- Нет! Ничего подобного! - Его предположение меня ужасно оскорбило. Впрочем, я сообразила, что только это Лукас и мог предположить. Иначе зачем человеку в здравом уме мчаться через лес, словно спасая собственную жизнь, да еще до того, как взошло солнце? Мы только что встретились, поэтому, может быть, он еще считает меня человеком в здравом уме. Я решила не упоминать ночные кошмары, потому что тогда он точно подумает, что я чокнутая. - Просто я не хочу учиться в этой школе. Мне нравится мой родной город, кроме того, академия "Вечная ночь" такая... такая...
- Чертовски жуткая.
- Да.
- И куда же ты направлялась? Может, уже присмотрела себе работу или что-нибудь в этом роде?
Щеки мои запылали, и вовсе не потому, что я бежала.
- Гм... нет. Собственно, на самом деле я никуда не убегала. Просто пыталась дать им понять. Ну, вроде этого. Я подумала, если я такое устрою, родители все-таки сообразят, как сильно мне здесь не нравится, и может быть, мы отсюда уедем.
Лукас поморгал и усмехнулся. Его улыбка подействовала на меня очень странно: страх сменился любопытством.
- Все равно что я со своей рогаткой.
- Что?
- Лет в пять я решил, что мама меня обижает, и надумал убежать. И взял с собой рогатку, потому что я же был взрослый сильный мужчина, понимаешь? И мог сам о себе позаботиться. Кажется, я еще взял фонарик и пачку шоколадного печенья.
Несмотря на смущение, я не выдержала и улыбнулась.
- Думаю, ты подготовился лучше, чем я.
- Я выбрался из дома, где мы тогда жили, и дошел аж до... дальнего угла нашего заднего двора. И разбил там лагерь. И провел в нем целый день, пока не начался дождь. Взять с собой зонтик я не догадался.
- Так рушатся самые лучшие планы, - вздохнула я.
- Да. Это настоящая трагедия. Пришлось вернуться. Я весь промок, и живот ужасно болел, потому что я съел штук двадцать печений, и моя мама - а она очень умная женщина, хотя иногда доводит меня до белого каления, - сделала вид, что ничего не случилось. - Лукас пожал плечами. - Видимо, точно так же поступят и твои родители. Ты же это знаешь, да?
- Теперь знаю. - От разочарования у меня перехватило горло.
По правде говоря, я знала это с самого начала, просто должна была сделать хоть что-нибудь, скорее, чтобы выплеснуть досаду, чем достучаться до родителей.
И тут Лукас задал мне вопрос, по-настоящему меня удививший:
- Ты на самом деле хочешь отсюда выбраться?
- В смысле - сбежать? По-настоящему убежать?
Лукас кивнул и выглядел при этом очень серьезно. Но он не мог говорить это серьезно, ни под каким видом. Понятно, что он спросил меня об этом только для того, чтобы вернуть к действительности.
- Нет, - призналась я. - Я пойду обратно и приготовлюсь к школе, как положено пай-девочке.
Снова та же самая усмешка.
- Никто ничего про пай-девочек не говорил.
Он произнес это как-то так, что внутри у меня потеплело.
- Да просто... эта академия "Вечная ночь"... Мне кажется, что я никогда не почувствую себя здесь своей.
- Я бы об этом не беспокоился. Может, оно и к лучшему - не быть здесь своей. - Он посмотрел на меня серьезно и напряженно, как будто мог предложить мне другое, более подходящее место.
Или я этому парню в самом деле понравилась, или я начинаю воображать всякое, потому что мне хочется, чтобы я ему понравилась. У меня слишком мало опыта, чтобы догадаться, в чем тут дело.
Я торопливо встала. Лукас тоже поднялся, и я спросила:
- А ты-то чем занимался? Ну, когда меня увидел?
- Я же уже сказал - мне показалось, что ты попала в беду. В этих местах встречаются неприятные типы. Не каждый умеет держать себя в руках. - Он отряхнул со свитера сосновые иголки. - Мне не следовало торопиться с выводами, меня подвело чутье. Прости.
- Да все нормально, честно! Я понимаю, что ты просто хотел помочь. В смысле, когда увидел. До общего собрания у нас еще несколько часов. Учащимся велели приехать к десяти.
- Я никогда не умел хорошо играть по правилам.
А вот это уже интересно.
- Так что, ты ранняя пташка и начинаешь день до зари?
- Да нет. Я просто еще не ложился. - Улыбка у него была просто фантастическая, и я уже заметила, что он отлично умеет ею пользоваться. Впрочем, я ничего не имела против. - В общем, мама не могла меня сюда привезти, она уехала по делам, поэтому я приехал ночным поездом и решил сначала просто прогуляться. Оглядеться вокруг. Заодно спасти какую-нибудь расстроенную дамочку.
Я вспомнила, как быстро Лукас за мной мчался. Но ведь это для того, чтобы спасти мою жизнь! И теперь все стало выглядеть совсем по-другому. Страх исчез, и я заулыбалась.
- А почему ты приехал в "Вечную ночь"? Я-то привязана к родителям, но ты же мог выбрать какое-нибудь другое место? Что-нибудь лучше этого.
Вот честно, Лукас, кажется, не знал, что ответить. Мы шли по лесу, он отодвигал в сторону ветки, стараясь, чтобы они не поцарапали мне лицо. В жизни никто не расчищал для меня путь.
- Это долгая история.
- А я не тороплюсь обратно в школу. Кроме того, нам нужно как-то убить время до общего собрания.
Он наклонил голову, не отрывая от меня взгляда. В этом его движении определенно было что-то сексуальное, хотя я вовсе не уверена, что он вкладывал в него такой смысл. Глаза его почти полностью совпадали по цвету с плющом, который вился на башнях "Вечной ночи".
- Это своего рода секрет.
- Я умею хранить секреты. Я хочу сказать - ты же сохранишь в тайне всю эту историю, так? Ну, с моим побегом и с тем, что ты меня напугал...
- Я никому ничего не скажу. - Лукас еще пару секунд подумал, но все-таки признался: - Один мой предок пытался учиться в этой школе лет сто пятьдесят назад. Но его выперли, если можно так выразиться. - Лукас засмеялся, и мне показалось, что из-за деревьев выглянуло солнышко. - В общем, теперь я должен "восстановить честь семьи".
- Это нечестно. Ты не обязан соглашаться только из-за того, что он что-то сделал или не сделал.
- Ну, я же не на все соглашаюсь. Носки мне разрешают выбирать самому. - Он поддернул штанину, я увидела над тяжелым черным ботинком носок в разноцветные ромбы и улыбнулась.
- А за что твоего прапра-как-его-там выперли?
Лукас печально покачал головой:
- Он затеял дуэль в первую же неделю учебы.
- Дуэль? Типа кто-то оскорбил его честь? - Я попыталась вспомнить, что мне известно о дуэлях из любовных романов и фильмов. Во всяком случае, история жизни Лукаса куда интересней моей. - Или из-за девушки?
- Чтобы познакомиться с девушкой в первые же несколько дней в школе, ему пришлось бы здорово побегать. - Лукас замолчал, сообразив, что сегодня его первый день в школе, а он уже познакомился со мной. Я почувствовала какой-то внутренний порыв, словно меня физически потянуло к нему, но тут он повернул голову и сердито посмотрел на башни "Вечной ночи", едва заметные сквозь сосновые ветки. Вроде как вид школьного здания его оскорбил. - Да могло быть все что угодно. В те времена дуэли устраивали по любому поводу. Семейная легенда гласит, что начал тот, второй, типа это имеет какое-то значение. Важно только то, что предок выжил, однако разбил одно витражное стекло в большом зале.
- Ну конечно! Там в одном окне простое стекло, а я никак не могла понять почему!
- Теперь знаешь. С тех пор двери "Вечной ночи" для моей семьи были закрыты.
- До сегодняшнего дня.
- До сегодняшнего дня, - согласился он. - Да я и не против. Думаю, что смогу здесь многому научиться. Но это не значит, что мне все здесь должно нравиться.
- Сомневаюсь, что мне здесь вообще хоть что-нибудь нравится, - призналась я.
"Кроме тебя", - добавил голосочек в моей голове, внезапно ставший ужасно дерзким.
Похоже, Лукас этот голосочек услышал, потому что обернулся, и в его взгляде промелькнуло понимание. В школьной форме, с точеными чертами лица, он должен был выглядеть типичным американским юношей, но почему-то им не выглядел. Когда он за мной гнался и потом, когда думал, что спасает наши жизни, в нем проскальзывало что-то необузданное, скрытое за благопристойным фасадом.
- Мне нравятся горгульи, горы и свежий воздух, - сказал он. - Пока это все.
- Тебе нравятся горгульи?
- Здорово, когда чудовища меньше тебя.
- Никогда не думала об этом с такой точки зрения. - Мы уже дошли до школьной территории. Солнце светило ярко, и я чувствовала, как школа просыпается, готовясь встретить учеников - заглотить их сквозь тот каменный сводчатый дверной проем. - Я ужасно боюсь.
- Еще не поздно убежать, Бьянка, - легко бросил он.
- Я не хочу убегать. Просто не хочется оказаться среди толпы незнакомцев. Я не могу вести себя нормально, разговаривать и вообще быть собой с чужими людьми... Чего ты смеешься?
- Да вроде со мной ты разговариваешь запросто.
Я моргнула, удивляясь самой себе. Лукас прав, но как это вообще возможно? Я начала заикаться:
- С тобой... ну, думаю... думаю, ты меня так сильно перепугал, что все остальные страхи просто испарились.
- Слушай, если это помогает...
- Да. - Я уже чувствовала, что дело не только в этом. Незнакомцы страшили меня по-прежнему, но Лукас чужаком не был, причем с той самой секунды, как я поняла, что он пытается спасти мне жизнь. Мне казалось, будто я знаю его давным-давно, будто все эти годы только и ждала его появления. - Мне нужно вернуться до того, как родители поймут, что я исчезла.
- Не разрешай им капать тебе на мозги.
- Они и не будут.
Кажется, Лукас в этом сомневался, но все равно он кивнул и отошел от меня назад, в тень - а я шагнула на свет.
- Ну, еще увидимся.
Я, прощаясь, помахала ему рукой, но он уже исчез. В мгновение ока скрылся в лесу.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Все еще дрожа от возбуждения, я поднялась вверх по длинной спиральной лестнице к родительской квартире в башне. На этот раз я и не пыталась вести себя тихо, просто сбросила с плеча сумку и плюхнулась на диван. В волосах запуталось несколько листочков, и я их вытащила.
- Бьянка? - Из спальни вышла мама, завязывая пояс на халате, и сонно улыбнулась мне. - Ты так рано встала, чтобы прогуляться, милая?
- Ага.
Я вздохнула. Какой теперь смысл устраивать драматические сцены.
Следом появился папа и обнял маму сзади.
- Трудно поверить, что наша маленькая девочка уже учится в академии "Вечная ночь".
- Все случилось так быстро. - Мама вздохнула. - Чем старше становишься, тем быстрее все происходит.
Папа покачал головой:
- Да уж.
Я застонала. Они все время так разговаривают, и мне иногда кажется, что они устраивают из этого своего рода игру, проверяя, как скоро меня удастся довести до белого каления. Мама с папой только шире заулыбались.
В нашем городке всегда говорили: "Они выглядят слишком молодо, чтобы быть твоими родителями". На самом деле имелось в виду, что они слишком красивы для этого. И то и другое - чистая правда.
У мамы волосы цвета карамели, а у папы настолько темно-рыжие, что кажутся черными. Папа у меня среднего роста, но мускулистый и сильный, а мама крохотная и изящная во всех смыслах этого слова. Лицо у нее овальное и холодное, как на античных камеях, а у папы квадратная челюсть и нос, который выглядит так, словно в молодости ему пришлось несколько раз серьезно подраться. Впрочем, на его лице такой нос смотрится в самый раз. А я? У меня рыжие волосы - просто рыжие, а кожа такая бледная, что кажется нездоровой, а никакой не античной. В моей ДНК все, что должно было качнуться вправо, на самом деле качнулось влево. Папа с мамой обещают, что я вырасту и похорошею, но так говорят все родители.
- Давай-ка попробуем накормить тебя завтраком, - сказала мама, направляясь на кухню. - Или ты уже перекусила?
- Еще нет.
Пожалуй, мне стоило поесть перед моим грандиозным побегом, сообразила я. В желудке урчало. Если бы не Лукас, я до сих пор бродила бы по лесу, умирая с голоду и готовясь к долгому пешему походу в Ривертон. Отличный был план, ничего не скажешь.
В голове вспыхнуло воспоминание о том, как Лукас меня схватил и мы вдвоем повалились на землю. Тогда это напугало меня до полусмерти, и сейчас я опять вздрогнула, но уже совершенно от другого чувства.
- Бьянка. - Голос отца звучал строго, и я подняла на него виноватый взгляд. Неужели он как-то догадался, о чем я думаю? До меня тут же дошло, что это уже паранойя какая-то, но отец с очень серьезным видом сел рядом. - Я знаю, что тебе этого не хочется, но поверь, что "Вечная ночь" для тебя очень важна.
Ну да, точно такие же разговоры начинались, когда я была маленьким ребенком и не хотела пить лекарство от кашля.
- Папа, честное слово, я не хочу сейчас об этом говорить.
- Адриан, оставь ее в покое. - Мама протянула мне стакан и снова пошла на кухню, где что-то шкворчало на сковородке. - Кроме того, если мы не поторопимся, то опоздаем на педсовет.
Отец глянул на часы и застонал.
- Почему все эти вещи назначаются так рано? Можно подумать, кому-то хочется идти туда в такое время!
- Согласна, - пробормотала мама.
Для них все, что раньше полудня, считалось "слишком рано", тем не менее они всю жизнь проработали школьными учителями, не прекращая враждовать с ненавистным "восемь утра".
Пока я завтракала, они собирались, обмениваясь шуточками, которые, видимо, должны были меня подбодрить, но в конце концов я осталась за столом одна. Это меня вполне устраивало. Они пошли вниз, а я еще долго сидела на своем стуле, пока стрелки часов подползали все ближе и ближе к часу общего собрания. Думаю, мне казалось, что чем дольше я завтракаю, тем позже мне придется идти вниз и знакомиться со всеми этими новыми людьми.
То, что внизу будет Лукас - дружеское лицо, защитник, - ну, это немного помогало. Но не особенно.
В конце концов, когда дольше тянуть было уже невозможно, я пошла в свою комнату и переоделась в форму "Вечной ночи". Ненавижу формы (до сих пор мне их носить не приходилось), но хуже всего было то, что возвращение в спальню опять напомнило о странном кошмаре, приснившемся мне прошлой ночью.
Накрахмаленная белая рубашка.
Колючки вонзаются в кожу, удерживают на месте, велят вернуться.
Красная клетчатая юбка в складку.
Лепестки сворачиваются в трубочку и чернеют, словно сгорают в самом сердце огня.
Серый свитер с гербом "Вечной ночи".
Ну что, может, хватит сходить с ума? Причем прямо сейчас.
Твердо решив хотя бы в первый школьный день вести себя как нормальный подросток, я уставилась на свое отражение в зеркале. Не могу сказать, что форма смотрелась на мне ужасно, но и прекрасным это тоже не назовешь. Собрав волосы в хвост, я вытащила из них незамеченную раньше веточку и решила, что выгляжу ничего. Сойдет.
Горгулья по-прежнему таращилась на меня, словно думала: как это можно иметь такой дурацкий вид? А может, насмехалась над моим провалившимся планом. Во всяком случае, мне не придется больше любоваться этой уродливой каменной мордой. Я распрямила плечи и вышла из комнаты - в последний раз. Начиная с этой минуты родительская квартира уже не моя.
Я целый месяц прожила здесь с родителями, и это дало мне возможность изучить всю школу: на первом этаже большой зал и аудитории, а дальше она разделялась на две громадные башни. Мальчики, а также некоторые преподаватели жили в северной башне, и там же находилось несколько провонявших плесенью комнат для хранения документов - таких, где все отчеты наверняка потихоньку гибнут. Девочкам отвели южную башню. Там же поселились остальные преподаватели, в том числе и мои родители. На верхних этажах главного здания, над большим залом, располагались классные комнаты и библиотека. С течением времени "Вечную ночь" расширяли и достраивали, так что не все в ней было выдержано в одном стиле и даже не всегда соответствовало основным строениям. Некоторые коридоры изгибались и порой вели в никуда. Из окна комнаты в башне я видела крышу: пеструю мешанину кровельных плиток и стилей. В общем, куда идти, я знала, и это было единственное, в чем я испытывала уверенность.
Я снова начала спускаться с лестницы. Мне уже столько раз приходилось это проделывать, и все равно постоянно казалось, что я вот-вот споткнусь и покачусь, кувыркаясь, вниз по этим грубым неровным ступенькам. До самого подножья. "Дура, - сказала я самой себе, - нашла о чем беспокоиться - о ночных кошмарах про увядающие цветки и о том, что свалишься с лестницы". Меня ожидали куда более страшные вещи.
Я спустилась с последней ступеньки и оказалась в большом зале. Рано утром, пустой и тихий, он походил на собор, а сейчас был полон народа. Голоса звенели под сводчатым потолком. Несмотря на шум, мне показалось, что мои шаги эхом отдаются в помещении; ко мне обратились десятки лиц. Каждый, ну просто каждый смотрел на меня как на незваную гостью. С таким же успехом я могла повесить себе на шею неоновую вывеску с надписью "Новая ученица".
Учащиеся толпились небольшими компаниями - слишком тесными, чтобы туда мог войти новичок, - и стреляли в мою сторону темными взглядами. Будто видели, как в панике трепещет мое сердце. Мне показалось, что все они на одно лицо - не в буквальном смысле слова, а в своей безупречности. Волосы каждой девочки блестели, хоть свободно падавшие на плечи, хоть собранные в строгий пучок. Каждый мальчик выглядел сильным и уверенным в себе, а улыбки их походили на маски. На каждом была форма: клетчатые юбки, свитера, блейзеры и брюки самых разных расцветок: серые, красные, черные. У каждого на форме красовался герб, и этот символ они носили так, словно он им принадлежал. Они излучали самоуверенность, превосходство и презрение. Я просто ощущала, как холодею, и стояла там, на отшибе, переминаясь с ноги на ногу.
Ни один не сказал "привет".
Через секунду бормотание возобновилось. Очевидно, застенчивая новая девочка не стоила их внимания. Щеки мои пылали от смущения, потому что наверняка я сделала что-то неправильно, хотя и не могла понять что. Или они уже почувствовали (как чувствовала и я сама), что мне здесь не место?
Но где же Лукас? Я вытянула шею, пытаясь отыскать его в толпе. Мне казалось, что я смогу все это выдержать, если Лукас будет рядом. Может, и глупо думать так про парня, которого едва знаешь, но мне было наплевать. Лукас должен быть здесь, но я не могла его найти и среди всех этих людей чувствовала себя совершенно одинокой.
Пятясь в дальний угол зала, я начала понимать, что еще несколько учеников оказались в таком же положении, что и я; по крайней мере, они тоже были здесь новичками. Форма мальчика с песочного цвета волосами и пляжным бронзовым загаром выглядела такой помятой, будто он в ней спал, но сверхнебрежность не помогала здесь завоевать очки. На свитер, но под блейзер, он надел, не застегнув, гавайскую рубашку, и этот кричащий стиль казался в полумраке "Вечной ночи" проявлением отчаяния. Девочка подстригла свои черные волосы коротко, под мальчика, но это выглядело не классной модной стрижкой с неровными прядями, а так, словно она просто взяла бритву и обрезала их как попало. Форма, на два размера больше, просто болталась на ней. Никто не обращал на нее внимания, будто девочка была невидимкой; еще до начала занятий на ней уже появилось клеймо человека, который ни для кого не имеет никакого значения.