Его глаза ожили, и не успела Блисс моргнуть, как парень обхватил ее за шею и пришпилил к полу, сжав коленями талию и раскинув руки девушки по сторонам. Блисс увидела, что его кандалы не заперты.
- Ты кто? - спросила Блисс, с трудом выговаривая слова из-за пережатого горла.
Она прикинула, получится ли у нее дотянуться до кармана джинсов, в котором всегда был нож С выпрыгивающим лезвием, и ударить противника.
- Я думаю, правильный вопрос - кто ты? Ты на нашей территории.
Голос парня, низкий и мелодичный, звучал дружелюбно.
- Я не понимаю, о чем ты.
- Мы не любим, когда здесь появляются такие, как ты. От тебя пахнет гломом, - произнес парень, и Блисс поняла: он имеет в виду, что она не совсем человек, он каким-то образом учуял, что прежде она была бессмертной, Ангелом огня.
- Ты знаешь про глом? - спросила Блисс.
Парень рассмеялся.
- Мы охотимся в гломе. Мы - абиссус преториум.
Блисс вздрогнула. Ей уже доводилось слышать это название. Стража преисподней. Известная также как преторианская стража. В сознании ее промелькнула картина: она увидела Посетителя - Люцифера, - стоящего посреди дворцовой залы, в окружении великолепных золотых колонн. Вокруг толпились тысячи придворных. Где это было - в Риме? Или в Древнем Египте? Она не знала. Люцифер стоял на верхней площадке мраморной лестницы и смотрел вниз на существо невероятной красоты. Это был мужчина, но ростом он превышал человека и отличался сверхъестественным величием; взгляд его был безумен и свиреп.
Эта картина пришла не из ее воспоминаний, а из памяти Люцифера. Когда Блисс была пленницей его духа, обрывки его воспоминаний перетекли в ее сознание. Приведенные в действие каким-то случайным стечением обстоятельств, эти воспоминания о том, чего она никогда не видела, внезапно всплывали в мозгу девушки. Итак, Посетитель знал этих существ.
Блисс закрыла глаза, чтобы еще раз воскресить в памяти эту картину. Она слышала, что говорит Люцифер. Язык был ей незнаком, слова звучали резко и витиевато, но девушка знала, что могла бы повторить эту речь, словно произносила ее гама.
- bs fu! Отпусти меня! - воскликнула она на этом наречии, когда парень сжал ее горло.
Комната застыла, а животное за дверью взвыло. Хватка парня ослабела, и он отступил, глядя на девушку в изумлении и замешательстве, словно не мог понять, отчего вдруг ее отпустил.
Блисс была потрясена не меньше его, но она не могла терять время. Одним плавным движением она перекатилась по полу и метнулась прочь из комнаты, поскользнувшись в лужице крови, но вовремя восстановив равновесие. Девушка выдернула нож из двери и выскочила за порог, в помещение магазина.
Что происходит? Она выслеживала это существо несколько недель, а теперь вдруг оказалось, что это ее, похоже, преследовали. Может, Люцифер послал этих существ, чтобы заманить ее сюда? Вдруг он способен каким-то образом дотянуться до нее снова? Может, этот парень работает на Него? Как Аллегра могла отправить ее в эту адскую бездну? Неужто все, что ей говорили и во что она верила, было ложью?
Блисс толкнула главную дверь, но та, к ее удивлению, оказалась заперта. Девушка нарочно, входя, оставила эту дверь открытой. Кто ее запер? Блисс пнула дверь, и та раскололась надвое, а стекло вылетело на улицу. Девушка распахнула дверь и выскочила на тротуар. Крохотные осколки стекла впились в ее кроссовки, когда она, спотыкаясь, двинулась к своей машине. Сзади послышался топот, но девушка не обернулась.
Нащупав в кармане ключи, Блисс распахнула дверцу, скользнула на водительское сиденье и включила зажигание. Она взглянула вперед, потом назад. С обеих сторон от нее стояло по машине, причем впритык, на расстоянии нескольких дюймов. Она никак не могла выбраться, не попортив либо чужую машину, либо свою. Ей явно устроили ловушку. Придется пробиваться на волю с боем. Блисс утопила педаль газа в пол и ударила стоящую впереди машину. Та сдвинулась, но ненамного.
Девушка снова нажала на газ, на этот раз бросив машину назад, и врезалась в автомобиль позади; раздался тошнотворный скрежет металла, и задняя часть ее машины сложилась гармошкой, а фары разлетелись брызгами пластика и пыли. Блисс опять газанула и сплющила задний бампер впередистоящей машины. Ее автомобиль внезапно вскочил на бордюр - больше всего было похоже именно на это, - и Блисс удалось извернуться между чужими машинами, запершими ее перед мясным магазином.
Пот тек по ее лбу и заливал глаза. Блисс моргнула, чувствуя подступающую дурноту. Она теперь была человеком, и, невзирая на ее силу, ей еще предстояло приспособиться к своим новым, уменьшившимся возможностям.
Девушка снова нажала педаль газа и, вывернув руль, с бешеной скоростью повела машину по улице. Лобовое стекло треснуло, видно было плохо, и в результате Блисс тут же врезалась в телефонный столб. Лобовое стекло осыпалось, и машину, врезавшуюся в бордюр, швырнуло вбок. Блисс бросило назад, на подголовник. Что она натворила? Она в считаные секунды превратила бегство в бедствие. Автомобиль был разбит. Девушка снова нажала на газ, но ничего не произошло. Она попыталась дать задний ход, но мотор заглох.
Затем что-то громко грохнуло о крышу машины, и та слегка прогнулась. Блисс увидела спустившиеся с крыши на капот пару ботинок и четыре мохнатые лапы. Так вот куда ушло животное. Теперь Блисс могла разглядеть его более отчетливо - серебристый мех, темно-красные глаза. Они уселись перед ней, парень и волк, ловкие, как акробаты, и уставились на нее через разбитое лобовое стекло. За ними Блисс увидела других - группу подростков, медленно окружающих ее машину. Сколько их? Трое? Четверо? Больше? Краем глаза она заметила свирепого вида девушку с растрепанными зелеными волосами и татуировками и нескольких парней, выглядевших мрачно и угрожающе. Кто-то попытался открыть заднюю дверцу с противоположной от водителя стороны. Ручка задребезжала, но все двери заклинило намертво. Блисс глубоко вздохнула и стала ждать.
- Что вам от меня нужно?
Парень улыбнулся:
- Мне нужно, чтобы ты успокоилась, пока чего-нибудь себе не попортила, Блисс.
"Он знает, как меня зовут. Откуда ему известно мое имя?"
- Кстати, я - Лоусон.
Блисс кивнула, но внимание ее было приковано не к нему.
Волк подался вперед, и его клыки находились сейчас в нескольких дюймах от лица девушки. Слюна капала у него изо рта. Зловоние было невыносимое. Лоусон ухватил волка за шею и осторожно оттащил. Тот, взвизгнув, попятился.
- Ну будет тебе, Скуби, успокойся, - произнес парень, дружески встряхнув животное.
Один из подростков, стоящих рядом с машиной - теперь Блисс разглядела, что это была девочка от силы лет одиннадцати, - бросил зверю собачье печенье. Волк поймал угощение в воздухе и отошел от машины, помахивая хвостом.
- Скуби?
Этот волк был их домашним животным. Блисс постаралась спрятать скептическую улыбку. Когда мать отправляла ее с этим заданием, девушка представляла себе гончих ада как каких-то сверхъестественных созданий, наполовину людей, наполовину животных, что-то такое из кошмаров и фильмов ужасов. Адские оборотни, вервольфы - это ведь одно и то же.
- Так вот ты как думаешь? Что мы в них превращаемся? При виде полной луны?
Лоусон ухмыльнулся. Откуда ему известно, о чем она думает? Он словно бы слышал каждую ее мысль. Венаторы, конечно, способны на такое, но Блисс твердо могла сказать, что этот парень не вампир. Но что он тогда? И кто такие эти "мы"? Группа подростков вокруг ее машины? Где эти "мы"? Где-то же они должны быть?
Лоусон запрокинул голову и завыл. Он рванул ворот рубахи, изображая неподвластное ему внезапное преображение.
- Ты что, серьезно? - спросил он со слегка обиженным видом. - В смысле - ты что, не знаешь, что никаких вервольфов не существует? Их придумал какой-то паршивый сценарист в сороковых годах. Мы заметили, что ты какое-то время шла следом за Скуби, и решили, что нам пора наконец встретиться. Извини, если наша затея оказалась чересчур невежливой. У ребят плохо с чувством юмора. Думаю, это все из-за жизни в глуши.
Блисс не знала, что и сказать. Лоусон был на диво разговорчив для того, кто несколько минут назад как будто желал ей зла. У девушки до сих пор ныла шея после его хватки.
- Да, кстати, извини за машину. Хотя зря ты так разнервничалась. Ну, в любом случае, мы достанем тебе другую. Или Горг починит эту. Как пожелаешь. Но нам надо поговорить насчет случившегося. Откуда ты знаешь наш язык? С нами никогда прежде ничего подобного не случалось. Мы думали, что знаем всех преторианцев в округе.
Он внимательно взглянул на Блисс, потом достал из кармана носовой платок и промокнул ей щеку.
- Давай лучше зайдем внутрь и приберемся там, пока не нагрянула полиция. Мы не любим привлекать к себе внимание. Этот городишко может казаться вымершим, но здешний придурок шериф даже чересчур живой, я тебя уверяю.
Парень соскочил с машины и с легкостью открыл заклинившую дверь. Металл был весь покорежен, но Лоусон даже не вспотел. Он был далеко не таким хрупким, как казался ранее, и не таким уж тощим. Блисс даже заподозрила, что он, возможно, умеет как-то изменять внешность. Он выглядел сейчас довольно высоким и мускулистым. Но кем бы Лоусон ни был - как и любой из его друзей, если на то пошло, - он не вполне человек. Однако же он не походил и на тех изысканных чудовищ из воспоминаний Люцифера. Как бы то ни было, он являлся такой же загадкой для Блисс, как и она для него.
- Ну что, идем? - спросил он, ожидая, пока девушка выйдет из машины.
Блисс скривилась. В запале она не почувствовала боли. Но теперь та сделалась невыносимой.
- Боюсь, у меня обе ноги сломаны.
- Ох! Теперь я и вправду очень сожалею, что позволил Малькольму подбить меня на такую дурацкую шутку! Сейчас, - произнес он и наклонился, чтобы девушка могла обхватить его за шею.
Когда Лоусон нес Блисс обратно в мясной магазин, ноги ее бессильно болтались; девушка воспользовалась этой возможностью, чтобы повнимательнее присмотреться к новому знакомому. Он, должно быть, стер грязь с волос, и при свете уличных фонарей стало заметно, что на самом деле они темно-каштанового цвета. У него было красивое чеканное лицо, большие голубые глаза и нос ирландца, квадратная челюсть и высокий лоб. Он был вовсе не хрупким и болезненным, напротив - молодым, сильным и очень красивым.
После продолжавшихся месяцы поисков Блисс почувствовала себя до странности безопасно в его сильных объятиях и снова задумалась, кого же или что же она отыскала в Охотничьей Долине.
Тем временем компания Лоусона уже уничтожала все следы происшествия.
Из Архива Семейств: Не входящие в Клан
Хотя большинство семейств Голубой крови зарегистрированы в клане, некоторое, весьма небольшое, количество предпочитает жить вне пределов юрисдикции Комитета. Эти семейства и отдельные лица не связаны в своих действиях с Серебряной кровью, но они и не помогают достичь основной цели Голубой крови. Они не появляются на заседаниях Комитета, не стремятся к руководству и по неким личным причинам предпочитают жить в стороне от сообщества.
Дила Вард
Нынешнее имя: Дилан Эллиот Вард.
Дата и место рождения: 5 мая 1992 года, Гринвич, штат Коннектикут.
Известные прошлые жизни: Альфред, лорд Барлингтон, граф Девонширский (Ньюпорт), Вильям Брэдфорд (Плимут), Паоло Гиберти (Флоренция).
Суженая: отсутствует.
Предназначенный человек-проводник: отсутствует.
Список людей-фамильяров: неизвестны.
Физические данные:
волосы - черные;
глаза - черные;
рост - 5 футов 9 дюймов.
О семействе Вард известно очень мало, поскольку они предпочитают жить в стороне от клана с начала двадцатого века. Единственным членом этого семейства, привлекшим к себе внимание Комитета, стал Дилан, из-за его роли в разоблачении заговора Серебряной крови.
Дилан поступил в Дачезне на втором курсе, и, по докладам стажеров, сразу же начали ходить слухи, будто его выгнали из всех частных средих школ на северо-восточном побережье; эти слухи подогревались, возможно, его манерой поведения (замкнутый, необщительный, вечно хмурый) и нарочито скверной одеждой (потрепанная кожаная курка, грязные джинсы). Однако же правда была куда более приземленной. Начальные и средние классы Дилан проучился в Гринвиче, и успехи его там были оценены как посредственные.
Он подружился с такими же изгоями, как он сам, Шайлер ван Ален и Оливером Хазард-Перри, и у него возник роман с Блисс Ллевеллин. Однажды она сказала: "Дилан из тех парней, которые нарушают правила и не смотрят на последствия - за это он мне и нравится!"
Он был первым, кого заподозрили в убийстве Эгги Карондоле. Комитет задержал Дилана для допроса, но он бежал и, как предполагалось, совершил новое нападение, на этот раз избрав своей целью Корделию ван Ален. Однако же сейчас мы считаем, что Дилан не был ни преступником, ни совращенным, а, напротив, стал еще одной жертвой Серебряной крови. Его воспоминания были вопиюще искажены, что породило дезориентацию и бессвязность речи. Венаторы полагают, что настоящим преступником была Блисс Ллевеллин, находившаяся под влиянием Люцифера.
Снова появившись в Нью-Йорке, Дилан отыскал Блисс, которая сдала юношу своему отцу этого цикла. Форсайт Ллевеллин немедленно определил Дилана в "Переходный период", реабилитационный центр для вампиров. Несколько недель юноша находился там под наблюдением, а впоследствии его труп был найден на горе Корковадо, рядом с телом Лоуренса ван Алена.
Как вампир, не имеющий суженой, Ксатанеал имел право выбирать себе пару на текущий цикл среди членов клана, и его постоянно влекло к Азазель (Блисс). В 1870 году, когда он был старшим сыном герцога и герцогини Девонширских, он заключил помолвку с Мэгги Стэнфорд как раз накануне ее исчезновения. В Хранилище полагают, что и в других воплощениях его тоже тянуло к ней. Возможно, Брустер сделалась Гуди Брэдфорд, а Джулия де Медичи давала слово Паоло Гилберти.
Нынешнее положение: существование завершено. Убит Лоуренсом ван Аленом в Рио.
Касательно дополнительных сведений о его смерти см. архивное дело № 303, "Откровения".
Шелтер-Айленд
Примечание автора. Эта история произошла после событий, описанных в "Голубой крови", и до "Маскарада". Она рассказана не от имени Дилана, но проливает чуть больше света на произошедшее с ним.
Все началось со света. Однажды в холодном феврале Ханна проснулась в три часа ночи и заметила, что один из старых светильников на стене включен и его окружает тусклый, едва различимый ореол света. Сперва он мигнул, потом угас, затем внезапно вспыхнул снова. Сперва девушка списала это на неисправную проводку либо на собственную небрежность - может, она не выключила свет, перед тем как идти в постель. Но потом это произошло снова, на следующий вечер, и два дня спустя - тоже, и Ханна принялась присматриваться.
В четвертый раз она уже проснулась, когда это произошло. Ханна пошарила по тумбочке в поисках очков, надела их, потом уставилась на светящуюся лампочку и нахмурилась. Она точно помнила, что выключала свет, прежде чем ложиться. На глазах у девушки лампочка медленно погасла, и комната снова погрузилась в темноту. Вскоре Ханна уснула.
Другая девушка на ее месте испугалась бы, но Ханна уже третью зиму жила на островке Шелтер-Айленд и привыкла к "шуму в доме" и сопутствующим странностям. Летом задняя, затянутая сеткой дверь никогда не оставалась закрытой. Она постоянно хлопала, либо от ветра, либо когда кто-нибудь входил в дом или выходил из него - бой-френд ее матери, соседи, приятели Ханны, у которых родители проводили лето на острове. На Шелтер-Айленде никто никогда дверей не запирал. Преступности здесь не было (если не считать преступлением кражу велосипеда. А если ваш велосипед пропадал, это, скорее всего, означало, что кто-нибудь его позаимствовал, чтобы съездить на местный рынок, и что вы назавтра найдете его у своих дверей), а последнее убийство произошло где-то в начале восемнадцатого века.
Ханне было пятнадцать лет, и ее мать, Кейт, работала барменшей в "Приятном местечке", ресторане с баром, где подавали исключительно натуральную пищу. Заведение это работало всего три месяца в году, во время курортного сезона, когда остров был "засорен", как выражалась ее мать, приезжающими в отпуск горожанами. "Летняя публика" (еще одно выражение ее матери) и их деньги позволяли существовать тем, кто, как Ханна с матерью, проживал на острове круглый год. В мертвый сезон, зимой, когда на острове оставалось мало народу, это похоже было на жизнь в городе призраков.
Но Ханне нравилась зима, нравилось смотреть на паром, ходящий через холодную реку, наблюдать, как снег тихо укрывает все волшебным одеялом. Она бродила в одиночестве по продуваемому ветром берегу, где на много миль слышалось лишь шарканье ее ботинок по мокрому песку. Люди всегда норовили на зиму покинуть остров. С них довольно было жестоких буранов, бушевавших всю ночь напролет, и ветра, воющего за окном, словно обезумевшая баньши. Они жаловались на одиночество, на то, что отрезаны от мира. Некоторые не любили тишину, а вот Ханна ею наслаждалась. Лишь в тишине она могла слышать собственные мысли.
Ханна с матерью сами начинали как "летняя публика". Когда-то давным-давно, когда ее родители еще были вместе, их семья проводила отпуск в одном из больших особняков в колониальном стиле, стоящих на берегу, неподалеку от яхтенной пристани у отеля "Сансет-Бич". Но после развода родителей все изменилось. Ханна поняла, что после разрыва их жизнь и сами они как будто уменьшились. С тех пор как ее отец сбежал с женщиной, торговавшей произведениями искусства, они с матерью стали предметом жалости.
Правда, Ханну не особенно волновало чужое мнение. Она любила дом, в котором они жили, уютный, хоть и обветшалый, с полукруглой террасой и шестью спальнями, размещенными по углам: одна в мансарде, три на первом этаже и две - в полуподвальном. В обшитой деревом гостиной висели старинные гравюры с видами острова и окружающего моря. Дом принадлежал какой-то семье, которая никогда им не пользовалась, и смотритель был не против сдавать его матери-одиночке.
Сперва Ханна с матерью болтались в этом большущем доме, словно два шарика на столе для пин-бола. Но с прошествием времени они привыкли, и дом сделался теплым и уютным. Ханне никогда не было здесь одиноко или страшно. Она всегда чувствовала себя в безопасности.
И все же на следующую ночь, в три часа, когда лампочки мигнули, а дверь распахнулась с громким стуком, Ханна испугалась и рывком уселась на кровати, озираясь по сторонам. Откуда взялся такой ветер? Окна все делались с таким расчетом, чтобы выдержать шторм, и девушка не чувствовала сквозняка. Она вздрогнула, заметив тень у порога.
- Кто там? - произнесла Ханна твердым, деловым голосом.
Таким тоном она разговаривала, когда в летнее время работала кассиршей в гастрономе, повышавшем на это время цены, и горожане жаловались на то, что руккола у них слишком дорогая.