Кайрон Холгер – идеал мужчины. Воин, не пользующийся своей силой во вред. Защитник, который всегда был на стороне не нужной отцу принцессы. Пускай называл меня своей занозой, он всего лишь раз не оправдал мое доверие.
Я не представляю себе счастливую жизнь без Кая. Жаль, что он без меня легко обходится.
Последнюю мысль отогнала усилием воли. Нет, я не стану сейчас об этом думать, только не в эту ночь. Одну-единственную ночь, когда Кайрон станет моим.
– Герцог… – Голос дрогнул, вышло хрипло и незнакомо.
И он не узнал.
Не оборачиваясь, бесцветно произнес:
– Если хочешь, вино на столе.
Покосилась в указанную сторону – и прикусила губу. Фрукты, вино, сыр… Он явно настроился на бессонную ночку.
Поставив кувшин на попавшийся так кстати табурет, отчаянно шагнула к Кайрону и прижалась к его теплой спине.
– Не хочу вина… хочу тебя.
Вот и все. Слова произнесены. Назад дороги нет.
Спина, к которой я прижималась лицом и грудью, закаменела.
Пользуясь моментом, обвила Кайрона руками крепко-крепко – не оторвешь! – и поцеловала куда-то под лопатку.
И тотчас разомкнула объятия и отпрянула назад. Переоценила я свою смелость.
Он резко обернулся.
– Кьяра? – Волнение в его голосе стало для моей надежды призывным огоньком в ночи.
Он смотрел так, что мои коленки подогнулись. И во рту пересохло. И умные мысли улетучилась вслед за смелостью. Я испугалась, что он спросит, почему я здесь.
Не спросил.
Герцог Холгер сделал шаг вперед. Я невольно отступила.
– Кьяра, ты решила еще раз пожелать мне спокойной ночи? – В его голос вернулось богатство оттенков.
– Нет. Я уже высказала свои желания.
– И поэтому ты сейчас пятишься к выходу из комнаты? – вкрадчиво и насмешливо спросил Кай.
Я трусиха, да. И готова сбежать. Правильно, что дверь закрыла, как вошла, а то уже бежала бы по коридору, теряя туфли.
– Кьяра, ты не ответила. – Он склонился, обжигая дыханием мое лицо, ниже, еще ниже. – А знаешь, не отвечай. Этого достаточно.
Поцелуй опалил губы. Он не был нежен, как наш первый, в ночь после гонок на дракенах. И не был страстным, как последующие за ним. Поцелуй-нападение – голодный, пугающе жадный и грубый.
Но нежности я и не хотела. Я боялась, что он оттолкнет, опомнится, выставит вон.
И когда Кайрон оторвался от моих губ, я испуганно вцепилась в его плечи. Пальцы заскользили по голой коже.
– Не прогоняй меня, – произнесла одними губами беззвучно.
Услышал и покачал головой:
– И не надейся.
Подхватив на руки, он отнес меня на возмущенно заскрипевшую под двойным весом кровать. Опустился рядом и, опираясь на локоть, поцеловал. Мягко, тягуче-нежно. Сладко упоительно, до потемнения в глазах. А затем мужской рот снова алчно впился в мои губы. Словно Кайрон боролся с собой, боясь напугать и в то же время опасаясь, что растаю как сон, и потому ему жизненно важно чувствовать меня сильнее, заполучить быстрее.
Дождь из быстрых поцелуев упал на шею и грудь. Когда платье оказалось на полу, а не на мне, я не заметила. Необычные ощущения туманили сознание. Я растворялась в прикосновениях, терялась от его горячечного шепота:
– Кьяра… моя Кьяра…
Всего три слова, и даже не главных, а я сходила с ума от счастья. И боялась поверить. Неужели он меня… Нет, нельзя думать об этом!
Руки Кая гладили, сжимали. Губы и язык неутомимо исследовали мое тело.
Меня переполняло счастье – я наслаждалась ласками любимого мужчины. Моего первого, пусть он об этом и не знал.
Он покрывал мою грудь поцелуями, сводящими с ума. Висящий на его шее холодный медальон из серебра добавлял остроты ощущениий, время от времени скользя по моей коже, задевая чувствительные горошины сосков. Рука Кайрона, лаская, проложила путь к низу живота, пальцы по-хозяйски проникли меж сомкнутых бедер.
От первых сокровенных прикосновений я застыла потрясенно. Протестующе застонав, попыталась избавиться от вторженцев, холодея при мысли, что Кайрон слишком быстро раскусит мой большой обман.
– Расслабься, – шепнул он, покусывая мочку уха. – Позволь сделать тебе приятно.
Я подчинилась, внутренне сжимаясь от опасений слишком раннего раскрытия своей тайны. А вдруг остановится, решив преподнести мою невинность в дар Тенебришу? Или еще хуже – в обмен на избавление от проклятия?
Нет ничего страшнее в мире, чем любить мужчину и не верить ему полностью.
– Кьяра, ты мысленно далеко. Будь со мной, – тихо потребовал Кайрон и, коротко поцеловав, прикусил мне нижнюю губу.
Ахнув от неожиданности, вмиг вынырнула из невеселых мыслей к волнующей реальности.
Поцелуи Кая дурманили, лишая воли и контроля над телом. А от его нескромных ласк внизу, умелых и настойчивых, хотелось извиваться и стонать. И я не отказывала себе.
В какой миг я растворилась в ярких ощущениях? Не знаю. Это было похоже на наваждение. Сладкое, безграничное безумие.
Язык Кайрона двигался в моем рту синхронно с его пальцами. Быстрее, быстрее… еще быстрее.
Вспышка света перед закрытыми глазами. И бездна удовольствия, в которую я падала бесконечно.
– Кьяра, хорошая моя…
Мужчина осыпал мое лицо поцелуями, хотя это я должна была зацеловать его за невозможное наслаждение.
Когда он лег сверху, у меня перехватило дух. Тяжесть тела любимого – приятное и естественное ощущение.
Нежно гладя кончиками пальцев мои скулы, лоб, губы, он вклинился меж моих ног. Соединил наши тела и…
От неожиданности я прикусила ему палец.
Боль оказалась слабее удовольствия, и я почти сразу расслабилась, привыкая к необычным ощущениям.
Кайрон же навис надо мной, опершись на руки. И не двигался.
И я открыла глаза.
– Кьяра…
Его потрясенный взгляд принес почти столько же удовольствия, как и минуты назад пережитый пик высшего блаженства.
– Кьяра, – выдохнул он рвано, – ты…
– Да, – ответила на незаданный вопрос с затаенной гордостью.
– О богиня!
Я бы приняла на свой счет восторг, вот только это был не он.
Я отчетливо услышала в восклицании отчаяние и сожаление. И на сердце стало тяжко. Почему он расстроился? Решил, что зря отдала ему, связанному проклятием, девственность? Понимает, к чему это может привести? Сознательный патриот своей родины?
Мне захотелось его успокоить, сказать, что власти над королевскими артефактами и Сторожевыми Столбами он не получит – об этом я позаботилась. Но Кайрон очнулся, накрыл мой рот особенно нежным и страстным поцелуем, и я забыла о своих обидах.
Прервав поцелуй, с сожалением признался:
– Лучше бы ты сказала, что невинна. Я был бы осторожнее.
В моей душе расцвела весна. Он сожалеет совсем о другом!
– Меня устроило все, как прошло.
Кайрон хмыкнул:
– Вообще-то еще ничего не закончилось.
Он был нетороплив, давая время привыкнуть к новым для меня ощущениям. Дразняще медлителен и нежен. Удовольствие накатывало волнами – каждая последующая сильнее предыдущей.
– Кай, – простонала нетерпеливо.
Казалось, я сейчас умру, если не получу освобождение от накапливающего в самом низу живота томления.
Мужчина приподнял одну мою ногу так, чтобы она пяткой уперлась ему в ягодицу. Второй я обвила его уже самостоятельно. Наслаждение от этого усилилось, став ярче и полнее.
Безумно упоительные ощущения вознесли над землей. Я закричала, чувствуя накрывающее с головой наслаждение. Мгновение – и Кайрон разделил его со мной.
Одарив долгим, глубоким поцелуем, он перевернулся на спину так, чтобы я легла на него сверху.
– Ты восхитительна, лучик, – сообщил хрипло, поглаживая мою спину и то, что ниже.
Был ли герцог Холгер умелым любовником? О да, а еще щедрым и заботливым; пускай у меня и не было опыта, готова поклясться в этом своей бессмертной душой.
Позже, крепко сжимая в объятиях и пропуская пряди моих волос сквозь пальцы, он тихо попросил:
– Расскажи, как смогла обмануть Тенебриша.
Я напряглась:
– Может, утром? Я спать хочу и пить.
– Нет. Мне нужно знать все. Это важно, Кьярин.
Не сомневаюсь, что важно.
Герцог встал с постели и шагнул к столу с бокалами и вином.
– Нет! Морса, пожалуйста.
Он не придал значения моей нервозности. И сходил за кувшином, стоящим на табурете.
Кайрон не стеснялся наготы, и я наслаждалась видом его мускулистого тела. Наслаждалась без ложной стыдливости. Хочу запомнить эту ночь на всю жизнь, впитать в себя до последней капли.
– Держи свой морс.
– Спасибо. – Я сделала вид, что пью. Возвращая напиток, посоветовала: – Попробуй, какая вкуснотища.
Кай, не чуя подвоха, сделал несколько больших глотков.
Наблюдая, как он пьет, почувствовала себя предательницей. Но я не могла иначе. Сейчас не готова к откровенности. Свой коварный план стыдно рассказывать – слишком подлой я казалась даже самой себе. Отойду за ночь от его нежности, завтра будет легче врать и выкручиваться. А может, до Форка и не поговорим толком.
Кайрон вернулся в постель. Одарив сладким поцелуем со вкусом вишни, обнял, плотно прижавшись сзади.
– Тебе удобно?
– Очень.
А еще тепло и спокойно. Иначе и быть не могло, когда тебя гладят по руке и боку нежно-нежно, иногда спускаясь на бедро.
– Кьяра, о Тенебрише можешь не переживать. – Заявление – точно ледяная капель, упавшая с ветки дерева за шиворот. – Обещаю, я решу проблему.
Я насторожилась. Уж не думает ли он, что теперь сможет жениться на мне и управлять Сторожевыми Столбами? И благодаря им победить чародея? Я даже испытала слабое разочарование. Неужели мой любимый такой же, как остальные охотники за королевскими артефактами? Нет, не верится.
– Как решишь? Я верю, что рейкс одолеет темного чародея, но как быть с проклятием?
– Децем – мой единокровный брат, – веско произнес Кайрон, как будто это что-то объясняло.
Его пальцы вырисовывали плавные узоры на моей левой ягодице, успокаивая и в то же время дразня.
– История любви твоих родителей больше похожа на счастливую сказку. Прости, что лезу не в свое дело, но… – Я замялась, подбирая слова, уже не радуясь, что пошла на поводу у любопытства. – Но как тогда получился Децем Тенебриш?
Герцог подавил первый зевок. Слишком устал из-за событий последних суток или начало действовать снотворное в морсе?
– Мне было четыре, когда мама рожала мою сестру. Роды затянулись, а приглашенный в замок лекарь оказался недостаточно опытен, чтобы помочь ей. Был конец зимы, дороги размыло, помощи ждать было неоткуда – дракенов отец не любил и своего так и не завел.
– А как же родовые артефакты? – спросила я.
– Целительский останавливал кровотечение, поддерживал силы, но не мог перевернуть ребенка правильно. В общем, отец паниковал, попеременно моля и проклиная богиню, когда пришла она – женщина с волосами цвета льна и черными глазами. Она предложила помощь взамен на услугу. И отец согласился. Так сестра появилась на свет, а мама выжила, хоть и подорвала здоровье. Спасительница осталась у нас в замке, практически поселившись в библиотеке. Ее просьбой был полный доступ в архивы рода Холгер.
– Но там же записи Виктора, вашего предка-иномирца! – возмутилась я.
– Когда умирает любимая, согласишься на любое безумие, – обреченно вздохнул Кайрон. – Поэтому я не осуждаю отца за доступ к секретам, но до сих пор не понимаю, почему он повелся на очарование гостьи.
А я понимала покойного герцога. Жена восстанавливалась после тяжелых родов, занималась новорожденной, а тут молодая и наверняка красивая женщина, которая выискивает семейные тайны. Интригующая незнакомка, к которой испытываешь благодарность. Не сомневаюсь, что она чародейка, и знала, как распалить в оголодавшем по ласке мужчине похоть…
– Мало того что отец неосторожно зачал с подозрительной гостьей ребенка, так еще, узнав о его рождении, не забрал в замок.
Я невольно напряглась при словах о неосторожном зачатии. Не значит ли, что сам Кайрон такой промах не совершит? Может, тот медальон, который порой задевал мою грудь, амулет от мужских "ошибок"?
Помолчав, Кайрон печально сознался:
– Но тут скорее моя вина.
– Почему?
– Я был с отцом, когда он навещал своего бастарда и его мать. Герцог поинтересовался у меня, как у своего наследника, стоит ли забирать мальчишку в замок. Я приревновал его к Децему. Приревновал до безумия и заявил, что тот выглядит счастливым рядом с матерью и не стоит их разлучать. При этом я видел, что все на самом деле не так.
Хотелось фыркнуть – глупости, нашел виноватого! Кайрон тут ни при чем. Взрослый мужчина решил взвалить груз ответственности на плечи малолетнего наследника. Это же нечестно! И незрело!
Но я промолчала, боясь вспугнуть дрему, заметно подкравшуюся к рассказчику.
– Много позже я выяснил, что мать Децема одержима не просто идеей смены власти в стране, а вообще сменой правящей династии. Что беременность от герцога Холгера была запланирована – она где-то вычитала, что тот, в ком течет кровь Виктора, может претендовать на престол.
– Что?! – воскликнула я фактически в пустоту, ведь Кай уже спал. – Ай, ладно… Это всего лишь дурацкая легенда, у которой нет документальных подтверждений.
И в то же время, почему бы нет? Если второй иномирец помогал моему предку создавать артефакты, позаботился о фидемах для своих потомков, почему бы ему не оставить еще одну лазейку? Брешь в правиле, что управлять Сторожевыми Столбами может только кровный родственник Сержа Смелого или тот, кто стал первым мужчиной принцессы.
Я не смогла сразу оставить спящего, лежать рядом с любимым обнаженной, кожа к коже, – несказанное удовольствие. Как лишить себя его?
Ох, богиня, какая же отвратительная ситуация! Любя Кая, я вынуждена беспринципно его обманывать. Я использовала его, чтобы приятно расстаться с опасной для государства девственностью, и при этом украла у него право знать, что у него будет ребенок.
Я очень надеюсь, что будет. Целительский артефакт должен сделать период зачатия крайне благоприятным.
Тенебриш хотел править с помощью своего ребенка? Не выйдет, потому что в жилах моего сына или дочери будет течь кровь Кайрона. Я не хочу рожать от безумного темного, ни за что!
И чародей никогда не узнает, что не он отец – любой целитель, если не вздумает проводить сложную диагностику, подтвердит, что они с ребенком родные по крови. А сын или племянник, с ходу и не определишь.
– Я люблю тебя, Кай. Прости за обман, – попросила грустно и потерлась щекой о плечо спящего.
Глава 2
Улыбка Эшкиля
Из комнаты Кайрона я ушла, закутавшись в темный плащ, погруженная в невеселые думы.
Приведя себя в порядок и вернув фидем на его законное место, сразу легла спать. Вот только сон не шел – впору пожалеть, что остатки вишневого морса остались у Кая.
Мысли атаковали самые разные, но чаще печальные: верно ли поступила, оставив артефакты под подушкой? Может, стоило рискнуть? Тем более что Кайрон обещал решить проблему с чародеем.
Нет. Все правильно. Я вижу один только выход, и он прост: обмануть Тенебриша, что я и сделала, наставив ему рога за пару дней до свадьбы. А в том, что она будет буквально сразу после прибытия в столицу, я не сомневалась. Кстати, в моем возвращении в Форк есть один плюс – я увижу сестру. Как она там? Поскорей бы убедиться, что Эйрика в порядке.
Как же сложно все, Милосердная Мать! И кажется, стало только запутанней. Нити событий перекрутились, словно клубком моей жизни поиграл озорной котенок судьбы.
Я только на мгновение прикрыла тяжелые веки, чтобы, открыв, испугаться.
Я лежала… в пещере? Да, в самой настоящей пещере!
Огромная, освещенная бледно-лиловым светом фиолетовых кристаллов, щедро рассыпанных по матово-черным стенам и куполообразному потолку, она поражала своим размером.
Поднимаясь на ноги, услышала мелодичное позвякивание. Приятный звук издавал мой диковинный наряд – алые камни в тонкой оправе, собранные с помощью золотых цепочек в платье до колен. Самое странное одеяние, которое я когда-либо видела, и оно скорее обнажало, чем что-нибудь скрывало.
Я медленно огляделась.
Позади, у стены, находился величественный алтарь, вытесанный из черного камня. До половины его скрывал вышитый золотыми нитями фиолетовый покров. На каменной глади, позади жертвенника, вырублена человеческая фигура в полный рост. Мужчина с волосами до плеч смотрел на меня, словно живой. Грубо высеченные черты лица внушали страх. Намеренно плохо выполненная резьба притягивала взор, очаровывая и одновременно пугая до дрожащих коленок. Сдавалось, это не произведение искусства, а впечатанный в стену пещеры гигант, который вот-вот оживет и отделится от камня. Шагнет вперед – и раздавит ничтожных людишек, как букашек, посмевших нарушить его покой. И в то же время изображение притягивало. Приковывало взгляд. Манило приблизиться. Звало прикоснуться к алтарю.
Мне бы только дотронуться… хоть кончиком пальца…
Не понимая зачем, сделала несколько шагов, прежде чем сумела справиться с наваждением. И тогда же почувствовала, что я без обуви, босые ступни приятно холодил черный песок.
Подняв глаза, ахнула – на алтаре что-то лежало. Большое и темное.
Испытав необъяснимый страх, попятилась. Сердце тревожно сжалось. О Милосердная! Где я? Как сюда попала? Где выход?
– Выход скрыт от непосвященных, – долетело со стороны барельефа. – Сюда попадают избранные.
На секунду я испугалась, что мужчина на нем ожил. Но нет, был еще один, из плоти и крови. И сейчас он приподнялся на локте, лежа на алтаре. Децем Тенебриш возлежал на нем в первозданном виде, абсолютно голый.
– Иди ко мне, недотрога, не бойся.
Непослушные ноги против воли привели к жертвеннику.
Спрыгнув вниз, темный внимательно меня осмотрел.
– Тебе идет одеяние жрицы, Рина.
– Жрицы? – эхом отозвалась я.
– Для проведения определенных ритуалов жрицы Эшкиля надевали платья из золота и рубинов.
Не может быть, это же тяжесть какая! Я бы согнулась до земли под весом этих украшений. Или нет? Если они зачарованы…
– Ты самая красивая из женщин, удостоенных чести посетить сердце последнего храма бога, – сделал комплимент темный.
Последний, тайный храм Эшкиля?!
Ахнув, по-новому осмотрела пещеру. Бесконечна и величественна. Черная, как глаза Искусителя, освещенная непривычным сиянием фиолетовых кристаллов. Да, она могла быть загадочным вместилищем могущества изгнанного бога, которое светлые чародеи после окончания войны так и не нашли.
– Рина, трусиха моя, подойди ближе. Я тебя не укушу, не бойся. – Децем протянул руку и хмыкнул: – Сейчас точно кусать не буду.
Нагота его приковала к себе мой нескромный взгляд. Чародей, отметив, куда смотрю, улыбнулся:
– Боишься меня? Или смущаю?
Прислушалась к себе. К щекам прилил жар.
Наверное, выдала себя, покраснев. Тенебриш, запрокинув голову, искренне расхохотался.
– Ладно, в честь великого события пощажу твою скромность, – уже серьезно произнес он.