"Волк", - подумала я. Еще один волк, такой же огромный, как первый, только черный как смоль. Именно этот волк преследовал меня вчера вечером в Саутгемптоне, я его узнала. Только сейчас я поняла, что Михаил - монстр, существо из сказок, которыми пугают детишек, только настоящее. И он охотился на меня еще до начала путешествия, а сейчас… сейчас он собирается меня убить.
Черный волк рванулся к моей кабинке, я испуганно завопила и прижалась спиной к двери, ожидая, что он ворвется внутрь в любую секунду. Но тут я услышала еще один рык, и зверь схлестнулся со зверем.
Я выглянула над кабинкой и увидела, как рыжий волк прыгнул к глотке черного.
Теперь они напоминали дерущихся собак - рвали плоть друг друга, лязгали зубами и рычали. В густом паре я толком не видела, что происходит, но черный волк был крупнее, я почти не сомневалась в его преимуществе. Но рыжий волк не отступал, он вонзил клыки в плечо черного волка и не отпускал его.
В какой-то миг мне показалось, что рыжий волк меня защищает. Какая глупость! Он всего лишь хочет сам заполучить добычу.
- Помогите! - кричала я. - Кто-нибудь, помогите! - Мой голос эхом отражался от зеленых и белых плиток, но никого не было рядом.
От пара снова перехватило горло, я стащила с головы белый чепец, влажный от сырости, и прижала его к лицу.
Казалось, что сражение длится целую вечность, хотя, скорее всего, прошло лишь несколько минут. Я больше не ощущала течения времени. В мире не осталось ничего, кроме моего лихорадочного, сильно бьющегося пульса и трясущихся конечностей. С самого утра я чувствовала себя уставшей, а сейчас, ослабев от страха, понимала, что сил хватит только на то, чтобы не упасть. Но я продолжала удерживать дверь.
Наконец черный волк отступил. Он пятился от рыжего, тяжело дышавшего. Я снова услышала этот тошнотворный звук, волк неистово изогнулся и рывком встал на задние лапы. Черная шерсть исчезала, прячась под появившуюся кожу. И хотя я знала, что это Михаил, что все это время он был Михаилом, все равно с потрясением увидела возникшее жестокое лицо. Его плечо кровоточило, но рана заживала прямо у меня на глазах.
Его взгляд метнулся в мою сторону, и я опять увидела тусклые звериные волчьи глаза.
Захохотав, Михаил сгреб в охапку свою одежду и начал одеваться.
- Только посмотри на себя, - хохотал он. - Настолько тупая, что даже не понимаешь, что видела. Не можешь оценить показанное тебе чудо. Хорошенькие золотистые кудряшки прилипли к лицу. Красивая и тупая - очень аппетитная.
- А ты всего лишь цирковой урод, - крикнула я в ответ с напускной бравадой.
Это его взбесило. Михаил зарычал так же свирепо, как делал это, когда был волком.
- Ты не понимаешь, кто стоит выше тебя. Ты даже Бога не узнаешь, если Он перед тобой появится.
- Ты не Бог!
- Мой сородич как раз нагулял аппетит, - произнес Михаил, застегивая рубашку. - И я думаю, он хочет сам тебя заполучить. - Он открыл дверь, впустив внутрь узкую полоску света. - Не беспокойся. Утром я приду, чтобы обглодать твои кости.
Дверка захлопнулась, я услышала, как в замке поворачивается ключ. Я по-прежнему сидела в западне наедине с рыжим волком.
Он не кинулся на меня сразу. Может, он и проголодался, как сказал Михаил, но я видела, что он хромает и у него явно что-то болело. На полу виднелись капли крови, не только из раны Михаила. Он ранен. Сильно?
Достаточно сильно, чтобы я смогла убежать?
Я робко спустилась на пол и медленно открыла дверку кабинки, но, едва хотела сделать шаг наружу, волк повернулся и уставился на меня. Его золотисто-зеленые глаза ярко сверкали сквозь клубы пара. Волк низко опустил голову, как любое раненое существо, и я вспомнила, что рассказывал мне в Морклиффе садовник: раненые животные и есть самые опасные.
Я не решилась рисковать. Я метнулась обратно в кабинку и захлопнула дверку. Волк подошел ближе, снова пометался перед моей дверью и остановился достаточно близко, чтобы я слышала его затрудненное дыхание.
Я тряслась всем телом от изнеможения и страха, но заставила себя рассуждать разумно. Зверь ранен.
Ослабел. Возможно, ему уже не хватит сил, чтобы проломить дверку кабинки, а снизу он не проползет, слишком большой. Несомненно, он оправится, и тогда будет очень голоден, но на это потребуется время. А время на моей стороне.
Джентльмены из первого класса завтра захотят сходить в турецкие бани. Вероятно, бани открываются после завтрака. Это значит, что смотритель явится сюда, чтобы все подготовить, во время завтрака, а то и раньше. Помощь придет. Мне нужно только подождать.
Жара была невыносимой. Я сильно вспотела, кожа стала липкой, дышалось с трудом. Я боялась раздеться, мне казалось, что тогда я стану совсем уязвимой, но оставаться в мокрой, отяжелевшей одежде в этой удушающей жаре было еще ужаснее. Я с трудом стянула с себя промокшее форменное платье, оставшись в тонкой сорочке и нижней юбке. Стало немного легче.
Я подтянула колени, чтобы лечь на узкую скамеечку, и подсунула платье под голову. Рейки сильно врезались в тело, но я не обращала на это внимания. Волк снаружи улегся прямо под дверкой. Я видела только его рыжую шерсть. Он ждет. Он не собирается меня отпускать даже во сне.
Мысль ужасала, и я еще долго дрожала и кашляла. Но в конце концов сон взял надо мной верх, и я забылась.
11 апреля 1912 г.
Я проснулась, понимая только, что мне неудобно, все тело затекло и очень хочется спать дальше. Тут я открыла глаза, и странная обстановка, а также невероятные воспоминания, объяснявшие ее, заставили меня мгновенно вскочить. Я села и придавила руками дверь еще до того, как вспомнила, что делаю это из-за волка.
В помещение проникал свет - слабый, серый. Значит, уже заря. Должно быть, тут есть иллюминаторы. Я посмотрела вниз, но волк больше не лежал у меня под дверью. Я не слышала его тяжелого дыхания, не слышала клацанья когтей по плиткам. Может, он ушел? Или отошел достаточно далеко, чтобы я смогла подбежать к двери и заколотить в нее? Теперь-то кто-нибудь будет рядом?
Дрожащей рукой я стала открывать дверь, так медленно, что казалось, это тянется целую вечность. Никакого движения. Никаких звуков. Я выскочила наружу, собираясь кинуться к двери, ведущей в коридор, и…..через два шага резко остановилась. На полу, полностью обнаженный, с идеальной фигурой, практически в бессознательном состоянии, лежал Алек Марлоу.
Рыжий волк.
Глава 7
Несколько секунд, не в силах пошевельнуться, я могла только тупо на него смотреть. Ночью, находясь между сном и явью, я поняла, что рыжий волк - это еще одна версия Михаила, то есть еще одно превратившееся человеческое существо. Но со всеми этими разговорами про "друга" и "соратника" я пришла к выводу, что это был один из тех мужчин, с которыми Михаил шел в тот вечер в Саутгемптоне. Мне даже в голову не приходило подозревать Алека Марлоу.
Алек очнулся и увидел меня. Он перекатился на бок, чуть дальше в сторону. Может, хотел продемонстрировать, что не собирается меня трогать, а может, ему просто стало стыдно лежать голым перед едва знакомой девушкой.
Наверное, мне следовало убежать. Но, увидев, как он двигается - медленно, сконфуженно, я подумала, что бросить его тут одного будет слишком жестоко.
Он спросил:
- Что ты тут делаешь?
- Ты… ты не помнишь?
- Все как в тумане. - Алек попытался сесть, но у него ничего не получилось. Мускулистые руки дрожали и не выдерживали его веса. - А что случилось?
- Твой друг Михаил… он затащил меня сюда. Он… - Ну как мне это сказать? - Он изменился. Вы с ним подрались, а я не могла выбраться до тех пор, пока… пока ты не переменился обратно.
Теперь, при свете и наконец рассеявшемся паре, я смогла хорошенько осмотреться и увидела шкаф, в котором (можно биться об заклад) наверняка находились полотенца. И в самом деле, открыв дверку, я обнаружила стопку полотенец и махровых халатов. Вытащив один для Алека, я опустилась рядом с ним на колени. Плитки пола холодили ноги.
- Держи, - мягко произнесла я. - Ты как себя чувствуешь?
Он выхватил у меня халат, но был слишком слаб, чтобы надеть его, так что просто прикрылся им.
- Не надо волноваться, Тесс. Здесь ничего не произошло. Просто оставь меня и никому не рассказывай.
Я едва не рассмеялась:
- Ты что, в самом деле решил притворяться, будто я ничего не поняла?
Алек отвернулся от меня, уставившись в угол. Его челюсти сжались, он явно пытался подавить какое-то глубокое чувство. До меня дошло - стыд. Он стыдится того, что его таким увидели.
- Большинство людей… предпочитают забыть, лишь бы не признаваться самим себе, что они видели, - грубо бросил он. Голос его был хриплым, будто сорванным. Я вспомнила, как он рычал. - Ты должна уйти.
- Не могу.
- Потому что хочешь полюбоваться на монстра? - Зеленые глаза Алека полыхнули, правда на этот раз нормальным, человеческим огнем. - Или потому что жалеешь меня?
Непонятно, какой из двух вариантов ему отвратительнее.
Я скрестила на груди руки:
- Я не могу уйти, потому что дверь заперта. Поверь, я удрала бы отсюда давным-давно.
- О, конечно. - Тут он смутился и стал выглядеть настолько по-мальчишески, да еще и красивым, что я снова чуть не рассмеялась.
Но странность ситуации заставила меня промолчать. Я все еще боялась Алека. И все-таки сейчас он такой уставший, израненный, голый на полу турецких бань. Такой уязвимый.
И если я хочу получить ответы на свои вопросы, то сейчас самое для этого время.
- Значит, ты… - я замялась, потому что слышала это слово только в сказках, которыми пугают легковерных людей, - оборотень.
Алек поднял голову и посмотрел на меня. В свете зари его каштановые кудри слегка отливали рыжим.
- Да.
- И Михаил тоже.
Он с отвращением поморщился:
- Да. Старше. Сильнее. Могущественнее.
- Это он… сделал такое с тобой? - Я бы не удивилась. Это как раз в духе Михаила - совершить подобный мерзкий поступок. - Или ты родился оборотнем?
Глубоко вздохнув, Алек сел и закутался в халат. Я отвела взгляд. Только теперь, когда он кое-как оделся, я сообразила, что сама-то до сих пор в нижнем белье, сшитом из тонкой ткани. Следовало бы вытащить халат и для себя, но я просто подтянула коленки к груди.
Надев халат, Алек медленно поднялся на ноги. Похоже, каждое движение все еще причиняло ему боль.
Выпрямившись, он покачнулся, но устоял на ногах, не дожидаясь, пока я вскочу и помогу ему. Он посмотрел на меня:
- Я никогда никому этого не рассказывал. В смысле - никому, кроме отца.
Мистер Марлоу знает? Вот этого я не ожидала. Но как вообще можно было ожидать всего этого?
- Я стал вервольфом два года назад, - начал Алек. - Мы с отцом отправились на охоту в Висконсин.
Я никогда не слышала про этот Висконсин, бывший, очевидно, весьма опасным местом, так что представила его себе похожим на густые леса около Морклиффа, куда виконт иногда отправлялся пострелять дичь, - древние деревья, тянущиеся к самому небу, с такой густой листвой, что солнце сквозь нее не пробивается. Земля, заросшая папоротниками и покрытая ковром из мха. Полная тишина, которую нарушает только хлопанье птичьих крыльев.
На лице Алека играла горькая, печальная усмешка.
- Все случилось сразу после заката. Отец велел мне прийти к обеду, но я в тот день никого не подстрелил и поэтому отказался. Хотел доказать, что я великий охотник. Но в лесу меня поджидал другой охотник, более искусный.
- Михаил?
- Другой. Я даже его имени не знаю и того, как он выглядит в человеческом обличье, тоже. Разве что однажды он сам захочет мне показаться.
Судя по тону Алека, со стороны вервольфа будет крайне неразумно ему показываться. Я буквально чувствовала это его желание отомстить. Оно витало в воздухе и казалось осязаемым, как стены.
- Сначала я даже не понял, что со мной произошло. Думал, меня просто укусил волк. Но я сразу же заболел - заболел так сильно! Господи, какая это была горячка! Помню, как я метался в постели и думал, что теперь знаю, как себя чувствует мясо, когда его поджаривают на шампуре.
Однажды я тоже так болела… ну, не совсем так, но хорошо понимала, что он имеет в виду.
- А потом наступило полнолуние, - рассказывал дальше Алек. - И я впервые превратился в волка. К счастью, в это время я находился в конюшне и рядом был только отец. Он сумел запереть меня там. Лошадей мы, конечно, лишились.
Имелось в виду, он их всех убил.
Алек рассказывал все это с таким отвращением к самому себе, что я испытывала скорее сочувствие, чем ужас.
- Я уверена, что вчера полнолуния не было.
- Ты права, не было. Полнолуние очень важно для таких, как я. Именно тогда в нас просыпается проклятие. Когда силы в зените. И это единственная ночь, которой не избежать; что бы ни случилось, в ночь полнолуния мы должны превращаться в волков.
- А все остальное время вы можете выбирать? И вчера ночью ты сам решил превратиться и напасть на меня?
Внутри снова затрепетал страх, и я начала гадать, когда же появится утренний персонал. Алек все еще выглядел изможденным, но я видела, что с каждой прошедшей секундой он набирался сил. Приходил в себя.
- Нет. Господи, Тесс, нет! Я не контролирую себя, когда превращаюсь. Я вынужден быть волком каждую ночь, от заката до рассвета, и не важно, где я при этом нахожусь. Вот почему я стараюсь оставаться один в каком-нибудь надежном месте. Должно быть, Михаил меня нашел. У него на меня другие планы. - Он потер висок, словно у него болела голова. - На нас обоих.
Я стала вспоминать вчерашнюю ночь, ту небрежность, с какой Михаил откинул в сторону свою одежду, прежде чем превратиться в волка, и как он снова стал человеком задолго до того, как взошло солнце.
- Ты хочешь сказать… Михаил сам может выбирать, превращаться ему или нет?
- Он обладает такой возможностью. Потому что инициирован и вступил в Братство.
Боже мой, какая ненависть прозвучала в его голосе! Это меня напугало, хотя я понимала, что ненависть направлена не на меня, а на это неизвестное мне Братство. Но подобная ненависть ужасает, невзирая на то, на кого нацелена. Я съежилась в комок и плотнее обхватила коленки.
Алек вроде бы ничего не заметил. Он смотрел в иллюминатор, на утренний свет.
- Братство - это главное сообщество вервольфов. Правящая стая. Существуют и другие группы, но они меньше, слабее, и Братство их преследует. Должно быть, существуют и волки-одиночки, они прячутся, как делал поначалу я. Но Братство не остановится ни перед чем, чтобы достичь абсолютной власти. Они контролируют уличных бандитов. Контролируют членов парламента и конгресса. Для них нет никого слишком ничтожного и никого слишком высокопоставленного. Иногда мне кажется, что меня они выбрали специально, послали вер-вольфа напасть на меня, чтобы проще было взять под свой контроль папины деньги и влияние. - Он устало покачал головой. - Поехав со мной в Европу, отец думал, что помогает мне. Мы надеялись, что сумеем найти там людей… знающих. Людей, которые понимают, что со мной случилось, и которые сумеют это остановить. Мы собирались отыскать их, сколько бы времени это ни заняло. Но вместо них нашли Михаила и Братство.
- Почему они хотят тебя убить? Почему нападают на других оборотней?
- Они нападают только на тех, кто не хочет вступать в Братство, - ответил он. - А меня хотят инициировать. Вот для чего Михаил плывет на "Титанике". Чтобы заставить меня присоединиться к ним.
Алек произнес это так, словно худшей участи не существовало. Я не понимала. Для меня Братство звучало пугающе, но ведь Алек оборотень, как и они, так почему же он не хочет стать одним из "правящей стаи"? Бессмыслица какая-то.
- Если это даст тебе право… превращаться или не превращаться по своему желанию, почему ты не хочешь к ним присоединяться?
- Потому что они монстры. - Алек оглянулся через плечо. Уголок его рта приподнялся в невольной улыбке. - Ты ведь и меня считаешь монстром, да?
- Объясни, в чем разница. - Раз уж я оказалась запертой на одном корабле с Алеком и Михаилом, мне нужно было это знать.
- Братство убивает людей, чтобы питаться ими и просто для развлечения. Они пугают и мучают людей, чтобы повеселиться, в особенности женщин. А если женщина становится вервольфом, Братство даже не рассматривает возможность завербовать ее. Просто убивают. Они утверждают, что женщины-оборотни "ослабляют стаю". И я не смогу пройти инициацию, а потом делать то, что захочу. Старшие члены распространяют свою власть на других после их инициации, возможно даже, контролируют их сознание. Я точно не знаю, но не имею ни малейшего желания выяснять.
По крайней мере, Алек не шальной убийца. Я все еще не доверяла ему, но уже расхрабрилась настолько, что встала на ноги.
Едва посмотрев сверху на то, как он с несчастным видом сжался на полу, я поняла, что одна из всех людей, не считая мистера Марлоу, на свете знаю его тайну и это дает мне определенную власть. Возможно, не такую уж большую, а знание это доставит больше неприятностей, чем пользы, но, если уж на меня охотятся, я должна воспользоваться возможностью черпать силу отовсюду, где только найду.
- Когда я увидела вас двоих вместе, там, возле большой лестницы, вчера утром, ты именно тогда понял, что Михаил последовал за тобой на борт корабля, да?
- Да. - Алек привалился к стене, все еще устало, но теперь мне казалось, что усталость эта скорее моральная, чем физическая. - Мы с отцом купили билеты в последнюю минуту, но они все-таки как-то об этом узнали. У Братства везде шпионы.
Значит, они действуют не вместе. Но может быть, Алек знает, что от меня хочет Михаил?
- А почему Михаил преследует меня? Зачем ему шкатулка Лайлов?
Алек вздохнул:
- Не знаю, хотя и задавался этим вопросом. Он сказочно богат, поэтому не будет связываться с воровством просто ради денег. В той шкатулке лежит что-то особенное. Что-то уникальное. Что-то, чего никаким другим способом Михаил добыть не может. - Его зеленые глаза всматривались в мое лицо. - Ты не заглядывала внутрь?
- Нет. Она заперта, а ключа у меня нет.
- И я не думаю, что ты когда-нибудь слышала о какой-либо связи между семейством Лайл и вервольфами.
Я невольно рассмеялась:
- Нет, конечно.
Он вздернул подбородок:
- Но разумеется, ты не можешь знать всех их секретов, правда? Ведь ты всего лишь прислуга.
И хотя Алек произнес это совершенно прозаично, без презрения, которое вкладывали в это слово Лейтон или леди Регина, то, что он так запросто от меня отмахнулся, все равно сильно задело.
- А кто, по-твоему, больше слуг знает обо всем, что происходит в доме? Да никто. Я знаю о каждом живущем в Морклиффе такое, о чем никогда не догадаются остальные члены семейства.
Ну да, это походило на хвастовство или на угрозу, что я все могу рассказать, и я сразу пожалела о своих словах. Но Алек не стал расспрашивать и, похоже, здорово растерялся.
И я воспользовалась этим преимуществом:
- А почему ты возвращаешься в Соединенные Штаты, если так и не нашел исцеления? Чтобы убраться подальше от Братства?