Дейзи больше не могла произнести ни слова. Более того, она боялась разрушить волшебную иллюзию каким-нибудь неверным замечанием или неловким движением. Вдруг стоящий перед ней мужчина сейчас растает в воздухе, испарится? Она ведь еще не успела рассказать ему о своей любви.
- Я боялся раньше прилетать, не хотел беспокоить тебя… такое горе, - продолжил Филипп.
- Нет, Филипп. Настоящая трагедия - ошибка, которую я допустила, отказавшись от тебя и от своей любви. Алекс, он… он…
Дейзи обвила руками шею Филиппа и прижалась всем телом к любимому мужчине. Слова были излишними. Они все равно могли отразить лишь малую часть всего того, о чем Дейзи мечтала сообщить Филиппу.
- Тсс. - Он приложил к ее губам палец и заглянул в зеленые глаза, сверкнувшие хрусталем слез. - Ты любишь меня?
- Да! Больше всего на свете.
- Ты выйдешь за меня замуж? Не отвечай сразу. Я понимаю, что сейчас это невозможно. После смерти Алекса… общественное мнение…
Дейзи тряхнула головой и дерзко заявила:
- Мне плевать на чье-либо мнение! Я люблю тебя. Хочу быть только с тобой. Я мечтаю стать твоей женой.
Филипп наклонился, чтобы поцеловать расплакавшуюся Дейзи.
- Я тоже люблю тебя. Тебе доставили мой свадебный подарок?
Дейзи удивленно вскинула брови, однако через несколько мгновений поняла, о каком подарке речь.
- Да. Чудесный портрет. Он мой?
- Конечно. Неужели я допущу, чтобы портрет моей любимой жены украшал спальню какого-нибудь самодовольного миллионера?!
- Ах, Филипп, неужели это не сон? Неужели ты действительно стоишь на пороге моего дома?.. Кстати, почему ты до сих пор не вошел? - сурово спросила Дейзи. - Отличный прием я оказала тебе, нечего сказать!
Филипп усмехнулся.
- Твои родители в курсе… ну, наших отношений?
Дейзи помотала головой.
- Я понимаю, - печально сказал Филипп.
- Нет, это не то, о чем ты подумал. Я вовсе… Хотя ты прав: я скрывала от них правду, боясь их гнева и осуждения. Но… после того как принесли твою посылку, у них возникла масса вопросов. Джина, моя сестра, чуть отсрочила мои объяснения. Думаю, к сегодняшнему ужину все прояснится. Папа едва взглянул на картину, как тут же сделал вывод о том, что художник явно неравнодушен ко мне.
Филипп усмехнулся.
- Более чем.
- Я не стала ничего отрицать. Сказала, что папа прав. Впрочем, бессмысленно было что-либо отрицать. Портрет красноречивее всяких слов. С мамой будет чуть сложнее: она обожала Алекса, принимала в нашем доме как сына. Но я справлюсь. Обязательно справлюсь.
- Нисколько не сомневаюсь. Ты ведь сильная. Сильнее даже, чем думаешь сама. - Филипп снова прижал ее к груди и поцеловал в макушку.
- Где ты остановился? - обеспокоенно спросила Дейзи.
Филипп пожал плечами.
- Пока еще нигде. Сразу из аэропорта я поехал к тебе.
Дейзи удивленно подняла брови.
- Как ты узнал мой адрес? Мы ведь никогда не говорили об этом.
Филипп расплылся в обезоруживающей улыбке. Дейзи только сейчас осознала, насколько соскучилась по ямочкам на его щеках. В ее жизни так давно не было ангелов и добрых посланников Небес.
- Дейзи, разве ты забыла о том, что фамилия Экрейд известна далеко за пределами Бостона? Практически ни одна газета сейчас не обходится без интервью твоего отца. Он явный лидер в предвыборной гонке. Не могу дождаться, когда ты нас наконец познакомишь. Наверняка он незаурядный, талантливый человек. Во всяком случае у меня создалось такое впечатление.
- Да, - согласилась Дейзи. - Уверена, что вы найдете с моим отцом общий язык. Он всегда мечтал о сыне, и Алекс… - Дейзи осеклась, испугавшись, что Филиппу не понравится лишнее напоминание о бывшем женихе.
Филипп действительно нахмурился.
- Милая, надеюсь, твой отец не станет настаивать на том, чтобы я занял пост, предназначавшийся в свое время Стэнтону? Вице-президент крупнейшей компании - конечно, ответственная и почетная должность… но не для меня. Я привык к свободе и творчеству. Я просто задохнусь в душном бостонском офисе, под грудой документов, ценных бумаг и канцелярских формальностей.
- Давай поговорим об этом позже, - дипломатично предложила Дейзи, уже предвидя непростой разговор с отцом.
- Согласен. Чем же тогда займемся сейчас?
- Может быть, прогуляемся по Бостону? - неуверенно сказала Дейзи. - Родителей сейчас лучше не тревожить. Пусть немного успокоятся, свыкнутся с мыслью, что у меня есть поклонник. К ужину, я надеюсь, они обретут душевное равновесие.
- Ага, самое подходящее время - чтобы снова лишить их покоя.
- Филипп, тебе все равно придется снять номер в отеле, - почти извиняющимся голосом произнесла Дейзи. - Понимаешь, родителям не понравится, если ты остановишься в нашем доме. Хотя я была бы счастлива…
Дейзи опустила глаза в ожидании ответа Филиппа. Вдруг он обидится, сочтет ее негостеприимной хозяйкой? Не дай Бог, вообще решит, что она его недостаточно сильно любит?
- Безусловно. Не могу же я, толком не познакомившись с твоими родителями, заявиться к вам с чемоданами?! Принимайте будущего родственничка!
Дейзи облегченно вздохнула и едва заметно улыбнулась.
- Я покажу тебе город. Только надену плащ. Подожди минутку.
- Я готов ждать тебя столько, сколько понадобится.
- Вот бы и мне такого жениха! - мечтательно сказала Джина, не сводя глаз с Филиппа.
Дейзи притянула Филиппа к себе, обвила руками его шею и произнесла с видом собственницы:
- Ни за что на свете никому его не отдам. Даже тебе, моя любимая сестренка. Придется тебе поискать другого. Жаль, конечно, что второго Филиппа Лабардини не существует.
Роберт погрозил младшей дочери пальцем.
- Джина, - с грозными нотками в голосе произнес он, - ты уже один раз восхищалась женихом Дейзи.
- Что?! - возмущенно воскликнула Джина. - Разве я одна была ослеплена манерами и обхождением Алекса?! Вы с мамой тоже не заподозрили его ни в чем предосудительном. Даже наша сверхвнимательная и предусмотрительная Дейзи ошиблась. Что уж говорить обо мне! Вы ведь считаете меня глупой, наивной и легкомысленной девчонкой, а я… я, между прочим, получила стипендию штата как лучшая студентка колледжа. Теперь я могу выбрать любой университет мира для продолжения образования!
Теперь настал черед возмутиться родителям, которые, как выяснилось, узнали об успехах дочери едва ли не последними.
- Детка, когда ты узнала о стипендии? - приступил к допросу Роберт, позабыв о виновниках торжества, только что объявивших о помолвке.
Джина опустила ресницы и, стыдливо покраснев, ответила:
- Неделю назад.
- И когда ты должна определиться с университетом?
- К концу следующей недели, - пробормотала Джина, физически ощутив, как накаляется атмосфера.
Похоже, о спокойном семейном ужине в честь помолвки старшей сестры можно забыть, подумала Джина. Надо каким-то образом напомнить отцу об основной причине сегодняшнего торжества. Несправедливо отнимать у Дейзи хоть каплю внимания и родительской гордости. В конце концов, отпраздновать ее учебные успехи можно и завтра…
Джина несколько раз ударила вилкой по хрустальному бокалу, чтобы привлечь всеобщее внимание звоном.
- Мама, папа, давайте же поднимем бокалы за счастливых жениха и невесту! - предложила она.
Дейзи и Филипп переглянулись и, улыбнувшись, кивнули в знак согласия. Впрочем, Джина не была оригинальна. Они уже успели выпить за счастливое совместное будущее раз пять. Однако именно для этого они сегодня и собрались за одним столом: отпраздновать возвращение Дейзи к жизни.
За последний месяц произошло столько событий, перевернувших жизнь в доме Экрейдов вверх дном, что никто бы уже не удивился, если бы Джина заявила, что собирается отправиться во время рождественских каникул на Луну.
Роберт Экрейд был избран губернатором и сразу же приступил к выполнению новых обязанностей. Дома он появлялся теперь поздно и очень уставшим. Однако ни дочери, ни жена не услышали от него ни единой жалобы.
Дейзи познакомила родителей и сестру с Филиппом, которому пришлось задержаться в Бостоне дольше, чем он планировал. Джина сразу же пришла от него в восторг. Еще бы! Она познакомилась с художником, творческой натурой, почти мировой знаменитостью. К тому же Филипп был весьма и весьма привлекательным мужчиной. Ну почему ее сестре достаются такие красавчики, а ей одни прыщавые рыжие подростки?!
Миссис Экрейд, как и предрекала Джина, устроила истерику, заявив, что Дейзи сошла с ума, если собралась связать свою судьбу с нищим художником, обитателем парижского чердака. Впрочем, вскоре она успокоилась, осознав, насколько была не права в оценке материального и душевного состояния дел Филиппа Лабардини. Уже через неделю после знакомства с женихом Дейзи миссис Экрейд всерьез признавалась, что впервые встретила такого "милого мальчика", как Филипп.
С отцом особых проблем не возникло, если не считать сложного разговора о будущем трудоустройстве зятя. Филипп наотрез отказался работать в семейной компании, чем вызвал бурю негодования Роберта Экрейда. Впрочем, Дейзи хорошо подготовила Филиппа к этому разговору. Рассказала обо всех привычках отца, о том, что ему нравится и что не нравится. Разъяснила, с какой стороны к нему лучше искать подход. В общем, Филипп был неплохо подкован, прежде чем отправился на разговор к мистеру Экрейду.
Кажется, что с тех пор прошла целая вечность. Дейзи надеялась, что все треволнения, ссоры, скандалы, выяснения семейных отношений остались в прошлом. Теперь же их с Филиппом ждала безоблачная совместная жизнь, полная счастья и любви.
- Вы не передумали? - с надеждой в голосе спросила миссис Экрейд, словно Дейзи и Филипп должны были понять ее с полуслова.
- О чем ты, мама? - терпеливо поинтересовалась Дейзи, однако тут же с досадой отчитала мать: - Что за привычка не договаривать самое важное!
- Милая, во-первых, не повышай на меня голос, - нравоучительно сказала миссис Экрейд. - А во-вторых, о чем еще я могу волноваться в последнее время, помимо вашего решения жить во Франции, за сто миль от нашего дома? Я не сплю и не ем с того самого момента, как только вы сообщили мне это известие. Неужели мои внуки будут видеть бабушку раз в год, на Рождество?!
- Не будь эгоисткой, мама, - мягко сказала Дейзи.
Ее и саму крайне печалила мысль о скором расставании с родителями. Несмотря на свой зрелый возраст, она никогда не жила одна. Даже с Алексом они планировали жить под одной крышей с ее родителями.
- Мы ведь будем жить не на краю света, - попробовала она успокоить мать. - Париж - сердце Европы. Вот и исполнится твоя давнишняя мечта повидать мир. В Европе все очень близко находится друг от друга. Приедешь повидаться с нами в Париж, а мимоходом осмотришь Нидерланды, Швейцарию, Германию…
- Все равно! - упорствовала миссис Экрейд, словно что-то могла изменить.
В глубине души она прекрасно понимала, что отъезд Дейзи неизбежен. Не станет же она мотаться через Атлантику туда-обратно, чтобы повидаться с мужем! Филипп же не мыслил свою жизнь без Парижа. У него была там своя квартира, мастерская, в которой он проводил большую часть времени. Дейзи же готова была отправиться за ним куда угодно. Счастье еще, что Дейзи не угораздило влюбиться в человека, живущего в Австралии или Африке.
- Филипп, а ты напишешь и мой портрет? - вмешалась в разговор Джина, чтобы немного разрядить обстановку.
- Вообще-то…
- Филипп пишет только любимых женщин, - пришла ему на помощь Дейзи. - Правда, милый?
Филипп кивнул и, словно извиняясь, сказал:
- Если Дейзи не возражает, то я постараюсь исполнить твое желание, Джина. За результат не отвечаю. Подойдет?
- Не скромничай. Уверена, что портрет получится безукоризненный. А потом, когда ты прославишься на весь мир и за твои полотна на аукционах будут сражаться лучшие музеи, я сколочу себе многомиллионное состояние!
Мистер и миссис Экрейд рассмеялись.
- Да, Джина, коммерческую жилку в тебе трудно не заметить. Может быть, станешь моим консультантом по экономическим вопросам?
Роберт не без гордости посмотрел на младшую дочь. Возможно, он и впрямь недооценивал таланты Джины, восхищаясь успехами Дейзи.
- Ну-у-у, если не поступят более выгодные предложения… - с серьезным выражением лица заявила Джина. - Однако сначала мне нужно определиться с университетом.
- А почему бы тебе не поступить в Сорбонну? Конечно, сейчас она уже не настолько популярна у современной молодежи, как в былые столетия, но с тем, что там дают первоклассное гуманитарное образование, вряд ли кто-то осмелится поспорить.
- Филипп, ты действительно считаешь, что мне тоже стоит покинуть Соединенные Штаты? - спросила Джина и пристально посмотрела на нового члена семьи в ожидании честного ответа.
- Только не это! - воскликнула миссис Экрейд и артистично схватилась за сердце. - Я не переживу, если обе дочери переселяться в Париж!
- Возможно, Филипп прав, - задумчиво произнесла Дейзи. - Так, во всяком случае, хоть я смогу приглядывать за Джиной. Она даже сможет жить вместе с нами. Если пожелает, конечно.
- Ой, это было бы так здорово! - Джина захлопала в ладоши и несколько раз подпрыгнула на диване, вызвав укоризненный взгляд матери, не устававшей твердить ей о правилах приличия.
- Сначала мне нужно точно узнать, какие факультеты там есть, какие условия приема для иностранных студентов и массу чего еще. Впрочем, это не проблема. С помощью Интернета я разделаюсь со всеми вопросами за час.
- Детка, не стоит торопиться с принятием столь важного в твоей жизни решения, - предостерег Роберт.
- Папа, ты так говоришь, будто я собралась выйти замуж за первого встречного! Университет в конце концов можно и поменять, если меня что-то не устроит.
- Ишь, какая шустрая! - то ли с укором, то ли с восхищением сказал мистер Экрейд. - Мало того, что самостоятельная дальше некуда, так еще и по жизни предпочитаешь порхать, словно бабочка.
- А что в этом плохого? - вмешался в разговор Филипп. - Джина молода и умна. Нужно пользоваться открывающимися возможностями. Так, во всяком случае, нет опасности, что в старости она будет сожалеть о бессмысленно прожитых годах и упущенных шансах. Не каждой юной девушке доводится выбирать между лучшими университетами мира. К сожалению, многие, даже очень талантливые молодые люди не имеют материальных средств на продолжение образования после школы.
- Я тебя обожаю, Филипп! - искренне воскликнула Джина. - У тебя случайно нет брата-близнеца, а?
- К сожалению, нет. Впрочем, успехи клонирования, возможно, вскоре это исправят. Однако я сомневаюсь, что ты станешь ждать так долго. С твоим темпераментом и жаждой жизни… Ох, бедные французы.
Джина рассмеялась.
- Решено: поступаю в Сорбонну. Не представляю, как смогу обойтись без советов и поучений Дейзи дольше недели.
Дейзи добродушно усмехнулась.
- Сдается мне, что ты не сможешь обойтись без комплиментов Филиппа.
- Не все же их получать тебе одной. - Джина показала старшей сестре язык.
- Джина, как ты себя ведешь? Филипп решит, что ты избалованная, невоспитанная девчонка.
- Не беспокойся, мама. В приличном обществе я умею себя подать под нужным соусом. Не в меру пресным, зато удобоваримым для каждой сварливой старухи, страдающей несварением желудка от излишка желчи и соляной кислоты в организме.
- Джина, а ты остра на язык, как я посмотрю, - констатировал очевидный факт Роберт. - В кого ты только такая пошла? Посмотри на старшую сестру.
Джина преувеличенно выпучила глаза и демонстративно уставилась на смутившуюся Дейзи.
- Что ты видишь?
Ни на секунду не задумавшись, Джина выпалила:
- Передо мной до безумия влюбленная женщина. Счастливая. Обнаглевшая от взаимной любви настолько, что, не будь столь хорошо воспитана, набросилась бы на Филиппа с поцелуями прямо здесь. Я уже вижу, как им обоим не терпится поскорее распрощаться с нами. Вам не кажется, что семейный ужин затянулся?
- Джина!
Миссис Экрейд строго посмотрела на дочь. Однако та и не подумала смутиться или извиниться. Она ведь высказала свое мнение. Искренне и откровенно.
Похоже, откровенность заразительна, подумала Дейзи, с любовью и нежностью взглянув на Филиппа. Неудивительно, что он нашел с ее младшей сестрой общий язык. Ей еще учиться и учиться у них обоих, чтобы так же свободно высказывать собственное мнение.
Впрочем, Дейзи без ложной скромности могла признаться самой себе, что и у нее есть определенные успехи. Разве она не сдала тест первого уровня сложности, когда с порога заявила родителям, что приехал тот самый художник, который написал ее портрет и что она хочет его с ними познакомить, представив в качестве жениха?
Дейзи до сих пор не могла сдержать улыбку, когда вспоминала выражение лиц отца и матери. Такого изумления не повторит даже самый лучший актер в мире. Спонтанные реакции самые искренние.
- Мама, не ругай Джину. Она сказала то, что думает. К тому же… я действительно уже полчаса сижу и не знаю, как вам сказать, что нам с Филиппом пора возвращаться в его отель.
- Вот тоже мне взяли моду! Почему бы Филиппу не пожить в нашем доме? До вашей свадьбы осталось меньше недели. Потом вы сразу же улетите в Париж - и неизвестно, когда мы увидимся в следующий раз.
- Мама, не делай из пустяка трагедию, - попросила Дейзи.
- Тебе легко говорить! Ты еще не знаешь, каково быть матерью и молча наблюдать за тем, как твои дети разбредаются по белу свету!
Джина прыснула от пафоса материнских слов.
- Миссис Экрейд, я не хочу доставлять вам лишние хлопоты, - сказал Филипп с обворожительной улыбкой. - Вы и так взвалили на свои хрупкие плечи огромный груз подготовки к нашей свадьбе. Не знаю, как и благодарить вас за теплый прием и добровольную помощь.
- Если бы я этого не сделала, вы бы по-тихому расписались и укатили в Париж без всякого праздника. Нет уж, я выдам замуж свою старшую дочь как положено.
- А меня, значит, как придется? - обиженно спросила Джина. - Такова участь младшей сестры: донашивать одежду старшей, играть с поломанными игрушками и получать крохи с праздничного стола.
- Не преувеличивай, Джина, - сурово сказала Дейзи. - Иначе Филипп решит, что мы всей семьей обижали тебя, приносили в жертву и превратили в конце концов в беззащитную Золушку. Будь оно так на самом деле, ты бы сейчас не мучилась с выбором университета.
Джина расплылась в улыбке.
- Я и так уже не мучаюсь. Еду учиться в Сорбонну. Буду жить с тобой и с Филиппом. По крайней мере, до тех пор, пока какой-нибудь по уши влюбленный в меня француз не предложит мне кольцо с бриллиантом и виллу на французской Ривьере.
- А у тебя, как я посмотрю, грандиозные планы, - заметил Роберт. - Интересно, каким образом учеба в Сорбонне обеспечит тебя богатым женихом?
- Папа, я вовсе не собираюсь проводить свою молодость в лекционных аудиториях и библиотеках, будь они даже самыми лучшими в мире. Дейзи же не особо страдает, что ей придется оставить работу в колледже после замужества! Папочка, есть вещи и поважнее книжек.
- Интересно, какие, по-твоему? - язвительно спросил отец.