- Но я не хочу завоевывать ее, - заявил Бастьен. - У меня нет таких намерений.
Винсент внимательно посмотрел на кузена:
- Тогда чего же ты от нее хочешь?
Бастьен промолчал. Он не знал, что ответить. Зато он точно знал, что уже очень давно ни одна из женщин не пленяла его так, как эта. Более того, возможно, такой женщины не было за всю его жизнь. Наверное, даже его чувства к Жозефине были не столь сильны, ведь даже с ней, с той, которую он считал любовью всей своей жизни, Бастьен никогда не чувствовал себя столь комфортно и уютно. Терри была настолько естественной и откровенной, что это не могло не восхищать. Она всегда говорила то, что думала, вовсе не заботясь о том, что скажут о ней люди. Кроме того, она никогда не старалась казаться умнее, чем была на самом деле. То есть Терри была именно той женщиной, рядом с которой Бастьен мог быть самим собой.
В отношениях с ней смущало лишь одно: ему тоже хотелось быть честным, но он пока не мог быть с Терри полностью откровенным. Бастьен опасался, что если откроет ей свою тайну, то она отвергнет его так же, как в свое время отвергла Жозефина.
- Это риск, на который тебе в конце концов придется пойти, если ты рассчитываешь на серьезные отношения с Терри, - проговорил кузен. - Хотя сейчас, конечно, совсем другие времена. Вампиры сейчас реабилитированы, если можно так выразиться. Так что твоя Спящая Красавица может отреагировать не так, как когда-то Жозефина.
Винсент даже не пытался скрыть, что читает мысли кузена. Бастьен же из-за всех своих забот не вспомнил о необходимости поставить защиту.
- Ты можешь читать ее мысли? - спросил кузен.
Бастьен молча покачал головой. Он пытался сделать это сегодня, когда они ходили за покупками, но у него ничего не вышло.
Винсент со вздохом кивнул:
- Что ж, понятно, но тебе придется в конце концов открыть ей правду. Может быть, Кейт сумеет тебе помочь. Они ведь кузины. Возможно, Терри воспримет эту новость спокойнее, если обо всем узнает от нее. - Винсент направился к двери. Обернувшись, сказал: - Пойду перекушу. Приятного вечера.
Несколько минут Бастьен в задумчивости смотрел на закрывшуюся за кузеном дверь. Разговор с Винни почему-то очень его встревожил. Кроме того, он вдруг почувствовал, что ужасно голоден, хотя чувство голода, возможно, никак не было связано с этим разговором. Приблизившись к письменному столу, в который был вмонтирован небольшой холодильник, Бастьен достал пакет с кровью. Вонзив в него свои клыки, он за несколько секунд опустошил упаковку и с раздражением отшвырнул опустевший пластик. Кровь не помогла унять беспокойство и, конечно же, не заполнила появившуюся в душе пустоту. Он по-прежнему испытывал голод, но никакая кровь - даже самая свежая и теплая - не могла бы утолить этот голод. Вовсе не физический, а душевный голод, а если еще точнее, он нуждался в любви. Да, ему нужна была любовь Терри, причем любовь настоящая и открытая, без всяких тайн и недомолвок.
- Это было чудесно! - воскликнула Терри.
Бастьен же улыбался, глядя на свою восторженную спутницу. На щеках Терри розовел чудесный румянец, и сейчас она была еще более очаровательна, чем прежде. Решая, на какой спектакль сходить, он подумал, что ей должен понравиться "Призрак оперы", и повел ее именно на этот мюзикл. Как ни странно, он и сам получил огромное удовольствие от спектакля, хотя, возможно, все дело было в том, что рядом с ним находилась Терри.
Снова улыбнувшись, Бастьен спросил:
- Ты проголодалась?
Терри рассмеялась:
- Умираю от голода! Салата хватило ненадолго. А ты как? - Она вдруг поймала себя на том, что снова обратилась к Бастьену на ты. Несколько раз в начале их знакомства, Терри говорила ему "ты", затем перешла на вы, а вот теперь… "Как же к нему обращаться?" - подумала Терри и тут же поняла, что не может ответить на этот вопрос.
- Я тоже не прочь перекусить, - ответил Бастьен. На самом деле он не был голоден, но с нетерпением предвкушал, как будет сидеть за столиком напротив Терри, наблюдая, как пляшут искорки в ее глазах и как меняется выражение ее лица во время разговора.
- Ресторан примерно в квартале отсюда, - добавил Бастьен. - Тебе не трудно будет пройтись на этих высоких каблуках? Или лучше поймать такси?
- С удовольствием прогуляюсь, - сказала Терри. - Я привыкла целый день ходить на каблуках.
- Между прочим, тебе это очень идет. - Бастьен снова улыбнулся, окинув взглядом свою спутницу. На ней было короткое черное платье, черные же чулки, невероятно сексуальные, а также легкие открытые туфли на очень высоких каблуках. То есть Терри выглядела великолепно или, как теперь говорили, на миллион долларов.
Еда в ресторане была замечательной, а обслуживание - исключительным. Но уже к середине ужина Бастьен начал испытывать сожаление, что не повел Терри в другое место, туда, где они могли бы вести себя не столь сдержанно, где были громкие застольные разговоры и веселый хмельной хохот. А в этом заведении, где пахло большими деньгами, атмосфера была слишком чопорной, так что ресторан очень напоминал какой-нибудь английский клуб, предназначенный для финансовых воротил. Да, тут было ужасно скучно, и Бастьену очень не хватало восторженных восклицаний Терри и ее звонкого смеха - ведь она, конечно же, старалась держать себя в неких рамках.
После ужина Бастьен предложил пройтись по улице и зайти еще в одно местечко, чтобы "немного выпить и расслабиться", как он выразился. Терри охотно согласилась, и стало ясно, что тот ресторан, где они ужинали, показался ей не самым подходящим местом для общения. "Что ж, ничего удивительного, - подумал Бастьен. - Ведь такой жизнерадостной, такой веселой и открытой натуре, как Терри, конечно же, было очень неуютно в тихом полутемном зале дорогого ресторана. Более того, она там скорее всего томилась и изнывала от скуки".
Они прошли чуть больше квартала - при этом Терри восторженно говорила о спектакле - и зашли в "Мейсон" - ресторан, атмосфера которого гораздо больше располагала к непринужденному общению. При ресторане имелся открытый дворик, заполненный посетителями, наслаждавшимися не по сезону теплым ночным воздухом, и Бастьен был очень доволен, что Терри предложила посидеть на открытой веранде.
И они почти сразу же заговорили о спектакле, на котором побывали, и Терри, оживившись, снова принялась восторгаться увиденным, так что Бастьен решил, что непременно еще несколько раз сводит ее в театр, пока она здесь, в Нью-Йорке. И это "пока" напомнило ему о том, что в конце концов Терри вернется домой в Англию - эта мысль показалась ему ужасно неприятной, пожалуй, даже пугающей. Более того, эта мысль заставила его подумать о том, что до сих пор, до встречи с Терри, его жизнь была, в сущности, бегством от жизни, - и, увы, его это вполне устраивало, ему казалось, что все, кроме работы, является глупым и совершенно никчемным времяпрепровождением.
Но почему же он был так глуп? Почему же не понимал, что жизнь может быть гораздо интереснее?
Глава 8
Рассказывая о тех временах, когда они с Кейт были совсем еще девчонками, Терри вдруг осеклась и с удивлением осмотрелась - только что, отвечая на вопрос одного из посетителей, официантка сказала:
- Пятнадцать минут пятого.
Взглянув с удивлением на своего спутника, Терри спросила:
- Неужели уже действительно пятый час?
Бастьен же, казалось, еще больше удивился.
- Сколько-сколько?! - вскричал он. - Пятый час?! Не может быть! Девушка должно быть, ошиблась. - Взглянув на часы, Бастьен пробормотал: - Да, действительно… Кто бы мог подумать…
Они пристально посмотрели друг на друга и тут же расхохотались.
- Думаю, за разговорами мы потеряли счет времени, - с улыбкой заметила Терри.
- Да, ты права, - кивнул Бастьен. - Но если честно, то мне нравится терять счет времени, когда мы вместе.
- И мне тоже, - пробормотала Терри, отводя глаза. Она боялась, что Бастьен прочтет в них те чувства, которые она сейчас испытывала. Осмотревшись - во дворике ресторана полдюжины столиков были еще заняты, - Терри с удивлением проговорила: - Странно, что они еще не закрылись. Я думала, что все бары и рестораны Нью-Йорка в это время закрываются.
- Похоже, что это не так, - сказал Бастьен. Тоже осмотревшись, он увидел табличку, висевшую у входа в патио, и добавил: - О, да они же открыты круглосуточно.
Проследив за его взглядом, Терри в смущении пробормотала:
- А я и не заметила…
Бастьен рассмеялся:
- Я тоже не заметил, только сейчас увидел.
С минуту оба молчали. Потом Терри, поежившись, сказала:
- Немного холодновато.
В ночном воздухе и впрямь повеяло прохладой, и было ясно, что Терри мерзла в своем легком коротеньком платье.
- Думаю, нам пора домой, - сказал Бастьен.
- Да, конечно, - согласилась Терри и тут же тихонько вздохнула - было огорчительно, что такой замечательный вечер подходит к концу. Она не возражала бы, чтобы он длился целую вечность.
Тут Бастьен встал и помог ей подняться. Потом снял свой пиджак и, распахнув его, протянул Терри:
- Вот, накинь. Сейчас настолько поздно, вернее - настолько рано, что нам, вероятно, придется потратить какое-то время, чтобы найти такси. Надеюсь, ты еще сможешь немного пройтись в этих туфлях.
- Да, конечно, - ответила Терри, накидывая на плечи пиджак. Они просидели в этом ресторанчике больше двух часов, но почти не притронулись к вину, которое заказал Бастьен, - были слишком увлечены разговором. Взглянув на своего спутника, Терри спросила: - А как же ты? Уверен, что пиджак тебе не понадобится?
- Не беспокойся за меня. Я закаленный.
- М-м-м… - Терри поплотнее запахнула на себе пиджак и с улыбкой пробормотала: - Он такой теплый… и от него чудесно пахнет… как от тебя.
- В самом деле? - Бастьен судорожно сглотнул. - Ну, что же это за запах?
- Это… - Терри чуть повернула голову и, уткнувшись носом в лацкан пиджака, пробормотала: - Действительно приятный запах. Во всяком случае, мне очень нравится.
Бастьен взглянул на нее пристально:
- Ты всегда так откровенна?
Она немного помолчала, потом спросила:
- А это плохо?
Тут к их столику подошла официантка и взяла деньги, которые Бастьен уже положил на книжку меню. Взглянув на купюры и по достоинству оценив чаевые, девушка поблагодарила и пожелала поздним посетителям спокойной ночи. Бастьен с улыбкой кивнул и, взяв Терри под руку, вывел ее на улицу.
Его любезность и обходительность нравились Терри. Бастьен всегда открывал перед ней двери и всегда заботился о ней. Очень ей нравилось и то, что он, делая заказ, спрашивал, какое блюдо она хотела бы заказать. Лишь очень немного мужчины вели себя так же, как он, и от его обращения веяло куртуазностью былых времен. Некоторых современных женщин такое обращение, возможно, покоробило бы или даже оскорбило, - но только Терри, напротив, было очень приятно, что мужчина так о ней заботится; рядом с Бастьеном она чувствовала себя настоящей женщиной - красивой, кокетливой и немного избалованной.
"Но ведь к такому обращению можно и привыкнуть", - в испуге подумала Терри. А уж ей-то ни в коем случае нельзя было к этому привыкать.
Стараясь как-то отвлечься от своих мыслей, Терри окинула взглядом здания, возвышавшиеся вокруг них, словно черные скалы на фоне светлеющего неба.
- Как здесь красиво! - воскликнула она. - Правда, немножко страшно!
- Да, действительно красиво, - с некоторым удивлением согласился Бастьен. Он тоже окинул взглядом чернеющие силуэты высоченных строений. - Хм… Как странно… Я множество раз здесь проходил, но мне никогда не приходило в голову посмотреть вверх.
Терри кивнула, нисколько не удивившись. Большинство людей порой настолько свыкаются с окружающей их красотой, что перестают замечать даже самые великолепные ее проявления.
Немного помолчав, она сказала:
- А что ты имел в виду, когда спросил, всегда ли я откровенна?
Бастьен, казалось, о чем-то задумался. Наконец тихо проговорил:
- Дело в том, что лишь очень немногие из женщин признались бы, что им нравится запах мужчины. Почти все они скорее всего бы сделали вид, что им это безразлично. Но в тебе, похоже, нет ни капли притворства, похоже, ты в такие игры не играешь.
Терри пожала плечами:
- Игры - это ведь для детей, не так ли?
Бастьен громко рассмеялся. И она, взглянув на него с удивлением, спросила:
- В чем дело? Я сказала что-то смешное?
- Но ведь ты, Терри, иногда ведешь себя именно как ребенок. Честно говоря, я никогда раньше не встречал женщину, которая вела бы себя в музее с такой детской непосредственностью. - Терри в смущении зарделась, и Бастьен со смешком добавил: - И во время походов по магазинам, и на блошиных рынках, и на уличных ярмарках.
- Прости, - пробормотала Терри, потупившись.
Бастьен снова рассмеялся:
- Не извиняйся, пожалуйста. Твоя непосредственность очень мне нравится. Впрочем, не только она, но и многое другое.
- Вот и хорошо, - с улыбкой ответила Терри. - Потому что на самом деле мне совсем не хотелось извиняться.
Они перешли на другую сторону улицы, и Бастьен, указав на огромное здание, пояснил:
- А это - отель "Хилтон", и перед ним обязательно должна быть целая вереница такси. Клиенты этого отеля не ездят на общественном транспорте.
- А мы сейчас далеко от Аржено-билдинг? - спросила Терри. Ей показалось, что из дома до театра они доехали очень быстро.
- Приблизительно в четырех кварталах, - ответил Бастьен.
- Тогда зачем тратить деньги на такси? Мы вполне можем дойти пешком.
- Неужели? - отозвался Бастьен.
Пристально взглянув на своего спутника, Терри остановилась и, чуть нахмурившись, проговорила:
- Думаю, что ты меня сейчас обидел, хотя, конечно, невольно. Мы ведь с тобой бродили пешком все выходные, и я за все это время ни разу не пожаловалась на усталость и не отстала от тебя. И вот теперь ты почему-то считаешь, что у меня не хватит сил пройти какие-то четыре квартала?
- Нет-нет, конечно, хватит! - в восторге воскликнул Бастьен, ужасно смутив свою спутницу.
- Ну… ладно, хорошо, - пробормотала Терри; она вдруг поняла, что Бастьен хочет ее поцеловать. Стараясь, предотвратить это, она добавила: - Прости, но мне нужно где-то присесть.
Резко развернувшись, Терри подошла к бордюру из черного мрамора, протянувшемуся вдоль отеля "Хилтон", и принялась поправлять ремешок туфельки.
Взглянув на нее, Бастьен со смехом проговорил:
- Господи, я уж было подумал, что вконец измотал тебя этой ночной прогулкой.
- О, не волнуйся. Просто я чересчур туго затянула ремешок, - объяснила Терри. Она ослабила ремешок, выпрямилась и с улыбкой добавила: - Вот теперь я в порядке.
- Ты больше, чем просто в порядке, - заверил ее Бастьен. И в тот же миг, как у музея, взял ее лицо в ладони и наклонился к ней с явным намерением поцеловать.
Губы их слились в поцелуе. А в следующее мгновение она крепко прижалась к нему и обхватила руками его шею. Этот поцелуй оказался таким сладостным и возбуждающим, как и поцелуй перед музеем, и Терри, стараясь еще крепче прижаться к Бастьену, внезапно подумала о том, что даже и не помнит, когда испытывала такое всепоглощающее чувство. Ведь уже прошло много лет с тех пор, как ее целовали по-настоящему.
Более того, в эти чудесные мгновения ей вдруг пришло в голову, что ее вообще никогда не целовали по-настоящему.
Конечно, последние годы у нее было несколько скоротечных и не имевших никакого продолжения встреч, которые в основном устраивали ее подруги, были и кошмарно скучные свидания с почти незнакомыми людьми, - но все это, как правило, заканчивалось робким клевком в губы, не вызывавшим ничего, кроме отвращения; в лучшем случае эти поцелуи оставляли Терри совершенно равнодушной. Так что после смерти Йена ни одному из мужчин не удавалось разбудить дремлющую в ее душе страсть. Но и в этом, наверное, не было ничего удивительного. Ведь она, Терри, нисколько не поощряла эти поцелуи и не провоцировала их. И все мужчины, случайно возникавшие на ее пути, совершенно ее не интересовали. А вот Бастьен… О, это совсем другое… Он сразу же ей понравился. Более того, она наслаждалась его обществом. И если уж быть честной до конца, то ее все сильнее к нему влекло, она не могла этого отрицать. Подчиняясь растущему желанию, Терри изо всех сил прижималась к Бастьену - словно пыталась слиться с ним воедино.
Внезапно раздались пронзительные автомобильные гудки, и Терри, вздрогнув, в испуге отстранилась от Бастьена. Но его это, казалось, нисколько не обескуражило. Он провел губами по щеке Терри и легонько прикусил мочку ее уха. Тихонько застонав от этой ласки, она пробормотала:
- Там целая вереница такси, и водители вовсю на нас глазеют.
Бастьен рассмеялся в ответ:
- Ну и пусть глазеют. Беднягам, вероятно, просто завидно.
- Но все же…
Дыхание Бастьена щекотнуло ее ухо, и Терри снова застонала, ощутив пробежавшую по всему телу сладкую дрожь.
- Таксисты - это только часть зрителей, - продолжал Бастьен. - С моей стороны мы имеем хилтоновского швейцара, одного коридорного, двух парней-уборщиков, несколько человек за стойкой администратора, а также двоих постояльцев у двери. Да, и еще одного прохожего… - Бастьен "отмечал" перечисляемых зрителей поцелуями в шею Терри. Потом снова взял ее лицо в ладони и, заглянув ей в глаза, проговорил: - Я абсолютно уверен, что все эти люди и раньше видели обжимающиеся здесь парочки. Так что глупо стесняться.
Он попытался снова поцеловать ее, но Терри, отстранившись, переспросила:
- Обжимающиеся?
Бастьен с улыбкой кивнул:
- Да, совершенно верно. Так частенько говорят в Англии. Это означает целоваться и обниматься.
- Да, знаю! - оживилась Терри. - Я ведь живу в Англии, не забыл? - Она на несколько секунд задумалась, потом воскликнула: - Теперь я наконец-то поняла!.. Я долго пыталась определить, что у тебя за акцент, и вот сейчас наконец сообразила. Ты англичанин, да?
Бастьен медлил с ответом.
- Нет, - ответил он, покачав головой. - Но я действительно некоторое время жил на Острове.
- Когда именно? Как долго?
Не желая продолжать этот разговор, Бастьен закрыл ей рот поцелуем, по-видимому, считая, что его губы - лучший аргумент в пользу молчания. Терри не стала возражать, она тут же поняла, что в этом Бастьен абсолютно прав. И уже через несколько мгновений Терри забыла обо всем на свете - и о его акценте, и о таксистах, и о зеваках из отеля, - она снова прижималась к Бастьену, и теперь для нее существовали лишь его губы и руки, крепко обнимавшие ее. Ею вновь овладело желание, и она, как и несколько минут назад, старалась как можно крепче прижаться к этому мужчине, хотя, казалось бы, прижаться еще крепче было невозможно.