ИЗАБЕЛ
Коул взял ибупрофен, но я видела, что он не собирается его принимать. То ли воображал себя крутым мачо, то ли из религиозных соображений, то ли еще почему, уж не знаю. Но когда он скрылся в ванной, я услышала, как он щелкнул выключателем и поставил бутылочку, не открывая ее. Потом в ванну полилась вода. Сэм отвернулся с выражением странного отвращения на лице, и я поняла, что Коул ему не понравился.
- Ну, Ромул, - произнесла я, и Сэм обернулся, вытаращив на меня свои желтые глаза. - Что ты делаешь здесь в одиночестве? Я думала, вас с Грейс придется отделять друг от друга хирургическим путем.
Проведя последний час с Коулом, который демонстрировал исключительно те эмоции, которые считал нужным демонстрировать, странно было увидеть на лице Сэма неприкрытую боль. Одни только его густые темные брови сами по себе были воплощением страдания. Мне пришло в голову, что они с Грейс могли поругаться.
- Ее родители спустили меня с лестницы, - сказал Сэм и на миг улыбнулся, как делают люди, когда им совсем не до смеха, но нет желания показывать это. - Грейс… э-э… стало плохо, и они… э-э… обнаружили нас вдвоем и спустили меня с лестницы.
- Сегодня ночью?
Он кивнул, совершенно потерянный и искренний. Я не могла заставить себя взглянуть на него.
- Угу. Я приехал сюда незадолго до вас.
Залитый ослепительным светом дом, в котором не осталось ни одной незажженной лампы, внезапно обрел новое значение. Я не знала, то ли восхищаться Сэмом за то, что он чувствует все так остро и болезненно, то ли презирать за чрезмерные эмоции, которые выплескивались через край. Я не понимала, что творится у меня внутри.
- Только… э-э… - произнес Сэм, и эти слова сказали мне, что он снова взял в себя в руки, собрался, как конь, который сначала подтягивает к себе ноги, прежде чем встать с земли. - Неважно. Расскажи мне про Коула. Каким образом он оказался с тобой?
Я буравила его взглядом, пока не поняла, что он хотел сказать: "Каким образом он оказался с тобой здесь?"
- Долго рассказывать, - произнесла я и плюхнулась на диван. - Мне не спалось, и я услышала, как он бродит вокруг дома. Было совершенно ясно, кто он такой, и совершенно ясно, что превращаться обратно в волка он не собирается. Я не хотела, чтобы мои предки обо всем узнали и распсиховались. Ну и вот.
Губы Сэма сложились в непонятную гримасу.
- Как мило с твоей стороны.
Я натянуто улыбнулась.
- Со мной такое случается.
- Правда? - спросил Сэм. - Думаю, мало кто впустил бы к себе в дом голого незнакомца.
- Мне не улыбалось по пути к машине завтра утром наткнуться на кучку его пальцев, - пожала плечами я.
Такое впечатление, что Сэм пытался подтолкнуть меня признаться еще в чем-нибудь, как будто каким-то образом догадался, что мы с Коулом видели друг друга всего во второй раз, а первый закончился тем, что мой язык оказался во рту у Коула, а его, соответственно, в моем. Я ухватилась за возможность сменить тему.
- Кстати, о пальцах. У него там все в порядке, хотела бы я знать?
Я покосилась на дверь ванной.
Сэм заколебался. Я вдруг вспомнила, что из всего дома ванная оставалась единственным помещением, где не был включен свет.
- Так постучись к нему и выясни, - произнес он наконец. - А я пойду на второй этаж, подготовлю для него комнату. Мне… мне нужно собраться с мыслями.
- Ладно, как скажешь, - отозвалась я.
Он кивнул и развернулся, чтобы идти наверх, и в этот миг я уловила промелькнувшее на его лице непонятное выражение. Пожалуй, я поторопилась решить, что он для меня открытая книга. Мне захотелось остановить его и попросить заполнить пробелы в нашем разговоре: что случилось с Грейс, почему не горел свет в ванной, что он намеревался делать, - но было уже слишком поздно, да и вообще, тогда это было еще не в моем духе.
КОУЛ
Боль в отмороженных пальцах уже немного отпустила, и я просто нежился в воде, положив ладони на поверхность и воображая себя спящим, когда в дверь ванной постучали.
От стука незапертая дверь слегка приоткрылась.
- Ты там что, утонул? - послышался голос Изабел.
- Ага, - отозвался я.
- Можно войти?
Впрочем, дожидаться моего разрешения она не стала, а просто вошла в ванную и уселась на крышку унитаза. Пухлый капюшон пальто с меховой опушкой делал ее похожей на горбунью. Пряди подстриженных лесенкой волос ниспадали на щеки. Ее можно было хоть сейчас снимать в рекламе. Унитазов. Пальто. Антидепрессантов. Все равно чего - я бы тут же купил. Она взглянула на меня.
- Я голый, - предупредил я.
- И я тоже, - пожала плечами Изабел. - Под одеждой.
Я ухмыльнулся. В чувстве юмора ей не откажешь.
- Как ноги? Еще не отвалились? - поинтересовалась она.
Из-за размеров ванны мне пришлось сначала приподнять ногу, а потом распрямить ее, чтобы взглянуть на пальцы. Они все еще были красноватыми, но я мог пошевелить ими и чувствовал их, за исключением мизинца - к нему чувствительность еще не вернулась.
- Да нет вроде. В другой раз.
- Ты собираешься торчать здесь до скончания века?
- Наверное. - Я погрузился поглубже в воду, чтобы продемонстрировать твердость своих намерений, и вскинул на нее глаза. - Не хочешь ко мне присоединиться?
Она многозначительно вздернула бровь.
- Размерчик маловат.
Я снова улыбнулся и прикрыл глаза.
- Очень остроумно.
С закрытыми глазами я чувствовал себя невидимым; в теплой воде собственное тело казалось невесомым. Вот бы изобрели наркотики, вызывающие такие ощущения.
- Я скучаю по моему "мустангу", - сказал я. Главным образом потому, что это было высказывание того рода, на которое она должна была отреагировать.
- Ты лежишь голышом в ванне и думаешь о своей машине?
- Там убойная печка. Если ее включить, можно зажариться, - пояснил я. С закрытыми глазами разговаривать с ней тоже было проще. Не так похоже на бесконечную пикировку. - Сегодня ночью он бы мне очень пригодился.
- И где он сейчас?
- Дома.
Она сняла пальто: я услышал, как оно с шорохом опустилось на кафельный пол.
- И где это?
- В Нью-Йорке.
- В городе?
- В штате Нью-Йорк.
Я подумал о моем "мустанге". Черный, блестящий, навороченный, он стоял в гараже у моих родителей, потому что меня вечно не было дома и водить его было некому. Я купил его с первого же крупного гонорара, но, по иронии нашего времени, слишком много разъезжал по гастролям, чтобы садиться за руль.
- Я думала, ты из Канады.
- Я там был на… - Я едва не произнес "на гастролях", но вовремя прикусил язык, слишком уж дорога была мне моя анонимность. - На каникулах.
Я открыл глаза и по ее напряженному выражению понял, что она уловила ложь. Похоже, она вообще мало что упускала.
- Ничего себе каникулы, - протянула она. - Хорошо же тебе отдыхалось, если ты согласился стать волком.
Ее взгляд был прикован к застарелым следам от уколов на внутреннем сгибе моего локтя, но выражение у нее было совершенно не такое, какого я ожидал. Она смотрела не осуждающе, а скорее жадно. Учитывая, что под пальто на ней оказалась лишь маечка на тонких бретельках, сосредоточиться я мог с большим трудом.
- Угу, - согласился я. - А ты? Откуда ты узнала про волков?
В глазах Изабел что-то промелькнуло, так быстро, что я не понял, что именно. Это выражение и ее ненакрашенное лицо, юное и беззащитное, заставили меня пожалеть о своем вопросе.
Интересно, с чего это вдруг меня так взволновали чувства этой девушки, которую я едва знал?
- Я дружу с девушкой Сэма, - сказала Изабел.
В своей жизни я достаточно врал или, по крайней мере, говорил полуправду, чтобы различать ее на слух. Но коль скоро она не стала ловить меня на моей собственной полуправде, я решил отплатить ей тем же.
- Ясно. Сэм, - отозвался я. - Расскажи мне о нем.
- Я уже говорила тебе, что Бек воспитал его как своего сына и теперь он вместо Бека. Что еще ты хочешь узнать? Я же все-таки не его девушка.
Однако в ее голосе слышалось восхищение; он явно ей нравился. Я пока что не решил, какие чувства он у меня вызывает.
Вслух я сказал то, что не давало мне покоя с тех самых пор, как я впервые столкнулся с ним.
- Сейчас холодно. А он в человеческом обличье.
- Ну и что?
- Вообще-то из слов Бека я сделал вывод, что этого очень трудно добиться. Практически невозможно.
Изабел явно что-то обдумывала, - я видел в ее глазах отголоски безмолвной внутренней борьбы, - потом пожала плечами и сказала:
- Он вылечился. Заразился менингитом, и высокая температура его вылечила.
Это был ключ. К Изабел. Что-то в ее голосе, когда она произнесла эти слова, было не так, но я не очень понимал, какое место это занимает в общей картине.
- Я думал, мы - новички - были нужны Беку, чтобы заботиться о стае, потому что в ней практически не осталось тех, кто еще превращается в людей, - сказал я. По правде говоря, я вздохнул с облегчением. Мне не нужна была ответственность, я хотел спрятаться в волчьей шкуре и пребывать там как можно дольше. - Почему тогда он просто не вылечил всех остальных?
- Он не знал, что Сэм излечился. Если бы он знал, то никогда не стал бы делать новых волков. К тому же это средство действует не на всех.
Голос Изабел стал резким, и у меня возникло такое чувство, что она разговаривает не со мной, а с кем-то другим.
- Вот и славненько тогда, что я не хочу исцеляться, - произнес я легкомысленным тоном.
Она взглянула на меня и с презрением повторила:
- Вот и славненько.
Внезапно я почувствовал какую-то обреченность. Как будто в конце концов она все равно узнает обо мне всю правду, что бы я ей ни говорил, потому что так уж она устроена. Она узнает, что без "Наркотики" я всего лишь Коул Сен-Клер, пустое место.
Я ощутил знакомый сосущий голод внутри, как будто у меня медленно истлевала душа.
Мне нужна была доза. Я представил, как вонзается под кожу игла и растворяется под языком таблетка.
Нет. Нужно поскорее снова стать волком.
- Неужели ты не боишься? - неожиданно спросила Изабел, и я открыл глаза.
Я и не подозревал, что закрыл их. Ее взгляд был прикован ко мне.
- Чего?
- Потерять себя.
На этот раз я сказал ей правду.
- На это я и надеюсь.
ИЗАБЕЛ
На это мне было нечего сказать. Я не ожидала от него откровенности и не знала, куда это все приведет, потому что не готова была ответить ему тем же.
Он вытащил из воды руку; подушечки пальцев у него слегка сморщились.
- Хочешь посмотреть, как поживают мои пальцы? - спросил он.
Я с замирающим почему-то сердцем взяла его мокрую руку и провела пальцами по ладони. Глаза у него были полузакрыты, и, когда я закончила, он забрал у меня руку и уселся в ванне, так, что вокруг него заколыхалась и заплескалась вода. Ухватившись за край ванны, он приблизил свое лицо к моему. Я понимала, что сейчас мы опять будем целоваться, и осознавала, что делать этого не следует, потому что он уже был на пределе, а я стремительно к этому приближалась. Но я ничего не могла с собой поделать. Меня тянуло к нему как магнитом.
Губы у него пахли волком и солью, а когда он обхватил меня за шею, чтобы притянуть к себе, остывшая вода потекла по груди в вырез майки.
- Ой, - выдохнул он, не отрываясь от моих губ, и я отстранилась.
Вид у него, впрочем, когда он посмотрел на плечо, где остался след от моих ногтей, был не слишком озабоченный. Я все еще не опомнилась от поцелуя, и, по крайней мере на этот раз, он, похоже, тоже почувствовал мое состояние, потому что, когда его чуть влажная рука скользнула от моей шеи вниз к груди и остановилась там, где начинался вырез майки, прикосновение стало настойчивым.
- Ну и что мы будем делать дальше? - поинтересовалась я.
- Найдем кровать.
- Я не собираюсь с тобой спать.
Воздействие поцелуя начинало рассеиваться; все было в точности так же, как в тот раз, когда мы с ним впервые встретились. Почему я вообще позволила ему задеть меня за живое? Что на меня нашло? Я встала, подняла с пола пальто и натянула его. Внезапно мне стало панически страшно, вдруг Сэм узнает, что мы целовались.
- Ну вот, мне снова дали понять, что я плохо целуюсь, - прокомментировал Коул.
- Мне нужно домой, - сказала я. - Мне завтра в школу… вернее, уже сегодня. Я должна вернуться домой до того, как папа поедет на работу.
- Ужасно плохо целуюсь.
- Просто скажи мне спасибо за то, что все твои пальцы остались при тебе. - Я взялась за дверную ручку. - И не будем больше развивать эту тему.
Я ждала, что Коул будет смотреть на меня как на сумасшедшую, но он просто смотрел на меня. Как будто до него не дошло, что это отказ.
- Спасибо тебе за то, что все мои пальцы остались при мне, - пробурчал он.
Я закрыла за собой дверь и вышла из дома. Не пошла даже искать Сэма. Лишь на полпути домой я вспомнила, как Коул сказал мне, что надеется потерять себя. При мысли о том, что он сломлен, мне почему-то стало легче.
17
КОУЛ
Проснулся я человеком, хотя простыни были сбиты, а от меня пахло волком.
Ночью, когда Изабел ушла, Сэм провел меня мимо кучи белья, явно только что сорванного с кровати, и устроил в одной из комнат на первом этаже. Комната была такая желтая, что казалось, солнце заблевало все стены, а потом утерло рот о комод и занавески. Однако в ней была свежезаправленная кровать, а все остальное не имело значения.
- Спокойной ночи, - сказал Сэм сдержанно, но без враждебности.
Я ничего не ответил. Я лежал под одеялом, мертвый для всего окружающего мира, и видел сны ни о чем.
Теперь, щурясь на свет позднего утра, я бросил кровать незастеленной и прошлепал в гостиную; при дневном свете она выглядела совершенно по-иному. Солнце, льющееся в окна за моей спиной, делало красноклетчатые стены ослепительными. Тут было уютно, совсем не то что в доме Изабел с его готической атмосферой нерушимого порядка.
В кухне все шкафчики были увешаны фотографиями, смеющиеся лица перемежались кусочками скотча и шляпками кнопок. Я немедленно обнаружил на многих из снимков Бека, и Сэма тоже; по ним можно было составлять хронику его взросления. Изабел среди них не было.
Лица были по большей части счастливые, улыбающиеся и довольные, как будто люди эти извлекали из своей странной жизни максимум. Запечатленные на снимках жарили мясо, катались на байдарках и играли на гитарах, однако совершенно очевидно было, что все это происходило либо в этом доме, либо в ближайших окрестностях Мерси-Фоллз. Эти фотографии словно пытались донести до смотрящего две мысли: "Мы - семья" и "Ты - пленник".
Ты сам это выбрал, напомнил я себе. По правде говоря, я не слишком задумывался о том, как они живут от одного превращения в волка до другого. Я вообще практически ни о чем не задумывался.
- Как твои пальцы?
Я на миг напрягся, но сразу же узнал голос Сэма. Обернувшись, я увидел, что он стоит на пороге кухни с чашкой чая в руке, подсвеченный сзади силуэт в широком дверном проеме. Вид у него был мрачный - отчасти от недосыпа, отчасти из-за неуверенности насчет меня.
Непривычно было иметь дело с человеком, не спешащим довериться первому о тебе впечатлению. Меня охватило странное ощущение свободы.
Вместо ответа я поднял руку и пошевелил пальцами; жест получился довольно высокомерный, хотя я не имел ничего такого в виду.
Пугающие желтые глаза Сэма - я так к ним и не привык - смотрели и смотрели на меня; за ними разыгрывалась какая-то непонятная мне борьба. В конце концов он произнес ровным голосом:
- Там есть хлопья, яйца и молоко.
Я вскинул бровь.
Сэм уже готов был вернуться в коридор, но моя вскинутая бровь остановила его. Он на миг закрыл глаза, потом открыл их снова.
- Ну ладно. - Он опустил кружку на разделявший нас островок и сложил руки на груди. - Ладно. Зачем ты здесь?
Задиристый тон слегка улучшил мое о нем мнение, и я готов был не обращать внимания на дурацкие торчащие волосы и грустные, неестественно желтые глаза. Демонстрация характера меня порадовала.
- Чтобы быть волком, - легкомысленным тоном ответил я. - Кстати, ты сам, если верить слухам, здесь не для этого.
Сэм бросил взгляд на фотографии у меня за спиной, потом вновь посмотрел на меня.
- Почему я здесь, не имеет значения. Это мой дом.
- Я вижу, - отозвался я.
Я мог бы облегчить ему задачу, но не видел смысла.
Сэм на миг задумался. Я прямо-таки видел, как он прикидывает, сколько душевных сил готов вложить в наш диалог.
- Послушай. Я вообще-то не дурак, но никак не могу понять, зачем кому-то могло понадобиться выбрать такую жизнь по доброй воле. Если бы ты объяснил это мне, нам было бы гораздо проще поладить.
Я распростер руки, как проделывал это на концертах; тогда публика впадала в неистовство, ведь это означало, что я собираюсь исполнить какую-то новую песню. Виктор понял бы намек и рассмеялся. Сэм был не в теме, поэтому молча таращился на мои руки, пока я не произнес:
- Чтобы начать все с нуля, Ринго. Ровно по той же причине, по которой твой Бек сделал это.
Лицо Сэма стало непроницаемо.
- Но ты сам пошел на это. Сознательно.
Бек определенно рассказывал Сэму другую историю собственного обращения, нежели ту, которую слышал от него я. Интересно, какая из них была правдой? Я, впрочем, не собирался вступать в спор с Сэмом, который смотрел на меня с таким видом, будто ожидал рассказа о том, что Санта-Клауса не существует.
- Ну да. Думай что хочешь. Теперь я могу позавтракать?
Сэм покачал головой - не от злости, а как будто пытался отогнать ненужные мысли. Потом взглянул на часы.
- Угу. Как хочешь. Мне нужно на работу. - Не глядя на меня, он прошел мимо, потом спохватился и вернулся на кухню. Нацарапав что-то на клейкой бумажке, он пришлепнул ее к двери холодильника. - Здесь мой мобильный и рабочий телефон. Звони, если что-нибудь понадобится.
Его явно корежило от необходимости быть со мной милым, однако же он был. Намертво въевшееся чувство вежливости? Чувство долга? Что это? Я не особенно жаловал милых людей.
Сэм снова двинулся к двери и снова остановился, уже на пороге, так резко, что звякнули ключи от машины.
- Скорее всего, ты в ближайшее время превратишься обратно в волка. После заката или если слишком много времени проведешь на улице. Так что постарайся никуда отсюда не уходить, ладно? Чтобы никто не видел, как ты превращаешься.
Я слабо улыбнулся.
- Разумеется.
Казалось, он хотел добавить что-то еще, однако лишь молча потер висок ладонью и поморщился. Этот жест сказал мне все, о чем умолчал Сэм: у него была уйма проблем, а я - всего лишь одна из них.
Определенно, избавиться от известности оказалось куда лучшей идеей, чем я ожидал.