Глава тринадцатая
Меня разбудил стук в дверь, я посмотрела на часы на тумбочке - было семь утра.
- Кто там? - осторожно спросила я, подойдя к двери.
- Мэри Нелл.
О, просто замечательно. Я вынула стул из-под дверной ручки, и девочка вошла.
- Мы должны вызволить его из тюрьмы, - сказала она драматически, и мне захотелось ее ударить.
- Да, - согласилась я. - Я тоже этого хочу.
Нелл не заметила саркастической нотки в моем голосе.
- Что вы для этого предприняли?
Я моргнула и села на кровать.
- Наняла адвоката. Она будет здесь завтра, - сообщила я.
Нелл несколько смешалась.
- Я позвонила Тоби Бакеллу, но он просто посмеялся надо мной. Сказал, что примет заказ только от взрослого.
Еще бы!
- Мне жаль, что он отнесся к тебе без должного уважения. - Я очень постаралась, чтобы мои слова прозвучали искренно. - Мне нравится, что ты проявила инициативу. Но Толливер - мой брат, и этим делом должна заниматься я.
Мне хотелось вести себя дружелюбно с девочкой, единственная вина которой была в том, что ей всего шестнадцать, но она меня раздражала. Потом я напомнила себе, что она почти одновременно потеряла отца и брата, и заставила себя быть гостеприимной.
- Что хочешь - кофе или колу?
- Колу, конечно.
Нелл прошла к холодильнику и вынула банку. Я приготовила себе кофе в кофеварке. Хоть и плохой, зато горячий, и в нем есть кофеин.
Я посмотрела на свою гостью: на лице Мэри Нелл не было косметики, волосы она стянула в очень короткий хвостик. Теперь она выглядела на свой возраст. Ей бы сейчас сидеть дома, писать сочинение или болтать по телефону с подружкой о последнем свидании, а она сидит в комнате мотеля с женщиной вроде меня.
- Ты обратилась к какому-то юристу, - сказала я. - А почему не к Полу Эдвардсу?
- Думаю, мама может выйти замуж за мистера Эдвардса, - неожиданно выпалила Нелл.
- Тебе он не нравится? - поинтересовалась я, не зная, как на это отреагировать.
- Мы с ним ладим. Он постоянно у нас бывает. Они с папой были друзьями, и мама всегда интересуется его мнением. Деллу мистер Эдвардс не нравился. В последнее время они часто спорили.
- О чем же? - спросила я, делая вид, что мне это безразлично.
- Не знаю. Делл мне не говорил. Он что-то узнал и пошел к мистеру Эдвардсу поговорить об этом. Деллу не понравилось то, что сказал ему мистер Эдвардс.
- Он что-то узнал о Поле?
- Не знаю, касалось ли это мистера Эдвардса или кого-то другого. Делл думал, что мистер Эдвардс ему поможет, даст какой-то ответ.
- Гм.
На листке бумаги не было ни буквы П, ни Э, если буквы, написанные Салли, означали инициалы человека. Черт, ну почему люди не пишут, что они имеют в виду? Зачем им шифры?
- Я думала, вы с Деллом были близки, - заметила я, хотя это было глупо и бестактно. - Но он не сказал тебе о том, что его так беспокоило. Странно.
Мэри Нелл гневно посмотрела на меня.
- Для брата и сестры мы были достаточно близки.
- Что ты имеешь в виду?
- Есть вещи, о которых братья и сестры не говорят. - Девочка словно пыталась растолковать что- то эскимосу. - Вы ведь с Толливером тоже не обо всем говорите? Ой, я забыла. Вы ведь не настоящая сестра. Поэтому и не понимаете.
Туше.
- Братья и сестры не говорят о сексе. Держу пари, не говорят, даже когда становятся взрослыми, - проинструктировала она меня.
Я вспомнила, какой потрясенной выглядела Нелл, рассказывая о признании своего брата, что Тини беременна.
- Братья и сестры не говорят и о друзьях, которые занимаются сексом. Они обсуждают что угодно, только не это.
- А вы со Скоттом обсуждали, что он придет сюда меня избить?
Она вздрогнула.
- О чем вы?
Значит, мельница слухов еще не сработала, она ни о чем не знает.
- Кто-то заплатил Скотту, чтобы он пришел сюда вчера вечером и спрятался в моей комнате. Он собирался меня избить. Так же как и прошлым утром. Правда, в первый раз он действовал по собственной инициативе. Если бы поблизости не оказалось Холлиса Бокслейтнера, я была бы сейчас в больнице.
- Я не знала, - сказала девочка.
Я снова почувствовала себя виноватой, но такую историю нельзя рассказать более мягко. Я и так свела свой рассказ к основным фактам.
- Что происходит в нашем городе? До вашего приезда у нас все было спокойно.
Это ж надо было все так повернуть!
- Меня вызвала твоя мать, - напомнила я. - Все, что я сделала, - это нашла тело Тини. Но за тем меня и пригласили.
- Лучше бы вы ее не находили, - по-детски сказала Нелл, как будто я могла предсказать, что последует за моей находкой.
- Такова моя работа. Ей не следовало лежать в лесу. Я выполнила свою работу, и это было добрым делом.
- Тогда почему все это происходит? - спросила она, словно я могла дать ответ. - И что именно происходит?
Я покачала головой. У меня не было никаких идей. Когда у меня возникнет идея - та, что поможет мне вызволить брата, ноги моей в Сарне больше не будет.
Нелл пошла в школу; она казалась ошеломленной и очень юной.
Я подъехала к отделению полиции, чтобы дать показания о случившемся прошлой ночью, и спросила, могу ли я повидаться с Толливером. Я почти боялась спросить об этом чиновницу, полную женщину, которая была здесь и неделю назад, в тот день, когда я явилась сюда впервые. Вдруг, узнав, что я хочу повидаться с братом, они найдут способ не пустить меня к нему? Притом я даже не знала, кто такие эти "они".
- Часы посещения с двух до трех по вторникам и пятницам, - сообщила она, глядя в сторону, словно мой вид вызывал у нее отвращение.
Так, сегодня вторник. Значит, я увижу его попозже. Я почувствовала огромное облегчение, но до двух надо было чем-то заняться. Сидеть в комнате мотеля было тошно.
Я отправилась на новое кладбище. Хотела нанести визит остальным Тигам, скончавшимся членам их семьи. В этот раз я смогла припарковаться рядом с их участком. Оделась я очень тепло, потому что похолодало. В начале ноября в Арканзасе вряд ли выпадет снег, но в Озарке такая возможность не исключена. Я обмотала шею красным шарфом, натянула красные перчатки, надела теплую ярко-синюю куртку. Мне нравилось быть заметной, тем более что в Арканзасе был охотничий сезон. Впервые этой осенью я настолько закуталась, что почувствовала себя ребенком, которого мать выпустила поиграть на заснеженную улицу.
Я оглянулась по сторонам: вокруг никого. Через дорогу, к западу, находился лес, к северу - маленькая группа домов, около двадцати, с лужайками в пол-акра, с открытыми верандами, газовыми грилями возле раздвижных стеклянных дверей. Автомобилей я не заметила: все старались поддерживать этот кусочек загородной недвижимости в должном порядке. К югу от крутой горы раскинулось кладбище. Мирное место.
Участок Тигов я нашла быстро. В центре на возвышении стоял большой памятник, с северной и южной стороны которого было выбито "ТИГ".
Я медленно пошла от могилы к могиле. В большинстве своем Тиги жили недолго. Дед Делла дожил до пятидесяти двух, умер от обширного инфаркта. Тут же лежали двое его детей, умершие в младенчестве. Бабушка Делла была покрепче: дожила до семидесяти двух и умерла от пневмонии. Я мысленно поздоровалась с Деллом. Его гибель от ружейного выстрела сильно снизила средний уровень продолжительности жизни семейства. Взглянув на памятник отца Делла, я подсчитала, что мужчине было всего сорок семь, когда Сибил обнаружила его мертвым в кабинете.
Именно Дик Тиг являлся целью моей поездки. На его могилу я встала с предвкушением, похожим на ощущения гурмана, приступившего к десерту. Мысленно проникла в каменистую почву, вступила в контакт с лежащим в глубине телом. Мне хотелось изучить Дика, как он того заслуживал, однако я ощутила барьер: земля и гроб притупляли мои ощущения. Я присела возле памятника и положила руки на землю, но, как только я это сделала, из леса донесся треск, что-то резко стукнуло меня по лицу, и я вскрикнула от боли.
Приложив руку в перчатке к лицу, я увидела, что на ней кровь. Цвет крови отличался от цвета алой перчатки. Я смотрела на нее с недоумением. Снова услышала треск и вдруг поняла, что в меня кто-то стреляет.
Я распласталась на могиле. Слава богу, я не в Дельте: там, на плоской земле, нельзя было бы спрятаться даже от мухи. Я отползла в сторону и укрылась с восточной стороны большого памятника посреди участка. Памятник не мог полностью защитить меня, но все же лучше такое прикрытие, чем никакого.
Слава богу, я положила в карман мобильник, и сейчас, сорвав перчатку, набрала 911. Мне ответили, и я узнала голос чиновницы, с которой разговаривала в полицейском отделении.
- Я на кладбище на участке триста четырнадцать. Кто-то стреляет в меня из леса, - сказала я. - Выстрелили дважды.
- Вы не ранены?
- В меня попал отлетевший кусок гранита. Но я боюсь двинуться.
Я начала плакать от безудержного ужаса, мне было трудно совладать с голосом.
- Хорошо, я сейчас же кого-нибудь пришлю, - сказала она. - Можете, если хотите, оставаться на телефоне.
Она на минуту отвернулась; слышно было, как она посылает ко мне патрульную машину.
- Возможно, какой-то охотник ошибся, - предположила она.
- Только если олени здесь ярко-голубого цвета.
- Вы слышали еще выстрелы?
- Нет. Я спряталась за памятник Тигу.
- Автомобиль уже подъезжает?
- Да. Я слышу сирену.
Не первый раз во время пребывания в Сарне я обрадовалась полицейской сирене. Я вытерла лицо чистой перчаткой.
Позади моей машины, скрипнув тормозами, остановился автомобиль, и из него вышел Бледсо, помощник шерифа, арестовавший Толливера. Он неторопливо приблизился к тому месту, где я скорчилась.
- Говорите, в вас кто-то стрелял? - спросил он.
Я подумала, что за два цента он и сам пристрелил бы кого угодно.
Медленно поднявшись, я почувствовала, что ноги меня не держат, и привалилась к гранитному памятнику.
Он посмотрел на мое лицо и заговорил чуть более деловым тоном:
- Откуда, вы говорите, раздались выстрелы?
Я указала на лес через дорогу. Там деревья ближе всего подступали к кладбищу.
- Вот, взгляните на памятник Дику Тигу.
Выстрел отколол кусок гранита, и на памятнике остался белый шрам.
Внезапно Бледсо, прищурившись, посмотрел на деревья и взялся за кобуру.
- Откуда кровь? - спросил он. - Куда вас ранило?
- Меня задел кусок камня, - ответила я. Мне не понравился собственный дрожащий голос. - Пуля чуть в меня не угодила.
Я увидела ее на земле, подняла и подала полицейскому.
- Конечно, вы и сами могли бы это сделать, - без малейшей убежденности сказал он.
- Мне плевать, что вы думаете, - ответила я. - Плевать, что вы напишете в рапорте. Главное, что вы здесь, и теперь он не посмеет в меня стрелять.
- Вы называете стрелявшего "он" по какой-то причине?
- Без всякой причины.
Теперь я дышала почти нормально. Поняв, что в следующее мгновение никто не попытается меня убить, я вернулась к прежнему мнению относительно этого полицейского.
- А что вы вообще здесь делаете?
В нем тоже проснулась былая враждебность.
- Просто заглянула.
На его лице появилось отвращение.
- Вы та еще особа, вы это знаете?
- То же самое могу сказать о вас. Послушайте, я сейчас уеду, пока вы еще здесь, потому что мне не хотелось бы умереть в вашем городе. Спасибо, что приехали. По крайней мере… - Я замолчала, но потом закончила фразу: - По крайней мере, полиция здесь не полностью продажна.
Я догадывалась, что мое высказывание очень нетактично, тем более что полицейский не стоял, показывая на меня с криками: "Можете продолжать в нее стрелять!"
Бледсо отрывисто кивнул. Когда я закрывала дверь машины, спросил:
- Вы стояли на могиле Дика Тига?
Я кивнула.
- Хотели узнать, отчего он умер?
Я снова кивнула.
- Ну и в чем причина? По вашему мнению?
- Сердечный приступ, как и у его отца.
Я посмотрела на полицейского, постаравшись придать лицу как можно больше искренности.
- Выходит, врач был прав?
- Да.
Он самодовольно кивнул. Я завела мотор и включила обогреватель. Выехав на дорогу, посмотрела в зеркало заднего вида. Помощник шерифа Бледсо следовал за мной по пятам. Я подумала, что нужно завернуть в мотель, прежде чем я отправлюсь к Толливеру, если я не хочу, чтобы у брата тоже случился сердечный приступ. На моей щеке засохла кровь, несколько капель попали на куртку.
К этому времени я уже ненавидела мотель, но (поскольку на сей раз никто не выскочил на меня из комнаты) вынуждена была признать, что здесь безопаснее, чем на улицах. Сарн начинал превращаться для меня в большую опасную зону.
Я заперла дверь на засов и на цепочку, вымыла лицо, подкрасилась, покрыла губы яркой помадой. Я не хотела выглядеть как привидение, когда пойду к Толливеру. Пришлось, однако, наложить на порез пластырь. Запачканную куртку и перчатку я сунула в ванну с холодной водой, после чего надела черную кожаную куртку.
По пути в тюрьму я поймала себя на том, что каждые несколько секунд осматриваюсь по сторонам. "Не будь смешной, - говорила я себе. - Никто не убьет тебя в оживленном городе среди белого дня". Но, с другой стороны, я недавно считала Скотта безобидным подростком, чье наказание вполне можно доверить тренеру его футбольной команды. Ха!
Мне и раньше доводилось посещать тюрьмы. Когда меня обыскали и заставили отдать надзирателю сумку, я ничуть не удивилась, хотя, само собой, в этом не было ничего приятного. Пока я ползала по кладбищу, снова дали знать о себе ушибы, полученные накануне. Я просто превратилась в развалину и ненавидела себя за это.
Толливер вошел в комнату в оранжевой тюремной робе. Когда надзиратель его привел, я невольно прикрыла рот рукой. Вместе с ним в комнате появились два других арестанта (Скотта не было) и разошлись к своим посетителям, сидевшим за маленькими столами. Тюремные правила Сарна гласили: держать руки на столе, чтобы они все время были на виду. Ничего не передавать арестантам, если это заранее не оговорено с администрацией. Говорить тихо, не подниматься резко со стула, пока арестанты не покинут помещение.
Толливер взял меня за руки. Некоторое время мы смотрели друг на друга.
- Ты ранена, - наконец сказал он.
- Да.
Лицо его затвердело.
- Твое лицо. Кто-то тебя ударил?
- Нет, нет.
Я не приготовилась заранее к тому, что ему расскажу. Глупо было бы скрывать, что случилось со мной после его ареста. Лгать я не хотела, даже ради спокойствия Толливера.
- Кто-то стрелял в меня из леса, - сказала я без утайки. - Раны нет, просто царапина. Больше одна я на кладбище не пойду.
- Что происходит в этом городе? - Толливер с трудом сдерживался. - Что за люди здесь такие?
- Ты видел Скотта? - спросила я, пытаясь придать своему голосу немного жизнерадостности.
- Скотта? Подростка?
- Да.
- Вчера кого-то привезли, я еще не видел - кого. А что он натворил?
- Вчера он был в моем номере. Холлис довез меня до мотеля, и он…
У Толливера сделалось такое лицо, что я замолчала.
- Успокойся, пожалуйста, - сказала я очень тихо и настойчиво, схватившись за его руки, словно утопающая - за спасательные канаты. - Ты должен успокоиться. Просто обязан. Устраивать скандал здесь нельзя, иначе тебя не выпустят. Послушай, со мной все будет хорошо. Я позвонила адвокатам. Завтра из Литтл-Рока приедет Филлис Фоллиетт. Она будет тебя защищать. Эта женщина - подруга Арта, значит, она настоящий профессионал. Тебя выпустят, и все будет хорошо.
Я чуть подвинулась на жестком стуле и постаралась не вздрогнуть.
- Этот Скотт - подлый крысеныш, - с обманчивым спокойствием произнес Толливер.
- Да, - ответила я, фыркнув. - Он таков, что правда, то правда. Но я думаю, кто-то заплатил ему за то, чтобы он стал еще более подлым.
Я рассказала Толливеру о смерти Дика Тига и о том, что Салли нанимали убирать кабинет. По всей видимости, она увидела что-то на столе Дика, и это до такой степени возбудило ее любопытство, что она пришла домой, достала школьный учебник и записала такие буквы: "СО, МО, ДА, НО". Толливер, как и я, ничего не понял.
- Может, это анаграмма? - спросил он.
- Мне не удалось составить из этих букв ни одного слова, - сказала я. - И это не совпадает ни с чьими инициалами. Я пыталась писать буквы задом наперед. Подставляла к ним порядковые номера алфавита. Вряд ли Салли Бокслейтнер использовала какой-то сложный код.
Толливер поразмыслил минуту. Я чувствовала под своими пальцами его пульс, ровный и сильный.
- А что было на столе? - спросил Толливер.
- Страховые документы.
- Чьи?
- По словам Сибил, он просматривали полисы семьи за текущий год.
- У него в самом деле был сердечный приступ?
- Да, я проверила это на кладбище. Похоже, это наследственное: отец Дика тоже умер от инфаркта довольно рано, хотя не так рано, как Дик.
- Я подумаю об этом, все равно мне здесь больше нечем заняться, - грустно сказал Толливер.
Я откашлялась.
- Я принесла одну из твоих книг. Они проверяют ее на предмет скрытых посланий. Тебе ее передадут, когда вернешься в камеру.
- О, спасибо.
Наступила пауза - Толливер боролся с собой, стараясь промолчать, но проиграл.
- Знаешь, пока я здесь, я не могу помешать людям обидеть тебя.
- Знаю.
- Еще никогда в жизни я так не злился.
- Догадываюсь.
- Но мы должны узнать, кому понадобилось меня сюда засадить.
- Это… Это вполне может быть Джей Хопкинс.
- Почему ты так решила?
- Марв Бледсо - закадычный друг Джея Хопкинса. И Марв - двоюродный брат Пола Эдвардса. А может, сам Харви, шериф, приказал Марву тебя арестовать.
- Из этой троицы на эту роль больше всего годится Джей Хопкинс.
Я кивнула. Джей был самым слабым из троих.
- Свидание закончено, - сказал надзиратель, и два других посетителя встали.
Мы с Толливером посмотрели друг на друга. Я постаралась принять уверенный вид. Подозреваю, Толливер делал то же самое.
- Встретимся завтра в суде, - сказал он, увидев, что надзиратель выказывает признаки нетерпения.
Я выпустила его руки и откинулась на спинку стула.
Спустя пять минут я стояла под холодным ярким солнцем, думала, что же теперь делать, и никак не могла избавиться от беспокойства. Казалось, за мной кто-то следит, и у этого человека в руках оружие. Интересно, доживу ли я до возвращения Толливера.
Я презирала себя за страх. В конце концов, я на свободе, в то время как мой брат в тюрьме. Там не менее опасно, чем здесь, если выяснится, что наш враг - шериф.
По уличному движению я заметила, что занятия в школе окончились, и совсем не удивилась, когда ко мне подкатил маленький автомобиль моей новой лучшей подружки, Мэри Нелл.
- Прокатимся? - пригласила она.
Я уселась на переднее сиденье, удивившись тому, что она одна, а еще больше тому, что она приблизилась ко мне у всех на глазах.