Его пальцы были сжаты так плотно, что костяшки побелели. Он бросил взгляд на огонь и снова посмотрел на меня, словно надеялся поймать меня врасплох. Что-то в его лице заставило меня отвести взгляд в сторону и смущенно заняться стряхиванием пылинки с моего рукава.
- Пожалуйста, продолжайте, сэр, - вежливо сказала я.
- Сегодня утром я заехал к моему юристу, сэру Чарльзу Стоуэллу. В завещании отца есть пара пунктов, которые я предпочел бы обсудить с сэром Чарльзом, нежели с адвокатом отца, живущим в Рае. Во время беседы Стоуэлл упомянул ваше имя и обстоятельства вашей жизни до и после смерти родителей. Очевидно, он увидел некоторое их сходство с моими.
- Извините, мистер Брэндсон, - сказала я тоном еще более сухим, чем его, - а каковы ваши обстоятельства?
- Мои обстоятельства, мисс Флери, таковы, - ответил он. - По условиям завещания моего отца для получения наследства я должен жениться в течение года после его смерти. Моя жена должна быть англичанкой. К сожалению, выполнить это условие не так просто, как, верно, казалось моему отцу, когда он сочинял свою высокомерную оговорку. Все девушки, с которыми я знаком, уроженки Вены, а не Англии; я не знаю ни одну свободную молодую англичанку. А если бы и знал, ее отцу могло бы не понравиться мое неанглийское происхождение. Насколько мне известно, мой отец был не единственным снобом в этой исключительно надменной стране, и теперь, когда Англия является самой богатой и могущественной державой на свете, ее подданные не умерили свою надменность. С другой стороны, ясно, что я не могу жениться на семнадцатилетней служанке только для того, чтобы выполнить условия завещания. Моя жена должна уметь вести себя и легко общаться с людьми, в чей круг я попаду, получив наследство. Она должна быть воспитанной, обладать хорошими манерами.
Моя холодность обратилась в лед. Я не могла двигаться и говорить. Я думала лишь об одном: "Он хочет, чтобы я сыграла роль его жены. Получив наследство, он бросит меня без пенни".
- Вам, кажется, семнадцать лет, мисс Флери, - сказал он. - Полагаю, вы уже рассматривали идею брака в общем, если не применительно к конкретному лицу.
- Да, - услышала я свой голос. - Рассматривала.
- И?..
- Отвергла ее.
- Я могу спросить, почему?
- Потому что, - я постаралась убрать из голоса следы раздражения, - у меня нет приданого и положения в обществе. Я не имею шансов на приличный брак.
- Думаю, вы недооцениваете ваши достоинства. Или переоцениваете минусы, связанные с вашим происхождением. Уверен, вам не составило бы труда найти претендентов.
- Легко видеть, что вы, мистер Брэндсон - иностранец, - сказала я, желая уколоть его за намек на мою незаконнорожденность. - Если бы вы лучше знали эту страну, вы бы понимали, что предложения, которые я могу получить, не имеют отношения к браку.
- Но я только что сделал вам брачное предложение, - невозмутимо заявил он. - Должен ли я понять, что оно не заслуживает вашего внимания? Во всяком случае вы не можете отвергнуть меня как иностранца, мисс Флери! У меня безупречная репутация в Вене и Лондоне - все подтвердят это. У меня нет титула, но родственники моего отца сражались с Гарольдом при Хастингсе, а сам он был одним из наиболее уважаемых дворян в Суссексе. Выйдя за меня, вы станете женой процветающего землевладельца, хозяйкой большого красивого дома с массой слуг.
Помолчав, я спросила:
- Вы хотите жениться на мне?
Впервые с момента нашего знакомства он улыбнулся.
- Я удивлен тем, что вы находите трудным поверить в это.
- Речь идет о законном браке?
- Конечно. Простое сожительство не поможет мне получить наследство и ни к чему вам.
Мое изумление сменилось приятным возбуждением, за которым последовала паника.
- Но мы совсем не знаем друг друга…
- Ну и что? Большинству браков, заключаемых людьми, подобными нам, предшествует весьма непродолжительное знакомство. Брак должен приносить выгоду обеим сторонам. Великая страсть, романтическое ухаживание, завершающееся свадьбой, чаще всего встречаются в опереттах и романах миссис Радклифф.
- Да, конечно, - резко произнесла я, не желая, чтобы меня приняли за романтическую школьницу, - я не стану оспаривать ваше мнение, но…
- Что?
- Я даже не знаю, сколько вам лет! Ничего о вас не знаю!
- Мне тридцать четыре года, - невозмутимо произнес он. - Я женился вскоре после моего двадцатилетия; жена и ребенок умерли при родах. Больше я не вступал в брак.
Он поднялся.
- Разумеется, вам нужно время все обдумать. С вашего разрешения я подожду до завтра. Если вы примете мое предложение, мы отправимся на прогулку в Парк, потом выпьем шоколада на Пикадилли и обсудим наши дальнейшие планы.
- Спасибо, - сказала я. - Полагаю, вы позволите моему брату сопровождать меня?
Поколебавшись, он пожал плечами.
- Как вам будет угодно.
- Прежде чем вы уйдете, - обратилась я к стоящему Брэндсону, - я бы хотела внести ясность в некоторые вопросы.
- Пожалуйста.
Он снова сел и закинул одну ногу на другую. Я заметила, что он уже не сжимал пальцы, они свободно лежали на его бедрах.
- Во-первых, - сказала я, - выходя за вас замуж, я бы хотела знать, что мой брат будет обеспечен. Он должен проучиться год в Хэрроу и затем завершить свое образование в Оксфорде.
- Это легко устроить.
- И он сможет получать разумное пособие и при желании жить в нашем доме?
- Несомненно.
- Понятно, - сказала я. - Спасибо.
- Вы хотели бы внести ясность в какие-то другие вопросы, мисс Флери?
- Да, - подтвердила я.
Теперь мои кисти оказались плотно сжатыми. Усилием воли я держала голову высоко поднятой и смотрела прямо ему в глаза.
- Существует один момент, насчет которого не должно быть недоразумений.
- Какой именно?
- Этот брак будет чисто номинальным, мистер Брэндсон?
Возникла пауза. Невозможно было угадать его мысли. Наконец он улыбнулся.
- Для девушки, обучающейся в школе для юных леди, - сказал он, - вы неплохо информированы, мисс Флери.
Я ждала продолжения, но он замолчал. Через несколько мгновений мне пришлось сказать:
- Вы не ответили на мой вопрос, сэр.
- А вы не прокомментировали мое наблюдение, мадам.
- Это сделать несложно, - сухо обронила я. - Моя мать часто говорила о браке и о женщинах в общем.
- В таком случае, - сказал он, - вы должны знать, что если редкие браки начинаются как номинальные, то большинство их становится такими в конце концов. Если эта сторона вызывает у вас неприятие, нам нет нужды сразу же начинать совместную жизнь. Меня интересует мое наследство, а вас - хорошие условия жизни. Не стоит беспокоиться о деталях. Мы сможем обсудить их позже.
Я тотчас подумала: "Он решил, что я боюсь брака, как все девушки, и могу сорвать его планы своим отказом". Спустя мгновение меня посетила другая мысль: "У него есть любовница, иначе он не сдался бы так легко".
К моему облегчению примешивались злость и раздражение.
- Я увижу вас завтра? - спросил он, снова вставая. - Если позволите, я приду к вам в половине одиннадцатого.
- Спасибо. Это меня устроит.
Он снова взял мою руку своими длинными прохладными пальцами и небрежно поднес ее к своим губам. Я ничего не почувствовала. Ни волнения, ни предвкушения, ни отвращения. Он просто показался мне старым. Незнакомцем, вдвое превосходившим меня по возрасту. Человеком, с которым у меня не было ничего общего. Я не могла представить, что через месяц буду носить его фамилию.
- Но мы ничего о нем не знаем, - сказал Алекзендер. - Ничего. Не знаем даже, тот ли он человек, за которого себя выдает. Он может оказаться кем угодно.
- Мы сейчас отправимся к сэру Чарльзу Стоуэллу. Прикажи Джону подогнать карету к передней двери.
- Но он австриец! Из Вены!
- Австрия - наш союзник в войне с Бонапартом.
- Но…
- Послушай, Алекзендер. Пожалуйста, будь умнее. Смотри на вещи реалистично. Мы не можем позволить себе иного отношения к жизни. Через несколько дней мы превратимся в нищих - у нас не будет денег и крыши над головой. Этот человек - если он тот, за кого себя выдает, а я ему верю - собирается обеспечить нас обоих. Это подарок богов! Я стану уважаемой замужней женщиной с домом и слугами, ты сможешь закончить образование и жить, как пожелаешь. Разумно ли отказываться от такого шанса? Что мы будем делать, отвергнув его? Тебе придется пойти в армию, а мне - стать гувернанткой. Если ты согласен всю оставшуюся жизнь посвятить маршам и парадам, то я не хочу учить тупых детей какого-нибудь провинциального эсквайра! Я хочу выйти замуж и стать леди, а не старой девой, придатком к благополучному семейству!
- Тебя устроит брак с этим человеком?
- Ты его не видел!
- Мне не понравился портрет, который ты нарисовала.
- Но, Алекзендер, мы не можем проявлять чрезмерную разборчивость в отношении потенциальных зятьев или мужей. Мистер Брэндсон - не урод, он - джентльмен и не виноват в том, что уже немолод. Все могло быть хуже.
- Мне это не нравится, - упрямо сказал Алекзендер. - Совсем не нравится. Кто знает, к чему это способно привести?
- Кто знает? - согласилась я. - Но мне известно, что случится, если мы пренебрежем этим предложением. Какое из двух зол - худшее?
- Хотел бы я это знать, - сказал Алекзендер.
Мистер Брэндсон прибыл точно в половине одиннадцатого. Я вышла в библиотеку, чтобы сообщить ему мое решение. Я надела модное платье из желтого муслина, служанка сделала мне прическу в греческом стиле. Я ощущала себя весьма элегантной. Я уверенно приблизилась к гостю и испытала смущение лишь в тот момент, когда снова почувствовала прикосновение его прохладных пальцев к моей руке. В его манерах присутствовало нечто, пугавшее меня. Впервые я отметила его искушенность в житейских делах; возможно, его забавляло мое стремление казаться взрослой и невозмутимой. Так зрелого человека могут забавлять капризы избалованного ребенка.
Я без всякого кокетства сказала, что решила принять его предложение.
Мне показалось, что он и не ждал другого ответа. Он уже тщательно обдумал свои планы. Он сказал, что снял "люкс" возле Лейчестер-сквер. Брэндсон знал о том положении, в котором мы оказались с братом, и предложил нам перебраться в гостиницу, когда это будет необходимо. Я могла при желании взять с собой свою служанку. Мы сможем пожениться, когда нам это будет удобно, и провести несколько дней за городом после свадьбы. Алекзендер тем временем вернется в Хэрроу.
Я сказала, что меня все это полностью устраивает.
Весть о моей помолвке разлетелась по городу; французские друзья матери, предлагавшие нам помощь, испытали облегчение, услышав о моем везении, хотя они мало что знали о мистере Брэндсоне. Однако кто-то слыхал о его отце, Роберте Брэндсоне, землевладельце из Суссекса; сэр Чарльз Стоуэлл познакомил меня с банкиром из Сити, заявившим, что мистера Акселя Брэндсона знают в Лондоне и Вене как солидного бизнесмена.
Мистер Брэндсон подарил мне красивое кольцо с сапфиром; он навещал меня пять раз в неделю. Иногда он уходил, извинившись, через четверть часа; в другие дни мы катались в его карете. Однажды, перед самой свадьбой, он повез меня в Воксхолл.
Я поехала без сопровождения. Теперь, после официальной помолвки, перед бракосочетанием, необходимость в присутствии третьего лица отпала; к тому же Алекзендера ждало свидание с актрисой, которой он увлекся, посещая театр на Хэймаркет, и я не хотела препятствовать его школярскому обожествлению абсолютно неподходящей женщины. В худшем случае она могла избаловать Алекзендера.
Я отправилась в сады Воксхолла с Акселем Брэндсоном. Мы гуляли среди модно одетой толпы. Я наслаждалась тем, что знакомые видели меня в обществе моего будущего мужа. Отстав от него на шаг, чтобы убедиться в том, что я действительно увидела одного известного аристократа, я услышала мужской голос: "Так ты вернулся, Аксель! К тому же один! Что случилось с очаровательной…"
Я обернулась. Человек заметил меня и смолк. Спустя секунду мистер Брэндсон невозмутимо произнес: "Мисс Флери, позвольте представить вам моего знакомого…"
Но я не слушала его. Имя мужчины было мне известно. Отец как-то назвал его "неисправимым повесой и игроком, обросшим долгами". Поскольку сам отец был повесой и игроком, я поняла, что представляет из себя приятель мистера Брэндсона.
- Вы говорили мне, что у вас нет друзей в Лондоне, - сказала я, когда мы расстались с этим человеком.
- Близких, несомненно, нет.
- Этот джентльмен, похоже, хорошо знает вас.
- Лет пятнадцать тому назад, во время моих приездов в Англию, мы были неразлучны, но это уже далекое прошлое.
Аксель казался невозмутимым, но я уловила его легкое раздражение; он словно хотел сменить тему.
- Мои друзья находятся в Австрии. В Лондоне у меня есть только знакомые по бизнесу.
- А очаровательная дама, упомянутая им? Это тоже деловое знакомство?
Он бросил на меня долгий холодный взгляд, и я отвела глаза в сторону.
- Я десять лет был вдовцом, мисс Флери, - произнес он ледяным тоном. - Поскольку вы знакомы с фактами жизни, вам должно быть известно - мужчина, привыкший однажды к женскому обществу, в дальнейшем с трудом обходится без него. Повернем здесь и пойдем в новом направлении, или вы уже хотите возвратиться домой?
По какой-то необъяснимой причине слезы подступили к моим глазам. Я внезапно ощутила себя очень юной, незащищенной, напуганной. В этот миг помолвка показалась не редким везением, игрой, позволявшей гулять среди светской толпы по Воксхоллу, демонстрируя будущего мужа, а утратой свободы, шагом в неведомое.
То, что я раньше догадывалась о существовании любовницы, ничего не меняло. Он даже не потрудился опровергнуть это; его ироничное отношение к моему стремлению казаться опытной и взрослой задевало меня. Вернувшись домой, я тотчас легла в постель и проплакала до рассвета.
Утром он явился с огромным букетом цветов, был любезен и обходителен. Однако я спрашивала себя, провел он ночь в одиночестве или с любовницей?
Мы поженились в церкви Сент-Мэри-ле-Стрэнд меньше чем через месяц после нашего знакомства. Свидетелем был сэр Чарльз Стоуэлл. Церемония прошла тихо, скромно. На ней присутствовали моя французская крестная, подруга матери, и пара подруг детства. Потом состоялся завтрак в доме, арендованном моим мужем. Когда все закончилось, нас повезли в карете в Суррей, в загородный дом, где нам предстояло провести несколько дней. Его хозяин, знакомый Акселя, находился с семьей в Баве. Он оставил письмо, в котором просил нас располагаться в коттедже, как у себя дома.
Мой дорожный костюм состоял из подбитого мехом редингота, надетого на белое муслиновое платье, меховой муфты и удобных, теплых ботинок, весьма необходимых в ноябре. Аксель дал мне денег, чтобы я приобрела гардероб для свадьбы и на будущее. Несмотря на нехватку времени, я успела купить все что было нужно.
- Ты выглядишь превосходно, - почти смущенно произнес Алекзендер, прощаясь со мной. Когда он обнял меня, я услышала в его голосе ноты беспокойства. - Ты будешь писать? Не забудешь?
- Конечно, не забуду!
Комок подкатился к моему горлу. Не желая расставаться с братом, я изо всех сил прижалась к нему.
- Увидимся на рождество, - сказал он. - Я приеду на каникулы.
- Да.
- Это произойдет скоро. Через несколько недель.
- Да.
Я освободилась, чтобы он не заметил, что я вот-вот разревусь.
- С тобой все будет в порядке, да? - прошептал он, когда я отвернулась от него.
- Конечно! - с достоинством ответила я, почувствовав, что он нуждается в этом заверении, и не смея признаться себе в аналогичной потребности, испытываемой мною. - Почему нет?
Аксель ждал в нескольких шагах от кареты. Он уже попрощался с Алекзендером. Заметив, что они недолюбливают друг друга, я не удивилась сухой формальности их прощания.
Я шагнула к карете.
- Ты готова? - спросил Аксель.
- Вполне. Спасибо.
Он помог мне сесть в карету и поднялся вслед за мной. Я вновь обрела способность смотреть на мужа и говорить с ним, лишь когда мы выбрались из Лондона. Возле Чэндсворта я сказала:
- Нам повезло с погодой.
- Да, - согласился он, - действительно.
Я взглянула на мужа. Вежливое выражение его лица ничего мне не говорило, но интуиция подсказала, что он заметил борьбу в моей душе и воздерживался от беседы, чтобы не смущать меня. Мне следовало испытывать благодарность к Акселю за его чуткость и внимание, но я ничего не чувствовала. Иногда меня злило то, что он видит и понимает слишком многое.
Мы пообедали в Эпсоме, потом еще раз остановились в Ледерхэде, в гостинице у реки, чтобы грумы могли позаботиться о лошадях. До Букхэма и Клэйбери-парка мы добрались уже под вечер; я жутко устала.
Дом в Клэйбери-парке был красивым и просторным, слуги - предупредительными. Аксель спросил, не хочу ли я чем-нибудь подкрепиться. Когда я отказалась, он попросил слугу проводить меня в мою комнату.
Огонь, полыхавший в камине, и настольная лампа освещали изысканную мебель. С любопытством осмотревшись по сторонам, я заперла дверь, ведущую в коридор, и подошла ко второй двери, расположенной у дальней стены. Как я и подозревала, она вела в соседнюю спальню, куда лакей Акселя уже доставил его багаж.
Поглядев на большой чемодан, я закрыла эту дверь и поискала ключ, но он отсутствовал.
Я решила не звать на помощь мою служанку. Она, несомненно, устала не меньше моего. Я вполне могла обойтись без ее помощи. Быстро раздевшись, я распустила волосы, провела по ним несколько раз гребнем и задула лампу. Дрова еще горели в камине. Я, лежа, смотрела на огонь и прислушивалась, не появится ли Аксель в соседней комнате. Время шло. Мои глаза слипались, мысли потеряли четкость. Я вспомнила мое короткое знакомство с Акселем и тихую свадьбу. Я не могла поверить в то, что теперь я - замужняя женщина, а Аксель - мой супруг. Жаль, что он уже немолод и ему не о чем говорить со мной. Он был любезен и часто - даже очарователен, но у меня складывалось впечатление, что он совершает над собой усилие, чтобы казаться таким. Я, вероятно, выглядела в его глазах ребенком, и он скучал со мной.
Интересно, какая у него любовница, подумала я и внезапно решила затмить ее. "Ему не будет со мной скучно! - сказала себе я. - Не будет!" Я принялась рисовать страстные сцены любви и нежности, экстаза, не ведомого мне. Я решила, что это весьма приятное состояние, иначе люди не думали бы так много о подобных вещах.
Мои глаза сомкнулись. Я согрелась. Уже собираясь заснуть, я вспомнила об Алекзендере. Что он думает обо мне?