Дейзи промолчала. А что она могла ответить? "Да, я тоже чрезвычайно счастлива, что встретилась с вами"? И при этом кокетливо похлопать длинными густыми ресницами? Нет уж. Она еще не избавилась окончательно от одного жениха, чтобы завлекать другого. К тому же романы с художниками - не ее стиль. Страшно представить, как бы изгалялись бостонские журналисты, выбери наследница состояния Экрейдов в мужья нищего служителя муз!
Нельзя сказать, что Дейзи обращала большое внимание на общественное мнение, но в данном случае ее бы просто вынудили это сделать, превратив жизнь в кромешный ад. Она и так не могла позволить себе многое из того, что было доступно "простым смертным".
Пристальное внимание к своей персоне она ощутила, еще учась в колледже. Когда все ее однокурсники отправлялись в ближайший бар, чтобы пропустить по бокалу пива, Дейзи ехала домой, чтобы не опоздать на очередной званый ужин или светский раут.
Впрочем, о чем это она? Она вовсе не собирается завязывать какие-то отношения с этим странным Филиппом.
- Дейзи, скоро взлетаем. - Филипп коснулся ее плеча.
- Ой, извините. Я снова задумалась, - виноватым голосом сказала она, поднявшись со своего места. - Куда мне пересесть?
- Вот сюда. - Филипп указал на соседнее кресло.
- Хорошо. - Дейзи пересела и снова закрыла глаза.
Однако Филипп, похоже, не собирался оставлять ее в покое.
- Дейзи, вам говорили, что вы очень красивы? - спросил он.
- Да, и не раз. А вам говорили, что вы крайне навязчивы?
Филипп рассмеялся.
- Да, и не раз.
Неужели он не понимает, что мешает мне? - раздраженно подумала Дейзи. Ну что за человек?! Его - за дверь, а он - в окно.
- Дейзи, вы хотите, чтобы я оставил вас в покое? - неожиданно спросил Филипп, словно угадав ее мысли.
Впрочем, Дейзи часто говорили, что все эмоции незамедлительно отражаются у нее на лице.
- Да, - резко отрезала она. Пожалуй, даже слишком резко.
- Согласен.
По звуку Дейзи догадалась, что Филипп откинулся на спинку своего кресла. Она с облегчением вздохнула и снова погрузилась в невеселые размышления.
Интересно, выдержит ли Джина доставшуюся ей роль? Сохранит ли в секрете ее бегство до завтрашнего утра? Конечно, она была несправедлива к младшей сестре, взвалив на ее хрупкие плечи такой груз ответственности. Ведь завтра Джине же и попадет от родителей за то, что она покрывала старшую сестру.
А Алекс? Интересно, поймет ли он, почему она так поступила? Если чувствует на себе вину, то непременно поймет, за что наказан подобным образом. Впрочем, Алекс не из тех, кто позволит своей совести - если она имеется, конечно, - лишать его удовольствий, получаемых от жизни. Скорее, он быстренько отправится на поиски очередной невесты.
Жаль маму и папу. Они наверняка очень расстроятся, узнав, что их дочь сбежала накануне собственной свадьбы. Дело осложнится и шумихой, которую непременно поднимет пресса.
Будут выдвигаться различные гипотезы. Наверняка пронырливые журналисты разыщут несколько ее любовников, с которыми она якобы давно собиралась сбежать на необитаемый остров. Кто-то выскажет предположение, что богатую наследницу похитили, потребовав выкуп.
Дейзи даже не удивилась бы, если бы во всей этой газетной чехарде принял самое непосредственное участие и сам несчастный жених. Уж кому-кому, а Алексу всегда удавались самые едкие и язвительные опусы об известных и всеми уважаемых людях. Почему бы не облить грязью и не вымазать дегтем взбалмошную невесту, лишившую его наполеоновских планов и грандиозных надежд на будущее?
Дейзи открыла глаза, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Филипп Лабардини буквально ощупывал ее лицо своими бездонными голубыми глазами, словно пытался запомнить каждую черточку.
Он точно не в своем уме, подумала она. Повезло же лететь рядом с чудаковатым художником! Да, Дейзи Экрейд, ты редкостная неудачница!
- В чем дело? - спросила Дейзи в надежде, что ее вопрос даст Филиппу понять, что его внимание ей не по душе.
Однако он не подумал не только отвести взгляд, но даже ответить на ее вопрос.
- Почему вы пялитесь на меня? - уже громче и резче спросила Дейзи.
Филипп снова не удосужился вымолвить ни слова.
- Вы, кажется, собирались смотреть на облака, а не на попутчиков, - съязвила Дейзи, не зная, что будет делать, если художник по-прежнему станет молчать.
Однако, на ее счастье, на этот раз он все-таки ответил.
- Вы не только очень красивы, но еще и очень несчастны. Ваши прекрасные глаза полны грусти. Впервые встретил такое сочетание: красота и печаль. Вернее, я множество раз сталкивался с подобным на полотнах великих мастеров. Знаете, все эти вдовы, скорбящие матери… Но в жизни…
Дейзи растерялась. Неужели она и впрямь выглядит такой несчастной? В ожидании рейса она посмотрелась в зеркало и сочла себя вполне привлекательной и почти веселой. Теперь же какой-то ненормальный художник заявляет, что она похожа на вдову! Дейзи натянуто улыбнулась и со всем ехидством, на которое была способна, заметила:
- Да, я только что загнала в гроб очередного мужа. Вы разве не знали, что обладательницы зеленых глаз - ведьмы?
Филипп усмехнулся.
- Ну, по моему мнению, все женщины немного ведьмы.
- Лестное замечание.
- Не обижайтесь. Это всего лишь мое субъективное мнение. Возможно, найдется человек, который считает всех женщин добрыми сказочными феями.
Дейзи усмехнулась.
- Великолепно! Вы не только сомневаетесь в существовании подобного человека, но и априори считаете его глупцом.
Филипп пожал плечами.
- Таков я.
- В любом случае я прошу вас больше не смотреть на меня.
- Почему? - как ни в чем не бывало, самым невинным тоном спросил Филипп.
- Потому что… мне это не нравится. Я не бездушное бесплотное облако, которому все равно, кто и как на него смотрит. Вам ясно?
- Вполне. Я сразу понял, что вы не облако.
- Вы издеваетесь?
Дейзи готова была расплакаться от жалости к самой себе. Ну за что, за что же ей сегодня так не везет?! Почему этот тип свалился именно на ее голову?
Она посмотрела налево. Рядом сидела древняя старуха, видевшая уже наверняка не первый сон. Надежда Дейзи поменяться с ней местами, разбилась вдребезги.
- Нет, Дейзи, что вы? Разве бы я мог причинить вред такой красивой молодой женщине, как вы?
- Вы его уже причини. - Помедлив, Дейзи пояснила: - Своим вниманием.
- Я вам не нравлюсь? - Филипп заглянул ей в глаза.
Что за вопросы? - подумала Дейзи. Он точно не в себе. Какого ответа, интересно, он дожидается? Признания в любви?
- Нет.
Филипп медленно помотал головой из стороны в сторону.
- Ответ неверный.
Дейзи хмыкнула и отвернулась. Однако лицезреть спавшую старуху не доставляло особого удовольствия. Черт, ну почему я уступила свое место у иллюминатора?! Сейчас бы любовалась облаками! - неожиданно для самой себя подумала Дейзи. И почти испугалась собственных мыслей и желаний. Неужели сумасшествие заразно? Вдруг она станет такой же чудаковатой, как и Филипп? Начнет просить места в самолете только у иллюминатора, чтобы изучать изменения облачности над Атлантикой.
- Дейзи, можно сделать вам предложение? - через несколько минут тишины снова напомнил о своем соседстве Филипп.
Дейзи похолодела. Она уж почти успокоилась, решив, что он наконец-то устал трепать ей нервы, однако не тут-то было! Видимо, попутчик предпринял тактический маневр: иллюзорная передышка с целью дезорганизовать противника.
Филипп рассмеялся, осознав двусмысленность своей фразы, и тут же поспешил успокоить Дейзи:
- Ой, нет-нет. Я вовсе не прошу вашей руки и сердца. Хотя… - он игриво подмигнул ей. - Если вы не против…
- Против, - категорично заявила она. Однако любопытство возобладало над неразговорчивостью, и Дейзи спросила: - Так о каком предложении шла речь?
Филипп снова улыбнулся.
- Вы никогда не мечтали стать натурщицей?
Дейзи уставилась на него немигающим взглядом.
- Кем?
- Натурщицей. Позировать художнику, - пояснил он.
- То есть вам?
Филипп кивнул и расплылся в улыбке.
- То есть мне.
Ну вот, сейчас он посулит ей баснословный гонорар за обнаженную натуру. Ха! Наверняка он принял ее за бедную девушку, отправившуюся в Европу искать счастье.
- Ну вот, вы снова подумали обо мне плохо, - с нескрываемым огорчением произнес Филипп.
Дейзи даже не попыталась его разубедить, она ведь и впрямь подумала о нем не самым лестным образом.
Филипп начал рыться по многочисленным карманам замшевого пиджака, затем джинсов. Через пару минут Дейзи даже начала верить, что и в кепи у него найдется несколько потайных кармашков.
Наконец Филипп протянул ей белую карточку.
- Вот моя визитка. Мне нечего скрывать.
Дейзи взяла из его рук карточку.
- "Филипп Лабардини. Художник". Далее следовал адрес студии.
В следующее мгновение Дейзи едва не прыснула, но усвоенные с детства правила приличия одержали верх.
Она показала Филиппу испачканные краской пальцы.
- Это что, акварель? - с улыбкой спросила она.
Филипп кивнул, даже не подумав смутиться.
- Да. У меня нет двух одинаковых визиток. По-моему, каждая вещь должна отражать индивидуальность человека и отличие его от безликой серой массы. Тем более визитная карточка.
- Может быть, и имена на них разные?
Дейзи снова не сдержала улыбку. В любой ситуации можно найти и свои плюсы, решила она. Возможно, она зря так агрессивно отнеслась к французскому художнику. Если посмотреть на него под другим углом… то он очень даже забавный.
- Нет, имя у меня одно. Ну, вот вы и улыбнулись - я почти счастлив.
Дейзи потупила взор. Странно, но под прямым искренним взглядом Филиппа она смутилась, словно школьница перед первым поцелуем.
- Так что вы думаете насчет моего предложения?
- Видите ли… - Дейзи помедлила, не решаясь снова нагрубить, - дело в том, что я буду в Париже всего десять дней. Мне нужно столько всего осмотреть! Лувр, Монмартр, Версаль, Центр Помпиду, Нотр-Дам и многое, многое другое. Мне жаль, но у меня просто не хватит времени на то, чтобы позировать вам.
Отлично, поздравила себя с маленькой победой Дейзи. Отказала, но при этом вроде как и сожалею.
- О, вы, наверное, впервые летите в Париж?! - с воодушевлением спросил Филипп.
- Да. Очень давно собиралась, но выбраться удалось только сейчас.
Собирались они вдвоем с Алексом, а вот вырваться - как Дейзи верно заметила - ей удалось одной.
- Вам понравится.
- Я почти не сомневаюсь в этом. Я столько слышала и читала о столице Франции, что уже заочно влюблена в этот город. Вот и вы…
- Что я? - не понял Филипп.
- Художник. Я всегда представляла себе французов либо художниками, либо поэтами.
Он усмехнулся.
- А женщин - куртизанками и кокетками, верно?
- Верно, - согласилась Дейзи.
- Не хочу вас расстраивать, но вы сильно ошибались. Обычная француженка напоминает серую мышку, а все из-за своей страсти к естественности. По-настоящему эффектной женщина становится к "бальзаковскому возрасту", к тридцати, а то и к сорока годам.
- А как же шарм, обаяние, непосредственность? - Дейзи сама не заметила, как увлеклась разговором настолько, что, прерви его Филипп, она бы искренне огорчилась.
- Ну-у-у, вы явно переусердствовали в чтении французских романов.
- Вообще-то я преподаю в колледже европейскую литературу девятнадцатого века, - созналась Дейзи, почувствовав, что покраснела, словно это был позорный факт ее биографии.
Странно, но ей почему-то меньше всего хотелось, чтобы Филипп принял ее за книжного червя, женщину, которая живет чужой жизнью, вымышленными реалиями литературных героев. Дейзи же, напротив, всегда четко разделяла жизнь и литературу. Экзальтированность и повышенная романтичность не были ей свойственны.
- Прекрасно. Если бы я не стал художником, то наверняка стал бы писателем, - мечтательно закатив глаза, заметил Филипп.
- Вы думаете, это просто? Сел и написал роман? - колко спросила Дейзи.
Филипп пожал плечами.
- Не сложнее, чем написать картину, полагаю. Честно говоря, не пробовал. Я ведь сказал, что это не мое.
- А вы, как я посмотрю, довольно высокого мнения о собственном творчестве, не так ли?
Филипп снова пожал плечами.
- Не мне судить. Критика же довольно благосклонна. Даже американские ценители искусства были весьма и весьма…
- Вам удалось что-нибудь продать?
- Мне не удалось что-нибудь не продать, - явно довольный собой, ответил Филипп. - Возвращаюсь на родину с пустыми руками. Американцы буквально рвали друг у друга из рук мои полотна.
- Вот как… - задумчиво произнесла Дейзи. - Вы меня, признаться, заинтриговали. С удовольствием бы взглянула на ваши работы.
- Нет ничего проще. Просто приходите в любое удобное для вас время по адресу, указанному на визитке. Еще лучше - позвоните мне. Я вас встречу и провожу до мастерской. Мне бы не хотелось, чтобы очаровательная американка блуждала по узким кривым улочкам Парижа.
- Вы не очень-то лестно отзываетесь о родном городе.
- Отчего же? - Удивление Филиппа было неподдельным. - Я страстный поклонник Парижа. Однако я категорически против слепого поклонения и обожания. Знаете, зачастую люди, которые с восхищением описывают Триумфальную арку или Эйфелеву башню, не испытывают никаких глубоких чувств ни к одному, ни к другому сооружению. Просто, видите ли, хороший тон - выражать свою любовь к всемирно известным достопримечательностям Парижа.
- Да? А за что же вы любите Париж? - попыталась подловить его Дейзи.
- Любят не за что-то, а вопреки чему-то, - с претензией на философскую глубину заметил Филипп.
- Хорошо, - терпеливо согласилась Дейзи и продолжила допрос с пристрастием: - Так вопреки чему же вы любите Париж?
- Ну… - Филипп задумался. - Боюсь что-нибудь упустить. Мне нравится теснота города. Узкие лестничные пролеты, низкие своды метро, узкие улочки, по которым только и можно передвигаться на велосипеде или на мотоцикле. Моя мастерская находится в мансарде, а все оттого, что больше негде. Все парижские чердаки заселены. А пресловутые парижские кафе, любовно называемые "кафешками"? Крохотные круглые столики стоят буквально один на другом, невозможно пообедать, не услышав пару-тройку чужих историй. Извините, я, наверное, утомил вас.
- Нет-нет, продолжайте, - быстро попросила заинтригованная Дейзи.
Она прочитала десяток книг, посвященных Парижу и его окрестностям, перелистала массу журналов, пестрящих фотографиями, но никогда не чувствовала Париж настолько осязаемо. Ей уже начало казаться, что она летит в знакомый и почти родной город. Словно она только вчера пила кофе в одном из уличных кафе и лакомилась восхитительными пирожными в кондитерской.
- Я не стану больше ничего вам говорить. Иначе у вас не будет собственного открытия Парижа. Пусть и для вас он станет чем-то особенным. Жаль, если город так и останется для вас набором экскурсионных маршрутов. Хотя я вовсе не отговариваю вас от обращения в одну из многочисленных турфирм города. Вас с ветерком прокатят на открытой платформе двухэтажного автобуса. Правда, на вашем месте я не стал бы рассчитывать на исчерпывающе полную информацию. К тому же приготовьтесь слушать гида с плохим английским.
Дейзи наконец поняла, что ее больше всего удивляло в Филиппе. Нет, не внешний вид и несвободная манера общения. Пожалуй, даже слишком свободная. У него был прекрасный английский. Его вполне можно было принять за американца.
- Хотите спросить, откуда у меня такое хорошее знание английского? - снова угадал ее мысли Филипп.
Дейзи оставалось лишь молча кивнуть.
- Моя мать - англичанка.
Дейзи удивилась еще больше.
- Неужели все истории о взаимной нелюбви англичан и французов - выдумка, миф?
- К сожалению, нет. Уж не знаю, откуда это повелось, но мы, французы, действительно недолюбливаем чванливых снобов с Британских островов. Впрочем, они отвечают нам тем же. - Филипп усмехнулся. - Слава богу, это не мешает ни тем, ни другим наслаждаться культурным достоянием соседнего государства. "Евростар" менее чем за три часа доставит вас из Парижа в Лондон.
- Простите… это нескромный вопрос, но женское любопытство сильнее меня. Как же получилось, что ваши родители поженились?
- Все очень просто. Они полюбили друг друга.
- Ах да.
Дейзи почувствовала себя абсолютной дурой. Мало того что она приставала к незнакомому человеку с личными вопросами, так еще и сами вопросы были наивными и детскими!
- Можно теперь и я задам вам личный вопрос? - поинтересовался беззаботно Филипп.
Дейзи ничего не стоило отказать, однако…
- Спрашивайте, - твердо сказала она.
- Почему вы так грустны?
Она опустила глаза, не решаясь открыться малознакомому человеку. Малознакомому? Да она вообще видит его в первый раз! И, вероятно, в последний. С другой стороны, тем лучше. Почему бы не поделиться своими неприятностями с человеком, которого никогда больше не встретишь? Возможно, он даст какой-нибудь дельный совет. Например, подскажет, как дальше жить.
- Завтра должна быть моя свадьба, - начала Дейзи без обиняков.
- Должна быть, но ее не будет, верно? - уточнил Филипп.
Дейзи кивнула, но не произнесла больше ни единого слова. Филипп решил взять инициативу в свои руки и разговорить помрачневшую и ушедшую в себя попутчицу.
- Вы поняли, что не любите своего жениха?
- Нет… вернее, да. Не знаю.
- Ясно, - сказал Филипп, словно вынес судебный вердикт, не подлежавший обсуждению или пересмотру.
- Ясно? - неуверенно переспросила Дейзи, с опаской взглянув на собеседника. - Что?
- Вы разочаровались в любимом человеке. Видимо, он сделал что-то действительно мерзкое. Вы ведь полагали, что любите его, так?
Дейзи вынуждена была снова кивнуть.
- Что же он такого совершил?
- Он… он… - Дейзи замолчала, не в силах открыть правду. Вернее, ей хотелось прокричать об обмане Алекса на весь салон самолета, но язык онемел и не желал слушаться ее.
- Он вам изменил? - пришел ей на помощь Филипп.
- Нет, но он обманывал меня с самого первого дня нашего знакомства.
Дейзи подняла глаза на Филиппа в ожидании следующего вопроса, но он молчал, предоставив ей полную свободу высказаться, излить душу. Так и не услышав очередного вопроса, Дейзи продолжила:
- Совершенно случайно я узнала, что Алекс, мой жених, оставил у алтаря четырех невест.
Филипп усмехнулся.
- И вы не пожелали стать пятой?
- Да как вы смеете?! - вспылила Дейзи, углядев в его каверзном вопросе попытку уязвить и обидеть ее.
- Извините, я вовсе не собирался причинять вам боль, - смешался Филипп. - Однако сознайтесь, что так оно и было на самом деле. Вы испугались. Струсили. Не захотели рисковать, верно? Еще бы!
- Что значит ваше "еще бы"?
- Ну как же? Общественное мнение.