Бен нетерпеливо фыркнул.
- Ты ведь не ждала, что я останусь с тобой?
Кэсс облизнула губы.
- Ну, я рассчитывала, что мы проведем вместе хотя бы несколько дней…
- Не могу. - Бен твердо стоял на своем. - У меня работа.
- Ладно. - Кэсс сумела изобразить смирение. - А когда ты закончишь ее?
Бен вздохнул.
- Так я и думал, что ты не понимаешь. Я говорю не о своей работе в университете. Видишь ли… я пишу книгу об Амбруазе Джотти, историке шестнадцатого века. За летние каникулы я надеюсь закончить ее.
Разочарование Кэсс достигло апогея.
- Ты хочешь сказать… ты вообще не будешь приезжать в Кальвадо? - Она осеклась, не в силах сдержать дрожь в голосе, и Бен нетерпеливо возвел глаза к небесам.
- Этого я не говорил, - возразил он. - Естественно, я приеду проведать тебя.
- О, чудесно!
В ее восклицании прорвалась горечь, и Бен испустил усталый вздох.
- Кэсс, от этого мне не легче…
- Мне очень жаль.
- Я сделал то, чего ты хотела. - Он помедлил. - Я и не думал, что имею какое-нибудь отношение к твоему желанию провести несколько недель на вилле.
Кэсс уставилась в свой бокал, испытывая угрызения совести. Разумеется, он прав. Когда Кэсс впервые решила попросить у Софи разрешения погостить в Кальвадо, ее единственным намерением было немного отдохнуть от Роджера и подумать о том, как жить дальше. Но потом она обо всем забыла.
- Прости, - произнесла она, зажав бокал в обеих ладонях и поднеся его к губам. - Конечно, ты прав. Не знаю, о чем я думала…
- Ты уверена?
Бен так подозрительно взглянул на нее, что Кэсс с трудом улыбнулась.
- Конечно.
Еда была приготовлена идеально, они запивали ее местным кьянти, искрящимся в бокалах от пламени свечей. Кэсс следовало бы испытывать удовлетворение - но она его не чувствовала.
После ужина Бен спросил, не желает ли она потанцевать.
- Правда, у меня плоховато получается, - признался он, когда Кэсс приняла его приглашение. - Но здесь темно, и этого никто не заметит - кроме тебя, - он усмехнулся. - Если я отдавлю тебе ноги, можешь отвечать пинками.
Кэсс сумела выдавить из себя ничего не значащую любезность, а затем прошла вслед за Беном к площадке. Здесь было не только темно, но и многолюдно, и едва Кэсс повернулась лицом к Бену, чей-то неосторожный толчок локтем в спину бросил ее в объятия партнера. Он явно этого не ожидал и потому обнял ее крепче, чем делал обычно. Кэсс уткнулась лицом в треугольный вырез рубашки, ошеломленная близостью Бена и запахом его теплой кожи.
- Idiota, - пробормотал Бен ей в волосы; то, что он перешел на родной язык, указывало на его замешательство, но Кэсс была слишком поглощена собственными чувствами, чтобы отстраниться, даже когда появилась такая возможность.
В объятиях Бена Кэсс охватило ощущение покоя и защищенности, она опустила руки вниз, положив их на талию партнера, как это делали многие другие танцующие, и начала плавно покачиваться в такт музыке.
- Кэсс! - сдавленно пробормотал Бен, и в этом слове смешались протест и смирение. Но вместо того, чтобы отстранить Кэсс, он соединил руки за ее спиной и поддался ритму танца, увлекаемый чувственным зовом музыки.
Ощущение близости дразнило и мучило. Впервые в жизни Кэсс испытала полную умиротворенность, и, хотя понимала, что это безумие, ей все труднее становилось сознавать, что она делает. Было так просто запрокинуть голову и взглянуть в лицо Бену, а ведь в этом случае их губы окажутся на расстоянии всего нескольких дюймов. Ее ошеломляла мысль, что тогда Бен не сможет противиться ей, и, представляя, как их губы соприкасаются - это уже случалось однажды! - она почувствовала прилив восторга.
Но воспоминание о том давнем событии неожиданно заставило Кэсс опомниться. То, что произошло летом, когда ей исполнилось восемнадцать лет, надолго разрушило дружбу с Беном, а у Кэсс не было ни малейшего желания повторять прежнюю ошибку. Даже если виновата была не только она, но и Бен, Кэсс не могла позволить себе риск потерять его, а потому, вздохнув, постаралась взять себя в руки.
Перерыв в музыке помог Кэсс естественно, без чувства неловкости высвободиться из рук Бена. Когда она предложила вернуться к столику, Бен сразу же согласился. Но Кэсс все-таки показалось, что он тоже остро осознал, как близко она подошла к грани недозволенного, и когда позднее они возвращались домой, между ними возникло явное напряжение.
Обстановка квартиры показалась Кэсс настолько интимной, что девушка сразу поняла: Бен прав, настаивая, что они должны уехать рано утром. Когда речь заходила о Бене, Кэсс становилась беспредельно уязвимой, а поэтому, пока она не приведет свою жизнь в порядок, лучше не искушать судьбу.
Как странно, размышляла Кэсс, с Беном она никогда не испытывала того чувства отчужденности, которое преследовало ее при общении с другими мужчинами. Должно быть, она и вправду слишком холодна, как не раз заявлял Роджер. А чувства к Бену, наверное, не затрагивают ее сексуальности. Хотя, если откровенно, в его руках Кэсс, скорее, наоборот, забывала о том, что они родственники. И мечтала, чтобы Бен поцеловал ее, - именно потому ей необходимо уехать.
- Приготовить кофе? - спросила она, остановившись на пороге кухни, но Бен отрицательно покачал головой.
- Нет, спасибо.
- Ну, тогда я должна поблагодарить тебя за чудесный вечер, - пробормотала она, отчасти испытав облегчение оттого, что вечер не затянется. - Мне очень понравилось. И ты был прав, еда там в самом деле восхитительная.
Бен прислонился плечом к дверному косяку, преграждая ей путь.
- Значит, вот почему ты почти не ела? - сухо осведомился он. - Потому, что еда оказалась восхитительной?
Кэсс вздохнула.
- Боюсь, у меня нет аппетита.
- Два дня назад у меня сложилось иное впечатление. - Бен спокойно оглядел ее. - Насколько я припоминаю, ты умяла за милую душу две порции макарон.
- Какая разница? - Кэсс пожала плечами, а затем потерла озябшую руку. - Ты же знаешь, как это бывает: иногда хочется есть, иногда - нет. Все дело в этом.
- Вот как?
- О, Бен, перестань меня дразнить! - с дрожью в голосе выпалила она.
- Похоже, не могу, - пробормотал тот и, оттолкнувшись от двери, подошел к ней. - Ради Бога, Кэсс, перестань, ведь нам обоим известно, что с тобой! И не надо так смотреть на меня! Думаешь, я ничего не замечаю?
У нее раскрылись глаза, когда Бен потянулся к ней, но, едва он положил ладони ей на талию и привлек ее к себе, Кэсс безропотно упала к нему в объятия. Уже второй раз за один вечер она чувствовала себя полностью защищенной от всех бед и напастей в его руках и прижалась к его груди, стараясь не задумываться о последствиях.
Тем не менее запоздалый укол совести заставил ее запротестовать:
- Ты ведь потом возненавидишь меня за это.
- С какой стати? - Ладонь Бена продолжала поглаживать ее затылок. - Возможно, это наш единственный шанс. Ты хочешь упустить его?
Кэсс затаила дыхание.
- Но… но надо ли? - вяло попыталась она сопротивляться, а затем огорченно добавила: - Ты же мой брат!
- Нет, это не так! - решительно возразил Бен, устремив на ее изумленное лицо мрачный и пристальный взгляд. - Неужели ты этого еще не поняла, глупышка?
Кэсс покачала головой.
- Но… что… как же…
- Потом, - пробормотал он, с возрастающей страстью глядя на ее губы. - Если не хочешь, чтобы я прикасался к тебе, лучше сразу останови меня. Потому что, Господь свидетель, сам я это сделать не смогу.
Кэсс лишилась слов. Кровь пульсировала в венах, стук сердца гулко отдавался в голове, и, хотя ей хотелось задать множество вопросов, неудержимое желание, которое Бен возбудил в ней, возобладало, и она отказалась подчиняться голосу рассудка.
- Бен! - выдохнула она, и руки, еще мгновение назад прижатые к груди Бена, обвили его шею, а пальцы запутались в густых черных волосах. - О, Бен, поцелуй меня!
Она уже была готова решить, что он передумал, и все ее существо охватило безмерное разочарование. Но Бен с тихим стоном опустил голову и впился в ее губы.
У Кэсс практически отсутствовал опыт общения с мужчинами, если не считать Роджера, но тот никогда не вызывал у нее подобных чувств. Даже в первый раз на Бермудах секс стал для нее, в сущности, скорее актом протеста, детской попыткой вернуть уверенность в себе после унизительной сцены в Кальвадо, нежели неподдельным желанием физической близости. Она утратила девственность, но не невинность, и как ни старался Роджер, он не мог ничего изменить. Вот почему Кэсс потрясло собственное непривычное поведение, и она растерянно гадала, где и когда научилась вести себя так бесстыдно и смело.
- В чем дело? - спросил Бен, взглянув на нее из-под густых ресниц прищуренными, потемневшими от желания глазами. - Тебе плохо?
- Да… то есть нет! Дело в том… - Кэсс беспомощно покачала головой. - Не могу объяснить.
- Мне уйти?
- Нет. - Кэсс закрыла глаза, чтобы скрыть отчаяние. - Останься!
- Тогда приоткрой рот, - глухо приказал Бен, касаясь ее губ языком.
- Что? Ты… ты уверен?
Она подчинилась его приказу с некоторым опасением, но, когда его язык проник в ее рот, у Кэсс подогнулись ноги. Поцелуи Бена отзывались в глубине ее тела и воспламеняли. Когда Роджер пытался так целовать ее, Кэсс ощущала лишь неприязнь и отвращение, но поцелуи Бена дарили блаженство. Они приоткрыли ей то, чего Кэсс так недоставало в жизни, и как бы намекнули на существование других желаний, которые прежде ей представлялись недосягаемыми.
Бен целовал ее бессчетное множество раз - долгими, пьянящими поцелуями, от которых Кэсс слабела и прижималась к нему, но каждый раз желала большего. Он провел ладонями по ее рукам, скользнул под складки шифона и принялся ласкать нежную кожу, жаждущую прикосновений. Потом дотронулся до грудей, и соски затвердели от его ласки. А когда Бен обхватил Кэсс обеими руками за маленькие ягодицы и прижал ее к себе, стало очевидно, что и он тоже сгорает от вожделения, но это не покоробило Кэсс, как бывало с Роджером, а, наоборот, восхитило.
- О, Бен! - простонала она, возбужденная до такой степени, какая ей прежде никогда и не снилась. - Бен, возьми меня!
Руки Бена вдруг застыли.
- Не могу, - хрипло пробормотал он, уткнувшись лицом в ложбинку ее плеча. - Не проси об этом, Кэсс, я не могу!
Кэсс замотала головой, силясь освободиться от наркотического воздействия страсти.
- Но почему? - спросила она, запустив пальцы в волосы Бена и заставляя того поднять голову и взглянуть на нее. - Почему? - Она заморгала, пытаясь припомнить, что же он сказал ей совсем недавно. - Когда… когда я спросила тебя о… нашем родстве, ты сказал…
- Я солгал! - резко перебил девушку Бен и, схватив за плечи, оттолкнул от себя. - Понимаю, это низость, и мне очень стыдно за мои слова, но дьявол играет по своим правилам. - Он уронил руки, и Кэсс слегка пошатнулась. - Должно быть, теперь ты меня ненавидишь. Что ж, это все меняет, верно?
Кэсс недоверчиво уставилась на него, чувствуя тянущую боль в глубине тела. Неправда! Происшедшее между ними не ошибка! Все было так чудесно, так… правильно. Впервые в жизни она начала понимать, какими могут быть чувства между мужчиной и женщиной, и теперь ее рассудок решительно отвергал слова Бена. Впрочем, от правды не уйдешь, им и прежде было хорошо вдвоем на пляже в Кальвадо, а в результате она связала себя на всю жизнь с человеком, которого не любила и которому была нужна лишь из-за денег ее отца…
Кэсс тошнило дважды: один раз вскоре после того, как Бен вышел из кухни, а второй - утром, еще до рассвета. Бен проснулся и, постучав в дверь ванной, обеспокоенно спросил, все ли с ней в порядке. Вместо ответа Кэсс подошла к двери, зажимая рот салфеткой, и закрыла защелку. Теперь Бен не мог войти к ней, а громкий звук защелки ясно свидетельствовал о ее намерениях. И тем не менее Кэсс некоторое время подождала, прежде чем выйти. Она боялась, что Бен ждет ее в спальне.
С первым лучом солнца Кэсс побросала в чемодан одежду, проверила, все ли чисто в ванной. Затем, одевшись в кофейного цвета шелковый брючный костюм, вынесла чемодан в гостиную и осторожно, стараясь не шуметь, подняла телефонную трубку.
- Что, черт возьми, ты задумала?
Неожиданно раздавшийся за спиной вопрос испугал Кэсс, и она выронила трубку. Та ударилась о поцарапанную крышку стола, но прежде, чем Кэсс подняла ее, Бен пересек комнату и мрачно повесил трубку на место. Он был одет в те же, что и вчера, черную рубашку и брюки, так что Кэсс невольно задумалась о том, а ложился ли Бен спать.
- Я спрашиваю, что ты задумала? - повторил он едва ли не угрожающим тоном, подойдя к ней на расстояние вытянутой руки, и Кэсс пришлось собраться с силами, чтобы взглянуть ему в лицо.
- Я слышу, - отозвалась она, не в силах сдержать боязливую дрожь. - Дело в том, что я… хотела вызвать такси. Полагаю, это возможно в такую рань? Иначе как бы люди успевали на утренние рейсы?
- Зачем тебе понадобилось такси? - холодно продолжал допрос Бен. - Я же сказал, что отвезу тебя в Кальвадо, и я не отказывался от своего обещания.
- Я не поеду в Кальвадо.
Эти слова вылетели у нее сами собой, и Кэсс увидела, как зловеще помрачнело лицо Бена.
- Еще как поедешь!
- Нет. - К Кэсс немного вернулась ее прежняя уверенность. - Я… я возвращаюсь в Лондон.
- Этого не будет.
- Нет, будет. - Она судорожно сглотнула. - Ты не сможешь остановить меня.
- Вот как? - В его улыбке не было ни тени юмора. - На твоем месте я не стал бы на это надеяться.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Я хочу сказать, что у меня нет ни малейшего намерения позволить тебе ставить в глупое положение меня и мою мать.
- Никого я никуда не ставила! - Кэсс задрожала. - Кроме, пожалуй, самой себя.
- И все-таки в Лондон ты не поедешь.
- Как ты надеешься остановить меня? - Она сглотнула. - Силой?
Волна противоречивых чувств, которые Кэсс не сумела определить, скользнула по его удлиненному смуглому лицу.
- Не болтай ерунды! - пробормотал он и, когда Кэсс снова потянулась за трубкой, перехватил ее руку. - Прекрати вести себя как школьница и подумай об ответственности!
Кэсс сумела отнять руку, но только потому, что Бен отпустил ее. Страшная усталость разлилась по ее телу.
- Ты не заставишь меня поехать в Кальвадо, - повторила она. - Если только не хочешь, чтобы я сообщила твоей матери о случившемся. А тебе известно: я способна на это. Ты не сможешь заставить меня замолчать, разве что убьешь меня и утопишь труп в Арно.
На мгновение Бен прикрыл глаза.
- О, Кэсс! - простонал он и отвернулся. - Прекрати эти глупости! Ну чего ты от меня хочешь? Я же извинился. И сказал, что вел себя отвратительно. Что виноват во всем только я. И, если это тебя утешит, обещаю - больше такого не повторится. - Он снова повернулся к ней. - Но я хочу, чтобы ты отправилась в Кальвадо. Тебе нужно отдохнуть, и потом, мама ждет тебя. Как прикажешь объясняться, если ты не приедешь, после того, как я выдержал чертовски трудный спор, убеждая ее принять тебя?
Кэсс покачала головой.
- Не могу.
- Почему?
- Потому… потому что не могу - после того, что случилось…
- А что такого случилось? - Губы Бена горько изогнулись. - Я поцеловал тебя, и ты поцеловала меня в ответ. Пустяки!
- Все было не так, и тебе об этом известно.
- Мне известно, что ты делаешь из мухи слона. - Бен тяжело вздохнул. - Ради Бога, Кэсс, вспомни: я слишком много выпил, как и ты! Вот почему тебя тошнило - потому, что ты чересчур мало ела и много пила.
- Нет, - не согласилась Кэсс, недовольная тем, что Бен знает о тошноте. - Ты солгал мне, Бен. И я тебя никогда не прощу.
- Я и не прошу у тебя прощения, - сдержанно отозвался он. - Я просто хочу, чтобы ты забыла о том, что случилось вчера ночью, и сегодня утром отправилась в Кальвадо, как и было задумано. Ты ведь приехала сюда ради этого? Или мысль о возвращении к Роджеру уже не внушает тебе отвращения?
Кэсс понимала, что он прав: одной мысли о встрече с Роджером хватило, чтобы наполнить ее тревогой. Даже сейчас, даже после всего, что было, она не могла помыслить о возвращении домой, и Бен прочел по ее лицу, что она не задумалась о последствиях.
- Ну, так что же? - напомнил он, обхватывая собственную шею обеими ладонями и устало распрямляя плечи. - Может, придем к какому-нибудь решению?
Кэсс вскинула голову.
- А если я все-таки откажусь от поездки в Кальвадо?
Бен глубоко вздохнул.
- Не заставляй меня идти на крайние меры.
- Какие?
- Кэсс!
- Говори! Что ты имел в виду? - настаивала она. Бен взглянул на нее в упор.
- Если я захочу, я могу быть таким же мстительным, как Филдинг.
Кэсс крепко сжала губы, чтобы они перестали дрожать.
- Ты… ты угрожаешь мне, что расскажешь отцу… обо мне и Роджере?
- Если это необходимо, чтобы вернуть тебе способность здраво рассуждать, - да.
Кэсс затаила дыхание.
- Ты… ты негодяй!
- Да, пожалуй. - Бен отвернулся, и потому Кэсс пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его следующие слова: - Так оно и есть, верно? И тебе лучше поверить в это.
В двенадцатом часу они подъехали по широкой дороге к Вилла-Андреа. Путешествие из Флоренции прошло удивительно быстро, но Кэсс почти не обращала внимание на то, какую скорость развивал "порше". Бен оставил окна открытыми, и ветер со стороны океана лишил Кэсс способности сосредоточиться.
Но когда вдалеке показалась черепичная крыша виллы, Кэсс предприняла решительные усилия, чтобы взять себя в руки. Глупо думать, что она сможет предстать перед матерью Бена, не собравшись как следует с мыслями. Софи в момент раскусит любые уловки - она обладала поразительным чутьем и сразу замечала, когда что-нибудь не так.
Кэсс пришлось поделиться своими опасениями с Беном. Хотя после утреннего разговора они обменялись лишь парой-другой слов, Кэсс не могла войти в дом его матери, не сделав попытки восстановить хотя бы внешнее подобие дружеских отношений с Беном.
- По-моему, мы должны прояснить недоразумение, - робко начала она, но взгляд Бена в ее сторону не обещал ничего хорошего.
- Ты думаешь?
- Да. - Кэсс вздохнула. - Раз уж ты заставил меня приехать сюда, я думала, что по крайней мере ты пойдешь мне навстречу.
Пальцы Бена сжались на руле.
- Позволь напомнить, что именно это я и предлагал тебе с самого начала.
- Да, верно… - Кэсс обвела языком нижнюю губу. - Я согласна с тобой. Нам нельзя встречаться с твоей матерью, не поговорив друг с другом.
Бен поднял плечи.
- Разве сейчас мы не говорим?
- Ты же понимаешь, что я имею в виду.
- Вот как?
- Да. - Кэсс опустила голову. - Ты не произнес ни слова с тех пор, как мы вышли из квартиры.
- А ты?
- И я тоже. - Кэсс вздохнула. - По-моему, нам необходимо поговорить.
Бен скривил губы.
- Запоздалое решение, не находишь? Мы уже на месте. - Он остановил машину в тени лимонных деревьев.
Кэсс беспокойно взглянула на него.
- Ты… ты ведь не позвонишь отцу, правда?
Рот Бена сжался.
- Зачем это мне?