- У нас сегодня много новых гостей, - довольным голосом проговорил Роберт Мобрей. - Впервые за весь месяц.
- Вам просто надо на всех рекламных брошюрах поместить портрет вашей племянницы, - предложил Линк Робартс.
- Она бы замечательно смотрелась, - согласился Роберт Мобрей. - А знаете, как она увлекается водными видами спорта? - И дядюшка начал рассказьшать о ее спортивных достижениях, начиная с детсадовского возраста. Она ведь научилась плавать, когда ей было всего два года.
- Прямо дочь Нептуна. На ней и платье как у богини.
- Вам нравится? - спросила Джорджия, глядя в его блестящие глаза.
- Мисс Беннетт, ваша красота завораживает меня.
Через пятнадцать минут они пошли ужинать. Роберта Мобрея сразу же вызвали по делам, едва они сделали заказ.
- Я, наверное, раздражаю вас? - Джорджия бросила взгляд на безупречное загорелое лицо.
- Почему это? - удивился он.
- Я не хотела обидеть вас.
- Ну да, вы просто хотели втянуть меня в разговор.
- О чем?
- Не прикидывайтесь. И не делайте невинных глаз. Меня на это не возьмешь. Кстати, вы ради меня так нарядились?
- Что вы имеете в виду?
- Это платье прекрасно обрисовывает вашу фигуру. - Он окинул ее изучающим взглядом. - В нем вы еще соблазнительнее, чем в купальнике, насколько это, конечно, возможно.
- Я всегда стараюсь выглядеть как нельзя лучше, - спокойно ответила Джорджия.
- Значит, мне еще многое предстоит увидеть?
- Вас это тревожит?
- Ну что вы, мне это доставит огромное удовольствие. Если, конечно, мы сможем сохранить наши непринужденные отношения.
- Какие еще отношения? - Джорджия возвысила голос.
- Ну, судьба ведь не зря нас столкнула друг с другом. Скажите, вы расспрашивали меня с целью передать потом информацию вашему дяде?
- Мистер Робартс, в бизнесе каждый за себя.
Он иронически улыбнулся.
- Правда? А сразу вы мне не показались такой уж твердолобой.
- Зато вы мне сразу же показались чересчур энергичным. И вот именно поэтому я не испытываю к вам никакой симпатии.
- Ну ладно, успокойтесь. Видно, вам крепко доставалось от вашего отца.
- Что правда, то правда.
- Но ведь как-то вы пережили это?
- Не только пережила, но и начала самостоятельную жизнь. Полностью самостоятельную.
- А я что, представляю для вас новую угрозу?
Она быстро посмотрела на него, потом опять отвела глаза, почувствовав легкое головокружение.
- Считайте, что так.
- Вы уверены? - опять этот резкий голос. - Вы же сами набросились на меня, как только мы впервые встретились.
- Ну ладно, считайте, что у нас с вами проблема. - Казалось, сердце у нее сейчас выскочит. - Интересно, почему так долго нет дяди Роберта?
- Не нервничайте.
- И не думаю!
- Тогда почему у вас дрожат пальцы?
Ясно, он видит, что ей не по себе.
- Потому, что вы так на меня смотрите.
- Джорджия, на вас все мужчины заглядываются, - начал терпеливо объяснять он. - Длинные светлые волосы. Большие карие глаза. Безупречная кожа. Не говоря уже о прекрасной фигуре.
- Пусть так. Но ни один человек не вызывал во мне желания повернуться и убежать.
- Да? А чему тогда я был свидетелем там, в аэропорту?
- Я же сказала, нас с Гэвином больше ничего не связывает, - бросила она с легким раздражением.
- Это хорошо, потому что без него гораздо лучше, - проговорил он резко.
- Вы так думаете? Но ведь вы видели его только один раз.
- Вовсе нет. Я был в суде, когда он оправдывал этого жулика, Джека Аллмана. Я был свидетелем обвинения.
- Когда это было? - повернулась к Линку Джорджия.
- Так вы ничего не знаете об этом деле?
- Суть я помню плохо, но Гэвин очень нервничал из-за приговора.
- Ему, наверное, половина города потом звонила. - По лицу Линка скользнуло презрение.
Джорджия побледнела.
- Вы хотите сказать, что решение суда было неправильным?
- Все определялось тем, как собирали доказательства. Аллман был по уши виновен. Его оправдали чисто формально. Все его жертвы знали об этом. Через несколько дней один из их числа покончил жизнь самоубийством. Ведь Аллман прикарманил все его деньги, и бедняге оставалось только идти по миру.
- Мне очень жаль. - Джорджия судорожно сглотнула. - Но Гэвин только делал свою работу.
- Он использовал закон, чтобы оправдать заведомо виновного.
- Всем известно, что подобное иногда случается. Тут ничего не поделаешь. Наш мир несовершенен. Я бы не стала защищать человека, если бы сама считала его виновным, но некоторым - адвокатам - приходится это делать.
- Все так, но подобное решение суда я никогда бы не одобрил.
- Я, пожалуй, тоже. - Джорджия потупила глаза. - Как бы то ни было, я и сама поняла кое-что насчет Гэвина. Он для меня - в прошлом.
- Не думаю, что он собирается оставаться там. - Линк пристально посмотрел на Джорджию.
- Если он хочет продолжать свою карьеру, то останется. Но меня это не волнует.
- Ну, и слава Богу.
Спустя несколько минут вернулся Роберт Мобрей и извинился за задержку.
- Все из-за одного нашего беспокойного постояльца, - объяснил он. - Пропал один малыш.
- Пропал? - испуганно спросила Джорджия. - Но вы нашли его, правда?
- Не стоит так беспокоиться, Джорджи. - Дядя мягко похлопал ее по руке. - Маленький шалун просто прятался, вот и все. Мне кажется, это его способ привлечь внимание. Отец у него - слишком серьезный парень. Очень занят своими делами. Достаточно известный пианист и композитор.
- Не Адам ли Кэзуэлл? - спросил Линк.
Роберт Мобрей прищурился.
- Наверное, я должен был сохранить его имя в тайне, но для вас сделаю исключение. Да, Кэзуэлл. Жены почему-то нет. Отец и сын здесь одни.
- А сколько лет мальчику? - Джорджия вопросительно взглянула на дядю.
- Шесть или семь. Думаю, забот с ним хватает.
- Наверное, всему есть объяснение, - заметил Линк Робартс. - Их брак почти распался. Ребенок мог очень тяжело это воспринять.
- Бедный мальчик, - сказала Джорджия грустно. - Интересно… - начала она, но вдруг остановилась.
- Что интересно? - спросил Линк, задумчиво глядя на нее.
- Так, ничего.
- Но вы хотели сказать о чем-то важном.
- Почему вы так решили? - У нее появилось чувство, что он способен читать ее мысли.
- Я за вами наблюдал.
- За чем именно? За моими эмоциями во время разговора?
- Ну и это, помимо всего прочего. - Он улыбнулся.
Джорджия задохнулась, как во время катания на американских горках. Подали меню. Она выбрала чудесные устрицы с имбирем, луком-шалотом и чили, а мужчины - жареную рыбу под тайским соусом. Она с удовлетворением заметила, что блюда были великолепно сервированы и необыкновенно вкусны. Если что и следовало здесь заменить, то только не шеф-повара.
В целом вечер выдался исключительно приятным. Они с удовольствием испробовали морские деликатесы. В этой части света дары моря - одна из главных привлекательных сторон жизни. Помня о фигуре, Джорджия решительно отвергла десерт, а дядя с Линком, как и большинство мужчин, оказались сладкоежками и набрали себе с сервировочного столика разнообразных пирожных. И ведь ни на одном из них пристрастие к сладкому никак не сказывается, с завистью подумала Джорджия.
Разговор шел о разных вещах, интересных и приятных. Никто не коснулся судьбы отеля. Цели своего приезда сюда Линк также не раскрывал. Наконец Роберт Мобрей, извинившись, оставил их наедине - уже в холле.
- Еще рано, - сказал Линк. - Не хочешь пойти в ночной клуб?
- Почему бы и нет? - Как легко принимаются необдуманные решения…
В "Хайдевее" несколько увядшая певица исполняла старый блюз Пегги Ли. Голос ее был глубоким и хриплым, а пела она, едва не проглатывая микрофон.
- Ну и что ты об этом скажешь? - спросила Джорджия, проскальзывая к свободному столику.
- Немного лучше, чем волынка.
- Какой ты злой. - Ее карие глаза смотрели укоризненно.
- Ты начала первой. Что будешь пить?
- Минеральную воду с лимонным соком.
- Диеты придерживаешься…
- Все, что я могу себе позволить, - это два бокала вина за ужином, и я их уже выпила.
- Ты просто подарок для общества.
- Согласна. Побольше бы таких, как я.
- Вы сама скромность, мисс Беннетт.
- Угу.
- И такая юная, а уже процветаешь.
- Для этого мне пришлось постараться на славу.
- Бобби не может тобой нахвалиться, - продолжал Линк, провоцируя ее.
- Ты что, проводил расследование? - спросила Джорджия.
- Только этим и занимаюсь.
- Ты, правда, с ним разговаривал? - Ее глаза на бледном лице казались огромными.
- Я до такого еще не дошел. Моя мама разыскивала тебя.
- Что?
- Нечего на меня так возмущенно смотреть. О тебе говорили только хорошее.
- А для чего все это? - Она рассерженно уставилась на Линка.
- Мне пришло в голову, что ты могла бы уговорить своего дядю переоборудовать отель. Естественно, заказ получат "Интерьеры Джорджии Беннетт".
- Дядя Роберт не будет делать мне никаких одолжений. Но почему тебя занимает устройство отеля?
- Мне по-настоящему нравится твой дядя. И я прекрасно вижу, в какой он депрессии. К тому же у меня нет ни малейшего сомнения в том, что ты так же талантлива, как и красива. Но твой дядя ведь вполне может пойти на риск и предоставить этот сложнейший заказ какой-нибудь малоизвестной фирме.
- То есть ты действуешь из альтруистских соображений?
- Практически только из них.
- Но интересы Робартсов скрыты за дымовой завесой?
- Я уже сказал, что приехал сюда отдохнуть. Просто я не могу не видеть, что творится вокруг.
- Припоминаю твои слова о том, что здесь надо все переделать.
- А ты не согласна?
Она задумчиво посмотрела на него.
- Ну конечно, согласна. И ты совершенно прав относительно депрессии дяди Роберта. Он и моя покойная тетя были очень привязаны друг к другу. Когда у человека горе, он вряд ли в состоянии воспринимать окружающую обстановку. Тем более что именно Ди следила здесь за порядком. Дядя Роберт занимался только финансами.
- Но ты, наверное, знаешь, что отель стал убыточен?
- Да, это очевидно. Дяде Роберту сейчас ни до чего.
- Я его прекрасно понимаю. Сердечный приступ моего отца был для нас тяжелой травмой. Могу себе представить, что такое внезапная смерть близкого человека.
Джорджия опустила голову, и ее белокурые волосы скрыли лицо сверкающим занавесом.
- Откровенно говоря, мне вообще непонятно, как он еще держится. Они с Ди делали все вдвоем. Детей у них не было.
- Но у них была ты.
- Да, мы трое великолепно ладили друг с другом.
- Я вижу, что вы действительно любили друг друга. - Он протянул руку и откинул ее длинные волосы от лица. - Джорджия!
- Да, Джеймс.
- Не издевайся. - Его голос был немного груб и невероятно чувственен.
- Джеймс - хорошее имя. Правда, для тебя простовато.
- Ну а Джорджия - прямо для тебя. Когда мы познакомимся поближе, надеюсь, ты разрешишь называть тебя Джорджи.
- Тебе бы только шутить.
- А что плохого в том, чтобы когда-то и пошутить?
Певица закончила петь, и они вежливо поаплодировали.
- Где же официант? - воскликнул Линк.
- Может, он устал и пошел искупаться.
- Ну, если гора не идет к Магомету, думаю, я лучше сам пойду к бару. - Линк встал и взглянул на нее. У нее замерло сердце - настолько он был хорош. - Все еще настаиваешь на минеральной воде? - сухо спросил Линк.
- Да. А что обычно пьет Таня? Несколько порций рома?
- Она, как я помню, предпочитает всякие коктейли. Чтобы там было побольше фруктов.
- И как ты все это выносишь? - Джорджия посмотрела на него снизу вверх.
- Должен сказать тебе, что Таня Харпер меня совершенно не волнует.
- Как же получилось, что ей не удалось окрутить тебя?
- Я закоренелый холостяк, - ответил он, сверкнув глазами.
- Это положение надо менять, Джеймс. Годы идут, а династию следует сохранить.
- Уж не хочешь ли ты предложить себя? - нагло спросил он.
Джорджия покачала головой.
- Вот уж чего я не хочу, так это всемогущего мужа. Я хочу холодной минеральной воды.
Он метнул на нее еще один завораживающий взгляд и улыбнулся.
- Уже лечу, мадам.
Глава третья
Джорджия проснулась в прекрасном расположении духа, ожидая от наступающего дня только приятных событий. Было начало восьмого, но солнечный свет уже золотил желтые маргаритки в огромном синем горшке на ее балконе. Сверкающие цветочные головки представляли собой захватывающее зрелище. Со всех сторон раздавалось птичье пение, заглушавшее вечный шум морского прибоя. Сами птицы яркими пятнами выделялись на зеленом фоне пышной растительности.
Джорджия повернулась на спину, наслаждаясь сознанием того, что она на Сансете и ей не нужно сломя голову мчаться на какую-нибудь назначенную на раннее время встречу. Фелисити и Мартин, два ее помощника, прекрасно справятся с делами. Она заслужила этот отдых, пусть всего пару недель. Понимая, что она такой же трудоголик, как и ее отец, она отдавала себе отчет в том, что все-таки не обладает его способностью жертвовать всем во имя достижения какой-то цели. Джорджия одновременно любила и ненавидела своего отца. К матери она тоже испытывала двоякое чувство - мать приводила ее в ярость и… в состояние беспомощности. Родители всегда жили вместе, но Джорджия считала, что матери давно уже пора собрать вещи и уехать. Собственная независимость далась ей немалой ценой. А мать оставалась узницей в золоченой клетке, драгоценностью, которую доставали при необходимости - когда хотели блеснуть ею на светских приемах, - а потом про нее опять забывали. И ведь верным мужем Досон Беннетт не был. Они обе с матерью знали о его многочисленных интрижках. Но о разводе он и слышать не хотел. Отец был женат на красивой, утонченной, богатой женщине, которую много лет назад подчинил своей воле. Единственно, на чем сумела настоять ее мать, так это на праве Джорджии любить и быть любимой своими дедушкой и бабушкой и дядей.
Впрочем, им пришлось по-настоящему сражаться за это право, так как Досон Беннетт на корню пресекал всякую попытку жены или дочери обратить внимание на кого-то еще, кроме его собственной персоны. Он был центром семейного мирка. Но Джорджия всегда любила своего дядю Роберта. Несколько раз Ди, однако, ставила под угрозу возможность Джорджии навещать их. Ди открыто выражала сомнение в правоте тех или иных высказываний и суждений Досона Беннетта, и это, конечно, тому не нравилось. Он называл Ди женщиной, которая "слишком много себе позволяет", и как следствие Джорджии иногда месяцами не позволялось ездить к дяде. В такие моменты Досон Беннетт не уставал нахваливать жену, которая "знала свое место" с первого дня замужества.
Еще в детстве, когда Джорджия только-только начала осознавать, как ее красивая мама страдает от своей ненужности, девочка пыталась всячески уговаривать мать научиться давать отпор отцу. Но та не следовала советам, а без устали твердила дочери: она вышла замуж на радость и на горе. Джорджия считала, что дух матери совершенно сломлен.
При воспоминании о родителях настроение Джорджии заметно испортилось - как всегда. Этого нельзя допускать в первый же день отдыха, подумала она. Мать сама выбрала себе путь в жизни. Дочь ни за что не повторит ее ошибку.
Джорджия встала с постели и решила перед завтраком сделать пробежку. Фигура у нее была великолепная, но только благодаря самодисциплине: диете и ежедневной гимнастике. И дядя Роберт не преувеличивал, когда рассказывал Линку Робартсу о ее спортивных достижениях. Еще девочкой она выигрывала все соревнования в бассейне и на беговой дорожке у себя в школе, а это была первоклассная школа для девочек, с усиленной физподготовкой. Подруги даже прозвали Джорджию Артемидой - по имени быстроногой богини.
Джорджия надела розовую майку, шорты и белые с розовым кроссовки, заплела волосы в косу и посмотрела на себя в зеркало. Она прекрасно выглядела и чувствовала себя готовой пробежать мили три. Линк Робартс сказал ей вчера на прощанье: "Я позвоню тебе утром". Но она не собиралась сидеть и ждать звонка. Хотя именно этого ей и хотелось. Ее страшно влекло к нему.
Джорджия бегала примерно час. Иногда ей навстречу попадались такие же бегуны, и она приветливо махала им рукой. Рядом сверкали голубое море и белоснежные коралловые отмели. Она подумала о том, что неплохо бы устроить пикник на Трайоне, необитаемом коралловом рифе, куда ее когда-то возили дядя Роберт и Ди. Джорджии тогда было лет десять, а дядя Роберт только что перебрался на Сансет. Трайон располагался с подветренной стороны Сансета, но добраться туда при спокойном море было достаточно легко. На Трайоне росло много разных деревьев, пальм, кактусов и травы, но не было пресной воды. В детстве для Джорджии Трайон был Островом сокровищ - во многом благодаря тому, что дядя Роберт и Ди всегда припрятывали там для нее какой-нибудь сюрприз, который она должна была разыскать. Обычно она приезжала на Сансет одна. Ее отец побывал здесь всего раз или два, причем только и делал, что за что-нибудь критиковал дядю Роберта и Ди, как будто они были его подчиненными. А матери стоило лишь высказать намерение поехать вместе с Джорджией, как Досон Беннетт тут же находил весомый предлог не пустить ее туда.
По пути в отель Джорджия свернула на пляж. Сняла кроссовки и босиком побежала к лагуне. Она сейчас бы с удовольствием зашла прямо в воду, но купальника на ней не было, так что пришлось удовольствоваться лишь обильным умыванием соленой водой. От интенсивной пробежки она вся вспотела, кровь энергично заструилась под нежной кожей, отчего та порозовела.
Холодная вода производила чудодейственный эффект; Джорджия плескала воду на лицо, шею. И лифчик, и майка скоро совершенно намокли. Если бы она была на Трайоне, окруженная только глупыми чайками и крачками, то сбросила бы с себя одежду и искупалась, а так с плаванием придется подождать. Быстрым движением Джорджия распустила волосы, и ветер мгновенно подхватил их и окутал ее лицо длинными шелковыми прядями.
- Дочь Нептуна! - раздался внезапно чей-то голос.
Она его сразу узнала. Ровный, уверенный, почти гипнотический голос.
Линк Робартс.
Джорджия обернулась, и сердце ее забилось сильней. Какой мужчина! Высокая, мощная фигура в темных клетчатых плавках как бы скользила по песку. Линк напоминал бронзовую скульптуру какого-нибудь героя - широкоплечий, узкобедрый, как атлет. При виде него у Джорджии засосало под ложечкой.
- Я хотел побегать вместе с тобой, - сказал он, приблизившись, - но потом решил не мешать тебе.
Она не могла двинуться под его сверкающим взглядом, а он внимательно осмотрел сначала ее лицо, потом грудь, четко проступившую под намокшей майкой. Взглядом он как бы прикасался к ней и ощущал, какое у нее гладкое и нежное тело.
- Мне почему-то кажется, что ты не угнался бы за мной, - отозвалась она. - А кстати, откуда ты знаешь, что я решила пробежаться?