- Можешь рассчитывать на мое молчание.
Мы направились в деревню; как только дом остался позади, я испытала облегчение, успокоилась.
Скоро мы достигли цели. Дорога почти до самой деревни шла по искусственной насыпи, возвышавшейся над уровнем земли. Хэролдсфорд был маленьким селом с круглой саксонской церковью и пристроенной к ней нормандской колокольней, несколькими домишками и гостиницей "Черный баран". Мать Элис жила в крошечной хибарке, стоявшей особняком на краю деревни. Из открытой двери выглядывала пара цыплят, рядом пощипывала траву коза.
- Кажется, эта женщина - ведьма, - небрежно заметила я Неду, когда мы приблизились к домику, но Нед только рассмеялся.
- Так говорят - только потому, что она знает рецепты нескольких настоек и пару заклинаний! Я поверю в то, что она - ведьма, лишь тогда, когда увижу ее верхом на помеле, и не раньше!
Я испытала разочарование. Оно усилилось, когда я увидела, что Джоан, мать Элис, не была зловещей горбуньей в черном тряпье. Передо мной стояла плотная, сильная деревенская женщина с горделивым носом, громким голосом и странными светлыми глазами неопределенного цвета с серыми, зелеными и голубыми крапинками.
- Добрый день, Джоан, - бодро произнес Нед. - Я принес тебе подарки от Элис. Надеюсь, ты здорова.
Она бросила на него пристальный взгляд, затем посмотрела на меня.
- Ты - жена иностранца, - сказала женщина.
Подобное заключение было очевидным, но все же легкость, с которой она идентифицировала мою личность, вызвала у меня детский восторг.
- Верно, - Нед подмигнул мне. - Миссис Джордж Брэндсон.
Я улыбнулась ей и сказала: "Добрый день". Она лишь произнесла:
- Ты - наглец, парень. Я вижу, что ты насмехаешься надо мной.
Я встревожилась, решив, что Нед обидел ее, но он лишь засмеялся.
- У тебя глаза на затылке, Джоан? - удивленно спросил он. - Я стоял у тебя за спиной - как ты могла видеть, что я делаю?
- Есть разные способы, - мрачно сказала она. - Будь осторожен, не то в следующий раз, когда ты обрюхатишь новую посудомойку, я не дам ей мою настойку.
Но Нед не смутился.
- Джоан - большой специалист по всем вопросам, связанным с деторождением, - с игривой улыбкой на лице сказал он мне. - Если ты не беременеешь и хочешь, чтобы это случилось, она дает тебе одну настойку. Если ты беременна и хочешь избавиться от ребенка, она дает тебе другую настойку. Если ты не беременна и не хочешь…
- Нахал, - сказал Джоан. - Так разговаривать в присутствии леди! Если бы иностранец услышал твои речи, он бы выпорол тебя.
Она с дьявольской проницательностью угадала возможную реакцию Акселя на поведение Неда. Даже Нед растерялся; улыбка на мгновение сползла с его лица, потом он снова беспечно засмеялся.
- Джоан знает, что мы с Джорджем недолюбливаем друг друга, - легкомысленным тоном сказал он. - Ну, нам пора возвращаться к обеду. До свидания, Джоан, надеюсь, тебе понравятся ветчина и пироги.
Когда мы отошли от деревни, Нед, не глядя на меня, произнес:
- Извини, если я был слишком груб. Я не хотел обидеть тебя.
- Я не обиделась, - честно сказала я. - Мой отец всегда называл вещи своими именами, меня не задевала его прямота.
Он улыбнулся, испытав облегчение. Потом сказал:
- Не представляю, как ты будешь жить в Хэролдсдайке.
- Почему ты так говоришь?
- Ты такая - такая живая…
Он пожал плечами, не находя нужных слов.
- Тебе следовало бы жить в городе, носить красивые платья и драгоценности, появляться в обществе. Здесь ты можешь красоваться лишь перед местной знатью и торговцами из Пяти Портов! Ты задохнешься, заскучаешь…
- Ерунда! - энергично возразила я, чувствуя, что его слова содержат в себе правду.
- Но ты такая живая! Всем интересуешься. Ты резко отличаешься от деревенских девушек - вечно хихикающих, жеманных, скучных.
- Лучше остановись на этом, - сказала я, - не то у меня так вскружится голова, что я не смогу вернуться в Хэролдсдайк.
Однако я почувствовала себя польщенной.
Эстер встретила нас в холле. Я немного боялась, что она могла увидеть нас на дороге.
- А, вот и ты! - сказала она мне. Взглянув на женщину, я тотчас вспомнила о ее прежних отношениях с Акселем и подавила желание дать отпор ее радушию и дружелюбию, с самого начала показавшимися мне неискренними.
- А мы гадали, куда ты делась, моя дорогая, - добавила Эстер. Ее темные глаза посмотрели на Неда, потом опять на меня. - Джордж вернулся из Рая, он хочет тебя видеть.
Прежде чем я вошла в комнату, интуиция подсказала мне, что разговор будет неприятным. Аксель находился в гардеробной; услышав, что я вошла в апартаменты, он отпустил лакея. Потом появился в гостиной, где я ждала его. Он приблизился ко мне и произнес слова приветствия.
- Ты доволен поездкой в Рай? - поспешила спросить я. - Хорошо, что ты успел сегодня вернуться к обеду.
- Когда я прибыл сюда, меня удивило твое отсутствие в доме, - сухо произнес он и протянул руку в сторону камина. - Присядем.
Я села на край стула с высокой спинкой и сплела руки на коленях. Мое сердце громко стучало; я старалась не выдавать своего волнения.
- Элис сказала мне, что утром ты провела с ней некоторое время, - сказал он. - Вижу, ты последовала моему совету.
Я принялась подробно рассказывать о моем общении с Элис. Он слушал внимательно. Когда я замолчала, не зная, что еще я могу сказать, он произнес:
- Расставшись с Элис, ты, кажется, отправилась гулять с Недом.
- Да, мы ходили в Хэролдсфорд. Отнесли еду матери Элис. Но как ты…
- Эстер видела, как вы уходили.
Мы помолчали. Меня возмутило, что Эстер шпионила за мной, но я сумела прикусить язык и не выдать своих чувств.
- Понятно, - сказала я.
- Ты помнишь, что я запретил тебе ехать с Недом в Рай?
- Помню.
- Наверное, ты уже поняла, что я не хочу, чтобы ты общалась с ним.
- Я догадалась об этом.
- Однако ты отправилась в Хэролдсфорд вместе с ним!
- Это произошло случайно.
Я объяснила, как все было.
- Я не думала, что ты будешь против, - добавила я, - иначе я бы не пошла.
- Я не хочу, чтобы тебя видели в его обществе, - резко сказал Аксель. - У Неда плохая репутация, особенно в отношении девушек твоего возраста, он вступает в контакт с людьми, от которых тебе следует держаться подальше. Ты забываешь, что теперь ты - хозяйка Хэролдсдайка, а не простая школьница, к чьим проделкам можно относиться снисходительно.
- Я отлично сознаю, что являюсь хозяйкой Хэролдсдайка, - ледяным тоном промолвила я. - Это ты забываешь, что Нед - твой сводный брат и по всем общественным канонам может сопровождать меня во время короткой сельской прогулки.
Я, конечно, здорово разозлилась, иначе я не осмелилась бы говорить с ним подобным образом. На мгновение моя дерзость вызвала у него растерянность, я заметила, что глаза Акселя слегка округлились, затем он стал, как обычно, бесстрастным, далеким.
- Он мне не родственник.
- Знаю, - сухо сказала я, - но людям это неизвестно, поэтому в их глазах он является подходящим эскортом.
Слезы резали мои глаза; я встала и быстро направилась в спальню.
Он тотчас проследовал за мной и закрыл дверь комнаты.
- Тем не менее у меня есть причины не желать твоего общения с Недом. Советую тебе прислушаться к моим словам и избегать его компании.
Слезы не позволяли мне говорить. Я ужасно разволновалась. Я была бы рада побежать к моей матери за утешением. Это желание лишь напомнило мне о том, что она мертва. Слезы текли по моим щекам; я посмотрела в окно, отвернувшись от чужого мне человека; я изо всех сил старалась скрыть потерю самообладания.
- Ты слышала, что я сказал? - резко спросил Аксель.
Я кивнула.
- Тогда я хочу, чтобы ты дала мне обещание вести себя так, как я сказал.
Мне не удалось заговорить. Секунды тянулись медленно.
- Я жду, моя дорогая.
Я затряслась в плаче. Жалея себя, закрыла глаза. Внезапно его рука легла мне на плечо; Аксель произнес с неожиданной нежностью в голосе:
- Извини меня. Я вижу, что был слишком резок.
К моему стыду, я позволила ему прижать меня к себе, уткнулась лицом в грудь Акселя; его пальцы гладили мои волосы.
- Но ты казалась такой гордой и независимой! - сказал он. - Я не понимал…
Я отвернулась, справившись со слезами.
- Дело не в твоей резкости, - с каменным лицом заявила я. - Просто я вдруг вспомнила о смерти моих родителей, меня охватило чувство горечи. Извини, что я не сумела скрыть свои переживания. А теперь, если ты позволишь, я переоденусь к обеду.
Молча поклонившись, он ушел в свою гардеробную. Я подождала, когда он позовет своего лакея, но в помещении царила тишина.
Я все еще стояла у окна, когда через несколько минут Аксель вышел из гардеробной и заговорил со мной.
От удивления я вздрогнула.
- Я забыл сообщить тебе. Я пригласил Шерманов пообедать у нас завтра. Джеймс Шерман, как ты помнишь, был юристом моего отца.
- Очень хорошо, - отозвалась я более официальным тоном, чем хотела. - Я прослежу за необходимыми приготовлениями. Сколько гостей будет?
- Всего пять человек. Сам Шерман, его жена, дочери и брат Чарльз.
- Значит, пятеро. Спасибо.
Возникла пауза. Нас разделяла пропасть.
- Хочу задать тебе один вопрос о Неде, - тихо сказал Аксель, - и больше мы не будем касаться этой темы. Он говорил тебе что-нибудь о Родрике?
Я посмотрела на Акселя. Его лицо было настороженным, но я не могла понять, что выражают глаза моего мужа.
- Нет, - сказала я; поняв, что он вряд ли мне поверит, я добавила: - Он лишь упомянул его. Сказал, что очень любил Родрика.
- Понятно, - Аксель повернулся, собираясь уйти.
- Почему ты спрашиваешь? - произнесла я. - С Родриком связана какая-то тайна?
- Мне о ней не известно, - бесстрастно сказал Аксель и удалился в гардеробную.
Обед подали в четыре; уже смеркалось, дождь барабанил по подоконникам. Войдя в столовую с Акселем, я обнаружила там Мэри, сидевшую в безвкусном фиолетовом платье с объемными набивными рукавами, подчеркивавшими полноту ее рук. Спустя мгновение появился Нед; он был чистым, опрятно одетым; Аксель, пристально посмотрев на юношу, похоже, не нашел в его внешнем виде недостатков. За Недом в столовую вошла Эстер. Она выглядела превосходно в черном атласе, траурный цвет был ей к лицу, платье отлично сидело на женщине. С трудом верилось, что она - мать взрослых сыновей. Она с любопытством посмотрела на меня, словно пытаясь понять, отругал ли Аксель свою жену за прогулку с Недом. Я улыбнулась с некоторой холодностью, чтобы она осознала, что я легко пережила это вмешательство в мои дела. Мой взгляд выражал гнев и презрение.
Наконец в столовой появились Вир и Элис; я как можно быстрее прочитала молитву, и мы приступили к еде.
Вскоре я заметила мрачность Вира, но, лишь когда подали второе блюдо, я поняла, что он и Аксель не разговаривают друг с другом. Элис, напротив, держалась непринужденно. Мы поговорили о ее матери. Мэри, как обычно, держалась замкнуто, почти не раскрывала рта. Нед, похоже, хотел как можно быстрей покончить с едой. На другом конце стола Аксель какое-то время поддерживал светскую беседу с Эстер, но в целом это был тихий обед. Я обрадовалась, когда он закончился, и женщины покинули столовую.
Поднимаясь по лестнице в гостиную, я услышала, как Эстер спросила Элис:
- Вир поссорился с Джорджем?
- Сегодня в Рае возникли проблемы, - ответила Элис.
Они не смогли продолжить обсуждение этой темы, поскольку мы все оказались в гостиной.
Через десять минут я извинилась, сославшись на усталость после долгого дня; я действительно испытывала необычное утомление - наверно, из-за того, что все утро выслушивала наставления Элис по части ведения хозяйства. Оказавшись у себя, я позвала Мари-Клер, тщательно привела себя в порядок и в шесть часов легла на большую двуспальную кровать.
Сначала я думала, что смогу легко заснуть, однако, хотя вскоре мои конечности стали теплыми и расслабились, мой мозг не прекращал активно работать; я начала беспокойно переворачиваться с боку на бок. Я думала об отношениях Акселя с Эстер; ни один аспект этой проблемы не ускользнул от моего внимания. Эстер, вероятно, была старше Акселя не более чем на двенадцать лет; она была хороша собой, обладала жизненным опытом и хитростью. Скучая в браке, она заводила при возможности любовников. Наверно, пасынок с его космополитическим воспитанием внес в ее жизнь приятное разнообразие.
И Аксель, на словах уважавший отца, позволил себе эту связь. Несомненно, его привлекла зрелость Эстер. Он был ближе к ее покорению, нежели к моему.
Я представила его приезд на прошлое Рождество в Хэролдсдайк, мгновенно возникшую связь, вспыхнувший после разоблачения скандал. Я почти слышала густой голос Роберта Брэндсона: "Я составил новое завещание, отписал все тебе, но я аннулирую его! Ты не получишь ни пенни из моих денег, ни камня от Хэролдсдайка!" Потом Родрик мог стать идеальным козлом отпущения. Мертвый, он не мог доказать свою невиновность. Аксель уехал за ним в туман и нашел на болоте только его коня и шляпу.
Во всяком случае, так он сказал.
Я села; на лбу у меня выступил пот; дрожащими руками я зажгла лампу.
Конечно, эта связь закончилась после трагедии; Аксель, несомненно, понимал, что в подобной ситуации нельзя создавать почву для слухов. Он достаточно умен, чтобы не прикасаться к Эстер и сейчас.
А если он любит ее? Было очевидно, что он не любил меня. Он охотно демонстрировал свою нежность, но о любви не могло быть и речи. Я тоже не любила его. Это был брак по расчету. Он и должен был оставаться таким. Кто в наше время женится по любви? Только дураки. Или нищие. Или редкие счастливцы.
Я поднялась с кровати; у меня саднило в горле. Чтобы спастись от сырости и холода ноябрьской ночи, я надела теплый шерстяной халат. В соседней комнате догорал камин; я пошевелила кочергой головешки, положила на решетку щипцами новый кусок угля. Посидела на ковре, глядя на языки пламени. Возникли бы в моей голове подобные мысли, если бы мы с Акселем любили друг друга? - спросила себя я. Возможно, если бы я знала, что он любит меня, я бы не стала думать о прошлом. Я бы даже пожалела Эстер, чья молодость осталась позади, а привлекательность, спасавшая от скучного вдовства, таяла с каждым днем. Ничто не имело бы значения, если бы Аксель хоть немного любил меня, если бы я не чувствовала себя так одиноко…
Я встала, вышла в коридор, прошла по лестнице. Из гостиной доносились голоса, и я поняла, что там кто-то есть, однако это были женские голоса, следовательно, мужчины, очевидно, еще оставались в столовой.
Я без определенной цели спустилась в безлюдный холл, прошла в салон, находившийся рядом с библиотекой, где почти год назад погиб Роберт Брэндсон. На столе горели свечи; в камине полыхал огонь, согревавший комнату. Услышав голоса, доносившиеся из соседней комнаты, я замерла. Я знала, что мне не следует подслушивать, но не могла справиться со своим любопытством. Наконец, отбросив сомнения и стыд, я закрыла за собой дверь салона, на цыпочках прошла к окну и села на диван, стоявший между двумя длинными шторами возле двери, которая соединяла смежные комнаты. Эта дверь была, конечно, закрыта, но звуки легко проникали сквозь щели. Я поняла, что Элис и Мэри слышали каждое слово, произнесенное Родриком и отцом во время их ссоры в прошлый сочельник.
- Будь ты проклят, - тихо, но отчетливо сказал Вир. - Будь ты проклят, Джордж.
- Ты можешь проклинать меня, сколько угодно, - промолвил Аксель с ледяным презрением в голосе. - Можешь взывать к богам хоть вечно, но это не изменит моего решения. Когда я уезжал отсюда после папиной смерти, душеприказчики разрешили тебе управлять Хэролдсдайком и поместьем в течение года или до того времени, когда я выполню условия моего вступления в права наследования. Ты командовал здесь почти год. И что произошло? Ты превысил установленную законом норму кредитов, потерял деньги и затеял сельскохозяйственные эксперименты, которые самый просвещенный агроном назвал бы крайне опасными. Как мы могли сегодня видеть, душеприказчики весьма обеспокоены этим, и их можно понять. Я тоже испытывал бы чувство тревоги, если бы мне пришлось объяснять расходы этого финансового года по Хэролдсдайку. Я надеялся на твою помощь в использовании угодий, но теперь мне придется пересмотреть этот вопрос. Очевидно, ты разбираешься в финансах не лучше Родрика.
- Не сравнивай меня с Родриком! - Вир в ярости повысил голос. - Господи, я достаточно страдал от таких сравнений при его жизни, чтобы терпеть их сейчас, когда он умер! Так было всегда - лишь я один болел душой за Хэролдсдайк и хотел сделать землю более плодородной. Какие шансы проявить себя были у меня, если упрямый отец запрещал всякие перемены? Он никогда меня не слушал! Никто меня не слушал! Родрик был тут всем - а что он делал? Только упускал возможность и тратил деньги на свои идиотские выходки! Но Родрик был бесценен, неприкасаем! Папа слушал его, а меня - никогда. Он смотрел сквозь пальцы на проделки Родрика, но не простил мне моей женитьбы. Осыпал Родрика деньгами, которые шли на развлечения, а мне приходилось выпрашивать средства на хозяйство.
- Меня не интересуют, - ледяным тоном перебил его Аксель, - твои прошлые обиды. Меня волнует то, что за последний год ты потерял много денег.
- Их можно вернуть. Это временные потери, они будут с лихвой возмещены в следующем году. Я по-прежнему считаю мои методы весьма перспективными.
- К сожалению, тут наши мнения расходятся.
- Господи! - закричал Вир так громко, что его голос, должно быть, разнесся по всему дому. - Почему я всегда должен просить? Я устал просить! Будь у меня деньги, клянусь, я бы бросил вас всех, купил землю и создал собственную ферму!
- Я могу лишь выразить сожаление по поводу того, что отец не оставил тебе наследства, но у него явно были на то причины…
- Я не нуждаюсь в твоем сочувствии! У меня были бы деньги, если бы папа не переписал завещание, скрыв от всех свое намерение оставить Родрика без гроша.
- Пожалуйста, - сказал Аксель, - будь реалистом и не фантазируй, что могло случиться при других обстоятельствах. Деньги и Хэролдсдайк принадлежат мне, но я хотел в некоторой мере поделиться с тобой тем и другим и позволить тебе использовать угодья по твоему разумению. Однако если мое великодушие оборачивается значительными финансовыми потерями…
- Ты не можешь делать выводы по результатам одного неудачного года!
- Думаю, дело не только в невезении.
- Что ты знаешь о сельском хозяйстве? Как можешь судить? Я вкалывал, как проклятый. Ни одно место на земле не дорого мне так, как Хэролдсдайк! И теперь появляешься ты и заявляешь мне, что я преднамеренно загубил твои деньги…
- Ерунда. Я просто не одобряю дальнейшие агрономические эксперименты и отказываюсь субсидировать неиспытанные и опасные методы.
- Кто ты такой, чтобы судить об этом? Что знаешь о сельском хозяйстве? Вправе ли ты принимать решения, способные повлиять на будущее Хэролдсдайка?
- Мой дорогой Вир! - сказал Аксель, испытывая раздражение. - Хэролдсдайк - мой! Деньги - мои! Я имею право голоса.