- Из-за чего ты в таком плохом настроении? - спросила Елена, коснувшись его носа своим в молчаливом жесте привязанности, проявляя доверие, которое он, словно тонкую нить, мог оборвать одним необдуманным поступком. На неё нахлынул запах моря, окутал её полностью, так что казалось, она вот-вот прикоснётся к пене. Долгое молчание, наполненное невысказанными мыслями, нависло над их головами, словно Дамоклов меч. Капельки пота начали стекать вдоль позвоночника, но Елена продолжала удерживать Рафаэля. Продолжала бороться за их отношения, возникнувшие из ниоткуда и ставшие самой важной вещью в её вселенной.
"Елена". - Имя нежной лаской промелькнуло у неё в голове, когда Рафаэль опустил голову и спрятал лицо у изгиба её шеи. Сердце Елены бешено застучало от осознания того, что опасность миновала. Она погладила пальцами его волосы и прижалась к нему лицом.
- У тебя собственные кошмары, - проговорила она, и вдруг её озарило так же внезапно, как бывает, когда появляется солнце после бури. - Сегодня они особенно ужасны.
Рафаэль прижался к ней ещё сильнее, и Елена подалась в его объятия - она так же нуждалась в теплоте его рук, как и он в ней. Разве это не был огромный шаг вперёд для их отношений? Архангел Нью-Йорка нуждался в ней? В ней, Елене Деверо, Охотнице Гильдии и отвергнутой дочери. Обнимая его с неистовой нежностью, она поцеловала его в висок, в щеку и другие части лица, к которым могла дотянуться
- Должно быть, что-то странное витает в воздухе, - прошептала она так тихо, что услышать её слова было почти невозможно. - Я всё никак не могу перестать думать о матери и сестрах.
Впервые Елена озвучила свои кошмары. Даже лучшая подруга не знала правды о её детстве, о зле, которое преследовало её постоянно, что даже дышать иногда становилось трудно.
- Как их звали? - спросил Рафаэль, теплым дыханием касаясь её шеи, крепкими руками обвивая её за талию.
- Ты знаешь.
- Только факты.
- Мою мать, - начала она, крепко к нему прижимаясь, - звали Маргарэт.
"Елена", - позвал он, мысленно её целуя, заботливо окружая своим запахом, словно обнимая.
Её губа задрожала, и она прикусила её зубами.
- После того, как вышла замуж за моего отца, она жила в Штатах, но всё равно разговаривала с парижским акцентом. Она была пленительной, очаровательной бабочкой с заливистым смехом и умелыми руками. Я любила просто сидеть на кухне или в её мастерской и наблюдала за тем, как моя мама разговаривает во время работы. Она изготавливала лоскутные стеганые одеяла, очень красивые, единственные в своём роде и продавала, заработав при этом достаточно денег, чтобы сколотить кое-какой капитал. - Ничто, по сравнению с состоянием её мужа, но своё она передала дочерям с любовью, в то время как Джеффри… - Она бы никогда не позволила отцу сделать то, что он сотворил.
- Он ещё жив только потому, что я знаю: ты его любишь.
- Хоть и не должна, но не могу ничего поделать. - Эта любовь была укоренена глубоко внутри, настолько глубоко, что даже годы пренебрежительного отношения не смогли её стереть полностью. - Когда-то я желала, чтобы он умер вместо мамы, но знаю, что она бы возненавидела меня за такие мысли.
- Твоя мама простила бы тебя.
Елене хотелось в это верить настолько сильно, что она почти ощущала физическую боль.
- Мама была сердцем семьи. После того, как она погибла - всё умерло вместе с ней.
- Расскажи мне о погибших сестрах.
- Если мама была сердцем, то Ари и Бель напоминали мир и бурю. - Их смерть оставила в семье Деверо зияющую рану в тот день, когда полы дома оросились их кровью. Елена вспомнила привлекательное лицо Слейтера и его губы, окрашенные в сверкающий красный. Елена вцепилась в Рфаэля, отчаянно отбиваясь от ненавистных образов.
- Я была средним ребёнком, и мне это нравилось. Бэт была младенцем, но Ари и Бель иногда позволяли мне присоединятся к ним. - Она не могла больше произнести ни слова, грудь сдавило от недостатка воздуха.
- У меня не было ни братьев, ни сестёр. - Слова Рафаэля прозвучали достаточно неожиданно, чтобы прорваться сквозь её страдания. И она слушала, замерев и обвив его, словно плющ. - Дети у ангелов рождаются очень редко, а обоим моим родителя было несколько тысяч лет, когда я появился на свет. - Каждое рождение напоминало праздник, его же было похожим на фестиваль. - Я был первым ребёнком, рождённым у двух архангелов за несколько тысячелетий.
Елена, доверив ему свою безопасность, тихонечко лежала в его объятиях, но он чувствовал, с каким вниманием она слушает, и сквозь ткань рубашки ощущал тепло от её ладошки, прижатой к его груди. Он провёл вдоль голой спины Елены рукой и продолжил свой рассказ, продолжил делиться воспоминаниями, о которых целую вечность никому не говорил.
- Но нашлись и те, кто считали, что я не должен был родиться.
- Почему? - Елена подняла голову, протирая глаза костяшками рук. - Почему они так считали?
- Потому, что Надиэль и Калианна были слишком древними. - Прижав Елену к себе настолько близко, что при каждом вздохе её грудь оказывалась прижатой к нему, он провёл ладонями по изгибу её талии, вверх по рёбрам, наслаждаясь ощущениями тёплой кожи под пальцами. - Многие побаивались, что они начали деградировать.
Елена нахмурилась.
- Я не понимаю, бессмертие - это бессмертие.
- Но мы развиваемся, а некоторые - регрессируют, - ответил он.
- Ли Дзюань, - прошептала Елена. - Она эволюционировала?
- Мы считаем, что да, но даже Совет гадает, во что именно.
В кошмар, это уж точно, но вот касается ли он лично её, или станет разрушением всего мира… Елена не была глупой и сообразила за секунды.
- Поэтому твоя мать убила отца.
- Да. С него всё началось.
- Неужели оба? - боль отразилась в её выразительных глазах.
- Сначала она была в порядке. - Рафаэль увидел перед собой последние мгновения жизни своего отца так чётко, словно эти образы нарисовали на радужке его глаз. - Жизнь моего отца прервал огонь.
- Та фреска, в холле нашего крыла… на ней его смерть, - произнесла она.
- Напоминание того, что может ожидать меня в будущем.
Елена покачала головой.
- Я никогда не позволю произойти подобному.
Его человеческая женщина, его Охотница. Такая юная, но с внутренней силой, которая его удивляла, и будет удивлять спустя века. В какой-то степени Елена уже его изменила, хоть Рафаэль и не понимал, как именно. Он подумал, что, возможно, ей удастся спасти его от безумия, которое завладело Надиэлем.
- Даже если тебе не удастся, - проговорил он, - уверен, что ты найдёшь способ оборвать мою жизнь до того, как я запятнаю мир злом.
Глаза Елены загорелись возмущением.
- Если мы умрем, - сказала она, - то умрем вместе. Таков уговор.
Рафаэль вспомнил, о чём думал, когда падал с ней в Нью-Йорке, держа её сломанное тело в объятиях, и вместо произнесённых ею слов слыша лишь слабый шепот в голове. Он даже на секунду не задумался о том, чтобы ухватиться за свою вечность, а вместо этого предпочёл умереть вместе с ней, со своей Охотницей. Но то, что и она захочет сделать подобный выбор…
Рафаэль сжал кулаки и повторил:
- Если умрём, то умрём вместе.
Мгновение полнейшей тишины и что-то словно встало на своё место. Отпустив болезненные воспоминания, Рафаэль поцеловал Елену в точку на шеи, где бился пульс.
- Мы должны посмотреть, что Ли Дзюань тебе прислала.
Елена задрожала.
- Одолжишь свою рубашку?
Рафаэль позволил ей выбраться из его объятий. Тело Елены было прекрасным, гибким и… сильным. Оценив состояние её мышц критическим взглядом, когда она повернулась, чтобы рассмотреть что-то на его столе, Рафаэль принял решение.
- Завтра начнём учиться летать.
Елена развернулась так быстро, что чуть не упала, зацепившись за собственные крылья.
- Правда? - огромная улыбка расцвела на ее лице. - Ты будешь лично учить меня?
- Конечно. - Он никому не доверит её жизнь.
Рафаэль снял свою рубашку и протянул Елене. Она оделась, закатав рукава - слишком уж большой оказалась его одежда, но оставив концы свободно свисать. Когда Рафаэль прокомментировал это, щеки Елены залились румянцем.
- Мне так спокойнее, хорошо? Ну а теперь, где этот дурацкий подарок?
Глава 22
Елена видела, как губы Рафаэля изогнулись в подобии улыбки, когда он услышал её грубые слова. Архангел никак их не прокомментировал, вместо этого направился к шкафу в углу комнаты. Мышцы на его спине плавно перекатывались под кожей, заставляя все женские гормоны внутри Елены бушевать, моля о внимании. Заменив оставшиеся воспоминания о прошлом на чувственное удовольствие от наблюдения за своим архангелом, Елена встала позади него, пока он вытягивал маленькую чёрную коробочку - как раз подходящего размера для ювелирных изделий. Елена отпрянула и, отступив на шаг, быстро проговорила:
- Выбрось эту вещь в самую глубокую яму, какую только сможешь найти.
Рафаэль впился в неё взглядом и спросил:
- Что ты чувствуешь?
- У меня от него мурашки, - проговорила она, потирая плечи руками и ощущая, как внутри все превращается в лёд. - Даже прикасаться к нему не хочу.
- Интересно, - ответил он, взяв коробку в руки. - Я ничего не ощущаю, и все же, даже без крови оно взывает к тебе.
- Не трогай его, - приказала она сквозь зубы. - Я же сказала - выбрось.
- Мы не можем, Елена. И ты это знаешь.
Она не хотела понимать.
- Игры сильнейших? Ну и что с того? Мы скажем ей спасибо и в благодарность вышлем какую-нибудь безделушку. Наверняка, у тебя где-то завалялось несколько штук.
- Так не пойдёт. - Его глаза изменили свой цвет и обрели оттенок предрассветного неба, затянутого облаками, в самую тёмную и жуткую пору перед тем, как солнце восходит над горизонтом. - Этот подарок очень необычный. Это тест.
- Ну и что? - опять заупрямилась она. - Архангелы играют в сильных мира сего. Кто, блядь, сказал, что и я должна?
Рафрэль поставил коробочку на край стола, мягко коснувшись Елены своими крыльями.
- Нравится тебе или нет, став моей возлюбленной, ты также получила приглашение поиграть.
Елена почувствовала себя так, словно к её коже прикоснулись тысячи паучьих лапок.
- Мы сможем его выбросить после того, как откроем коробку?
- Да.
- Это не будет считаться дурным тоном?
- Это послужит своего рода сообщением, - Рафаэль протянул ей руку. - Подойди, Охотница, мне нужна капля твоей крови.
- Видишь? Жуть. - Содрогнувшись, она достала один из своих ножей и проколола левый мизинец. - Тот кто посылает подарки, которые нужно открывать с помощью крови, никогда не получит в ответ набор принадлежностей для купания.
Взяв Елену за руку, он разместил её ладонь над коробкой и немного надавил на палец - с достаточной силой, чтобы выступила единственная, блестящая капелька крови. Охотница смотрела, как капля зависла на мгновение, словно не желая прикасаться к бархатной обивке, а затем медленно и тихо упала. Казалось, коробка поглотила её - слово прожорливая тьма, жаждущая насытится вкусом жизни. Елена сильнее обхватила нож рукой.
- Я, правда, не хочу идти на этот приём.
Рафрэль поцеловал кончик её пальца и отпустил ладонь.
- Хочешь, чтобы я открыл?
- Да. - Елена, по возможности, хотела избежать прикосновений к этой штуке.
Он приподнял крышку. Поначалу, Елена не видела, что внутри, поскольку мешала рука Рафаэля, но потом архангел отодвинулся… Елену замутило. Отбросив нож, она развернулась и направилась к двери, которая, как она надеялась, вела в ванную. Облегчение сменилось рвотными позывами, которые начали сотрясать её тело, пока она, шатаясь, шла по кафельному полу. Опустив голову над унитазом, Елена в грубой и жесткой форме избавилась от обеда, ощущая себя так, словно её желудок выворачивали наизнанку. Где-то посредине процесса она поняла, что стоит на коленях. А Рафаэль - позади неё придерживает волосы, окружив своими крыльями, и позволяя видеть лишь золотисто-белые перья. Задрожав, когда поутихли спазмы, Елена нажала на кнопку слива и села.
Рафаэль поднялся и принёс ей мокрое полотенце. Елена протерла лицо, отлично ощущая, как он, присев перед ней на корточки, полыхал от ярости.
- Что, - спросил архангел тоном, которым однажды разговаривал с Микаэллой, - означает это ожерелье?
- Должно быть, это копия, - выдавила она. - Настоящее мы похоронили. Я видела.
Елена вспомнила закрывающуюся крышку гроба. Это был последний раз, когда она видела лицо Бель.
Рафаэль обхватил ладонями её лицо, расправив перед ней свои прекрасные крылья.
- Не позволяй ей выиграть. Не позволяй использовать воспоминания против тебя.
- Боже, вот же сука, - гнев накрыл Елену ослепляющей волной. - Она сделала это специально, да? - Это был не совсем вопрос, поскольку ответ на него она и так знала. - Я не представляю для неё никакой угрозы, она так развлекается. Хочет меня сломать.
Вот такая простая причина для нескольких мгновений веселья.
- Очевидно, она совсем тебя не знает, - произнёс Рафаэль, поднимая её на ноги.
Елена подошла к раковине, положила полотенце на край и прополоскала рот почти обжигающей водой.
- Бель, - произнесла Елена после того, как, наконец, почувствовала себя чистой, - разорвала бы Ли Дзюань глотку за попытку использовать её против меня. - Воспоминания о милом, но необузданном характере сёстры заставили Елену расправиться плечи. - Пошли.
В этот раз Елена попыталась очень внимательно рассмотреть ожерелье, которое прислала Ли Дзюань, хотя все так же отказываясь прикасаться к украшению.
- Это копия. - Облегчение накрыло её с головой, ноги задрожали, и Елена облокотилась рукой о стол. Архангел Китая не оскверняла место упокоения Бель.
- Однажды мы решили сделать на обратной стороне гравировку с именем "Бель" нагретой металлической проволокой. Но успели выжечь только корявое "Б", как мама нас поймала. - Воспоминания заставили Елену улыбнуться, стирая омерзительные ощущения. - Она так разозлилась, подвеска была из золота в 9 карат.
Положив ожерелье обратно, Рафаэль закрыл коробку.
- Я позабочусь, чтобы от него избавились.
- Хорошо… только сначала, сделай для меня копию, - Елена дерзко улыбнулась. - Раз сучка хочет поиграть, то и я не против.
- Её шпионы доложат об этом, - проговорил Рафаэль. - Хороший ход, но я не могу этого позволить.
Елена резко подняла голову.
- Что?
- Ли Дзюань задумала это, чтобы причинить тебе боль. Если ты наденешь подвеску, то она станет напоминанием о прошлом.
- Да, - проговорила она. - Она будет напоминать о том, как Бель побила соседского задиру, на три года старше и на пятьдесят фунтов тяжелее. (50 фунтов = 22,6 кг) Будет напоминать о её силе и духе.
Рафаэль долго не сводил с неё глаз, а потом сказал:
- Но эти воспоминания окружены тьмой.
Елена не могла не согласиться.
- Возможно, на этот раз я приму тьму вместо того, чтобы прятаться.
- Нет, - Рафаэль упрямо вздёрнул подбородок. - Я не позволю Ли Дзюань вовлечь тебя в кошмар наяву.
- Тогда ты позволишь ей победить.
Рафаэль коснулся её губ в жестком требовательном поцелуе.
- Нет, мы позволим ей думать, что она победила.
***
Рафаэль избавился от подарка ли Дзюань и возвращался в Убежище под покровом ночи. Всё, что он сказал Елене, было истинной правдой - но под ней скрывалось кое-что более глубокое. Он сделал это, чтобы её защитить. И Елена это поняла, но позволила ему убедить себя. Такое поведение рассказало ему о её шрамах больше, чем что-либо другое. Давным-давно, когда Урама ещё не постигло безумие, а Рафаэль ещё помнил дни своей юности, у них возник разговор.
- Жизни людей, - сказал другой архангел, - невероятно хрупки.
Рафаэль, которому тогда едва исполнилось триста лет, кивнул в ответ.
- У меня есть друзья среди людей. Они рассуждают о любви и ненависти, но я задумывался: а что они на самом деле знают об этих эмоциях.
До сегодняшнего дня он помнил, каким взглядом наградил его Урам: так смотрят старшие на заносчивую молодёжь.
- В этом вопросе важны совсем не знания, Рафаэль. Мы прожигаем наши жизни, поскольку они бесконечны. Люди же должны проживать тысячу жизней за свой короткий век. Любая боль тогда кажется более сильной, а самая мелкая радость ослепляет счастьем.
Такие слова удивили Рафэля - ведь Урам уже тогда был распутным, неразборчивым в удовольствиях и открыто проявлял жестокость.
- Ты говоришь так, словно им завидуешь.
- Иногда. - Он посмотрел своими пронзительными зелеными глазами на поселение людей, ютившееся у древнего замка, который они в те времена называли домом. - Временами я задумываюсь, каким бы я стал, если бы у меня было лишь пять или шесть жалких десятилетий, чтобы оставить свой след в мире.
В результате, Урам оставил огромный след в мире, но совсем не тот, о котором мечтал в юности. И теперь его будут вспоминать как архангела, потерявшего свою жизнь в борьбе за территорию, за власть. Только некоторые - даже среди ангелов - знали правду. Что Урам превратился в порожденного кровью от переизбытка токсина, который превратил его кровь в яд. Отец Рафаэля никогда не поддавался подобной жажде крови. Но желание Надиэля обрести больше власти было во многом значительно хуже.
Увидев Елену на балконе их дома, всё ещё одетую в его рубашку, с расправленными, словно в жажде полёта, великолепными крыльями, Рафаэль быстро и резко спикировал вниз.
- Рафаэль! - вскрикнула Елена, в одинаковой мере испытывая стах и восхищение.
Он почувствовал, как внутри ожило чувство, забытое давным-давно - воспоминание о дерзком мальчишке, удивившем Урама. Рафаэль так же резко взмыл вверх, а затем начал стремительное падение по спирали, которое могло запросто отправить на острые камни внизу неопытного ангела. Где-то посредине своего представление он почувствовал… как разум Елены соединился с его в ментальном вскрике, когда она познала опасный восторг от падения. Решительными взмахами крыльев он поднялся вверх. Елена оставалась с ним до тех пор, пока он не опустился вместе с бурным порывом воздуха и не приземлился на балкон. Она уставилась на него, сложив свои крылья за спиной.
- Что там, - кивнув головой, спросила она, - произошло?
- Ты соединилась со мной, - что не должно было у нее получиться: ведь он - архангел с непроницаемыми щитами. Но, вспомнил Рафаэль, однажды она уже так сделала - ещё будучи смертной. В тот день он потерял себя в ней, так глубоко погрузился в необузданный аромат ее страсти, что перестал соображать. Позже его настигли последствия ее ярости, поскольку Елена сочла это за попытку принуждения. Его охотница не поняла, что сделала.
- Есть люди - наверное, единицы среди миллиардов - которые превращают нас в нечто иное, чем мы являемся. Тогда стены рушатся, разгорается пламя и два разума сливаются воедино.
Ли Дзюань убила человека, задевшего её так глубоко. Рафаэль же вместо этого выбрал любовь.
- Я могла ощущать тоже, что и ты. - Радостное возбуждение всё ещё отражалось в её глазах. - Для тебя всё так же, когда ты внутри моей головы?
- Да.