И передо мной открылась картина, от которой захотелось плакать. Некоторые самцы номаров дрались между собой, пока один из них не падал от полученных ран и увечий, другие хватали своих самок и волоком тащили в палатки, вышвыривая оттуда детенышей. И если эти дети попадались под ноги другим, то их просто топтали, оставляя лежать бездыханных, а когда матери выходили из палаток, все растрепанные и побитые, то брали их на руки и выбрасывали в ближайшие канавы, либо в полыхающие костры, без жалости и сочувствия. Они испражнялись там, где ели и пили, мылись в лужах с протухшей водой. Все это творилось в течение нескольких часов, повторяясь снова и снова. Я стояла в ужасе, боялась пошевелиться, а Эфин был рядом и наблюдал за мной. К вечеру мы вернулись обратно, я, молча, проследовала в свой шатер, а он зашел вслед и велел сесть за стол, после чего сказал:
- Теперь ты видишь, как живут номары? Фарон считает, что это нормально, что это их право творить тот ужас. Они не просто животные, они хуже. Я же пытаюсь изменить это. Пытаюсь приучить их к дисциплине, привить хоть какие-то знания и манеры, но начинаю думать, что это бесполезно. Их нельзя выпускать, нельзя дать им возможность и дальше разрушать все, что только попадается на пути.
- Тогда почему я все еще здесь? Среди этих монстров? Значит, моя жизнь для тебя ничего не значит.
- Ты здесь потому, что сейчас небезопасно там, где я хотел бы, чтобы ты жила. Мы ведем борьбу с обезумевшими тумо, которые каждый день осаждают стены Тарона.
- Но тумо ваши родственники. Зачем им это?
- Мы запретили им убивать другие виды, но они практически истребили все живое в лесах, поэтому им теперь нечего есть. У тумо, как и у номаров, есть неписаный закон - закон крови, по которому они не могут ослушаться своего лидера. Поэтому решили меня убить, это их единственный шанс освободиться. Моя армия пытается оттеснить их, однако они каждый раз возвращаются.
- А какова моя роль во всем этом? – хоть я и знала ответ, но все равно хотела услышать, что скажет Эфин.
- Ты мне нужна.
- Для чего?
- Я не могу сейчас сказать тебе этого.
После его ответа, встала и, не сказав ни слова, удалилась в свои покои. Насколько же малодушен Эфин, что не может даже признаться в том, что хочет превратить меня в самку, молчаливо приносящую потомство.
Он ушел, а я долго не могла заснуть, ворочаясь и пытаясь осмыслить все, что он сказал. Но когда ночь овладела землей, и вокруг все стихло, я встала и вышла на улицу. Перед глазами бесконечно мелькали те ужасы, которые видела в деревне, представляла, как буду вынашивать детей для Эфина, много детей, а он будет появляться и насиловать меня из раза в раз. Тогда я села у шатра и закрылась руками, уткнувшись лицом в колени. Неужели я заслужила все это? Неужели такова цена за спокойствие моего отца? Нет, я не хочу такой судьбы, не хочу и не буду его жертвой. Пусть Эфин строит свою империю на крови и страданиях других. В этот момент в голове пронеслась мысль: "Бежать, только бежать!". Тогда я поднялась и вернулась в шатер, чтобы разбудить Лумею, она немедленно поднялась:
- Что случилось, госпожа?
- Тише, – я затушила свечу и заговорила шепотом. – Мы сегодня бежим отсюда.
- Как?
- Не задавай лишних вопросов, у нас мало времени, до восхода семь часов, поэтому надо торопиться.
- Но как же ваш отец?
- Плевать! На все плевать. Я не позволю, чтобы они издевались над нами. Нам придется обойти деревню, так как нужны лошади. Без них далеко не уйдем.
- Куда же мы направимся?
- В Тихие леса, я видела, они произрастают у той скалы, где на нас напал Карук, эти хищники водятся только там. Но до скал без лошадей не доберемся, так что придется рискнуть.
Лошади номаров паслись за первыми воротами, поэтому нам надо было обойти всю деревню, добраться до пастбища и взять пару коней. Мы быстро собрались и практически на цыпочках пошли в сторону запасных ворот, они ни кем не охранялись, так как Эфин был уверен, что мне не придет в голову бежать. Фарон также ни о чем не подозревал и спокойно спал. Добравшись до ворот, аккуратно сняли засов и приоткрыли створу, к нашему счастью они хорошо были смазаны и не издавали скрипа. Выйдя за пределы деревни, пошли вдоль забора, мы часто останавливались и прислушивались к происходящему вокруг, но кроме звуков спящих джунглей, ничего не слышали. Спустя какое-то время достигли конца деревни, но чтобы пройти к главным воротам и пастбищу, надо было пересечь широкий ров с черной водой, в которой плавало множество останков различных животных, источая зловоние. Однако, выхода у нас не было, и мы ступили в эту мерзкую жижу, шаг за шагом, погружаясь все глубже, пока вода не достигла уровня груди. Я держала Лумею за руку и чувствовала, как ее трясет, но она хорошо держалась и не издавала ни одного звука, хотя было видно, что хочет кричать. Перейдя ров, выбрались на берег и оказались как раз справа от ворот, часовые стояли спиной к нам и, видимо, спали, поэтому осмотрелись и тихо пошли в сторону пастбища, где паслись их лошади.
Но перед нами стояла еще одна задача - оседлать этих лошадей, ведь они такие же дикие и злобные, как и их хозяева. Добравшись до них, вытащила из сумки пару кусков мяса, которое прихватила с собой и стала всматриваться в лежащих на земле хищников. Они спали, периодически встряхивая шерстяной гривой, затем мой взгляд остановился на одной из них, которая была в стороне. Одиночка, ее не приняли в стаю, только тогда эти лошади держались поодаль от остальных. Я тихо и беззвучно прошла к ней и села рядом, сердце в этот момент готово было выпрыгнуть, ведь либо эта лошадь нападет, либо примет дар и позволит оседлать себя. Положив перед ее носом кусок мяса, слегка погладила по спине, она неспешно открыла глаза и сразу посмотрела на меня, я же сидела неподвижно, так как боялась спугнуть. Спустя несколько минут, когда лошадь поняла, что ей ничего не угрожает, взяла с земли мясо и жадно проглотила его, после чего потянулась к моей сумке в поисках добавки, но вместо лакомства, я положила руку ей на морду и ласково произнесла:
- Тихо, тихо… Ты получишь еще, только давай сначала прогуляемся, – немного похлопав по спине, поднялась на ноги. – Ну, вставай милая, вставай
Она не заставила долго ждать и также поднялась, в ее глазах уже не было испуга или недоверия, поэтому она спокойно стояла и ждала, что будет дальше. Теперь дело стало за второй лошадью, но искать ее не пришлось. Мне в спину кто-то дышал горячим паром, толкая сумку с едой. Спокойно повернувшись, увидела, что рядом стоит конь и с умоляющими глазами смотрит на сумку. Я аккуратно достала еще один кусок мяса и протянула ему, тот сразу же схватил угощение и мигом проглотил. Когда доверие было налажено, достала две веревки, обвязала шеи каждого, после чего потянула за собой в сторону Лумеи, мы все же держались ближе к стаду, чтобы часовые не заметили отделившихся.
До рассвета оставалось около трех - четырех часов, надо было торопиться. Мы шли пешком и вели за собой лошадей, так как номары могли услышать топот бегущей лошади и поднять всех. Направляясь по той дороге, по которой прибыли в деревню, все время оглядывались и прислушивались, но как только отошли на столько, чтобы часовые не смогли нас видеть, оседлали аттаринов и тихо поехали вперед. Отъехав еще на несколько километров, прибавили ходу и уже поскакали так быстро, как только могли. Солнце должно было встать всего через пару часов, поэтому спешили добраться до лесов, которые начинались сразу после выжженных равнин. Вскоре впереди показалась темно-лиловая стена из деревьев, тогда я поравнялась с Лумеей и мы остановились:
- Ты помнишь наш путь?
- Да, госпожа, помню.
- Давай договоримся. Сейчас каждая из нас поскачет в свою сторону, чтобы сбить их со следа, а встретимся у реки. Если ехать, не останавливаясь, то доберемся до нее через шесть или семь часов. Доберешься первой, жди около часа, если я не появлюсь за это время, уходи.
- Но Амена?
- Не спорь! Делай то, что говорю. По пути может случиться все, что угодно. Я также буду ждать тебя около часа.
- Но почему мы не можем поехать вместе?
- Номары идеальные следопыты, нельзя настолько упрощать им задачу. Вот держи, - я протянула ей кинжал, который висел у меня на поясе.
Она взяла его, и мы распрощались, Лумея поскакала направо, а я налево. Теперь жизнь каждой из нас в наших собственных руках, остается только молиться Скайре, чтобы она помогла и защитила нас в момент опасности.
Глава VIII
Братья номары.
Рассвет наступил спустя час, деревня постепенно оживала и приходила в движение. Фарон также проснулся, он еще какое-то время лежал в своей кровати и что-то обдумывал, как к нему ворвался Эфин и силой вытащил из постели:
- Это твоя работа?! – он рычал на брата и все сильнее прижимал его к центральному бревну, что удерживал шатер.
- Эфин?! Ты совсем с ума сошел?! О чем ты?
- Амена! Ее нет!
- Что?! – Фарон отбросил руки брата и оттолкнул его в сторону. – А служанка?!
- Ее тоже нет. Они бежали! Видимо, ночью, пока ты представлял во сне, как забавляешься с моей женой. – Эфин сел на кровать и обхватил голову руками, он явно был расстроен, но не как тот, кто потерял свой трофей, а как тот, кто переживает сердцем.
- Я здесь ни при чем, брат, – пробубнил Фарон и задумался.
- Учти, если это твоих рук дело, я лично четвертую тебя.
Но, Фарон сразу же пришел в себя и спросил:
- Стоит ли так переживать? Она сбежала, а значит, нарушила уговор. Можешь собирать войско и идти в Мазарат.
Но Эфин лишь оскалился и вышел из шатра. Великий воин был растерян, он впервые не знал, что ему делать, ведь в его душе зародились чувства, которые терзали каждый день и каждую ночь. Эфин уже давно ложился спать с образом Амены перед глазами, а, просыпаясь, мечтал увидеть ее. Этот номар был груб, жесток и переполнен ненавистью ко всем, кто встречался ему на пути, но только не к ней. Не зная и не понимая тех необычных чувств, которых никогда не было раньше, Эфин мучился и презирал себя, однако не мог перестать думать о дочери Правителя Мазарата.
Зайдя в покои своей сбежавшей жены, он взял ее шелковый шарф и сел на кровать. Перебирая в руках этот кусочек ткани, который так нежно пах ее телом, Эфин вспоминал все, что сделал, но самое главное, вспоминал то, что сделал не так - бросил Амену здесь, в деревне кишащей дикими монстрами, потерявшими контроль и жаждущими лишь насилия и крови. Но спустя пару часов он встал и направился к брату, Фарон тем временем обследовал путь, которым ушли крианки. Двое встретились на дороге, ведущей в деревню:
- Что скажешь?– Эфин со злостью в глазах смотрел на него.
- Они ушли ночью, пробрались на пастбище и взяли двух лошадей, затем еще какое-то время шли по дороге, но потом оседлали аттаринов и направились к лесу.
- Что дальше?
- Дальше они разошлись. Амена направилась в восточную часть, а служанка в южную. Как думаешь, куда они направляются?
- Не знаю, но разными путями они не пойдут, а значит, должны где-то встретиться. Им известен только тот путь, которым мы прибыли сюда.
- И ты будешь ее искать? – Фарон казался спокойным, но его спокойствие было лишь внешним, а внутри него все кипело, так как он тоже желал Амену и каждую ночь представлял ее в своих руках. – К чему это все?
- Она моя жена, тем более у нас уговор.
- Кого ты пытаешься обмануть, Эфин? – он засмеялся. – Причина уже давно не в этом треклятом перемирии, а в ней, в Амене. Тебе нужна она.
Тогда Эфин подошел вплотную к брату и, обнажив клыки, произнес:
- А разве тебе она не нужна? А? Фарон? Не ты ли протянул к ней свои грязные лапы?
- Да! Нужна! – Фарон так же оскалился. – Амена знает, для чего ты ее держишь здесь и что хочешь получить. Тебе нужны лишь полукровки, которыми ты заполняешь Тарон, а она идеальный вариант, здоровая и красивая крианка, наследница критти, в ее венах течет кровь этих кочевников, которым не было равных в хитрости и жестокости. Даже номары веками содрогались перед топотом копыт их лошадей, оставляли свои земли и бросали добычу, лишь бы миновать столкновения. Хочешь создать непобедимую армию, забыв о том, кто ты есть? Знай Эфин, номары не будут долго ждать, их терпение на пределе.
Но Эфин отошел от брата и направился к своему коню, а оседлав, сказал напоследок:
- Следи за деревней. Надеюсь, с этим ты справишься, и номары не разбегутся от тебя под покровом ночи. Я найду ее и вернусь, тогда и решим, кто из нас ей нужен больше.
И уже через несколько минут Эфин скрылся из виду, а Фарон остался стоять, провожая взглядом брата, но в его душе зародились большие сомнения.
Глава IX
Сразись со мной!
Мы движемся уже несколько часов, но до реки путь не близок, поэтому пришлось остановиться у попавшегося на глаза ручья, и дать возможность моему коню напиться. Аттарины могут долгое время обходиться без еды, но вода для них очень важна, без нее эти могучие животные слабеют и теряют скорость. Пока мой конь жадно вбирал воду в свою пасть, я присела у ручья и умылась. Сквозь деревья проглядывало солнце, его лучи мелким бисером рассыпались по травяному ковру, отчего вся земля блестела и переливалась. Вокруг нас раскинулись густые леса, которые казались бесконечными и одинаковыми, любой неопытный путник мог заблудиться здесь в считанные секунды, я тоже плохо знала здешние места, но отчетливо помнила направление ветра и цвет коры деревьев, она была красноватая с той стороны, откуда мы пришли, а значит, я следую правильным путем. Надо лишь набраться терпения и не терять надежды.
Сейчас меня совершенно не волновало то, что я нарушила наш с Эфином договор, я бежала оттуда, где нет жизни. Номары уже мертвы, их души давно прокляты и Скайра наблюдает, как они постепенно уничтожают друг друга изнутри. Возможно, Фарон прав и эти создания не пригодны для оседлой жизни, но если им дать возможность идти вперед, то они начнут разрушать все вокруг себя, никого не щадя, так пусть лучше номары перебьют друг друга, чем заберут сотни и тысячи невинных душ.
После небольшой передышки снова двинулись в путь. Если все верно, то до реки оставалось еще два – три часа, там мы должны встретиться с Лумеей и уже вместе следовать до Тихих лесов. Я молилась только, чтобы она была там. Пробираясь сквозь деревья, почувствовала как ветви цепляются за волосы и лицо, то были Каршевые заросли, их ветви покрывали острые шипы и, вонзаясь ими в плоть, будь то птица или любое другое животное, питались кровью, оставленной жертвами на них. Мы попали в самый рассадник этих кровососов, конь беспрестанно рычал и бросался из стороны в сторону, но продолжал идти вперед. Как только Каршевая чаща осталась позади, мы остановились, и я какое-то время стирала кровь со своего лица, шеи и рук, казалось, будто нас изрезали сотнями тонких иголок, все порезы жутко чесались и постепенно начинали болеть. Видимо, эти проклятые деревья еще и ядовиты, а спустя некоторое время стала замечать, что аттарин прихрамывает, словно ноги не слушаются его.
Спрыгнув на землю, решила осмотреть несчастное животное, и моим глазам открылась чудовищная картина, все тело коня было покрыто глубокими порезами, из которых сочилось что-то желтого цвета, очевидно, яд. Раны вздулись и продолжали увеличиваться, а я ничего не могла сделать, аттарин постепенно угасал. Аккуратно усадив его на землю, достала из сумки небольшой кувшин с водой и дала ему попить напоследок. Он сделал несколько глотков, и его голова упала мне на колени. Как оказалось, самые ядовитые шипы у тех деревьев располагаются ближе к земле, поэтому основной их удар пришелся на коня, я же получила меньшую дозу. В теле ощущалась слабость и слегка кружилась голова, но все-таки могла двигаться вперед. Произнеся молитву за душу усопшего животного, погладила его гриву на прощание и пошла дальше. До реки еще пару часов, значит надо спешить, иначе Лумея уйдет.
Продолжая идти, вспоминала все дни, проведенные в деревне, но почему-то самыми запоминающимися были именно встречи с Эфином, в нем было что-то особенное. Сквозь дерзость и грубость все равно прокрадывалась нежность, он тщательно ее скрывал и не хотел показывать, но я ее чувствовала, возможно, Эфин и переживал за свой народ, пытаясь сделать его лучше, но это не в его силах. И как же было больно от того, что он решил безжалостно использовать меня в своих планах, я надеялась на него, на возможность быть с ним и надеялась на те чувства, которые, как казалось, возникли в нем, но это все ложь. Эфин одержим, отчего не видит и не понимает любви.
В таких мыслях прошло еще около полутора часов, вечер постепенно опускался на леса, лиловые лучи проникали сквозь деревья, мне же становилось не по себе, так как бродить в лесной чаще среди ночи не сулило ничего хорошего. Но скоро заметила блеск, исходивший из-за плотно сросшихся кустов, добравшись до них, раздвинула листья и моя душа наполнилась радостью. Река! Вот она! Мне удалось найти то место, где мы останавливались, я вышла из чащи и села на прибрежные камни. Лумеи не было, и радость постепенно сменялась переживаниями. Просидев около часа и успев искупаться, пыталась понять, что же делать дальше, то ли продолжать ждать и подвергнуться риску встретить номаров, то ли уйти, но куда я пойду? В ночи, без лошади! Оставалось только заночевать здесь и кто знает, может быть Лумея все же придет.
Как только хотела забраться на дерево, чтобы не стать случайной жертвой какого-нибудь хищника, услышала треск веток, этот шум исходил с той стороны, откуда должна была появиться Лумея, но то были не шаги лошади. Я попыталась всмотреться в темноту лесной чащи, однако кроме мрачных стволов и черных пустот ничего не видела, словно кто-то прятался там - в глубине и выжидал момент. Возможно, это очередной зверь, желающий отужинать мной, я же стояла здесь как открытая мишень и не двигалась, но не от страха, а потому что понимала, дальше пути нет. Попытка бежать закончилась провалом, Лумеи нет, нет лошади, нет ничего, что могло бы помочь, кроме меча, но какой толк от него, если здесь обитают те, кто по праву зовутся властителями леса.
Через минуту этот треск повторился, оно приближалось медленно, но уверенно, а спустя секунду я увидела фигуру, которая подняла руку, и что-то бросила в мою сторону, из темноты вылетело нечто легкое и подобно сизому облаку спустилось на землю, я сделала шаг вперед, чтобы поднять. Как только дотронулась, уже поняла, что это такое. Шарф. Тогда из тени вышел тот, кто прятался, и грустная усмешка появилась на моем лице:
- Эфин, – я прошептала его имя и опустила глаза на шарф.
- Ты думала я не найду тебя? – он говорил тихо и спокойно, в его голосе не было злости или раздражения, словно мы оба боялись разбудить лес.
- Я надеялась на это.
- Почему? – Эфин сделал еще несколько шагов вперед и остановился в паре метров от меня.
- К чему отвечать, ты и так все знаешь.
- Но ты не дала мне шанса рассказать тебе.
- Я уже все знаю. Прости Эфин, но я не могу так жить. Если ты хочешь, то можешь собрать армию и пойти на Мазарат, мне уже все равно.
- Я не отпущу тебя, ты моя жена.