- Да вы… вы оскорбляете меня! - завелась Дейзи, для которой упрек в зависимости от мнения толпы всегда был крайне неприятен.
- Еще раз извините. - Филипп изобразил искреннее раскаяние, опустив глаза и плотно сжав губы. Желваки на скулах нервно дернулись.
Дейзи смягчилась.
- Видите ли, я принадлежу одному из самых известных семейств Бостона. - Она улыбнулась. - Ой, я и забыла, что вам фамилия Экрейд ничего не говорит. Однако ее знают далеко за пределами города.
Филипп присвистнул.
- Ого! Ваш отец - губернатор?
- Ну-у-у, пока еще нет, - с заминкой произнесла Дейзи не без гордости за любимого отца.
- Однако собирается им стать в самом ближайшем будущем, - догадался Филипп.
- Он пока еще думает, но скорее всего со дня на день выдвинет свою кандидатуру. - А меня не будет рядом, чтобы отпраздновать его смелое решение, с горечью подумала она.
- Надо же. Так, значит, я сейчас разговариваю с дочерью видного политика! Да, Филипп Лабардини, тебе всегда удавалось влюбиться в неподходящих женщин!
Дейзи округлила глаза и уставилась немигающим взглядом на попутчика. Самым лучшим выходом было свести все к шутке, ответить каламбуром или язвительным замечанием, но у Дейзи все мысли в голове перемешались от ошарашивающего заявления Филиппа.
- Почему вас так поразила моя искренность? - в свою очередь удивился Филипп, чем изумил ее еще сильнее.
- Потому что… вы шутите? - Дейзи словно за спасительную соломинку ухватилась за это предположение.
- Отнюдь. - Филипп проникновенно заглянул ей в глаза.
- Вы ведь меня совсем не знаете.
- Разве вы не слышали о любви с первого взгляда?
- Я в нее не верю. Полюбить человека можно, лишь хорошо узнав его, - покривила душой Дейзи.
Алекс Стэнтон в свое время словно околдовал ее, ослепил, лишил разума и присущей ей рассудительности и осторожности.
Почему бы Филиппу Лабардини не испытывать к ней чувство? Разве он виноват в этом? Имеет ли она право упрекать его? Сердцу, как говорится, не прикажешь.
Зажглись красные лампочки - стюардесса объявила о снижении самолета и попросила пассажиров пристегнуть ремни. Похоже, разговор так и останется неоконченным, то ли с облегчением, то ли с разочарованием подумала Дейзи.
- У нас осталось совсем немного времени, - с грустью сказал Филипп, прижав затылок к спинке кресла, чтобы легче перенести посадку.
- Смотря для чего. Возможно, времени даже в избытке, - сделав вид, что не поняла его намека, ответила Дейзи.
- Для того чтобы выяснить, что же вы намерены делать дальше.
- Для этого у меня еще целых десять дней, которые я проведу в Париже.
Филипп прищурился, словно обдумывая, чем бы он мог ей помочь.
- Зато есть одна неоспоримая истина.
- Какая? - неохотно спросила Дейзи, которая терпеть не могла привычку некоторых людей напрашиваться на дополнительные вопросы.
- Все в мире относительно.
- В каком смысле? - еще менее приветливо и доброжелательно спросила Дейзи.
- У нас еще вполне достаточно времени, чтобы договориться о встрече.
- Мне жаль, но…
Филипп не дал ей закончить:
- Вам не о чем сожалеть. Вы ведь мне позвоните, верно?
- Я бы на вашем месте не надеялась на это. Я ведь вам уже говорила, что…
- …Что у вас грандиозные планы по осмотру парижских достопримечательностей, - закончил за нее Филипп. - Однако гулять в одиночестве по улицам, дышащим историей и страстями, скучно. Поверьте мне, я это проходил не раз.
- Я люблю одиночество.
Филипп пристально посмотрел на нее, будто желая уличить в неискренности. И, на беду Дейзи, ему это удалось. Он медленно покачал головой.
- Дейзи, зачем вы меня обманываете?
- Я вас вовсе не обманывала!
- Вы ведь из тех нежных созданий, которым непременно требуется сильное мужское плечо. Сколько же можно прятаться за спину отца? Пора найти себе мужчину!
Дейзи вспыхнула, но тут же взяла себя в руки.
- А вы, как я поняла, тот самый мужчина, который мне необходим?
- По-моему, не самый худший выбор.
- А по-моему, есть кандидатуры и лучше.
- Возможно, - уклонился от спора и прямого конфликта Филипп. - Однако им всем придется смириться с тем, что вы полюбили меня.
Дейзи растянула губы в улыбке.
- Вы спятили. Я вас вовсе не люблю.
- Будущее покажет, кто из нас был прав, - спокойно ответил Филипп, не подавшись на провокацию.
Самолет тряхнуло.
"Дамы и господа. Посадка прошла благополучно…" - раздался голос из динамиков, расположенных над головами Дейзи и Филиппа.
Дейзи глубоко вздохнула, поблагодарив всех святых за скорое избавление от Филиппа Лабардини.
- Не стоит так активно изображать радость. Вскоре вы будете скучать по мне и по моим навязчивым вопросам, - усмехнулся Филипп, от которого не укрылась перемена в настроении новой знакомой.
Дейзи хмыкнула и слегка потормошила старуху, сидевшую по соседству. Та неохотно открыла глаза.
- Мы уже прилетели в Париж, мадам, - как можно более вежливо и любезно сообщила ей Дейзи. - Разрешите мне пройти?
Старуха пробормотала что-то нечленораздельное, но все же приподнялась, чтобы Дейзи могла спокойно выйти.
- Прощайте, Филипп. Приятно было познакомиться.
- До встречи, Дейзи. - Ангелочки снова напомнили о себе очаровательными ямочками на щеках. - Когда решитесь позировать мне, только наберите номер. Надеюсь, вы не собирались оставить мою визитку в самолете?
Филипп наклонился и достал из-под кресла Дейзи визитную карточку, которую она, как ей казалось, незаметно туда бросила. Он протянул ее Дейзи.
- Ой, какая я небрежная и рассеянная.
- Не вынуждайте меня следовать за вами до отеля и следить, не выбросите ли вы мою визитку, - с обезоруживающей улыбкой сказал Филипп. - Почему вы так боитесь сохранить ее? Опасаетесь, что ваша броня не выдержит напора чувств?
- Нет, просто не люблю накапливать ненужные предметы.
- Давайте не будет ссориться, - миролюбиво произнес Филипп. - Сохраните визитку хотя бы как эксклюзивный подарок подающего большие надежды художника. Не забывайте, что она уникальна и неповторима. Знали бы вы, какие баснословные суммы предлагали американские богачи за не очень-то удачные, на мой взгляд, полотна.
Дейзи покрутила в руке визитку, а затем с улыбкой произнесла:
- Что ж, возможно, вы и правы. Вдруг на каком-нибудь аукционе мне предложат неплохие деньги за ваш подарок.
- Я рад, что благоразумие возобладало в вас над упрямством.
- Мисс, вы собираетесь выходить или будете загораживать проход? - ворчливо спросила старуха, все это время стоявшая между Дейзи и Филиппом.
- Да, извините. Прощайте, Филипп.
- Еще раз до встречи.
5
- Мама, папа! Быстрее спускайтесь!
- Милая, с чего такой переполох? - спросила миссис Экрейд, перегнувшись через перила второго этажа.
- У меня для вас есть… новость, - с заминкой произнесла Джина.
Она не спала всю ночь, обдумывая, как лучше сообщить о бегстве старшей сестры родителям и жениху Дейзи. Однако ничего толкового так и не придумала. Придется сказать напрямик. Мол, так и так, Дейзи улетела в Париж одна. Ничего не объяснила.
- О, Алекс, доброе утро! - заметила миссис Экрейд будущего зятя. - Ты так рано. А где Дейзи?
- Дейзи? Разве она не дома? - удивился Алекс.
Миссис Экрейд быстро спустилась с лестницы, говоря на ходу:
- Она не ночевала дома. Джина мне сказала, что скорее всего она с тобой. Я не стала вас беспокоить телефонными звонками. В конце концов, вы без пяти минут муж и жена.
- Нет, Дейзи мне даже не звонила с тех пор, как мы вместе с вами обедали.
Миссис Экрейд перевела взгляд на Джину, и той захотелось провалиться сквозь землю. Еще минута - и разразится буря. Глупо бежать за зонтиком, когда под угрозой стены родового особняка.
- Солнышко, что все это значит? Ты ведь сказала, что Дейзи звонила вечером, чтобы предупредить…
- Вы меня звали?
Роберт Экрейд появился настолько неожиданно, что все участники драмы вздрогнули. Особенно Джина, у которой, как в детстве перед приемом у врача, дрожали коленки.
- Да, дорогой. Джина, кажется, жаждет нам что-то рассказать. Верно, дочка?
Джина кивнула.
Отступать некуда. Первый шаг на эшафот сделан. Ну почему именно ей придется отчитываться перед родителями за поступок старшей сестры?! Если бы она знала причины столь странного поведения Дейзи, все было бы проще и… справедливее. А так она должна держать оборону, не зная, что, собственно, защищает.
- Итак, Джина, где Дейзи? Ты что-то знаешь? - встревоженно спросил Алекс, не в силах дольше переносить неизвестность.
- Она улетела в Париж! - выпалила на одном дыхании Джина, мигом позабыв обо всех придуманных за ночь смягчающих обстоятельствах и оговорках.
- Как это?.. - пролепетала миссис Экрейд.
Как ни странно, именно ей удалось сохранить дар речи в столь чрезвычайных обстоятельствах. Роберт и Алекс стояли словно громом пораженные, глядя друг на друга.
Джина пожала плечами.
- Я не знаю. Она вчера позвонила мне из такси, на котором ехала в аэропорт и…
- Почему же ты молчала до сих пор! - взвилась миссис Экрейд.
Так я и знала, украдкой вздохнув, подумала Джина. Теперь во всех смертных грехах обвинят именно меня. Сестринская солидарность в расчет не принимается.
- Подождите, миссис Экрейд, не ругайте Джину. Пусть она сначала расскажет все, что ей известно, - вступил в разговор Алекс.
Он явно был ошарашен, расстроен и почти морально уничтожен, но пытался сохранить видимость спокойного равнодушия.
Джина взглянула на него с искренней благодарностью. И чего ее сестре еще надо? Алекс - самый замечательный мужчина на свете.
- Джина, перестань пялиться на Алекса и выкладывай все, что ты знаешь! - потребовала миссис Экрейд, не обратив ни малейшего внимания на попытку Алекса защитить ее дочь.
- Я знаю не больше вашего! - истерично воскликнула Джина, готовая вот-вот разрыдаться от несправедливого гнева матери.
- Девочка, только не нервничай, - ласково произнес Роберт, подойдя ближе и погладив Джину по огненно-рыжим волосам.
- Так вот, Дейзи позвонила и сказала, что… что Алекс не тот, за кого мы его принимали.
- Не тот? - переспросила миссис Экрейд. - В каком смысле?
Джина пожала плечами.
- Не знаю. Она не стала объяснять. Обещала рассказать позже.
- Когда позже? У них ведь сегодня свадьба. Вернее, у них должна быть сегодня свадьба. Должна быть… - Миссис Экрейд бессильно опустилась на стоявший неподалеку стул.
- Не знаю, - отчеканив каждый слог, повторила Джина.
- Алекс, как это понимать? - строго спросил Роберт у побледневшего Алекса. - Ты что-то скрывал от моей дочери? Выкладывай сейчас же.
- Понятия не имею, что могло случиться. Я… я никогда не стал бы обманывать Дейзи. Вы ведь знаете, как сильно я люблю ее. Больше всего на свете я мечтал жениться на ней и… стать членом вашей семьи.
- В этом я как раз не сомневаюсь, - скептично заметил Роберт Экрейд; былые подозрения вспыхнули в нем с новой, еще большей силой.
Он окинул Алекса оценивающим взглядом, а затем резко развернулся и быстрыми шагами отправился в свой кабинет, дав понять, что разговор окончен. Во всяком случае, до выяснения обстоятельств и деталей происшествия.
Он слишком хорошо знал свою старшую дочь, чтобы усомниться в правильности ее решения. Уж кто-кто, а Дейзи не из тех легкомысленных и взбалмошных особ, которые срываются с места, стоит поманить их пальцем или посулить золотые горы. Дейзи унаследовала от отца, а тот в свою очередь от деда, феноменальную рассудительность и благоразумие. Вот почему союз старшей дочери со скандальным журналистом Алексом Стэнтоном поначалу поразил Роберта. Он просто не мог поверить, что его умница-красавица дочь не замечает корыстности, неблагородства и низости, сквозивших в каждом поступке Алекса. Если бы на месте Дейзи оказалась легкомысленная и во многом восторженно-наивная Джина, он бы и не подумал удивляться, но Дейзи… Дейзи…
Где же она сейчас? Что она узнала о своем женихе? Почему сразу не пришла к нему и не поделилась? Неужели это настолько грязная история, что она не осмелилась рассказать ее даже родному отцу? Улететь в Париж, в чужую, незнакомую страну, в одиночестве! Конечно, Дейзи в совершенстве владела французским языком, однако трудно предположить, в каком душевном состоянии она находилась в момент принятия столь рискованного решения, как бегство накануне собственной свадьбы.
Бедная, бедная моя девочка, подумал Роберт, открыв бар и налив себе виски. Он осушил стакан одним глотком, не разбавив крепкий алкогольный напиток. Сейчас ему хотелось каким угодно способом выяснить, где находится его дочь и все ли с ней в порядке. А вдруг она… Нет, об этом даже думать не хотелось. Дейзи уравновешенная девушка, и никакие неприятности и проблемы не доведут ее до мысли о том, чтобы сотворить что-нибудь с собой. К тому же период юношеской психической неустойчивости она благополучно миновала лет эдак десять назад.
Впрочем, с Дейзи никогда не было особых хлопот. Вот за Джину им с женой пришлось порядком поволноваться. Она вечно пропадала в каких-то сомнительных компаниях, частенько не ночевала дома, проводя ночи в клубах и на частных вечеринках в домах друзей.
Роберт подошел к письменному столу и, подняв трубку телефонного аппарата, без особой надежды на успех набрал номер мобильного Дейзи. Как он и предполагал, она отключила телефон. Оставалось одно - дожидаться, пока Дейзи сама даст о себе знать.
Боже, взмолился Роберт, пусть благоразумие не оставит мою девочку и она не станет мучить своих немолодых родителей неизвестностью!
- Мама, пожалуйста, успокойся. - Джина поменяла мокрое полотенце на лбу, лежавшей на диване в гостиной, миссис Экрейд.
- Я этого не перенесу! - воскликнула та, словно только что похоронила всех родственников.
Алекс присел на краешек дивана и, взяв ее за руку, пообещал:
- Миссис Экрейд, не беспокойтесь. Я отправлюсь вслед за Дейзи и привезу ее обратно так быстро, как только это будет возможно.
- О, мальчик мой. Дейзи так волновалась перед свадьбой! Может быть, она просто испугалась?
- Мама, перестань строить предположения. Все равно мы не узнаем этого наверняка до тех пор, пока сама Дейзи не объяснит, что заставило ее так поступить.
- Твоя сестра сошла с ума, - безапелляционно заявила миссис Экрейд, закрыв глаза. Впрочем, не прошло и минуты, как она снова их распахнула и жалостливо пропищала: - Алекс, пожалуйста, поспеши. Сейчас же отправляйся в аэропорт. Вылетай первым же рейсом. А твой билет?.. Вы ведь заказывали с Дейзи билеты заранее.
Алекс порылся в кармане и достал оттуда несколько клочков голубой бумаги.
- Вот все, что осталось от моего билета. Я нашел эти обрывки наверху, в ее спальне.
- Как? - удивилась Джина. - Дейзи была дома, перед тем как сбежать?
- Выходит, что так.
- Я ведь не выходила вчера весь день! Дейзи отправилась в салон красоты… Я еще злилась, что она не взяла меня с собой. Ее долго не было… Затем она позвонила и сказала… Ну, вы уже знаете.
- Правильно, дочка. Я тоже весь день возилась по хозяйству. Бегала с кухни в столовую и обратно. Я тысячу раз пересекала холл. Я просто не могла не заметить Дейзи, если бы она зашла в дом.
- Значит, она спустилась по каминной трубе, - пошутил Алекс, но по серьезным лицам женщин понял, что выбрал не самый подходящий момент для веселья.
Впрочем, ему и самому было не до смеха. Дейзи не просто сорвала свадьбу. Она нарушила его планы на будущее. На ослепительное, безбедное и славное будущее! Чего еще было ожидать от избалованной папенькиной дочки?! Она и понятия не имела, что значит зарабатывать на кусок хлеба всеми законными и незаконными средствами. Разве ему нравилось вести ту жизнь, которую он вел? Караулить сильных мира сего в темных переулках с единственной надеждой застукать их с поличным в сомнительных обстоятельствах или в обстоятельствах, которые можно истолковать двояко. А уж кредо журналиста Алекс усвоил отлично. Всегда говорить правду. Только правду. Но никогда не говорить всей правды.
Вот поэтому он и не стал особо откровенничать с будущей супругой по поводу своего небезупречного прошлого. Впрочем, Дейзи никогда и не спрашивала его напрямик, были ли у него раньше намерения жениться или что-нибудь в этом роде. Нет, Дейзи почему-то изначально была уверена, что она первая и последняя женщина в его жизни!
Разве он когда-нибудь ей это говорил?
Нет.
Кто же тогда виноват? Уж точно не он, не Алекс Стэнтон. Он перед ней чист. Хоть сейчас поклялся бы на Библии, что не лгал ей. Просто… не говорил всей правды.
Впрочем, Алекс Стэнтон настолько часто давал всевозможные клятвы, что, верь он в них искренне, уже давно остался бы не только без зубов, но и похоронил всех близких и дальних родственников. Даже соседского спаниеля. Так уж сложились обстоятельства, что однажды Алекс поклялся жизнью безобидного, добродушного пса Мартинса. Только эта клятва вселила доверие к нему в одну крайне недоверчивую дамочку, первосортную стерву, опрометчиво отдавшую ему письма от блиставшего в зените славы конгрессмена. Впрочем, вскоре он перестал им быть. Такова сила печатного слова! И денег, обещанных Алексу за разоблачительную статью.
- Алекс, почему ты до сих пор сидишь здесь? Что толку смотреть на больную несчастную женщину, в то время как мою дочь… мою недостойную дочь, - поправилась миссис Экрейд, - носит неизвестно где?
Алекс поднялся с дивана, правда, прежде приложился губами к расслабленной руке несостоявшейся тещи.
- Ступай и не возвращайся один, - произнесла миссис Экрейд таким тоном, словно благословила Алекса на поиски Золотого Руна.
- Не беспокойтесь. Дейзи будет дома уже завтра.
Джина с сомнением покачала головой, однако сочла за лучшее промолчать. Не хватало еще вступать с матерью в очередную бессмысленную дискуссию.
- Удачи, Алекс.
- Спасибо. До встречи, леди.
- О, я этого не перенесу! - воскликнула миссис Экрейд, едва Алекс вышел из гостиной.
Джина тяжело вздохнула, осознав, что как минимум день ей еще придется исполнять обязанности служанки и выслушивать нытье матери.
- Джина, будь добра, зайди ко мне в кабинет, - попросил заглянувший в гостиную Роберт.
Мысль о пусть и недолгом избавлении от причитаний матери вдохновила Джину настолько, что она буквально впорхнула на крыльях радости в "запретную зону", рабочий кабинет отца. То, что ее впустили в святая святых наполнило Джину почти благоговейным трепетом. Она была готова исполнить любую, даже самую абсурдную просьбу отца. Попроси он ее вытащить Дейзи из цилиндра вместо кролика, и Джина, ни секунды не медля, бросилась бы на поиски подходящего по размеру головного убора.
- Детка, тебе придется немного потрудиться, - без лишних предисловий начал Роберт, протянув ее несколько листов бумаги.
- Что это?
- Список приглашенных на свадьбу Дейзи и Алекса. Надо их всех обзвонить, извиниться и сообщить, что бракосочетание отложено.