- Боже… какой ужас… - выдавила женщина и тяжело задышала, а потом треснувшим голосом спросила: - Как давно?
- Почти два года, - ответила девочка и всхлипнула. - Это было так страшно! Когда он впервые пришёл ко мне, я испугалась… А потом он угрожал мне, и снова-и снова приходил по ночам в мою спальню! Заставлял делать всякие гадости, и при этом снимал всё на камеру! А ещё фотографировал меня, заставляя принимать разные позы! И ему нравилось, что я плачу! Он специально старался причинить мне ещё больше боли, чтобы я рыдала, когда он насилует меня!
- Доченька моя маленькая… бедненькая, иди ко мне, - с голос женщины был полон печали, горечи и сожаления. Прижав к себе дочку, она тоже расплакалась. - Но почему ты мне ничего этого не говорила?
- Потому что ты всё время повторяла, что благодаря ему мы живём теперь в нормальных условиях, что я могу учиться в нормальной школе, и что теперь у меня есть перспективы! Ты говорила, что нам повезло! Что теперь есть деньги, и мы может ездить даже за границу на отдых! Что теперь не нужно отказывать себе в элементарных вещах! Ты же чуть ли не молилась на него, и терпела удары!
- Солнышко, так всё это было ради тебя! Я думала, что хоть ты потом сможешь счастливо жить! Господи, если бы я только знала, к чему приводит моё терпение! - с отчаянием воскликнула женщина. - И теперь мне всё понятно! Я же видела, что ты стала замкнутой и пугливой! Видела, что ты часто плачешь! Но я-то думала, что это переходный возраст, что ты влюбилась в какого-нибудь мальчика, а он не отвечает взаимностью! Думала, что может чувствуешь себя белой вороной в школе, и одноклассники к тебе относятся с пренебрежением, потому что ты приехала из села! Я что угодно думала, но такой ужас мне и в голову не приходил! Бедный мой ребёнок! Прости меня, пожалуйста!
- Мамочка! Я не виню тебя! Честно! Я люблю тебя! Я так боялась, что ты мне не поверишь, или будешь ругать, обвинять меня в этом, а ты… Спасибо тебе! - девочка уже разрыдалась в голос, а следом за ней и мать, и я понимала, что сейчас вмешиваться не стоит, потому что обеим это жизненно необходимо.
"Господи, хоть бы самой не расплакаться", - пронеслось в голове, и я ощутила, как на глаза навернулись слёзы. Украдкой смахнув их, я снова посмотрела на два силуэта и обомлела от картины. Прямо на глазах аура обеих начала набирать свет, а внутри у девочки на месте черноты начали появляться светлые пятна. Они как будто вбирала в себя весь мрак и это завораживало. А вот бесу явно не нравилось это, и сущность начала дрожать всё сильнее, а затем и постепенно уменьшаться, сдуваясь, как проткнутый мяч. "Хах! Вот тебе! Обломайся! Не получилось загубить душу ребёнка!" - самодовольно подумала я, наблюдая, как бес становится всё меньше, и в конце превратился в небольшой шарик.
Ждать, пока они успокоятся, пришлось долго, но это стоило того, потому что аура девочки стала один-в-один с моим цветом, да и внутри всё изменилось, лишь кое-где оставив тёмно-фиолетовые пятна, что говорило о боли и перенесённых страданиях. Но я понимала, что здесь уже просто нужно время, и материнская любовь, чтобы девочка излечилась от душевных травм.
- Ну всё-всё, моя маленькая, не плачь. Больше я никому не дам тебя в обиду. Он никогда пальцем к тебе не притронется, - нежно произнесла женщина, глядя девочку по спине, а потом подняла голову и, запинаясь, добавила в мою сторону: - Спасибо вам огромное… Олечка смысл моей жизни, и страшно представить, что она могла умереть сегодня…
- Пожалуйста, - доброжелательно ответила я и улыбнулась, а потом протянула руку и провела девочке по плечу, успокаивающе сказав: - Вот видишь. Мама тебя любит и на всё готова, только, чтобы ты была счастлива.
- Да, - ответила она, а потом отстранилась от матери и, обняв меня, пробубнила: - Сейчас так легко стало на душе… Я уже и забыла, каково это, когда не мучает страх, или боль, или стыд…
- А дальше будет ещё лучше, - оптимистично добавила я. - Когда он сядет за решётку и понесёт наказание, ты полностью сбросишь с себя этот гнёт ужаса.
- Наказание? - голос матери дрогнул.
- Конечно. Такое нельзя прощать, - подал голос Ян.
- Но ведь это огласка, и Олечка не перенесёт её, - робко сказала женщина.
- Мамочка, перенесу. Представь, ведь он же может потом также издеваться над другими, - девочка была полна решимости. - Только обещай, что мы потом уедем отсюда!
- Ты всегда была у меня заботливой и доброй девочкой, - ласково произнесла мать. - Конечно, уедем. Начнём всё сначала. И пусть нам будет тяжело, но однажды всё наладится. Ты ещё будешь счастливой!
- А давай в наше село поедем. Мне, если честно, в городе не нравится, - нерешительно попросила Оля. - Здесь шумно и люди мне не нравятся. Вспомни, как было раньше, когда мы жили там. Нам ведь обоим нравилось.
- Нравилось, солнышко, но там мне работать негде, - с сожалением ответила мать. - А на одних продуктах с огорода не проживёшь.
- Вы медсестра ведь? - в разговор вмешался Ян, и когда женщина кивнула, я поняла, что он достал из кармана телефон. Набрав номер, он поприветствовал человека на другом конце провода и деловито спросил: - Как у нас обстоят дела с медсёстрами? Есть свободные вакансии?… Замечательно! А где именно?… Да?! И в нашем посёлке даже? Ещё лучше! Хорошо, если что, я перезвоню, - после чего убрал телефон и лаконично произнёс: - Мы можем предложить вам и работу, с хорошей зарплатой, и дом с обстановкой, и хорошую школу для вашей дочери, и всё это как раз находится в селе, где обстановка спокойная, а люди доброжелательны. Думаю, вам стоит согласиться. Поверьте, вам у нас понравится, и это как раз то, что необходимо вашей дочери, чтобы восстановить душевное равновесие.
Слушая Яна, я всё больше расплывалась в улыбке, с благодарностью глядя на любимого, и с трудом заставила себя сидеть на месте, хотя хотелось вскочить и расцеловать его за такое предложение нашим подопечным.
- А где это - у нас? - в голосе женщины опять проявилась подозрительность. - Кто вы такие? И как узнали о случившемся и тем более о планах Олечки?
- Эээ, - выдала я, не зная, что можно говорить, а что нет, и с надеждой посмотрела на Яна.
Поняв мою заминку, он сказал:
- Мы, это группа людей, помогающая таким, как вы, попавшим в беду. Моя жена обладает способностями слышать некоторые вещи, которые обыкновенный человек не может, и она не единственная с такими способностями. Нас много. Живём мы небольшими сёлами - тихо и неприметно. Но нам, как и всем остальным нужны и школы, а значит учителя, и больницы - а значит и врачи, и медсёстры, и всё остальное. Поэтому, мы способны предложить попавшим в беду не только моральную помощь и поддержку, но и, так сказать, материальную. Большего, простите, сказать пока не могу. Если примите предложение, то узнаете всё подробнее, а нет - и так уже достаточно рассказано.
- Что-то мало верится в такой альтруизм, - пробормотала женщина. - Может вы секта какая, и мы в рабство попадём, или вы нас на органы разберёте…
- Мама, а я им верю, - твёрдо сказала девочка. - С нас же взять-то нечего. Квартира не наша, накоплений нет… И мне кажется, что Сури точно не способна заманивать людей в рабство… Я чувствую, что она не такая.
- Спасибо, - я улыбнулась подопечной, а потом обратилась к её матери: - Елена Николаевна, поверьте, мы не секта. Мы просто закрытое сообщество, основная цель которого спасать души людей. Не давать им совершить преступление, или как в случаи с Олечкой, убивать себя. Никаких других целей мы не преследуем, потому что живём вообще по-другому принципу. В наших посёлках люди в первую очередь уважают друг друга и понимают, а также всегда приходят на выручку. У нас нет понятия чужой беды, зависти, подлости и прочих отрицательных человеческих качеств…
- Больше похоже на какое-то сказочное месте, чем на реальный посёлок, - женщина не сдавалась. - Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Уж слишком у вас всё красиво выходит.
- Почему же бесплатный? - спросил Ян. - Вы, как и здесь, будете работать медсестрой. В посёлке живут и обыкновенные люди, и такие, как мы с женой, и все мы требуем такого же лечения и ухода, как и любой человек в городе. И наш посёлок, совсем не сказка. Просто мы не афишируем себя, и приглашаем туда лишь тех, у кого ситуация действительно патовая. Но если не хотите и боитесь ехать к нам, мы постараемся вам помочь переехать в другой город. У нас обширные связи и мы поможем вам найти и достойную работу, и снять жильё, а на данный момент - поможем и с возбуждением уголовного дела, и проследим, чтобы вашу девочку не сильно мучили при снятии показаний.
- Мама, ну пожалуйста, поехали к ним! - взмолилась девочка.
- Я подумаю, - уклончиво ответила женщина и хотела сказать что-то ещё, но тут со стороны прихожей донеслось копошение, а потом открылась входная дверь.
- Он вернулся… раньше… специально… - испуганно прошептала девочка и прижалась к матери, а аура моментально поблекла, и внутри всё окрасилось в более тёмные цвета.
Женщина только успела обнять её, как в комнату вошёл силуэт и, посмотрев на его ауру, я сморщилась от омерзения, и ощутила тошноту. Аура была мутно-красной с тёмными разводами, а внутренний контур переливался разными оттенками тёмно-бордового, а в районе половых органов цвета были особенно насыщенными. Но больше всего поразил бес - в полтора раза больше самого силуэта, он колыхался в разные стороны, пугая абсолютной чернотой.
- Я не понял, а что здесь такое? - нагло спросил мужчина. - Лена, почему ты не на работе? И что это за люди у нас тут? А же приказывал - в дом кого попало не водить!
- Семён, а ты почему так рано вернулся? - дрожащим голосом спросила женщина.
- Освободился раньше, - небрежно ответил он, и в этот момент женщина резко сорвалась с места и бросилась на мужчину, с яростью закричав:
- Тварь похотливая! Убью! Ты вернулся, чтобы в очередной раз изнасиловать моего ребёнка! Мне Олечка всё рассказала! Я тебя порежу сейчас!
Если мужчина и растерялся в первый момент, то лишь на секунду, а потом резко выбросил руку вперёд и нанёс удар в лице женщине, отчего та сразу упала на пол, а он потом угрожающе произнёс, повернув голову в нашу сторону:
- Что сучка сопливая, всё рассказала? Тебе конец!
- Мамочка! - вскрикнула девочка, бросившись к лежащей женщине.
- Это тебе конец, - сдержанно произнёс Ян, оказавшийся уже рядом с мужчиной, и тоже подняв руку, нанёс ему удар.
Тот хрюкнул и, отлетев, наверное, ударился об стену, а потом начал сползать вниз. Однако Яну этого было мало. Подойдя к мужчине, он так встряхнул его, что затрещали кости, а потом процедил:
- Что, бить женщину и насиловать ребёнка куда удобнее, чем противостоять таким, как я? Привык приказывать и запугивать? Отвыкай! Теперь тебе будут приказывать и запугивать. Клянусь, в первую же ночь в тюрьме, тебя оскопят, а потом весь срок будут использовать так же, как ты использовал ребёнка. И что ещё точно обещаю - если кто-то захочет носить тебе передачи, я сделаю так, что вазелина в них не будет.
- Да пошёл ты! - зло выплюнул мужчина.
- Сейчас вместе пойдём. И пойдём туда, где ты хранишь диски со своими фильмами, а также фотографии. Спасибо, кстати, что собирал доказательства для суда.
- Она сама этого хотела! - выкрикнул мужчина, видать поняв, что дело серьёзно и ему придётся нести за всё наказание.
- Я не хотела! - с отчаянием закричала девочка. - Я умоляла оставить меня в покое!
- Тссс, доченька. Не плачь. Я тебе верю, - успокаивающе сказала женщина, сев, и прижав к себе дочь, а потом добавила: - В нашей спальне есть сейф. Он всегда держал его закрытым и не позволял мне заглядывать в него. Как я теперь понимаю, всё там.
- Где ключ? - холодно спросил Ян, а потом снова встряхнул мужчину и тот застонал. - Ну, будешь говорить, или простимулировать тебя? Проверим твои яйца на крепость, перед тем, как ты их лишишься?
- Лена, я дам тебе денег и позволю уехать! Давай договоримся между собой! - истерично предложил он. - Много денег дам!
- Засунь ты свои деньги в… - с отвращением произнесла она. - Ты должен сидеть! Ты делал с моей дочерью страшные вещи, и я хочу, чтобы ты всё это прочувствовал на своей шкуре!
- Суки! - взвыл мужчина и дёрнулся, чтобы ударить Яна, но тот моментально среагировал и нанёс удар, после которого раздался треск, а затем силуэт насильника застыл на месте.
- Что случилось? - испуганно спросила я, всё это время сидевшая смирно, чтобы не мешаться под ногами у своего Поводыря. - Ян, ты же не убил его?
- Нет. Только нос сломал, а он сразу вырубился. Хлипкий мужичок. Тяжело ему будет в тюрьме, - презрительно ответил он, а затем встал и спросил: - Ну что, вы готовы вызывать полицию, писать заявление и давать показания?
- Как ты, доченька? Уверена, что сможешь? - заботливо спросила женщина. - Ведь тебя будут обо всём спрашивать. Врач будет осматривать…
- Смогу, мамочка, - решительно ответила девочка. - Только ты меня не оставляй. Будь рядом. Мне так легче.
- Конечно, буду, - заверила женщина. - Как и обещала, больше в обиду не дам.
- Сури, а вы можете с нами побыть какое-то время? Мне бы хотелось, чтобы и вы с Яном пока не уезжали, - Оля обратилась к нам.
Не зная, что дальше в таких случаях полагается делать Пифиям, я перевела взгляд на Яну, и он дружелюбно ответил:
- Не волнуйся, мы не бросим вас. Неделю точно проведём ещё с вами, чтобы помочь пережить первые дни, и заодно ускорить следствие, чтобы вы могли быстрее уехать отсюда и всё забыть. Да и потом не оставим без помощи. Вы всегда сможете с нами связаться. Ну а если решитесь ехать в наш посёлок, будем вдвойне рады.
- Спасибо! - аура девочки засияла и, поднявшись с пола, она помогла встать своей матери, а затем бросилась ко мне и, обняв за шею, тихо прошептала: - Спасибо тебе за всё! Ты спасла меня!
- Пожалуйста, - с нежность сказала я, чувствуя, как меня охватывает невыразимое ощущение счастья, что в борьбе со злом я одержала свою первую победу.
"Как же это приятно, вот так видеть, что кому-то помогла. Сняла тяжесть с души, и снова направила на хорошее. И пусть я ослепла, пусть до этого пережила страшные вещи, пусть слышу и вижу такое, отчего по коже бегут мурашки, но это стоит вот таких минут радости и искренних, положительных эмоций, которые сейчас исходят от девочки", - подумала я, ещё более укрепляясь в понимании всей нужности работы таких Пифий, как я.
Эпилог
(Год спустя)
Укачивая на руках свою малышку, я, не переставая, улыбалась, глядя на её золотистую ауру и казалось, что в груди не хватаем места для сердца, которое сейчас переполняли любовь и радость.
- Солнышко моё, - прошептала я, поцеловав свою дочку в лобик. - Ты самое настоящее солнышко. Ты так чисто и красиво светишься, что глаз не отвести.
Дочка сонно зачмокала губками, и звук вызвал такое умиление, что я чуть не расплакалась от счастья. И это ощущение счастья продолжало расти с каждым днём. Родив три дня назад, я уже не представляла, как раньше могла жить без своей девочки и каждую минуту посвящала только ей.
За прошедший год я полностью выучила расположение всех вещей в доме, развила тактильные ощущения и плавность движений, что позволяло не оставлять за собой одни разрушения, и поэтому уверенно чувствовала себя и могла спокойно ухаживать за нашей дочерью. Хотя, и Ян проявлял не меньшую настойчивость, пытаясь сам всё делать, на что я смеялась и говорила, что если бы у него было молоко, то он и грудью захотел кормить нашу малышку.
Но сейчас было наше время с дочкой. Вернее, мы остались одни, потому что Ян уехал в аэропорт встречать возможного будущего Поводыря для нашей дочери, а я выпроводила всех помощников, чтобы наедине с дочкой насладиться приятными впечатлениями и не делиться ею то с тёткой, то с Айдой и Гаем, то с моим отцом.
"Ох, надеюсь, в этот раз это будет именно он, Поводырь для нашей крохи", - взволнованно подумала я.
А волноваться было за что. Когда наша малышка родилась и Эсмарх взглянула на неё, то сразу сказала, что она необычный ребёнок. Точнее, что она не просто будущая Пифия, а однажды станет Старшей Пифией, потому что ребёнок направлен на чистый свет и духовную гармонию, и что такая аура указывает на будущих Старших Пифий.
Меня, конечно, это сначала порадовала, но оказалось, что такие дети рождаются очень редко, и что сейчас живут лишь два мальчика с таким же цветом, и в тот момент я испугалась, что может, у моей девочки нет пары. А потом стало ещё страшнее, когда на следующий день привезли первого претендента, и взаимного искрения аур не возникло, что говорило об отсутствии душевного родства. Теперь осталась надежда на мальчика, которого везли с одного из наших посёлков под Владивостоком.
- Тук-тук, - донеслось из прихожей, и я узнала голос Ольги, своей первой подопечной. - Пришла тебе помочь. Мама тоже хотела, но в медпункте. Там наш трудовик порезал себе руку, поэтому швы ему накладывает. А Айда готовит стол к приезду гостей.
- Спасибо большое, - с благодарностью произнесла я, взглянув на её силуэт. - Вот же вы все неугомонные. Но честно, всё хорошо. Я справляюсь.
- Спит уже? Жаль, - шёпотом сказала она, подойдя ближе и наклонившись над ребёнком. - Не могу, она такая куколка, что как вижу её, хочется пожмякать и потискать!
- Поверь, у меня те же чувства, хотя я её не вижу, - со смешком ответила я. - С рук бы не спускала, и с Яном готова драться, только чтобы не отдавать её.
- Ой, Ян такой хороший отец! Так интересно за ним наблюдать… Слушай, а у него сильно меняется аура, когда он держит её?
- Да, начинает светиться от нежности и любви, - ответила я. - Но словами этот свет не передать.
- Понимаю, - Ольга кивнула. - Просто знаешь, так необычно сейчас вспоминать свои первые впечатления от встречи с вами, и теперешние. Тогда Ян пугал меня. Он как скала, казался огромным, холодным и нерушимым, а сейчас… В нём столько любви и нежности, что порой я завидую вам… Но завидую по-хорошему, с радостью. И ещё сердце наполняет надежда и вера в лучшее. Теперь я точно знаю, что любовь есть, а значит, и у меня есть шанс на счастье.
- Конечно, есть. И оно у тебя будет, - пообещала я. - Помнишь, при нашей первой встрече, что я тебе сказала? Что дальше всё будет только налаживаться.
- Кстати, а сегодня ведь год, как мы впервые встретились… Так страшно теперь осознавать, что я могла умереть, - задумчиво сказала она.
Ольга замолчала, наверное, погрузившись в воспоминания, и мне тоже вспомнился тот день и всё, что за ним последовало - как мы поддерживали морально и её, и мать, как я переживала на суде за свою подопечную, и как потом радовалась, когда её отчима осудили на длительный срок. За этот год я успела спасти не меньше сотни людей, но именно первый случай запомнился больше всего.
"Хотя возможно, это от того, что они единственные, кто переехал жить в наш посёлок. Остальным моим подопечным такая помощь не требовалась", - подумала я, вспоминая и тот момент, когда Ольга с матерью попали сюда.