– Если ты не из трактирных девок, то откуда взялась и что здесь делаешь?
М-да, неудачная попытка знакомства… Нет, я, конечно, понимаю – мои романтические бредни ничем не подкреплены, но вот так с места в карьер тоже не слишком вежливо.
В первую секунду я растерялась. Потом к обиде примешалось чувство разочарования, приправленное здоровой женской злостью. Я попыталась встретить их взгляды как можно безразличнее, стараясь ничем не выдать ощущение скользкого холодного кома внутри. Посему, мобилизовавшись и засунув свой никчемный романтизм подальше, поинтересовалась:
– Вы всегда настолько вежливо ведете себя с незнакомыми девушками? Насколько я помню, мы с вами на "ты" не переходили. Так что, будьте любезны, держите себя в рамках приличий!
Мужчина саркастически хмыкнул и высказал свою точку зрения:
– Для того чтобы с вами, – с нажимом подчеркнул "с вами", – вежливо обращались, не следовало врываться в номер к трем обделенным женским вниманием мужчинам, да еще в столь откровенном и экстравагантном виде. Если у вас, – снова нажим на "у вас", – есть к нам какое-то дело, то неплохо бы для начала постучаться, представиться и спросить позволения войти.
От подобной отповеди у меня весьма неэстетично отвисла челюсть, и несколько минут я собирала разбежавшиеся мысли, отлавливая их по одной и отбрасывая в стороны, если они не годились для ответа. Наконец мне все же удалось овладеть собой. Усиленно изображая на лице праведное негодование, я стала обороняться:
– Это просто черт знает что! Я буду жаловаться администрации! К вашему сведению, я абсолютно не собиралась в гости, а всего-навсего открыла дверь, пытаясь вернуться в ресторан к подруге. И не моя вина, что вы устроили съемки своего толкиеновского фильма на самом проходе. Так что извините и окажите мне услугу: можно узнать, где здесь выход на улицу? И я с превеликим удовольствием и облегчением освобожу вас от своего общества и избавлюсь от вашего!
– Да, пожалуйста! – с противной усмешкой парировал этот тип. – Открывайте дверь и выметайтесь наружу!
– Что значит "выметайтесь"? – завелась я, до глубины души задетая резким тоном.
– То и значит! Если вашей головке, – в этот раз слово "вашей" носило еще более издевательский оттенок, – не хватает элементарной смекалки, то объясняю подробнейшим образом! Поворачиваетесь к нам своей аккуратной попкой, беретесь за вот эту ручку, открываете дверь на себя, выносите тело вовне и закрываете дверь за собой. Это, надеюсь, понятно?
Мне было понятно. Абсолютно все ясно и понятно! Я уже который раз в своей короткой жизни нарвалась на совершенно невоспитанных типов, безо всяких причин издевающихся надо мной и не имеющих ни малейшего понятия о правилах приличия. Поэтому, гордо выпрямившись и фыркнув, я не стала продолжать бесполезную дискуссию. Просто открыла дверь и вылетела наружу со словами:
– Хамство – отличительная особенность неразвитого организма, и вам предстоит пройти длинный путь от инфузории туфельки до цивилизованного человека!
Хлопнув от всей души дверью и проводив глазами осыпавшуюся штукатурку, я поразмыслила пару минут на тему некачественных строительных материалов и покрутила головой. Увидела нечто деревянное, отдаленно напоминающее нормальную лестницу, решительно сжала в руке сумочку и отправилась подальше от грубых ролевиков, играющих в детские игры.
Но только сделала несколько шагов по направлению к выходу, как ближайшая дверь отворилась. Мое сердце чуть было не остановилось. Нельзя же так пугать! На моем пути возникла волосатая двухметровая туша с жуткой зеленой физиономией.
Ой, мамочки! Какой ужас! Это какую же надо иметь извращенную фантазию, чтобы вот это нарисовать на человеческом лице! Мне теперь долго по ночам будут сниться маленькие красные глазки на широкоформатной морде с расплющенным носом и по-негритянски вывернутыми губами. Сколько же ему, бедному, заплатили за неудобство? Такими выступающими клыками можно запросто покалечиться!
И я уже не говорю о впечатляющих размеров топорике, который чудовище сжимало в огромной, поросшей длинными курчавыми волосами лапе, надвигаясь на меня с рыком:
– Попалася!
– Простите, это вы мне? – пискнула я неожиданно севшим голосом и тесно прижалась к стене, будто к последнему редуту.
– А че, нас тута много? – удивился здоровяк и покрутил лохматой головой на мощной шее.
– Нет, – пришлось признаться.
– Тады ты попалась, – радостно заржал он, тыкая в мою сторону толстым пальцем с грязным обгрызенным ногтем.
– Это не я, – открестилась на всякий случай.
– А хто? – Зеленый играючи переложил пудовый топорик из лапы в лапу и почесал затылок. Это привело к тому, что он запутался в немытом колтуне волос. Сию неожиданную проблему чудик решил достаточно просто: шваркнул оружие себе под ноги, помог себе второй лапой и попутно придавил пару насекомых ужасающего размера, видимо в изобилии водившихся в его шевелюре.
Еще бы, такое поле деятельности!
– Не знаю, – призналась, брезгливо наблюдая за манипуляциями актера и пытаясь отодвинуться от ходячего зоопарка. – Но точно не я!
– Та ладно, – махнуло лапой чудовище и потянулось ко мне. – Че ломаешься? Не боись, я седня добрый, даж заплачу пару монет.
Да что ж такое! Как им всем не стыдно! Чем на меня сегодня в парфюмерном магазине из пробника побрызгали, что теперь все поголовно принимают за даму очень облегченного поведения?
Обуреваемая пораженческими мыслями, я начала потихоньку пятиться от навязчивого и неумытого кавалера. Вдохновленный поклонник сдаваться не пожелал и двинулся вслед за мной, но, к счастью, запнулся о топор. Удача не продлилась долго: не удержав равновесия, вся эта немалая туша накренилась и шлепнулась на меня, погребая под собой.
– А-а-а-а! – завопила я на одной ноте, стараясь выползти наружу.
– Ага! – обрадовался зеленый и принялся активно изучать мои выпуклости, не отпуская.
– Ух ты! – прокомментировал кто-то знакомым голосом. – Ну и диковинные пристрастия у вас!
– Смотри, нас учила, а сама в коридоре с троллем разлеживается! – высказался второй.
– Это не я! – отвергла столь грязный поклеп и перевела стрелки. – Это он!
– Мягонькая, – вставил свое веское слово тролль.
– Слезь с меня! – ответила я, пинаясь и пуская в ход ногти. Подозреваю, что они моему визави особого вреда не причинили. Так что последующий вопль страдальца – поклеп и симуляция.
– У-у-у! – завыл зеленый.
– О-о-о! – откликнулись сверху. – Вот это страсть!
– Я ноготь сломала, – со слезами поведала я миру о постигшем меня несчастье и принялась сражаться за свою честь с удвоенной силой, желая отомстить за испорченный маникюр и бесславно погибший в неравной борьбе наращенный ноготь. Видя, что никакого ощутимого ущерба своим царапаньем я громиле не нанесла, сменила тактику и, брезгливо скривившись, вцепилась ему в лохмы.
– Вот это экспрессия!
– Зажигательная штучка!
Над нами разгорелось оживленное обсуждение.
– Ур-р-р! – рыкнул тролль, оторвав мои руки с изрядным куском своей шевелюры, и сжал их со всей немереной силы.
– А-а-а! – заорала я снова. Орала по двум причинам. Первая – было очень больно стиснутым запястьям, а синяки, по моему мнению, никогда не украшали женщину. Вторая – на меня спикировало громадное насекомое и, плотоядно подергивая хоботком, нацелилось на мою ухоженную белокурую гриву.
– Гляди, как девчонку распирает, – указал один "эльф" другому. – Музыкально орет!
– У-у-у, – потеряла я дар речи, с ужасом рассматривая ползущий по мне подарочек из тролльих закромов. Допустить подобное покушение на тщательно лелеемые волосы я просто не могла и принялась истерически выкручиваться с новыми силами и громким отчаянным визгом.
"Троллю" надоела моя бестолковая колготня, да и зрители, очевидно, своими ремарками достали до печенок. Мужик решил эту проблему радикально: встал и закинул столь притягательный объект на плечо. Хозяйски похлопав меня по заднице, поставил всех присутствующих в известность:
– Моя! Хорошо шевелится!
– Поставь меня на пол! – высказалась я в ответ на наглое заявление, кипя праведным возмущением по поводу нерационального использования моей пятой точки и подсчитывая количество синяков. Слава богу, хоть насекомое вернулось на историческую родину.
– Не-а, – отказался выполнить мое законно обоснованное требование "монстр" и нагнулся за топориком, перехватывая меня покрепче и выжимая последний воздух из легких.
– Х-х-х, – сдулась я, начиная постигать простую и четкую истину – без посторонней помощи мне не справиться. Скрепя сердце и скрипя зубами, задала сакраментальный вопрос в никуда, но все же искренне надеясь на ответ: – Мужчины здесь есть?
– А тебе одного мало? – тут же ехидно полюбопытствовали от дверей. – Помочь?
– Я в компании этим не занимаюсь! – высказался второй из зрителей.
О господи! Кто о чем, а вшивый о бане!
В то время, когда длился довольно вялый обмен мнениями о пользе свингерства, зелененький устал от нашей высокоинтеллектуальной и познавательной беседы и, повернувшись ко всем спиной, бодро потопал в свою комнату, небрежно поправляя худощавое тело, мешком висящее на плече, и флегматично не реагируя на пинки и брыкания.
Осознав, куда и, главное, зачем он идет, я закричала:
– Мне помощь нужна! Помощь! А не бесплатные издевательские советы!
К двоим "эльфам" прибавился из комнаты третий и, оценив зорким глазом ситуацию, невозмутимо поинтересовался:
– А вы примете помощь от "туфелек", как вы изволили изящно выразиться?
– Да от кого угодно! – в отчаянии согласилась я, горестно наблюдая увеличивающееся между нами расстояние.
– А где "пожалуйста, спасите"?
– Пожалуйста! Спасите! – взвыла я белугой, соображая остатками растрясенного мозга, что, если помощь не подоспеет прямо сейчас, потом станет слишком поздно.
– Мгбррыр, отпусти девушку. Она не по "этим" делам, и мы еще не договорили, – распорядился брюнет.
"Тролль" с непроизносимым прозвищем резко остановился, смачно сплюнул на пол и, развернувшись к эльфам, обиженно заметил:
– Че раньше не сказали? – с этими словами небрежно скинув меня с плеча.
При соприкосновении моей многострадальной попы с полом раздался треск. Это не выдержала издевательств узкая юбка из тонкой ткани и порвалась по шву. И как вы думаете, какой именно шов пострадал? Даю намек: это неэротично. Правильно! Задний!
На этой почве и в свете понесенных убытков у меня начался нервный срыв. Если только вспомнить запредельную стоимость лучшего костюма, то уже хочется высказать свое "фе" хоть кому-нибудь! И я поймала себя на мысли, что "фе" рвется наружу и почему-то в очень неприличной форме. Подавив нецензурный порыв, я стянула пиджак, оставшись в блузке, и обвязала вокруг талии. В самом деле, не светить же нижним бельем! Во время вынужденных манипуляций обнаружилась еще одна неприятность: чулки приобрели новый дизайн, разукрасившись жирными "стрелками". И тут влет! Хотелось плакать.
Может, ну его, это воспитание?
Отвергнув такое заманчивое предложение, поступившее из глубины раненой души, я упрямо сжала зубы и уставилась на брюнета. Мысленно сместив его с пьедестала идеального мужчины, я всем своим разнесчастным видом намекала этим… невоспитанным ушастым на необходимость помочь девушке подняться. Брюнет вздохнул и одним рывком поставил меня на ноги. Осмотрев мой непрезентабельный вид с ног до головы, вздохнул еще раз и указал на дверь:
– Прошу… вас!
Вот это правильно!
Не обращая внимания на крайне ядовитое "вас", я вплыла в комнату и огляделась в поисках уединенной э-э-э… кабинки. Странно, но таковой не наблюдалось. Поэтому я была вынуждена обернуться к мужчинам и спросить:
– Простите, а где тут у вас можно носик припудрить?
В ответ мне ткнули в угол пальцем. Проследив за указующим перстом, узрела замызганный сельский угловой умывальник образца тридцатых тире пятидесятых годов, с крошечным зеркальцем. Под умывальником находился тазик, рядом – кувшин.
– Что это? – захлопала я ресницами, недоумевая.
Может, они меня не поняли? Стоит попытаться еще раз?
– Извините, я имела в виду место, где я могу привести себя в порядок.
На меня посмотрели с повышенной подозрительностью и еще раз ткнули пальцем в сторону умывальника. Я вновь обозрела предложенные удобства и повернулась, желая уточнить, но как только открыла рот, то мне сообщили:
– А тролль там. – Указали кивком на дверь. – Позвать?
– Не надо! – поспешно заверила я и потащилась к окну, около которого и располагалась допотопная сантехника.
Никогда не любила зеленый цвет! И вот теперь точно знаю – почему!
Приблизившись к "туалетному" столику, я машинально бросила взгляд за окно и…
На небе находилось два солнца. Два! Они весело и щедро разбрасывали искристые лучи, как будто издеваясь надо мной. Решив, что мне мерещится, я закрыла глаза. Открыла. Два солнца. Закрыла. Открыла. Посмотрела – два. Заслонила правый глаз ладошкой. ДВА! Наплевала на макияж и потерла припухшие веки, наводя резкость. Все равно столько же осталось!
Их два! ДВА, боже мой! И макияж испорчен! Где справедливость, я вас спрашиваю?
– А-а-а! – завопила я, указывая дрожащей рукой на это безобразие.
Ко мне тут же подскочила троица и недоуменно уставилась в окно, явно не понимая причины моего крика, переглядываясь и пожимая плечами.
– Это что?! – выдавила из себя, не переставая пялиться в окно.
Может, все объясняется сотрясением мозга? Оттого элементарно двоится в глазах? Дай бог, чтобы оно так и было! Это не смертельно! Схожу к хорошему невропатологу, окулисту, проконсультируюсь… Томографию сделаю… Еще, говорят, гомеопатия помогает… уринотерапия…
– Это – дневные светила, Тай и Саз, – осторожно информировал меня блондин и отодвинулся подальше. Видимо, на всякий случай.
– Их много? – убитым голосом поинтересовалась я, сраженная наповал мелькнувшей догадкой.
– Два, – ответил шатен и повторил уловку блондина.
– Ага! – повернулась я к ним. – А вы – эльфы?
Получив кивок в знак согласия, уточнила:
– Настоящие?
Эльфы закивали.
– А там тролль?
Кивки.
– Тоже настоящий?
Кивание разноцветными головами и удивленные взгляды.
– А это – палата номер шесть? – начала подбираться я к сути происходящего.
– Это комната номер шесть, – поправил меня брюнет.
– А вы – эльфы? – повторила я свой вопрос, обводя их взглядом.
– Да! – единодушно выдохнули мужчины. – А в комнате под номером семь живет настоящий тролль.
– Ага, – покорно согласилась я и потеряла сознание.
Пришла в себя от похлопывания по щекам и мокрой тряпки на лбу. Разлепив веки, встретилась с внимательным взглядом голубых глаз.
– А…
– Мы – настоящие эльфы, – предотвратил мой назревавший вопрос брюнет.
– Ага, – в который раз согласилась я, употребляя несвойственные мне голые междометия. Затем вполне мирно осведомилась: – С главным врачом поговорить можно?
– Зачем тебе лекарь? – Брюнет присел рядом на кровать и потрогал мой лоб под тряпкой. – От обычных обмороков не умирают.
– Знаю, – отмахнулась я и стянула со своего лица лоскуток материи. Тот оказался на удивление чистым носовым платком.
И на том спасибо! С них сталось бы и тролля реаниматором позвать!
– Я просто хочу попросить, чтобы меня перевели в другую палату, – пустилась я в долгие разъяснения. – Что-то свое, родное… Наполеон, Гитлер там… не из фэнтези…
– Э… – озадачился брюнет, переглядываясь с товарищами по несчастью.
Меня начало знобить. И пока он додумывал, о чем хотел сказать, я села на кровати и попыталась замотаться в убогое покрывало. Попытка успехом не увенчалась по причине тяжелого эльфийского седалища сверху оного. Поразмыслив и решив, что сумасшедшим можно все, я нагло спихнула ногой чужеродное брюнетистое тело с кровати и закуталась. Тело протестующе заорало, получив шпилькой в бок.
Кого волнует чужое горе? Тут своего через край!
– Эй, сопалатники! – бодро воззвала я, осененная новой идеей. – А платное отделение в этом сумасшедшем доме есть?
– Почему ты… вы решили, что находитесь в доме для скорбных рассудком? – осторожно поинтересовался брюнет, вставая с пола. Присев на другую кровать, он выжидающе уставился, надеясь получить вразумительный ответ от несчастной пострадавшей.
– А как же иначе? – поразилась я и принялась разжевывать ему как маленькому, загибая при этом пальцы. – Два солнца – раз, эльфы – два, тролль – три. Так не бывает! Следовательно, я в дурке!
– Нас не бывает?! – возмутился из своего угла блондин. – Во человеческие девки наглые пошли! Сама приперлась сюда и убеждает нас в том, что нас нет!
– Я бы попросила не оскорблять! Мы тут все в одинаковом положении! – повысила я голос.
– Это где оно одинаковое?! – взбунтовался шатен. – Мы с братом стоим, Магриэль и ты – сидите!
– Цыц! – укротил его брюнет и повернулся ко мне: – Скажите, вы… не из этого мира?
– Это вы о чем? – захлопала я на него ресницами.
– Где вы живете? – зашел он с другой стороны.
– А вам зачем? – проявила я бдительность. – У меня кодовые замки и сигнализация в квартире, а на входе консьерж.
– Что?.. – не понял мужчина и начал допрос заново: – Как называется ваш мир?
– А ваш? – язвительно поинтересовалась я в ответ, намекая на умственную неполноценность собеседника. – Вы забыли, где живете?
– Нет, – усмехнулся брюнет. – Я-то прекрасно помню, что мой мир называется…
– Земля! – перебила я его, желая показать, что и блондинки обладают зачатками разума.
– …Хасандар, – закончил он.
И тут мы оба впали в прострацию.
Надеюсь, у него были отличные от моих причины, объясняющие отвисшую челюсть и выпученные глаза. Я с ним не хочу быть солидарной даже в этом! И выглядеть так же по-идиотски не хочу! Как называется мир? Хаса… чего?.. Масса? Буйная фантазия у психов. Или это на запущенной стадии? Скорей всего. Мне вот, в своей начальной, такое и в голову не придет. Подумаешь, в глазах двоится и эльфы мерещатся?! Ерунда! У нас и не таких принимают в спецпалаты. Вылечат. Умеренная сумма, немножко заботы, чуточку медицинского ухода… точно вылечат!
– Кардарюк аберрат! – очень эмоционально изрек брюнет.
– Что он сказал? – полюбопытствовала я у братьев.
Братья дружно покраснели и замялись, переглядываясь и не зная, как ответить на простейший вопрос. Наконец шатен разродился:
– Это… он сказал… в общем…
– Что "это"? – подтолкнула его к членораздельному ответу на простой вопрос.
– Э… речь не дамских ушей, – нашелся блондин.
– А я кто? – нахмурила брови, подозревая новое оскорбление достоинства.
– Женщина… девушка… дама, – перечислял блондин, съеживаясь под моим тяжелым взглядом и с опаской озираясь на стянутую с ноги туфлю.
– То-то же, – милостиво оглядела я исправившегося мужчину и повернулась к брюнету: – А лично вам хочу заметить следующее: если вы и дальше будете употреблять ненормативную лексику в моем присутствии, то я оставляю за собой право соответствующе реагировать.