- Частично. - Лицо его потемнело, но не от гнева, а от печали. Алек обернулся ко мне, и я поняла, до чего он отчаянно одинок. И разговаривает он со мной не только потому, что чувствует себя обязанным, но потому, что, пусть даже он стыдится своей тайны, все равно ему легче оттого, что можно хоть с кем-то поговорить. - Но… я слишком опасен для приличного общества. Для любого общества. Посмотри, что я едва не сделал с тобой ночью. И что мог сделать, если бы не поел плотно как раз перед закатом. Я заперся здесь, потому что это одно из немногих мест на корабле, где ничего нельзя сломать и где после наступления темноты нет людей, но даже тут я, по твоим словам, едва не… - Остаток фразы застрял у него в горле. Алек глубоко вздохнул и продолжил: - Я хочу найти какое-нибудь изолированное место на неосвоенных землях. Где-нибудь подальше, где смогу жить, не причинив никому вреда. Отец отвезет меня на Запад, поможет устроиться и оставит там. Ему давно пора снова вернуться к нормальной жизни. По крайней мере хоть один из нас сможет жить по-человечески. И может быть, тогда Братство до меня не дотянется. - Алек снова повернулся ко мне. - Но Михаилу нужна не только шкатулка. Тем первым вечером в Саутгемптоне… наверное, ты уже поняла, что он и был тем волком, что напал на тебя.
Я кивнула:
- Но зачем ему я? Ведь он хочет ту шкатулку.
- Для забавы. Шкатулка… из-за нее он начал преследовать Лайлов и тебя как их служанку. А потом захотел убить тебя. Для забавы. - Простота, с которой Алек это произнес, устрашала. - Тогда я подумал, что, если помогу тебе, он, возможно, больше никогда тебя и не увидит. Что займется мной и забудет про тебя. Но когда он заметил тебя на борту "Титаника"… В общем, теперь ты - это то, что он хочет, но не может получить. Доказательство того, что он не всемогущ. Поверь мне, это самое ненавистное, что только может существовать для Михаила. Ты должна быть очень осторожной, Тесс.
Алек подошел ко мне ближе, и хотя меня пронзила дрожь, это был не совсем страх. Утреннее солнце сияло все ярче, заливая его скульптурно вылепленное лицо почти ослепительным светом.
- Наверное, ты все равно никому ничего не расскажешь, что бы я тебе ни сказал. Кто тебе поверит? - Он вздохнул. - Но все равно… помоги мне сохранить эту тайну. Мне нужно всего несколько дней! - И выдохнул слово, которое словно оторвал от себя: - Пожалуйста.
Наши лица сблизились. Я попыталась представить его лицо, его глаза, его тело такими, какие принадлежали вчерашнему рыжему волку. Зверь был тут, прямо у него под кожей. Теперь я всегда смогу его увидеть. Сейчас, когда у меня появилась над ним какая-то власть, он очень добр ко мне, он так мило просит, и мне не хочется выяснять, как он себя поведет, если я не соглашусь.
- Я никому не скажу.
Он отступил назад и снова сделался чужим и далеким.
- И держись от меня подальше. - Голос джентльмена, привыкшего отдавать приказы и знающего, что ему повинуются. - Это ради твоего же блага. Михаилу определенно понравилась мысль использовать тебя как наживку для меня. Если он поймет, что мы разговаривали… что ты знаешь всю правду… он станет для тебя еще опаснее.
- Если ты сумеешь избежать общества леди Регины, мне не составит труда держаться подальше от тебя. - Я немного подумала. - Но предупреждаю, избежать ее общества не так просто, как сказать об этом.
В его зеленых глазах на мгновение вспыхнули искорки веселья, но он тотчас же посерьезнел:
- Если увидишь меня в обществе Михаила и я буду с ним мирно беседовать и не покажусь тебе… озабоченным или еще что-нибудь в этом роде - забудь про свою работу. Бросай Лайлов на произвол судьбы, а сама прячься, пока "Титаник" не войдет в порт.
- Почему?
- Потому что это будет означать только одно: меня инициировало Братство. У них вполне могут иметься способы вынудить меня, Михаил уже намекал на это. И если Братство сможет контролировать меня целиком и полностью, как они утверждают, он запросто прикажет мне убить тебя, и я послушаюсь.
Алек смотрел мне прямо в глаза и говорил искренне - он не может поклясться, что никогда меня не убьет. Я ничего не смогла ответить, просто кивнула.
После нескольких минут тягостного молчания Алек произнес:
- Жаль, что мы с тобой не встретились при других обстоятельствах. - Помолчал еще немного и добавил: - Спасибо за то, что хранишь тайну.
Он пересек помещение, зашел в кабинку и вытащил оттуда небольшой сверток - свою одежду, сообразила я, спрятанную там до утра. Но он сильно хотел уйти и направился прямо к двери. Вероятно, собирался пробраться в свою каюту и одеться там.
Я окликнула его:
- Дверь заперта, помнишь?
- Помню. - Алек сверкнул улыбкой, снова продемонстрировав, каким он может быть красавчиком, будь он счастливым и беззаботным. - У меня есть ключ.
Он отпер дверь и выскользнул наружу, оставив ее приоткрытой.
Он мог выпустить меня сразу же, как только очнулся! Я не знала, злиться или радоваться. Голова шла кругом от всего, что я узнала за последние несколько часов, от понимания, что мир вовсе не таков, каким я его представляла, - он в тысячу раз более странный и опасный. В кабинку за своей одеждой я шла как лунатик.
Но, увидев сырое, помятое форменное платье, резко пришла в себя. Нужно надеть его. Нужно возвращаться в первый класс, причем очень быстро. Даже после всего случившегося я должна идти к Лайлам и работать.
Глава 8
С трудом расправив сырой измятый комок и натянув на себя форменное платье, я выскочила в коридор и тут же наткнулась на стюарда.
- Эй, что ты тут делаешь? - сердито воскликнул он. Ага, теперь появился персонал.
- Отличное чувство времени, - пропыхтела я, - Мне нужно попасть в третий класс. Прошу прощения.
Восторга это у него не вызвало, но я просила всего лишь пропустить меня туда, где должна находиться, поэтому он не возражал. Я помчалась во весь дух. Конечно, нелепо волноваться из-за того, что леди Регина рассердится, - это после всего, что я узнала про оборотней и про то, что один из них стремится меня убить. Но даже это не заставило меня забыть, что эту последнюю неделю я должна оставаться горничной. Если я хочу начать новую жизнь в Америке, мне потребуется все мое жалованье. До последнего пенни.
А теперь у меня появилась еще одна важная причина убраться от них подальше. Чем скорее я оставлю службу у Лайлов, тем быстрее исчезну с глаз Михаила.
Теперь, при свете дня, я лучше ориентировалась и довольно быстро нашла свою каюту. Старые норвежские леди еще лежали в койках, натянув красно-белые одеяла до подбородка, но Мириам уже заправила постель и оделась. Она сидела на койке, энергично расчесываясь, и, увидев меня, не удержалась от шпильки.
- А я всегда слышала, что англичанки очень прилично себя ведут, - заявила Мириам. - Кто бы мог подумать, что я так быстро найду этому подтверждение?
- Не желаю слышать ни единого слова про приличия, - отрезала я и начала стаскивать с себя форменное платье, предназначенное только для вечерней работы. По утрам полагалось носить другое, и, хвала небесам, оно лежало аккуратно сложенное.
- Гляди-ка! - Мириам продолжала расчесываться, самодовольно усмехаясь. - Ты вернулась - и белье в порядке! Молодец.
Я сердито зыркнула на нее, но на объяснения времени не было. Если мои спутницы уже проснулись, Лайлы тоже просыпаются, и я должна привести в порядок Ирен до завтрака.
Одна из стареньких леди посмотрела на меня, прищурившись, и пробормотала что-то своей сестре - наверняка что-нибудь вроде того, какими шустрыми стали современные девушки. К моему удивлению, ее сестра фыркнула и ответила ей что-то такое, от чего старушка густо покраснела. И хотя я ни слова не знаю по-норвежски, могу биться об заклад, что ей напомнили, какими шустрыми были в свое время они.
- Ну право же, это просто стыд… - Мириам внезапно замолчала и перестала расчесываться. Она подалась вперед, пристально всматриваясь в мое лицо, и ее усмешка исчезла. - Господи, что с тобой ночью случилось?
- Ничего. - Смехотворное вранье. Мириам уже все поняла. - Я сейчас не могу объяснять. - Как будто когда-нибудь смогу.
- Тебя обидели?
- Со мной все в порядке, честное слово! - Я глянула на свою помятую униформу и застонала. - Точнее, будет в порядке до тех пор, пока леди Регина не увидит вот это.
После обеда я должна переодеться, но, чтобы выглядеть прилично, платье нужно погладить, а у меня нет времени.
- Дай сюда, - потребовала Мириам. Я молча уставилась на нее, и она повторила: - Дай его мне!
Все еще ничего не понимая, я бросила ей платье, все равно хуже уже не будет. Мириам внимательно его осмотрела:
- Оно негрязное, просто измятое. Я возьму утюг и приведу его в порядок.
Погладить вещь вовсе не развлечение. Нужно нагревать тяжелый чугунный утюг на плите или в камине, браться за ручку только через мокрую тряпку, чтобы не обжечь руки, от пяти до двадцати раз провести утюгом по каждой складочке… Это не пустяковая услуга, и мне бы в голову не пришло, что Мириам может такое предложить.
- Я… спасибо. Честно.
Она тряхнула густыми волосами:
- Отличный повод послать записку Джорджу. Спросить про прачечные на пароходе.
Я сделала вид, что поверила, и в первый раз за все время искренне ей улыбнулась. Кажется, я уже тысячу лет никому не улыбалась. Мириам не ответила мне улыбкой. Вместо этого она аккуратно разложила мою форму на койке, даря этой тряпке доброту, в которой не хотела признаваться.
Зеркала в нашей каюте не было, но какая разница? Я и так видела, что утренняя униформа у меня в порядке, и хотя волосы наверняка представляют собой кошмар кудрявой блондинки, это ерунда. Я просто заколю их наверх и. спрячу под чепцом, причем на это уйдет всего несколько секунд.
- Увидимся после ланча, - сказала я.
От одного слова "ланч" в желудке заурчало. Я мгновенно вспомнила, что ничего не ела со вчерашнего утра. Последние события заставили забыть о еде, но сейчас я едва не упала в голодный обморок.
- Ты уверена, что с тобой все в порядке? - Судя по лицу Мириам, я здорово побледнела.
- Все будет хорошо.
Я не позволила себе в этом сомневаться.
Благодарение Богу за мисс Ирен. Когда я вошла в ее комнату, она предложила мне бисквиты из жестяной банки.
- Я подумала, что вчера ты, наверное, пропустила обед, - сказала она, пока я жадно жевала. - Мама задержала тебя непозволительно долго.
- Вам бы следовало перестать сочувствовать слугам, мисс. - Противно такое говорить, но ведь это правда. - Пока мы с вами неплохо ладим, но, когда вы будете жить своим домом и слишком сильно тревожиться о каждом, кто на вас работает, прислуга сядет вам на шею.
Даже в Морклиффе все мы знали, что, если нужно повиниться, лучше начинать с Ирен, а уж она просила за нас своих родителей. С леди Региной это было бесполезно, но с виконтом иногда помогало. Но на каждого слугу, уважавшего Ирен за ее доброту, вроде Неда и меня, приходился другой, кто считал ее слабачкой. Не будь в доме более властных хозяев, половина прислуги просто не обращала бы внимания на ее распоряжения.
- Сейчас я не хочу об этом думать. - Она выглядела такой бледной, такой измученной.
Я хотела спросить, хорошо ли она себя чувствует, но в этот момент в комнату вплыла леди Регина - уже безупречно одетая благодаря чертовски старательной Хорн. Я поспешно отвернулась, сделав вид, что рассматриваю одежду мисс Ирен, и слизала с губ последние крошки.
- Опять бездельничаешь, Тесс. - Голос леди Регины звучал скорее раздосадованно, чем сердито. Значит, сегодня утром она нацелилась не на меня, а на Ирен. - Ирен, я хочу, чтобы сегодня ты надела то желтое платье. Оно такое изящное и освежающее!
Бледно-желтое платье сливалось с цветом лица Ирен, придавая ей болезненный вид.
- Может быть, розовое? - осмелилась подать голос я.
- Может быть, ты не будешь возражать мне? - отрезала леди Регина. - Думаешь, я не знаю, что больше подходит моей дочери? Или разбираюсь в последних модных фасонах хуже служанки?
Я думаю, ты разбираешься в модных фасонах времен своей молодости и не задаешься вопросом, что именно Ирен к лицу.
- Извините, миледи.
Ирен вздохнула так тихо, что ее мать ничего не услышала. Зато услышала я.
Леди Регина оставалась в комнате все время, пока ее дочь одевалась, и придиралась ко всему, что я делаю: и туфли Ирен плохо почищены (хотя в них можно было смотреться, как в зеркало), и причесываю я ее неправильно (слишком осторожно, на ее вкус, как будто, если я начну клоками выдирать несчастной девушке волосы, они волшебным образом сделаются кудрявыми). Но хуже всего было то, что леди Регина не переставала цепляться к Ирен.
- Нужно было отправляться одним, без Лейтона, - заявила леди Регина. - Он прекрасно мог поплыть на "Лузитании".
- Да, было бы не так совестно, - согласилась Ирен, пока я натягивала ей на ногу белый шелковый чулок. - Вчера вечером он в самом деле безобразно напился. Не могли бы вы поговорить с ним, мама, чтобы он не пил так много вина?
- Лейтон - молодой мужчина, а у молодых мужчин имеются свои слабости. Только очень глупые женщины пытаются сломить дух мужчины. Когда придет время, Лейтон женится и начнет вести себя как подобает, - сказала леди Регина, будто женитьба хоть когда-нибудь заставляла мужчину исправиться. Но голос ее звучал устало; непристойное поведение Лейтона в последние два года пошатнуло даже ее терпение по отношению к любимому ребенку. - Ты в очередной раз совершенно неправильно поняла меня, Ирен. Неужели ты настолько слепа, что не видишь, какие возможности могли бы открыться перед нами, если бы мы, две женщины, путешествовали сами по себе? Все джентльмены на борту предлагали бы нам свое покровительство.
Смысл в том, что женщины не в состоянии путешествовать самостоятельно и, если это случается, мужчины обычно предлагают свое "покровительство". Предполагается, что они возьмут на себя все светские представления, будут сопровождать дам на каждую трапезу и все такое. Обычай довольно приятный, но, как я заметила, имеет отношение только к дамам благородного происхождения. Бедную девушку или служанку вроде меня можно отправить одну с любым, самым сложным, поручением, и ни один из этих мужчин и не подумает "покровительствовать" мне, не поможет донести тяжелую шкатулку и не защитит от нетрезвых матросов.
- Говард Марлоу наверняка бы предложил. - Леди Регина внимательно наблюдала за тем, как я держу юбку от бледно-желтого платья, а Ирен ступает в нее. - И тогда ты бы проводила каждую трапезу рядом с его сыном.
При упоминании об Алеке мои пальцы задрожали, я с трудом застегивала пуговки на спинке платья и старалась, чтобы мое лицо оставалось бесстрастным.
"Держись от него подальше, Ирен. Потому что он опасен во всех смыслах, в каких только может быть опасен мужчина. Потому что он монстр. Потому что он погубит тебя и твою семью, всех нас, приблизив к Братству".
Тоненький голосок у меня в сознании добавил: "Потому что ты его совсем не знаешь, а я знаю. Я его понимаю. Я хочу…"
Нет. Даже мысленно я не осмелилась закончить эту фразу.
- Алекандр Марлоу не проявил ко мне никакого особого внимания, мама. - Ирен внезапно ужасно заинтересовалась своей юбкой и начала разглаживать ее ладонями. Отличный способ избежать взгляда матери. - Он, безусловно, очень подходящий молодой человек, но я не понимаю, почему он лучше, чем любой другой…
- Неужели ты не понимаешь, что необходимо торопиться, Ирен? В самом деле, даже после всего, что случилось?
У леди Регины сделалось очень странное лицо. Будь на ее месте кто-то менее грозный, я бы сказала, что она выглядит… печальной.
Ирен опустила голову и покачнулась. Я поддержала ее под локоть, но не подала виду, что слышу их разговор, и продолжала одевать Ирен.
Хозяева иногда считают своих слуг глухими, немыми, слепыми и тупыми, - во всяком случае, так можно подумать, если судить по тому, что говорят в нашем присутствии лорды и леди. Сказав Алеку, что никто не знает о секретах хозяев больше, чем слуги, я говорила чистую правду. Может быть, таким образом леди Регина намекала на стесненные обстоятельства семейства Лайл и на необходимость Лейтону и Ирен как можно быстрее вступить в брак. Но голос ее звучал так странно, а Ирен выглядела такой потрясенной…
- Ты должна выйти замуж, - сказала леди Регина, когда я завязывала на тонкой талии Ирен широкий кружевной кушак, пытаясь подчеркнуть ее выгодные стороны. - И выйти замуж как можно скорее. Если ты не ухватишься за в высшей степени подходящего молодого человека, предложенного тебе судьбой, то за кого тогда? - Ее глаза сверкнули, в комнате повеяло опасностью - что-то, чего я толком не поняла. - Кто достаточно хорош для тебя, Ирен?
- Я буду стараться, - пообещала Ирен. В ее голосе дрожали слезы, - Обещаю.
Я опустилась на колени, чтобы застегнуть туфли Ирен, а леди Регина продолжила совершенно безмятежным тоном, словно находилась с утра в чудесном настроении:
- Алек Марлоу вполне подойдет. "Сталь Марлоу" - это состояние, которое может посоперничать с любым, принадлежащим высшей английской знати. Да, они американцы, но невозможно получить все сразу.
- Что еще вы о нем знаете, мама?
Да уж не так много, как я. Интересно, как бы отреагировала леди Регина, если бы знала, за кого - нет, за что - она хочет выдать замуж дочь?
- Не очень много. Естественно, об отце известно больше. Тесс, волосы причесаны неудачно, переделай. Дай-ка вспомнить. Алекандр Марлоу. Учился в одном из лучших университетов Америки до тех пор, пока семья не переехала в Париж. Очевидно, дальше учился в Сорбонне. Не так давно шла речь о каком-то скандале…
Я затаила дыхание.
- …что-то связанное с французской актрисулькой Габриэль Дюмон. Все кончилось плохо. - Леди Регина пожала плечами. - Как я уже говорила, у молодых мужчин имеются свои слабости. Наверняка теперь он возвращается домой, чтобы войти в бизнес отца и наконец-то завести свою семью.
Я вспомнила, как Алек выглядел сегодня утром: безрадостное лицо, профиль, очерченный светом зари. Он хочет освободить отца. Хочет построить хижину на незаселенных землях, где никому не сможет навредить. Он никак не похож на мечту, которую преследует леди Регина.
Зато леди Регина знает о нем что-то, чего не знаю я. Снова делая прическу Ирен, я гадала, кто такая эта Габриэль Дюмон. Французская актриса. Звучит эффектно. Не думаю, что Алеку легко даются отношения с женщинами, ведь он каждую ночь вынужден превращаться в волка. И все же любой молодой человек, такой красивый и богатый, невольно привлекает внимание женщин.
В точности как привлек мое.
"Не будь дурой, - велела я себе. - Алек монстр, и, как бы сильно он ни хотел измениться, ему это никогда не удастся. Его преследует убийца. Ты не хочешь стать частью его жизни".
Но все причины, по которым я не должна была хотеть Алека Марлоу, казались мне и вполовину не такими реальными, как мучительное понимание того, что это он никогда не захочет девушку-служанку вроде меня.
Я отошла от Ирен, чтобы леди Регина смогла еще раз оценить мою работу. Она недовольно фыркнула, но придираться не стала.