- Только не вздумай плакать, - язвительно предупредила Мейбл. - Я позабочусь о девочке, и ты это знаешь.
- Не хотелось бы обременять тебя, Мейбл. Ты уже немолода, прожив на этом свете более полувека.
- Может, кто-то и считает себя старухой в таком возрасте, но только не я! Вспомни, мистрис Хепберн, что твой собственный дядя Эдмунд - человек энергичный и живой. А ведь он на несколько лет меня старше! И у меня хватит сил вырастить еще одну девушку. Что бы я делала, отними вы у меня Бесси?! И не думайте даже! Это разобьет мне сердце!
Морщинистое лицо стало печальным.
- Нет, нет! - воскликнула Розамунда, обнимая Мейбл. - Я сказала это просто потому, что не хотела тебя затруднять! С Бесси не так-то легко.
- Она чудесная милая крошка! - запротестовала Мейбл.
- В таком случае бери ее себе, - засмеялась Розамунда и повернулась к Эдмунду: - Я всегда знала, что могу доверить тебе безопасность Фрайарсгейта.
- Разумеется, - спокойно ответил тот.
- Пойдем, дорогая, твой дерзкий шотландец уже закусил удила, спеша отправиться в дорогу, а озорники сыновья так же нетерпеливы, как отец. Я тебя обожаю, кузина! И присмотрю за нашими девочками! - пообещал Томас. - С Филиппой все будет хорошо, а Бэнон прекрасно проведет время при дворе. Пиши мне.
Он сердечно расцеловал кузину в обе щеки, вывел во двор и помог сесть на лошадь.
- Прощайте! Доброго вам пути!
Легонько шлепнув кобылку по крупу, он подмигнул Хепберну:
- Прощай, дражайший Логан. Надеюсь, мы увидимся!
Кавалькада тронулась в путь, а Томас, повернувшись к остальным, объявил:
- Умираю от голода! Мейбл, завтрак готов? Нам тоже пора отправляться в путь.
- В таком случае что вы тут встали? - отрезала она. - Идите в дом, мой добрый господин.
Оглянувшись в последний раз, Розамунда рассмеялась. Мейбл сурово грозила пальцем Тому. Девушки о чем-то шептались. А Бесси тем временем удирала со всех ног, спеша в поля. За ней гнался священник, путаясь в полах длинной сутаны и громко призывая упрямицу вернуться к урокам. Розамунда вздохнула и покачала головой, мыслями уже вернувшись в Клевенз-Карн. Оставшиеся не нуждались в ней, а там, дома, ее настоящее место.
Вскоре лорд Кембридж, забрав подопечных и Люси, тоже отправился в путь. В Оттерли немедленно поднялась суматоха приготовлений к отъезду и первому визиту Бэнон ко двору. Верный своему слову, Томас заставил двух швей Оттерли и портного из Карлайла трудиться с утра до вечера. Даже Люси получила два новых платья, и поскольку покрой был самым простым, их сшили первыми. Люси помогала швеям и пришла в полный восторг, облачившись в новый наряд. Кроме того, ей выделили ткань на чепчики и батист на передники.
- Мне необходимы несколько коротких курток со складками на спине, - объявил Томас портному. - Мои ноги для такого возраста все еще хороши. А рукава следует отделать или подбить мехом. В королевских дворцах всегда холодно, дорогой мой.
ч - Кстати, гульфики необходимо вышить или украсить драгоценными камнями. Это сейчас в моде, - посоветовала Филиппа.
- Неужели? Почему бы и нет, дорогая! Достоинства мужчины должны так же подчеркиваться, как и достоинства женщины, не так ли? - хмыкнул Томас.
- Что такое "гульфик"? - полюбопытствовала Бэнон.
- Что-то вроде клапана спереди на мужских панталонах, - объяснила Филиппа. Здесь, в деревне, мужчины не носили ничего подобного. Их одежды были намного проще.
- Но разве это не привлекает внимания… - краснея, начала Бэнон.
- Конечно. В этом вся идея. Чем больше гульфик, тем больше мужские причиндалы, по крайней мере так считается, - ответила Филиппа. - Но ведь и женщины выставляют груди напоказ. Однако неприлично оставлять мужское достоинство болтаться у всех на виду, поэтому теперь гульфику уделяется большое внимание.
- Да, болтающееся достоинство, несомненно, испортило бы линию покроя. Не так ли, мастер портной? - ухмыльнулся лорд Кембридж.
- Совершенно верно, а в некоторых случаях и мнение джентльмена о себе. Я рад, что всего лишь простой портной и не одеваюсь таким образом.
- Лучше расшить драгоценными камнями, - решил лорд Кембридж, и девушки захихикали, прикрываясь ладошками.
В середине ноября они отпраздновали День святого Мартина печеными яблоками и жареным гусем. Филиппа посчитала Оттерли-Корт элегантным и роскошным и поклялась себе, что в один прекрасный день станет хозяйкой такого же дома. Не то что Фрайарсгейт, скучный и ничем не примечательный! А вот в Оттерли - стеклянные окна и камин в каждой комнате! Повезло Бэнон стать будущей хозяйкой такого сокровища!
Наконец настал день отъезда. Филиппа едва не заболела от волнения. Казалось, она ждала своего возвращения ко двору целую вечность. Там будут и Сесилия с Тони. Они пообещали прибыть на Рождество.
Она представит Бэнон всем знакомым и снова станет служить королеве.
Поездка обещает быть долгой, поскольку на этот раз у них две телеги, груженные доверху вещами, и лорд Кембридж договорился, что на ночь они будут останавливаться либо в странноприимных домах при аббатствах, либо в имениях старых друзей. Возможно, по пути к ним присоединятся и другие семьи. А Сьюзен, служанка Бэнон, тоже поедет с ними. Люси уже объяснила ей, как себя вести. Сопровождать их будут две дюжины хорошо вооруженных людей из Оттерли, которые останутся с ними, пока Бэнон не придет время возвращаться. Филиппа была на седьмом небе. Эти рождественские праздники обещают стать лучшими в ее жизни.
Глава 6
Путешественники приехали в столицу в середине декабря и только там узнали, что за последние несколько месяцев здоровье королевы заметно пошатнулось. Мало того, врачи в один голос утверждали, что королева больше не способна иметь детей, и это не радовало короля. Тревоги и заботы его величества наложили отпечаток на рождественские развлечения. Да идо веселья ли было? У Генриха Тюдора нет сына. Нет наследника. За что Господь его наказывает? Разве его можно назвать плохим христианином? Нерадивым королем? Всякий скажет, что это не так, и все же Бог покарал его, не дав сына. Его жена стара и бесплодна, как высохшее дерево. Не способна дать силу жить уже родившимся детям, из которых удалось сохранить только Марию. Его корона перейдет к девчонке?! Никогда! У него будет законный сын и наследник! Он исполнит свой долг!
Сейчас он думал только о новой любовнице, которая утолила его печаль, прошептав на днях, что носит его ребенка. Ребенка, который родится в начале лета.
Филиппа огорчилась, узнав, что шумных празднеств не предвидится, правда, скорее за Бэнон, чем за себя..
- Рождество - самая веселая пора, а после Двенадцатой ночи наступает долгий пост. Весной ты вернешься домой, и все кончится. Ты даже повеселиться не успеешь!
- Думай о своей бедной госпоже, - посоветовала Бэнон. - У меня сердце чуть не разорвалось, когда я ее увидела. Такая слабая и печальная… И все же приветствовала меня благосклонно и с улыбкой. Должно быть, в молодости она была красивой.
Так и мама говорит. Но при этом добавляет, что королева Маргарита была лучше, - сообщила Филиппа. - А теперь поспеши одеться, Бейни. Нам нужно быть при дворе к полудню. Найди что-нибудь потеплее. На реке дует холодный ветер.
- Как по-твоему, Сесилия и Тони успеют приехать к Рождеству? - спросила Бэнон.
- Надеюсь, - рассеянно обронила Филиппа, закрепляя на талии пояс-цепочку вместе с изящным футляром для ароматического шарика. Сегодня она выбрала модное платье из фиолетового бархата, со вставками из фиолетовой, кремовой и золотистой парчи и квадратным вырезом. Узкие рукава расширялись у локтя и были отделаны широкой полосой меха. Нижние рукава из парчи заканчивались кокетливой кружевной оборкой. На голове красовался французский чепчик, обшитый крошечными жемчужинками и кружевом, с которого свисала маленькая вуаль из тонкого атласа. Люси застегнула на ее шее тонкую золотую с жемчугом цепочку с усыпанной изумрудами и жемчугом брошью, переделанной в подвеску. Филиппа очень гордилась этой драгоценностью, которую прислала Розамунде бабушка короля, поздравив с рождением первой дочери, и охотно рассказывала эту историю всем окружающим. Под конец Филиппа вдела в уши золотые с жемчугом серьги, посмотрелась в зеркало и отошла взглянуть на Бэнон.
Платье сестры было сшито из простеганного бархата персикового цвета, с нижней юбкой из кремовой с золотом парчи. Из разрезов перевязанных золотыми шнурами рукавов выглядывал кремовый шелк. Квадратный, как у сестры, вырез был обшит жемчугом, а талию обвивал золотой пояс с тесьмой. Сегодня она тоже надела французский чепец с вуалью. С шеи свисала длинная жемчужная нить с золотой, усыпанной жемчугами подвеской в форме креста. В ушах тоже блестели жемчужины.
Лорд Кембридж уже ждал их в зале.
- Дядя! - воскликнула Филиппа. - Твой сегодняшний наряд еще великолепнее вчерашнего! Ты самый элегантный джентльмен при дворе, если не считать короля, - поддразнила она.
- О нет, я куда элегантнее! - отозвался лорд Кембридж. - Но не будем уклоняться от сути вопроса. Как тебе мои шоссы? Я выбрал самые простые, чтобы не отвлекать внимания от великолепия моего колета и короткой куртки.
Он повернулся, чтобы дать им полюбоваться вышитыми рукавами.
- А мои туфли? Я специально выкрасил их в тон плащу. Лучше взгляни на мои вышитые перчатки!
- Небесно-голубое с золотом и белым идет тебе, дядя, - похвалила Филиппа. - Особенно мне нравятся гофрированный воротничок и плюмаж на берете.
- Я специально выбрал эти цвета, чтобы подчеркнуть светлые волосы и голубые глаза, - похвастался он. - На свете так мало настоящих блондинов! Бэнон, а тебе нечего сказать?
- Дядюшка, у тебя поразительное чувство моды, - призналась она. - И хотя ты всегда одевался хорошо, даже в Камбрии, но я и не подозревала, что на свете может существовать такая роскошь!
- Верно! - усмехнулся он. - Оттерли не место для таких костюмов, и я почти забыл, с каким наслаждением надевал подобную одежду. Увы, это недолго продлится.
Слуги принесли им подбитые мехом плащи и накинули на плечи. Они вышли из дома на причал, где была пришвартована барка лорда Кембриджа.
- Ты не жалеешь, что уехал на север, дядюшка? - спросила Филиппа.
- Нет, дорогая моя девочка. Придворная жизнь слишком утомительна для человека моего возраста, а твоя мать значит для меня больше, чем все старания увиваться вокруг короля. Нет, Оттерли и его покой куда больше мне подходят. Я и приехал ко двору только для того, чтобы устроить твою жизнь, Филиппа Мередит.
Она поцеловала его в щеку.
- Я так люблю тебя, дядя Томас! Тот довольно улыбнулся.
Сегодня они во второй раз посещали двор, которому вскоре предстояло переехать из Лондона в Гринвич. Томас Болтон только начинал вживаться в полную интриг атмосферу двора. Он уже слышал восхитительную сплетню о новой таинственной любовнице короля, великолепной мистрис Блаунт. Говорили также, что Бесси ждет ребенка. Том не отговаривал Филиппу от дружбы с очаровательной Бесси. Мало того, из кожи вон лез, стремясь как можно чаще оказываться в ее обществе. Генрих Тюдор к нему не приревнует, особенно если лорд Кембридж будет на глазах у всех ухаживать за девушкой, помогая опровергнуть особенно злостные сплетни, которые вполне могут достичь ушей королевы и будут стоить Бесси потери места фрейлины. Разумеется, она и без того лишится места, но чем позже, тем лучше. Сейчас еще рано об этом говорить.
Екатерина очень любила Томаса Болтона, и хотя до нее доходили кое-какие слухи о его не совсем обычных пристрастиях, она отказывалась им верить, поскольку не видела ничего особенного в поведении лорда Кембриджа. Она судила его по поступкам, а не по гнусному шепотку окружающих.
Рождество, проведенное в Гринвиче, было тихим и простым. Празднества для каждого из двенадцати последующих дней тоже не были шумными из уважения к здоровью королевы. Но король, все еще пребывавший в дурном настроении, не стеснялся танцевать с хорошенькими женщинами, а чаще всего с мистрис Блаунт. Бесси, от природы не злая и не жестокосердая, продолжала обращаться с госпожой почтительно, с полным уважением и немедленно спешила к ней, едва смолкала музыка. Кое-кто считал ее за это дурочкой. Но королева Екатерина в душе понимала, что происходит, хотя не показывала виду, и была благодарна Бесси за хорошие манеры и доброе сердце. На такую милую, прелестную девушку, как Бесси, сердиться было невозможно. Сам король выбрал ее, а Бесси с рождения учили повиноваться его величеству.
В первый день нового, тысяча пятьсот двадцатого года лорд Кембридж услышал известие, весьма его заинтересовавшее. Лорд Мелвин умер, не оставив наследников, так что его маленькое имение в Оксфордшире либо перейдет к Короне, поскольку там прекрасные охотничьи угодья, либо будет продана в пользу казны. Имение располагалось достаточно близко к Лондону, так что Филиппа могла оставаться на службе у Тюдоров. Кроме того, оно считалось процветающим. Яблоневые сады лорда Мелвина были знамениты по всему королевству, поскольку из урожая получался великолепный сидр, а пастбища сдавались за неплохую цену соседу, выращивавшему скот. Обо всем этом лорда Кембриджа уведомил Уильям Смайт, один из королевских секретарей.
- А если бы я захотел приобрести это имение? - осведомился Томас.
Мастер Смайт, высокий худощавый человек с плоским невыразительным лицом, пожал плечами:
- Король желает сделать из него олений парк.
- У короля много оленьих парков, - возразил Томас.
- Верно, милорд, - кивнул секретарь. - Возможно, оно будет продано, ибо его величество ценит полный кошелек так же высоко, как и хороший олений парк, а расходы в последнее время все возрастают.
Намек был достаточно ясным.
- Я бы с удовольствием купил, - пробормотал лорд Кембридж, - разумеется, выделив вам хороший процент за посредничество. Очень хороший процент.
- Но имением интересуется еще один джентльмен, - заметил мастер Смайт. - Тот самый, что арендовал пастбища у лорда Мелвина.
- Я заплачу больше, - пообещал лорд Кембридж и, сунув руку за пазуху, вынул маленький замшевый мешочек, который протянул секретарю. - Небольшой знак моей признательности, который я оставлю у вас, пока не осмотрю собственность лорда Мелвина в Оксфордшире. И я расскажу королю о моем желании купить имение, так что у вас не будет затруднений.
- Вы знаете короля достаточно хорошо, чтобы говорить с ним? - уважительно прошептал мастер Смайт. Не все придворные пользовались подобными привилегиями. Только очень немногие.
Смайт молча взял кошель с золотом.
- Я разговаривал с королем уже много лет назад, мастер Смайт, а моя кузина, госпожа Фрайарсгейта, для старшей дочери которой я и хочу купить усадьбу, - добрый друг королевы. Эта самая дочь - фрейлина ее величества, - с улыбкой объяснил Томас Болтон, смахивая невидимую пылинку с изукрашенного золотым шитьем колета.
- Имение не будет продано, пока вы его не осмотрите, милорд, - пообещал секретарь. - Но вы, надеюсь, понимаете, что я должен принять самое выгодное предложение ради блага своего повелителя. Таков мой долг.
Однако, говоря это, он уже успел спрятать кошель, втайне наслаждаясь его приятной тяжестью.