Девушки, стоявшие вокруг, захихикали, и тут я заметила, что все без исключения уже переоделись. На них было что-то блестящее и переливающееся, и при этом совершенно неотличимое от тела. Казалось, что оно подстраивается под цвет кожи. И абсолютно на каждой оно смотрелось волшебно. Теперь девушки выжидающе смотрели на меня.
Так как поток возражений иссяк, я разделась и втиснулась в узкий костюм. Он облегал меня, словно вторая кожа и к моему облегчению вовсе не был прозрачным, и теперь он показался мне в высшей степени удобным.
Пока я его поправляла, мы пошли на берег озера. Гавейн и парни, на которых были штаны из той же ткани, уже ждали нас.
- Для разогрева каждый плывёт двадцать дорожек через озеро. Потом мы с вами еще поработаем над вашим свечением. Вы ведь знаете, что для успешной сдачи экзамена призванный свет должен быть достаточно ярким и большим.
Я совершенно ничего не поняла, кроме 20 дорожек. Ширина озера составляла около 100 метров, если не больше. До послезавтра может быть я и управлюсь.
Шелликоты друг за дружкой вошли в воду и поплыли. Это было одно из зрелищ, которое увидев однажды, не забываешь больше никогда. Это не было тем плаванием, которое я когда-то знала. Это вообще не было похоже ни на что, что мне было известно. Они рассекали воду со скоростью, от которой захватывало дух. Я отстала, изумлённо глядя на них. Я никогда даже приблизиться не смогу к такой скорости.
- Эмма? Ты почему еще не в воде? - дружелюбно спросил Гавейн
Я покачала головой.
- Я же просто улитка. Я жутко опозорюсь.
- Попробуй. С твоими способностями ты должна была быть великолепной пловчихой в мире людей. Арес в своё время побеждал на всех соревнованиях.
Это было совершенно несопоставимо.
- Я не могу, - нерешительно запротестовала я. - Я не плаваю в озерах или в любом другом открытом водоёме. Только в бассейнах, там, где я вижу, куда плыву, и что подо мной происходит.
Брови Гавейна изумлённо поднялись. Полу-шеллликот с боязнью воды ему определённо еще не попадался.
Как и каждый из шелликотов, кого я знала, он выглядел бессовестно хорошо.
Он покачал головой.
- Ты плавала с Кэламом, Эмма. Каждый знает об этом. Попробуй, ты увидишь, что страх уйдёт. Теперь ты одна из нас.
Он еще раз одобряюще кивнул, повернулся и пошёл к берегу. Всем своим видом он дал понять, что ждёт, что я последую за ним.
У края воды он остановился и протянул мне руку. Она была холодной и неприятной, но, несмотря на это, я была рада тому, что он был рядом, и потому смело игнорировала это ощущение.
Я осторожно вошла в воду. Это было удивительно. Знакомая паника отступила, исчез страх перед водой, и мне показалась, что я принадлежу ей. Дело было в этом костюме, который был на мне или действительно в моём приключении с Кэламом? На самом деле это было неважно. Я опустилась в воду и поплыла кролем. Пусть я и не была такой быстрой, как все остальные, я всё равно была гораздо быстрее, чем когда-либо раньше. Для шелликотов плавание должно быть кульминацией школьных будней.
Благодаря костюму я скользила в воде практически без сопротивления. Несмотря на это, когда я вылезла из воды после 20 дорожек, моё тело ощущалось как пудинг. Я устало плюхнулась на песок. Ко мне подошла Амия:
- Это было просто супер, - прошептала она, - Я и не думала, что ты такая быстрая, даже Гавейн удивился.
Я не открывала глаза.
- Ты просто пытаешься меня подбодрить. Вы-то уже давно закончили.
- Это не имеет значения, ты была невероятно быстра. Поднимайся. Посмотрим, как остальные будут призывать свет.
Я с трудом поднялась на ноги. Завтра мои мышцы будут болеть так, как никогда в жизни.
- Что имеешь в виду под светом? - недоверчиво спросила я.
С удивлением я заметила, что щёки Амии порозовели.
- Ты ведь плавала с Кэламом, - сказала она. - Ты не могла не видеть его свет.
- Почему здесь вообще каждый об этом знает? - смущенно спросила я и тут же вспомнила о чудесном свечении, которое было на озере.
- То, что тогда обсуждалось на собрании Совета, было у нас месяцами темой для разговоров. Многие не могу простить Кэламу того, что он с тобой связался.
От неё это не прозвучало, как упрёк. Я знала, что должна поговорить с ней о Кэламе, но я не была готова к этому разговору.
- Амия, я знаю, что Кэлам должен на тебе жениться, - тихо пробормотала я. Она отмахнулась.
- Потом о нём поговорим, здесь не то место, у воды есть уши.
Она увлекала меня туда, где многие шелликоты тренировались, чтобы призвать достаточно света, и осветить воды озера.
- Вы должны сконцентрироваться на своей сущности, - повторял каждый раз Гавейн. - Вы должны удержать это и попробовать расширить свечение.
Для демонстрации он положил ладонь на поверхность воды, и тут же по ней протянулось светло-серое мерцающее свечение.
Амия рассмеялась.
- Гавейн, ты просто хвастун. Кому из нас подвластно такое?
- Призывать свет крайне трудно, - пояснила Амия, повернувшись ко мне, пока мы стояли в воде по пояс и ждали. - Мало у кого это получается в первый год в Аваллахе. Но каждый должен уметь это, если он хочет сдать выпускной экзамен через 3 года. Чтобы достичь того, что делает Гавейн через контакт всего одной рукой, нужно тренироваться годами.
Гавейн лукаво улыбнулся мне.
Завороженная, я смотрела, как загорался то один, то другой огонёк. Каждый раз со стороны всех остальных раздавались аплодисменты. У Амии тоже получилось заставить воду принять тёплый цвет сливочной карамели и сверкать то тут, то там.
- Зачем вам нужно свечение? - спросила я Амию. - Явно не для того чтобы видеть в воде. Или всё же?
- Нет, видеть мы можем и так, хватает того света, который пропускает вода. Собственное же свечение имеет скорее ритуальный характер. Каждый молодой шелликот должен овладеть этим умением, чтобы бы принятым в круг взрослых и чтобы принимать участие в танцах полнолуния. Также и жениться пара может только после того, как оба умеют призывать свой свет.
При этих словах по её лицу разлился лёгкий румянец.
Через полчаса Гавейн закончил тренировку и подошёл ко мне.
- У тебя сегодня отлично получилось, Эмма. На следующем занятии тебе следует начать работать над собственным светом. Я не уверен, возможно ли это для полукровки, однако мы в любом случае должны попытаться. И если это и получится, то для тебя это будет крайне сложно.
Мы стояли на берегу огромного озера и молча смотрели, как шелликоты один за другим выходили на берег.
- Я должен тебе кое-что передать от Майрона. Он просил тебя никогда не входить в озеро в одиночку, - неожиданно понизил голос Гавейн. - И держись при любых обстоятельствах подальше от тёмных уголков вдали.
Я испуганно посмотрела на него.
- Я думала, что здесь я в безопасности.
- Это так, - успокоил он меня. - Но осторожность не повредит. Элин не сможет преодолеть барьер, закрывающий выход к морю, для этого слишком сильна магия, которая нас защищает. Но при этом любой из шелликотов может пройти его отсюда, каждый из нас может покинуть Аваллах. Ты даже не заметишь, когда пересечёшь границу. Любой студент может вернуться, для остальных доступа сюда нет.
Он развернулся и направился к домикам.
Если он хотел этими словами меня успокоить, то у него явно не получилось. С другой стороны, у меня и в мыслях не было соваться одной в тёмную воду.
- А почему у каждого из шелликотов собственный свет? - спросила я Амию по дороге обратно.
- Свет принимает цвет твоих глаз. Не знаю, почему, просто так было всегда, - ответила она, словно это было что-то само собой разумеющееся.
- Из чего вообще сделан этот костюм? - спросила я снова. Он ощущался почти как вторая кожа. Мне даже было немного жаль снимать его.
- Костюмы ткут из редких водорослей, мы называем их майсгир. Это искусство, которым владеют только пожилые женщины. Когда шелликот вступает в возраст, в котором она больше не может иметь детей, тогда её посвящают в искусство ткачества. Это великая честь для женщины, выполнять такую работу.
Я удержалась от вопроса, чем же занимаются в этом возрасте мужчины, и слушала её дальше.
- К сожалению, мы находим эти водоросли всё реже и всё дальше и глубже углубляемся в моря. Каждый год кланы снаряжают экспедиции, но каждый раз добыча становится всё меньше, а некоторые группы не возвращаются вовсе.
В её голосу звучала печаль.
- Почему они не возвращаются?
- Мы не знаем точно. Моря очень загрязнены. В воде огромные пятна нефти и острова из пластика. Нефть осаждается на глубине, и когда она попадает на кожу шелликота, забивая поры, он умирает. Он задыхается, если не удаётся вовремя достичь поверхности воды.
Она смотрела на меня и в её глазах стояли слёзы.
- Так погибла моя мама. Она успела на поверхность, однако её обнаружили рыбаки, они поймали её, словно какое-то животное. Элин был с ней и видел, как они сетью втащили её на борт лодки. Он был беспомощен, и слишком мал, чтобы помочь. Мы больше никогда её не видели.
Мы остановились.
- Мне очень жаль… - сочувственно прошептала я. Больше я ничего не могла сказать.
- Элин из-за этого так ненавидит людей, - тихо добавила она.
Я кивнула.
- Но не всю люди столь ужасны, - она криво улыбнулась мне в ответ.
- Но не ужасные ничего не делают. И я не уверена, что это лучше.
- Вы что, всегда всё правильно делаете? - нерешительно попыталась я защитить людей.
- Нет, конечно, - она улыбнулась.
- Ну, тогда я спокойна.
- Мы не можем понять: как вы не осознаете, что сами себе вредите? Вы разрушаете не только наше жизненное пространство, но и своё собственное. Зачем?
Я пожала плечами. Я никогда раньше не ломала над этим голову.
Я поражалась, когда смотрела по телевизору передачи о вымирающих видах животных или о корчевании тропических лесов. Но и не более.
Что я могла исправить? Даже наша акция по спасению китов и информационная поддержка были просто каплями воды на раскалённых камнях. Я всегда была больше занята собой и собственными проблемами.
"Как и почти все, кого я знала" - подумала я в свою защиту.
Глава 6
- Рейвен, ты должна еще поупражняться со мной. Пожалуйста.
Мы сидели на кроватях в нашей комнате. Я пыталась читать, но никак не могла сосредоточиться на строчках. У меня была хорошая успеваемость по каждому из предметов, кроме урока мистерий, что, конечно же, было из-за Талина.
- Я не могу от тебя отгородиться, и Талин просто этого не понимает. Я не выношу его, - пожаловалась я.
- Талин хороший учитель. Он просто хочет, чтоб ты больше старалась.
Рейвен строчила что-то в своём дневнике.
- Я всё спрашиваю себя, почему ты всё записываешь, если ты и так всё запоминаешь? - зло ответила я.
Я ненавидела Талина и была уверена, что это взаимно. Он постоянно вымещал на мне что-то. Его дурацкий урок мистерий действовал мне на нервы. Чего настолько мистического было в способности эльфов влиять на наши чувства? Иногда это действительно было полезно. Зачем мне пытаться отгородиться? Он неделями вбивал в нас это. Разумеется, у всех остальных студентов из нашей группы получалось гораздо лучше скрывать свои мысли от эльфов. Неужели не было ничего более важного для изучения, что-то крутое, какая-то способность, которая помогла бы мне защититься от враждебно настроенных шелликотов или освободить Кэлама? Элин же мог управлять той гигантской волной, значит, есть много подобного, чему Талин мог бы нас научить.
Но Талин не знал пощады и снова и снова он заставлял Рейвен копаться в моей голове. Возможно, моя неспособность защититься его по-царски развлекала. Можно было с уверенностью сказать, что он был склонен к садизму.
- С таким настроем у тебя это никогда не получится, - пояснила Рейвен и снова углубилась в свои записи. Я яростно задёрнула полог балдахина.
- Уберись прочь из моих мыслей! - прошипела я.
- Так не выдумывай такие глупости, - приглушённо донеслось снаружи. Иногда я бы всё отдала за то, чтобы иметь отдельную комнату. Только для себя.
Хуже всего было то, что любой разговор об освобождении Кэлама Рейвен пресекала на корню. Я была расстроена, потому что не продвинулась ни на шаг вперёд. День проходил за днём, и ничего не делалось для того, чтобы помочь ему.
Пятью минутами позже ко мне заглянула Амия.
- Ты уже в порядке? - спросила она, и, не дожидаясь ответа, залезла ко мне под одеяло. Личное пространство было здесь понятием совершенно неизвестным. Со мной постоянно кто-то был рядом. Разумеется, Амия не хотела ничего плохого, да и мы стали в последнее время почти не разделимы. Амели, которой я регулярно писала, уже отпускала в своих письмах шуточки о том, не хотим ли мы обе вместе связать себя с Кэламом.
Иногда всё это действовало мне на нервы. Я сделала свирепое лицо и попыталась её игнорировать.
- Я бы могла рассказать тебе о Кэламе. Каким он был раньше, когда мы были детьми, - осторожно начала она. Я повернулась к ней лицом.
- Когда-то нам надо поговорить о нём, разве нет? - она смотрела на меня, словно извиняясь.
Она была права. До этого мы избегали этой темы. И вот, наконец, она пришла к выводу, что пришло время поговорить об этом.
Я кивнула. Я совершенно не могла сердиться на неё. Ведь она ничего не могла против законов своего народа.
- Ты хоть любишь его? - вырвалось у меня. Это был вопрос, который занимал меня больше всего, чаще всего. Она секунду размышляла, что ей ответить.
- Как брата, - тихо ответила она. - Также сильно как Элина, он мой кровный брат. Но Кэлам был добрее ко мне. Я была рада тому, что он был избран для меня.
- Кэлам сказал то же самое, - мрачно ответила я.
- Я люблю его не так, как ты. Будет неправильно, если мне придётся выйти замуж за него.
Я изумлённо посмотрела на неё. До этого она не казалась мне бунтаркой.
- Я думала, вы не противитесь законам вашего народа.
Она пожала плечами.
- Но от этого они не становятся правильными, разве нет?
- Я бы сказала, что с этой позиции мы ушли в развитии немного дальше.
- Я огорчу тебя внесением поправки, - глухо донёсся до нас протестующий голос Рейвен, - но и у людей, насколько мне известно, есть народы, в которых родители решают, кто на ком женится.
Мне пришлось снова признать поражение.
- Неужели ты не можешь поговорить с Эллином? Он должен отпустить Кэлама, - снова повернулась я к Амии. Она покачала головой.
- Совет старейшин разрешил нам остаться в Аваллахе, но ни мы не получаем новостей от наших семей, ни они не могут получить от нас весточку. Мы отрезаны от наших семей. Я очень беспокоюсь. И многие считают, что в этом виновата ты, Эмма. Тебе надо быть осторожнее. Некоторые из нас, кто учится в Аваллахе, происходят из семей, верных Элину. Мы надеемся, что они не решаться нарушить покой в здесь, но мы не можем быть в этом уверены на сто процентов.
- Расскажи лучше про Кэлама, - прервала я её, - столь мрачные прорицания в данный момент - это слишком для моих нервов.
Рейвен, которая всё еще подслушивала наш разговор, тихо засмеялась.
Я проигнорировала её и слушала Амию, рассказывающую о детских проделках, которые они устраивали с Элином и Кэламом, когда они трое были маленькими. Было почти невозможно представить себе, что из той детской дружбы выросла такая ненависть.
- Эмма, ты осознаешь, что мы с тобой наполовину сестры?
Я с потрясением посмотрела на Амию.
- У нас ведь один отец.
До этого мне следовало дойти своей головой. Странно, что я сама не задумывалась об этом.
- Но это еще значит, - медленно заговорила я, - что Элин и мой брат тоже.
Амия кивнула.
Мне было трудно испытывать сестринские чувства к этому чудовищу. Но Амия в качестве сестры - это чудесно. Я притянула её к себе и крепко обняла. Может, именно поэтому мы с первой минуты почувствовали какую-то связь друг с другом.
- Амия, - наконец решилась я спросить. - Ты видела Кэлама тогда, после того как он прыгнул с обрыва?
Вопрос с трудом сорвался с моих губ, и я не смотрела на неё.
До этого она не говорила со мной о том, что тогда происходило. Я предполагала, что на это у неё были свои причины, но теперь я не могла больше выдержать. Я тянулась к любой, даже самой незначимой информации.
Она молчала. Только когда я на неё посмотрела, она вздохнула.
- Мне тогда показалось странным, что Элин настоял на том, чтобы поехать вместе со мной на собрание Совета. Обычно он держался подальше от подобных мероприятий. И я не знаю, выходил ли он на землю где-то еще, кроме Аваллаха. Он не говорил со мной о том, что его сподвигло поехать, потому что знал, что я не разделяю его целей. Когда Арес вернулся без него, я перепугалась. Он с годами становился всё более непримиримым, и нашему отцу так и не удалось до него достучаться. Наоборот, когда они пытались договориться, они ссорились еще больше. Потом мы ощутили ту мощную магию, выплеснувшуюся в море, это было не нормально, это сразу понятно. Арес взял свой трезубец и вместо того, чтобы дождаться своих охранников, уплыл один. Я ужасно боялась за него, но я никогда бы не подумала, что Элин убьёт его.
Из её глаз потекли слёзы, и я попыталась утешить её, что удались лишь немного.
- Ты можешь не рассказывать дальше, если ты не хочешь.
- Нет, я хочу. Я хочу, чтобы ты всё знала. Я ждала их внизу во дворце. Я попросила стражей следовать за Аресом и собрать Совет старейшин. Мне казалось, они никогда не собирались столь быстро. Они всегда были очень неспешны, но это была экстренная ситуация, и это чувствовали все. Никто не ожидал, что для них это станет злым роком. Сначала вернулись сторонники Элина, смерть Ареса - для них это было уже слишком… Один из них рассказал нам, что произошло. Потом стражи принесли тело Ареса во дворец. Я не могла поверить в то, что случилось, я не хотела верить в то, что мой собственный брат убил нашего отца. Но факты говорили сами за себя. Элин появился на полчаса позже, и его даже совесть не кольнула… Следом за ним его соратники притащили Кэлама. Когда я увидела его, лежащего на носилках, я решила, что он тоже мёртв. Я хотела к нему, но Элин воспрепятствовал этому. Сначала он объявил, что Арес стал жертвой несчастного случая и потребовал от Совета старейшин, чтобы они объявили его наследником. Я не знаю, действительно ли он думал, что это будет так легко. И это таковым не стало: старейшины воспротивились, и честно говоря, я не ожидала от них столь смелого решения. Когда Элин понял, что своей цели он достигнет, он предложил Совету остаться во дворце, чтобы обсудить с ними дальнейшие действия. Никто не отказался, и с этого момента они фактически стали его заложниками.