Лукас с непроницаемым лицом ответил:
- Кажется, мы проходили это на уроках естествознания.
Родители засмеялись. Я словно окунулась в теплую волну облегчения. Им понравился Лукас, и может быть, они как-нибудь пригласят его на воскресный обед. Я уже видела, как Лукас постоянно находится рядом со мной, - он легко заполнял все пустоты моей жизни.
Лукас выглядел не так уверенно; когда он вел меня в фойе кинотеатра, взгляд его выражал настороженность, но я решила, что это нормальная реакция любого мальчика на родителей девочки.
Выбрав места под балконом, где мама с папой не могли нас увидеть, мы с Лукасом сели совсем рядом, соприкасаясь коленями и плечами.
- Никогда такого не делал, - сказал он.
- Не ходил в старомодные кинотеатры? - Я оценивающе посмотрела на позолоченные завитки орнамента, украшавшего стены и балкон, и на темно-красный бархатный занавес. - Они в самом деле красивы.
- Я совсем не об этом. - Несмотря на всю свою агрессивность, Лукас иногда мог выглядеть очень застенчивым, но это случалось только тогда, когда он разговаривал со мной. - У меня никогда до этого не доходило... ну, встречаться с девушками.
- Так это и твое первое свидание?
- Свидание... Что, люди до сих пор употребляют это слово? - Я смутилась бы, не подтолкни он игриво мой локоть. - Я просто хочу сказать, что мне еще никогда не доводилось так вот выходить с кем-нибудь куда-то. Просто гулять без чужого присмотра и не думать, что через неделю-другую придется уезжать.
- Ты это говоришь так, будто нигде и никогда не чувствовал себя дома.
- Не чувствовал - до сих пор.
Я скептически глянула на него:
- "Вечная ночь" кажется тебе домом? Ну ты даешь!
На лице Лукаса медленно расплылась улыбка.
- Я имел в виду не "Вечную ночь".
В эту минуту медленно начал гаснуть свет - и слава небесам, иначе я непременно ляпнула бы какую-нибудь глупость вместо того, чтобы получать удовольствие от происходящего.
"Подозрение" - один из тех фильмов с Кэри Грантом, которые я раньше не видела. Эта женщина, Джоан Фонтейн, вышла замуж за Кэри, хотя он и был безрассудным и тратил слишком много денег. Она на это пошла, потому что он - Кэри офигительный Грант, а значит, стоил того, чтобы потратить пару баксов. Но мои рассуждения Лукаса не убедили.
- Разве тебе не кажется подозрительным, что он изучает яды? - прошептал он. - Кто делает изучение ядов своим хобби? Согласись хотя бы, что это странное хобби.
- Ни один мужчина, который выглядит так, как он, не может быть убийцей, - настаивала я.
- А тебе никогда не говорили, что ты слишком быстро начинаешь доверять людям?
- Заткнись! - Я пихнула Лукаса локтем в бок, и из нашего ведерка с попкорном выскочило несколько зерен.
Я с удовольствием смотрела кино, но еще большее удовольствие получала от того, что сидела так близко к Лукасу. Поразительно, как непринужденно мы могли с ним общаться, не говоря ни слова, - достаточно уклончивого веселого взгляда или того, как легко наши руки соприкоснулись и пальцы переплелись. Подушечка его большого пальца описывала круги по моей ладони, и одного этого хватало, чтобы сердце мое заколотилось. А каково будет, если он меня обнимет?
В конце выяснилось, что я права. Оказалось, что Кэри изучал яды для того, чтобы иметь возможность совершить самоубийство и избавить бедняжку Джоан Фонтейн от его многочисленных долгов. Она настояла на том, что вместе они разберутся со всеми сложностями, и они уехали вдвоем. Когда погас последний кадр, Лукас покачал головой.
- Совершенно фальшивый конец. Хичкок хотел, чтобы он оказался виновным. Это студия вынудила его оправдать героя Кэри Гранта, чтобы зрителям понравилось.
- Конец не может быть фальшивым, потому что это конец, - возразила я. В зале на минуту включили свет перед вечерним сеансом. - Давай сходим куда-нибудь еще, ладно? У нас есть немного времени до автобуса.
Лукас посмотрел вверх, и мне стало ясно, что он не прочь уйти подальше от родительских глаз.
- Давай.
Мы шли по небольшой главной улице Ривертона, и нам казалось, что каждый открытый магазин или ресторанчик был заполнен беглецами из академии "Вечная ночь". Мы с Лукасом молча проходили мимо них, пытаясь отыскать то, что нам по-настоящему требовалось, - место, где можно побыть наедине. Мысль, что Лукас хочет уединиться со мной, одновременно возбуждала и пугала меня. Вечер стоял холодный, осенние листья шелестели на мостовой, а мы шли и болтали ни о чем.
Наконец, пройдя мимо автобусной станции, которой оканчивалась главная улица, мы обнаружили за углом старую пиццерию, и выглядела она так, словно ее не приводили в порядок годов с шестидесятых. Не став заказывать целую пиццу, мы просто взяли по куску простой сырной, по банке содовой и вошли в кабинку.
Мы сидели лицом друг к другу за столом, покрытым скатертью в красную и белую клетку, на котором стояла бутылка из-под кьянти, залитая толстым слоем свечного воска. Музыкальный автомат в углу играл какую-то песню Элтона Джона, написанную еще до нашего рождения.
- Я люблю такие места, - сказал Лукас. - Они настоящие. Не то что те, где модные дизайнеры продумывают каждый дюйм.
- И я тоже. - Я призналась бы Лукасу, что люблю есть баклажаны на луне, если бы ему это нравилось. Впрочем, на этот раз я сказала истинную правду. - Здесь можно расслабиться и быть самим собой.
- Быть собой. - Лукас улыбнулся какой-то рассеянной улыбкой, словно своей личной шутке. - Это должно быть проще, чем оно есть.
Я понимала, что он имеет в виду.
В пиццерии почти никого не было, - кроме нас, еще четверо парней, видимо, из какой-то строительной фирмы, в футболках, заляпанных штукатуркой. На их столике стояла пара пустых кувшинов из-под пива. Парни громко хохотали над своими шутками, но мне это не мешало, а, напротив, дало повод перегнуться через стол и оказаться ближе к Лукасу.
- Итак, Кэри Грант, - начал Лукас, посыпая свой кусок пиццы красным перцем. - Похоже, это мужчина твоей мечты, а?
- Он своего рода король мужчин мечты, разве нет? Я без ума от него с тех пор, как впервые посмотрела "Праздник" лет в пять или шесть.
Вроде бы такой киноман, как Лукас, должен был согласиться с этим, но ничего не вышло.
- Большинство старшеклассниц без ума от кинозвезд, которые снимаются в нынешних фильмах. Или телезвезд.
Я откусила кусок пиццы и некоторое время неловко пыталась справиться с потянувшимся с нее сыром. В конце концов мне это удалось, и я пробормотала:
- Мне нравятся многие актеры, но нет таких людей, которые не любили бы Кэри Гранта!
- Полностью согласен с тем, что это трагично, но факт остается фактом - множество наших ровесников даже не слышали о Кэри Гранте.
- Это преступление. - Я попыталась представить себе лицо миссис Бетани, если я предложу ей ввести факультатив по истории кино. - Мои родители всегда знакомили меня с фильмами и книгами, которые они любили еще до моего рождения.
- Кэри Грант был великим актером в сороковые годы, Бьянка. Он снимался в кино семьдесят лет назад.
- И его фильмы постоянно показывают по телевизору. Стоит только чуть-чуть постараться, и можно их все увидеть.
Лукас замялся, и я ощутила прилив страха - и резкое, настоятельное желание сменить тему. Что-нибудь другое, все что угодно. Но опоздала буквально на одну секунду. Лукас сказал:
- Ты говорила, что родители привезли тебя в "Вечную ночь", чтобы ты могла познакомиться с новыми людьми, расширить свой взгляд на мир. Но мне кажется, что они потратили массу времени, стараясь сделать так, чтобы твой мирок оставался как можно меньше.
- Прошу прощения?
- Забудь мои слова. - Он тяжело вздохнул и положил корку на тарелку. - Мне не следовало говорить об этом сейчас. Как-нибудь в другой, более подходящий раз.
Может, мне стоило оставить этот разговор. Меньше всего мне хотелось ссориться с Лукасом на нашем первом свидании. Но я не могла промолчать.
- Нет, я хочу понять. Что ты вообще знаешь о моих родителях?
- Я знаю, что они засунули тебя в "Вечную ночь", практически последнее место на земле, куда не добрался двадцать первый век. Никаких мобильников, нет радио, кабельный Интернет только в компьютерной лаборатории, где всего четыре машины; телевизора нет. Почти никаких контактов с внешним миром.
- Это школа-интернат! Она и должна быть отрезана от остального мира!
- Они хотят отрезать от остального мира тебя. Поэтому научили тебя любить вещи, которые любят сами, а не те, что должны нравиться девочкам твоего возраста.
- Я сама решаю, что мне любить, а что нет. - Я чувствовала, что щеки мои жарко пылают от гнева. Обычно, когда я так бешусь, все кончается слезами, но сегодня я твердо решила не плакать. - Кроме того, ты и сам фанат Хичкока. И тоже любишь старые фильмы. Значит ли это, что твои родители управляют твоей жизнью?
Он перегнулся через стол и впился в меня напряженным взглядом темно-зеленых глаз. Я хотела бы, чтобы он так смотрел на меня всю ночь, но не желала, чтобы это произошло во время размолвки.
- Однажды ты попыталась убежать от своей семьи, а теперь отмахиваешься от этого, словно это был просто дурацкий фортель.
- Именно так оно и было.
- А я думаю, что ты сделала это неслучайно. Я думаю, ты не ошибаешься, чувствуя в "Вечной ночи" что-то жутковатое. И еще я думаю, что тебе следует больше прислушиваться к своему внутреннему голосу, а не к родителям.
Лукас просто не мог всего этого говорить. Если бы мама с папой услышали его... Нет, даже представить себе не могу.
- Даже если "Вечная ночь" - полная дрянь, это не значит, что у меня плохие родители, и это бессовестно - критиковать совершенно незнакомых тебе людей. Ты же ничего не знаешь про мою семью, и я не понимаю, какое тебе вообще до нас дело!
- Просто... - Он замолчал, словно испугавшись собственных слов, а потом медленно, неуверенно произнес: - Мне есть дело, потому что ты мне нравишься.
О, зачем он сказал это сейчас? Вот так? Я затрясла головой:
- Чушь какая-то!
- Эй! - Один из строителей только что включил в музыкальном автомате какой-то безвкусный "металл" восьмидесятых и теперь, пошатываясь, направлялся прямо к нам. - Ты это что, обижаешь девчушку?
- У нас все нормально, - поспешно сказала я. (Не самый подходящий момент обнаружить, что рыцари еще живы.) - Честное слово, все в порядке.
Но Лукас повел себя так, словно вообще меня не услышал. Он злобно зыркнул на парня и рявкнул:
- Это не твое дело!
Все равно что бросил спичку в лужу бензина. Строитель, покачнувшись, шагнул еще ближе, и все его друзья вскочили на ноги.
- Давай и дальше обращайся так со своей подружкой на людях, и это чертовски быстро станет моим делом!
- Он меня не обижал! - Я все еще злилась на Лукаса, но ситуация явно выходила из-под контроля. - Здорово, что вы, ребята, так... гм... заботитесь о женщинах, честное слово... но у нас все в порядке.
- А ты не лезь, - негромко бросил мне Лукас. В его голосе прозвучала нотка, какой я никогда раньше не слышала: какая-то неестественная напряженность. По моей спине пробежала дрожь. - Эта девушка - не ваша забота.
- Ты чё думаешь - она твоя собственность, что ли? Типа можешь обращаться с ней как хочешь? Да ты похож на ту свинью, за которую вышла замуж моя сестра! - Строитель сильно разозлился. - Если ты думаешь, что я не наваляю тебе так же, как ему, то ты, парень, здорово ошибаешься!
Я в отчаянии огляделась в поисках официанта или владельца пиццерии. Родителей. Ракель. В общем, я надеялась увидеть хоть кого-то - кого угодно, - кто мог бы прекратить все это прежде, чем парни-строители сделают из Лукаса отбивную: их было четверо, здоровенные и определенно настроенные на драку.
Мне и в голову не приходило, что Лукас ударит первым. Он двигался так быстро, что я ничего не разглядела: какое-то смазанное движение, и строитель уже повалился на своих дружков. Лукас стоял с вытянутой рукой и сжатым кулаком, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы это осознать. Господи, он просто взял и ударил!
- Какого черта? - Один из парней пошел на Лукаса, но тот увернулся так стремительно, что мне показалось - вот он был здесь, а вот его уже нет.
И, развернувшись, он так толкнул строителя, что я думала - тот упадет.
- Эй! - В обеденный зал выскочил мужчина лет сорока в заляпанном соусом переднике. Мне было все равно, кто это - хозяин, шеф-повар или сам папа римский. Еще никогда в жизни я никому так не радовалась. - Что здесь происходит?
- Ничего не происходит! - Да, я соврала, но это не важно. Я выскользнула из кабинки и попятилась к двери. - Мы уже уходим. Все в порядке.
Строители и Лукас все еще злобно таращились друг на друга, явно желая продолжить драку, но, к счастью, Лукас все же пошел за мной. Когда за нами закрывалась дверь, я расслышала, как хозяин заведения пробормотал что-то про учеников из той проклятой школы.
Оказавшись на улице, Лукас повернулся ко мне:
- Ты как, в норме?
- Нет, за что огромное тебе спасибо! - Я быстро зашагала к главной улице. - Что это на тебя нашло? Начал драку с тем парнем на пустом месте!
- Это он начал!
- Нет, он начал ссору. А вот ты начал драку.
- Я защищал тебя.
- Он тоже думал, что защищает меня. Да, он выпил лишнего и выглядел гадко, но не хотел ничего плохого.
- Ты просто не понимаешь, каким опасным местом на самом деле является этот мир, Бьянка.
До сих пор, когда Лукас начинал так говорить со мной - словно он намного старше и хочет меня оберегать и наставлять, - у меня внутри все теплело и я чувствовала себя счастливой, но на этот раз я разозлилась:
- Сначала ты делаешь вид, будто знаешь все на свете, а потом ведешь себя как придурок и ввязываешься в драку с четырьмя парнями! И потом, я видела, как ты дрался. Тебе это точно не впервой.
Лукас шел рядом со мной, но тут он замедлил шаг, словно испытал сильнейшее потрясение. И я поняла, что он и вправду потрясен, - потому что я догадалась. Он и в самом деле уже участвовал в таких драках, причем не один раз.
- Бьянка...
- Хватит! - Я резко подняла руку, и мы в полном молчании дошли до автобуса.
Там уже стояли учащиеся. Многие с покупками или с банками содовой. Лукас уселся рядом со мной, видимо еще надеясь, что мы поговорим, но я скрестила руки на груди и уставилась в окно. Вик плюхнулся на сиденье перед нами и воскликнул:
- Эй, ребята, как дела? - Потом глянул на наши лица. - Эге, кажется, самое время рассказать одну из моих длинных путаных историй ни о чем.
- Отличная мысль, - коротко буркнул Лукас.
Верный своему слову, Вик бесконечно и бессвязно рассказывал что-то о серфинге, музыкальных группах и жутковатых снах, которые он когда-то видел, и не закрывал рта до самой школы, так что мне не пришлось разговаривать с Лукасом; а Лукас, в свою очередь, вообще промолчал всю дорогу.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
После поездки в Ривертон я чувствовала себя дурой, без всякой причины оттолкнувшей от себя Лукаса. Те строители были пьяны. Кроме того, их было четверо против него одного. Наверное, Лукасу действительно было необходимо продемонстрировать им, что он настроен серьезно, иначе они избили бы его до полусмерти. Если он сделал то единственное, что мог, какое у меня право осуждать его за это?
- Ну уж нет, - заявила Ракель, когда на следующий день я рассказала ей об этом, пока мы прогуливались по двору. Листья уже поменяли цвет, так что видневшиеся в отдалении холмы уже не зеленели, а сверкали алым и золотым. - Если парень склонен к насилию, от него нужно держаться подальше. Точка. Радуйся, что он показал тебе свой характер раньше, чем успел разозлиться на тебя.
Ее горячность меня поразила.
- Можно подумать, ты знаешь, о чем говоришь.
- Ты что, никогда фильмов по женскому каналу не смотрела? - Ракель, не глядя мне в глаза, теребила плетеный кожаный браслет на запястье. - Это всем известно. Мужчины, распускающие руки, - плохие мужчины.
- Я знаю, что он погорячился, но Лукас никогда в жизни не ударил бы меня.
Ракель пожала плечами и плотнее запахнула на себе школьный блейзер, как будто замерзла, хотя на самом деле было не так уж холодно. И в первый раз я вдруг задумалась, не являются ли ее незаметность и мальчишеская внешность способом избегать ненужного внимания.
- Никто никогда не думает, что с ним может случиться что-нибудь плохое, пока оно не случается. И потом, он все время говорит тебе, что здесь все так паршиво и что тебе не нужно дружить со своей соседкой по комнате и с другими тоже, так?
- Ну... да, но...
- Вот тебе и "но". Лукас пытался отделить тебя от остальных, чтобы иметь над тобой больше власти. - Ракель покачала головой. - Лучше держись от него подальше.
Я знала, что она ошибается насчет Лукаса, но еще я знала, что так его и не раскусила. Почему он вдруг начал критиковать моих родителей? Он один-единственный раз видел нас всех вместе - там, в кинотеатре, и они вели себя дружелюбно и вежливо. Правда, он заявил, что причина в моей несмелой попытке сбежать в первый учебный день, но я ему не очень-то поверила. Если у него возникли сложности с моими мамой и папой, он наверняка просто придумал их себе, исходя из каких-то своих странных, смахивающих на паранойю соображений, и мне совершенно не хотелось в них разбираться.
Объяснения сами возникали у меня в голове. Может, до меня у него была девушка, шикарная и искушенная, объездившая весь мир, а ее родители вели себя как снобы. К примеру, они прогнали Лукаса, запретив ему видеться со своей дочерью, он сильно страдал и теперь никому не доверяет.
Однако эта придуманная история ничуть мне не помогла. Я тут же начала жалеть Лукаса, как будто поняла, почему он так странно себя повел, а ведь на самом деле ничего я не поняла. Кроме того, сравнивая себя с этой выдуманной, искушенной во всем девушкой, я почувствовала неуверенность - а как неприятно ощущать угрозу от человека, которого вовсе не существует!
Не думаю, что до этого я понимала, насколько важным стал для меня Лукас, - до того, как мы с ним разлучились и у меня появились реальные основания держаться от него в стороне. Урок химии (единственный, который мы посещали вместе) превратился в ежедневную пытку; я буквально чувствовала Лукаса рядом - так мы чувствуем огонь в холодной комнате. И все-таки я с ним не заговаривала, а он не заговаривал со мной, уважая мое желание молчать. Не думаю, что он страдал сильнее меня. Логика подсказывала, что мне лучше держаться подальше от него, но логика ничего для меня не значила. Я все время тосковала по Лукасу, и казалось, что чем больше я убеждаю себя оставить его в покое, тем сильнее хочу быть с ним.
Испытывал ли он то же самое? Не уверена. И я точно знала только одно - он не прав в своем отношении к моим родителям.
- Как ты себя чувствуешь, Бьянка? - мягко спросила мама, когда мы с ней убирали со стола после очередного воскресного обеда.