Она отдала копьё ши-видящим, чтобы они пользовались им на свое усмотрение, это должна была сделать ещё предыдущая Грандмистрисс. Сдержки и противовесы - эффективный метод. Ши-видящие справятся лучше с зачисткой Темных и спасут больше людей, чем Мак, парализованная страхом, который в ней вызывает её темный компаньон.
К тому же с Мак будет всё в порядке и без копья. У неё есть браслет и Бэрронс под боком.
Когда рядом с женщиной находится кто-нибудь вроде Бэрронса - это навсегда, и он не позволит даже смерти разлучить их. Никогда не позволит.
Куда бы не пошла Мак, Бэрронс последует за ней.
Даже если это будет Зал Всех Времен.
* * *
- Что это за хрень.
Джада застыла. Когда ты застигнут врасплох или напуган, замереть - естественная человеческая реакция, лишенная логики и самоубийственная. Будто если замрешь, будет легче уклониться. Ей понадобилось достаточно много времени, чтобы превозмочь этот инстинкт и усовершенствовать технику "продолжай двигаться и будь водой". В сражениях одерживает победу тот, кто более подвижен.
Черт бы побрал девятку и их уму непостижимые способности. Она так и не нашла ни одного первоисточника о них ни в этом мире, ни в других, а она искала. Она, которая может уничтожить то, от чего они зависят.
Риодан бросил в неё лист бумаги. Он находился в её кабинете, рядом с ней, но она даже не ощутила движения воздуха.
А он хорош. Когда он перемещается нормально, она ощущает его. Когда же он двигается в этом усиленном черт-знает-каком режиме, ей приходится действовать вслепую.
Она обернулась к нему, приподняла голову и мгновенно переместилась в прошлое. Как же она тогда, попав в очередную безвыходную ситуацию, с готовой сорваться с языка бэтменовской шуточкой, ждала его. Молилась о том, чтобы наконец-то, задрав голову, увидеть, как он возвышается над ней. Рассчитывала на то, что он примчится, чтобы вытащить её оттуда, куда её угораздило вляпаться. И они, сражаясь бок о бок, прорвутся домой.
- Дублин Дэйли, - произнесла она безо всякой интонации.
- Изданный кем.
- Мной, конечно же. Расширила круг преследуемых и всё такое. Больше целей. Меньший риск. И себя реабилитировала.
- И ты это признаешь.
- Почему бы и нет?
- Потому что ты вывела меня из себя, а ты знаешь, что происходит с теми, кто выводит меня из себя.
- Как я уже говорила, я - это всё, что осталось от той, которую ты предпочитаешь мне. Так что пошел ты, - выдала она прохладно.
Он слабо улыбнулся. Ей пришлось прикусить язык, чтобы не нахмуриться. Он не должен был улыбаться. Почему он улыбнулся? Его улыбки всегда её смущали.
- Ты подставила моих людей, - мягко сказал он.
Она медленно поднялась, вытягиваясь в полный рост - во все сто семьдесят восемь сантиметров, и сложив руки на груди, встретила его взгляд.
- Думаю ты разберешься с этой проблемой. Тебе не привыкать. Ближе к делу. Черные дыры.
- Классный меч, Дэни. Мак знает, что он у тебя.
- Джада. Скоро узнает. Я ничего не таю. И не делаю ничего такого, что приходилось бы скрывать, кроме тех случаев, когда я умалчиваю или искажаю факты намеренно, чтобы добиться желаемого. Ой, подожди, что же это со мной? Совсем на тебя похожа стала.
Он склонился к ней, почти касаясь, и прошептал:
- А ты во всеоружии, Дэни. Правда, классное чувство - бороться с тем, кто в состоянии держать удар. Кого невозможно сломать. Помни об этом, когда будешь выбирать союзников в этом городе. Меня невозможно сломать.
- Как и меня.
- Да, ты научилась прогибаться. Гибкие не ломаются.
- Святые хвалебные оды, - передразнила она, - комплимент.
- Приправь свои действия эмоциями, и может снова начнешь мне нравится.
- Снова, - она не собиралась ему вторить, но рядом с ним, как ни с кем другим, она вечно, нарушая собственные правила, болтает лишнее. Она подозревала, что это происходит от того, что в ранние годы в Зеркалах она без умолку разговаривала с ним. Отвечала сама себе вместо него. Оценивала собственные решения в зависимости от того, посчитал бы их мудрыми и полезными сам великий Риодан.
Серебристые глаза продолжали удерживать её взгляд.
- Это не значит, что Дэни мне нравилась.
- По крайней мере ты последователен, - невозмутимо ответила она.
Его серебристые глаза были как лёд.
- Я любил её.
Она потеряла контроль над собой. Каждый мускул в её теле сжался. Она отказывалась сделать то, что её тело от неё требовало - прервать оцепенение движением, отвлечься, взяв что-то в руки, отвести взгляд от этих колючих глаз, которые внимательно следили за ней, пытаясь прочитать язык её тела. Он всегда замечал слишком много. Она заставила себя расслабиться, стать невозмутимо флегматичной.
- Тебе неизвестно значение этого слова.
- Отказ от эмоций - ошейник с коротким поводком.
- Эмоции - это ошейник с коротким поводком.
- Не вижу смысла спорить. Пока. Танцор здесь. Я ожидаю, что ты…
- Мое желание сотрудничать никак не связано с твоими ожиданиями. Что бы я не делала, это никак не связано с твоими ожиданиями, - она и так несколько лет на это потратила. - Я сделаю только то, что зависит от меня, чтобы спасти мой мир.
- Наш мир, - он отвернулся к двери, когда раздался звук приближающихся шагов.
- И это всё, что нас связывает.
- Осторожно, Дэни. Как бы тебе не пришлось забирать свои слова обратно.
Шаги казались ей неправильными. Люди бежали, кричали.
Джада рванула в обтекающий её тело поток и промчалась мимо него.
И если она ткнула его под ребра, слегка выставленным локтем, то лишь исключительно из-за спешки, не более.
Глава 10
Ты думал, что я собственность твоя, Но лучше б ты узнал меня сперва
В крошечном мире телепортирующихся деревьев Джада обнаружила пушистое создание, которое можно было описать так: что-то среднее между дикой рысью и упитанной коалой, с кошачьей мордочкой, лохматой дымчато-серой шкуркой и мягким белым брюшком. У него были огромные лапы с массивными острыми черными когтями, а длинные задорно торчащие ушки украшали серебристые кисточки.
Несмотря на свою пухлость, создание было на удивление проворным. Оно умудрялось взбираться на деревья в тех редких случаях, когда они на время останавливались, и могло прыгать далеко и с поразительной скоростью.
Существо мрачно сообщило ей, что оно осталось последним выжившим представителем своей расы.
Не умолкающий ни на минуту, капризный, пессимистически настроенный по отношению практически к каждой ситуации, он смеялся над ее многочисленными синяками, которые она зарабатывала от столкновения с непредсказуемыми, внезапно перемещающимися деревьями, отчитывал ее за то, что из-за ее хаотичных столкновений настанет неизбежный апокалипсис, и учил управлять "воздушным потоком".
По словам маленького зверька, которые по обыкновению звучали крайне недовольно и подавленно (по тем или иным причинам он всегда крайне недоволен и подавлен), она не может мысленно собраться и оседлать поток, ей лишь удается, совершенно непонятным ему, учитывая её неуклюжесть и примитивность, образом, проехаться как на попутке по одному из высших измерений.
Она спросила, как его зовут, совершенно не удивившись странной манере их общения, поскольку к тому времени она повидала уже столько странностей, что ее мало что способно было удивить.
Практически с патетическим отчаянием он сообщил ей, что у него нет имени, и он вовсе не прочь обзавестись им.
Со слезами, сверкающими в огромных фиалковых глазах, он сообщил ей, что его жизнь бессмысленна, и он предпочитает находиться в восьмом измерении, где никто не может видеть его, потому что там никого нет, чего ей, в общем-то, не понять, поскольку она не может справиться должным образом даже с пятым измерением. А когда кто-то одинок и невидим, ничто не имеет значения, буквально ничто.
Давясь рыданиями, он сообщил ей, что и в третье-то измерение вернулся исключительно потому, что почувствовал её в нём и решил, что она, возможно, удосужится позаботиться о его спутанной шерстке (удалось же ей как-то добиться, чтобы её собственные грязные рыжие лохмы не превратились в колтуны) и, возможно, она будет так добра, что подстрижет его болезненно вросшие ногти, которые стали слишком острыми, чтобы их можно было жевать (не так, правда, коротко, как она обстригла собственные грязные ногти).
Она окрестила его Шазам! в честь супергероя, надеясь, что это поможет ему справится с тоской, и он, как и его легендарный тёзка, станет грандиозным спутником. Но волшебник ему нравился больше, поэтому впоследствии он стал просто Шазамом.
Все это происходило в ее первый год Зазеркалья, как она называла то время; еще до того, как она обрезала волосы, когда она все еще верила, что ее спасут, и все еще была готова рисковать, и знакомилась с довольно разумными, на первый взгляд, обитателями миров, в которых непродолжительное время жила.
Путешествуя по небольшим континентам планетки Олин, которая раз в шесть меньше земной луны, она искала способ выбраться с неё, а её угрюмым спутником, склонным исчезать без предупреждения, был мелкий, капризный, требовательный котомедведь. Она впитывала все, что он мог или хотел ей дать между приступами депрессии, которые он заедал всем, до чего только могли дотянуться его лапы.
Ее депрессивный, капризный спутник учил ее не фиксировать мысленно карту, а наоборот расширить свое восприятие и научиться чувствовать возможные преграды, возникающие на пути.
Все закончилось тем, что у нее появилось еще больше синяков, чем было, когда она делала все по-своему.
Но однажды с завязанными глазами и ноющими от боли конечностями, подавленная и раздраженная его бесконечными упадническими комментариями касательно всего: начиная от солнца на небе, расположенного под углом, не предвещающим ничего хорошего, и заканчивая неизбежной надвигающейся гибелью его мира, предсказанной изогнутыми ветвями телепортирующихся деревьев - она, наконец, начала понимать, что он имел в виду.
Благодаря Шазаму, Джада теперь могла играючи передвигаться стоп-кадром, и чувствуя все преграды, ни с чем не сталкивалась, она скользила в воздушном потоке так же плавно, как спускалась по водной горке в аквапарке.
Здесь и сейчас в аббатстве, передвигаясь в пятом измерении, прямо по курсу она ощущала колоссальную энергию. И это не был Риодан, которого она оставила в кабинете глотать после себя пыль.
Это был фейри, который был не совсем фейри. Принц, который был не совсем принцем.
Девять метров до цели, семь, шесть…
Она врезалась в твердую стену и отскочила от нее, выпав из воздушного потока, размахивая руками в поисках равновесия.
- О, Дэни, - сказал Риодан, ухмыляясь, - не заметил тебя.
Она застыла. Не заметил он, как же. Не стала даже прижимать пальцы к скуле, на которой без сомнения скоро появится синяк. Она спокойна, ничто не сможет вывести её из себя. Ничто и никогда.
- Я давно поняла, что у тебя не такое уж и прекрасное зрение, как я считала раньше, - бесстрастно сказала она. Он находился в воздушном потоке рядом с ней, а она даже не знала об этом. Она научится чувствовать его. Она избавится от этого недостатка.
Его улыбка испарилась.
Прекрасно. Она не отреагировала. Но ответила. Она была Джадой. А не той, кого он помнил. Краем глаза она заметила развернутые крылья и повернулась, чтобы рассмотреть посетителя. Последний раз, когда она видела Кристиана, он был без сознания, его клан транспортировал его обратно в Шотландию вместе с останками его дяди.
Частицы переливающегося всеми цветами радуги льда кристаллизовались в воздухе и опадали, покрывая позолоченный Круусом пол аббатства. Температура резко упала, в холле погасли подсвечники, рассчитанные на шесть свечей. Принц, живший в Горце, был недоволен, влияя на окружающую среду.
- Джада, он просеялся! - воскликнула Бриджит, а затем беззвучно добавила за его спиной: - Наши заклинания не сработали. Какого черта?
- Вольно, - приказала она ей, что подразумевало: "Попридержите пока оружие". Кристиан уже не был тем или чем он был до времени, проведенного на скале. И хотя большую часть дороги из Германии он провел в бессознательном состоянии, она увидела достаточно, чтобы понять, что его что-то изменило, усмирив его дикую природу и безумие.
Холл внезапно наполнился движением, прибывало всё больше ши-видящих. Она позволила себе немного насладиться картиной того, как коридор величественного старинного аббатства заполнялся хладнокровными, хорошо обученными и вооруженными женщинами. Вот так и должно было быть всегда. Каждая из них олицетворяла собой жизнь, семью, яркую судьбу, и она уже существенно приблизила их к тому, чтобы они смогли оставить след в истории.
Кристиан заскользил по проходу к ней: наполовину мускулистый Горец, наполовину изящный темный фейри, его величественные иссиня-черные крылья скользили по позолоченному полу. Несмотря на то, что их обучали держать строй, несколько ши-видящих отошли назад.
Она их не винила. Он выглядел впечатляюще. А она придерживалась правила по достоинству оценивать врагов и союзников. Его поведение по отношению к ней и продемонстрирует сейчас, кем он является на самом деле. Казалось, его превращение остановилось на полпути: его кожа всё ещё была золотистой, а не белоснежной, отливающей синевой, а губы - розовыми, а не иссиня-черными, но его волосы стали длинными и темными, а тусклые татуировки и величественные крылья выдавали в нём Темного Принца, обладающего незабываемой смертоносной красотой.
А его глаза! Она решительно избегала смотреть в них, слегка расфокусировав свой взгляд, воспринимая его лицо в общем, без определенных черт. Его взгляд больше походил на взгляд фейри, чем человека, и она знала, что если прямо встретит его, то заплачет кровавыми слезами.
В выцветших джинсах и вязаном ирландским узором свитере с разрезом на спине для его огромных черных крыльев, которые были широко распростёрты, он являл собой наглядное воплощение волка в овечьей шкуре. На его шее, сверкая, переливалось ожерелье, которое скорее было частью его плоти, и вполне возможно даже кости, чем украшением.
Однажды он избавил её от необходимости делать мучительно сложный выбор. Тогда она и понятия не имела, что такое на самом деле мучительно сложный выбор.
- Дэни, милая, - тихо сказал он.
- Джада, - исправила она.
Он смерил ее взглядом, с головы до ног и обратно, но в его глазах не было и намека на похоть, которая когда-то присутствовала в этом временами черном, временами янтарном взгляде. Своим слегка расфокусированным взглядом она заметила, как его глаза расширились, а затем сузились от злости и уже приевшегося отвержения, после чего вообще лишились любого намека на эмоции.
О, да, испытывая непрестанную боль, он научился контролировать себя. Научился сдерживать свои эмоции так, чтобы они не разгорались с силой, способной заживо испепелить его.
Тот, кто хочет выжить, вынужден этому научиться.
- Точно подмечено, - сказал он. - Я не собираюсь враждовать ни с тобой, ни с твоими людьми. Спасибо за то, что помогла выбраться с той скалы, я твой должник. Я хочу поговорить с ним, - он кивнул в сторону Риодана.
Она склонила голову, давая разрешение, раздумывая над причинами его появления здесь и о том, смогут ли они сотрудничать, ради достижения общих целей.
Кристиан прошел мимо нее, направляясь к ублюдку, который все еще способен выбить ее из стоп-кадра.
- Что ты нахрен сделал с моим дядей?
До плена у Ведьмы, много лет назад по её меркам, Кристиан бы ворвался в этот коридор и попытался бы убить Риодана из-за малейшей обиды, реальной или надуманной. Теперь же он демонстрирует рассудительность и терпение.
Она не пыталась его останавливать. Объяснять, что Риодан не ответит. Этот мужчина никому не позволяет себя допрашивать, и уж тем более не позволит этого ходячему детектору лжи.
- То, что и обещал сделать, - мягко ответил Риодан. - Вернул его.
Кристиан застыл, пытаясь проанализировать правдив ли ответ. После нескольких мгновений он прорычал:
- Правда. И все-таки ты отдал нам не его тело. Объяснись.
Риодан никогда не объясняется.
- В том ущелье было бесчисленное количество тел. Я думал, это ваш плед, - ответил Риодан.
Она прищурила глаза. Он вел себя вопреки обыкновению, а этот мужчина ничего не делает без тайного умысла. Что за игру он затеял?
- Это был наш плед, - немного помедлив продолжил Кристиан. - Но не наш родственник. Где, черт возьми, его труп?
- Мне ничего не известно о его трупе. Могу лишь предложить твоему клану тщательно исследовать дно ущелья. Может, я упустил что-то.
Джада внимательно следила за Риоданом. "Может, я упустил что-то"? Если бы это и было правдой, что она, откровенно говоря, считала невозможным, он бы ни за что не признал этого.
- Уже исследовал. Просеялся первым делом туда. Ни одно из тел не принадлежит моему дяде.
- Возможно, в ущелье есть раскол из мира Фэйри. Там много пещер и быстрая река. Возможно, ты плохо искал.
Он не из тех, кто разбрасывается словом "возможно". Его допрашивал - допрашивал, представьте себе, что само по себе уже было странно - Келтар, который его в лучшем случае жутко раздражал, и которого в худшем случае он хотел убить, а Риодан ни разу не сказал "нахрен" и ни разу его не спровоцировал. Даже язык его тела демонстрировал, что он спокоен и расслаблен.
- Ты что-то сделал с останками моего дяди? - спросил Кристиан.
- Я ничего не делал с останками Дэйгиса.
Джада мысленно собирала все элементы их разговора воедино и отсутствие таких элементов, как враждебность, которую должен был излучать Риодан. В ее уме все складывалось в определенную картину: слова, язык тела, подтекст, который проскальзывал повсюду. Он сказал: останки. А также он упоминал труп. И каждый его ответ был правдив для детектора лжи.
Между правдой и правдоподобием существует тонкая, но весьма существенная разница. Ответы Риодана казались правдоподобными.
А не правдивыми.
Что-то там таилось… но она не знала что именно.
Она присоединилась к ним, скрестив руки и широко расставив ноги, как и они.
- Ты знаешь, где Дэйгис находится сейчас?
Риодан повернулся и встретился с ней взглядом.
- Нет.