Следующие полчаса они провели в тишине: Гидеон работал, а Эмма старалась не думать о его сильном, мускулистом плече, чуть касающемся ее, ведь он так и остался сидеть рядом с ней. Эмма уже множество раз прокляла себя за то, что не захватила никаких документов, чтобы поработать во время полета. Она была так занята, собирая материалы, которые могут понадобиться Гидеону, и размышляя о том, каким будет ее первый полет, что совсем забыла про это. И теперь девушке совершенно нечем было отвлечь себя от мыслей о Гидеоне. Чтобы хоть чем-то занять себя, она начала делать заметки в своем органайзере, записывая туда разные глупости вроде "стирка" и "вынести мешок с мусором". Но уже через пару минут возможные напоминания закончились, и девушка, не удержавшись, краем глаза посмотрела на своего спутника. Казалось, Гидеон полностью погружен в свои мысли, он смотрел в пространство, чуть касаясь кончиком золотой ручки нижней губы в такт размышлениям. Эмма с трудом отвела взгляд, стараясь не думать о том, каковы эти чувственные губы на вкус.
Кажется, сейчас Гидеон думает о чем-то приятном: черты его лица стали мягче, из них исчезло привычное напряжение. Это мечтательное выражение лица ему очень шло. Собственно, ему шло все – костюм, самолет, даже тот рваный рыбацкий свитер. Прекрасный принц, рожденный править, – вот кто он.
А кто она рядом с ним? Бедная маленькая девочка со спичками. Которая сейчас на частном самолете летит с ним в Нью-Йорк. Девушка выглянула в окно – похоже, самолет начал снижаться, они уже были ниже уровня облаков, а внизу виднелись нью-йоркские небоскребы.
* * *
Они, должно быть, шутят. Эндрю Кент хочет реконструировать этот дворец? Когда девушка вслед за Гидеоном вошла в вестибюль отеля "Лендмарк", она не смогла сдержаться и не завертеть головой, как провинциальная туристка. И везде, куда падал взгляд, она видела прекрасные произведения искусства – вазы, картины, ковры ручной работы, – от красоты и многообразия захватывало дух. Раньше Эмма думала, что "Фейрлейн" – самый роскошный отель, какой только можно представить, но теперь она поняла, что ошибалась. Когда она увидела этот богато украшенный золотом потолок и пол из темно-красного мрамора, ей показалось, что она оказалась в сказочном дворце.
Причем вместе с Прекрасным принцем.
– Потолок должен напомнить тебе о затерянном городе Кортеса, – сказал Гидеон, заметив, как девушка смотрит наверх. – На самом деле весь здешний дизайн построен на ацтекских мотивах. Они были очень популярны в период арт-деко. – Он кивнул в сторону огромной мозаики, украшающей стену перед главным входом. – Это Кецалькоатль, ацтекский бог неба.
– Просто дух захватывает!
– И правда. – Его глаза, когда он произносил эту фразу, не отрывались от ее лица, отчего по коже Эммы побежали мурашки. – Только не говорите Марии, но я думаю, что это место может составить конкуренцию даже "Фейрлейну".
– Осторожнее, вы впадаете в ересь, – шутливо пригрозила ему девушка. – Кроме того, "Фейрлейн" более современный и модернизированный отель. Но у этого места… такая… особая атмосфера. Мне кажется, что я попала в другое время.
– Да. Но Эндрю считает, что все это давно вышло из моды.
– Может быть, но мне здесь очень нравится. Он…
– Дай я угадаю! Теплый.
В ответ на его реплику Эмма покраснела.
– Вы смеетесь надо мной?
– Совсем нет. Я с вами полностью согласен. По-моему, у вас настоящий дизайнерский талант. И хочу рассказать о нашем общем мнении Марии.
Слова Гидеона польстили девушке, ей еще никто не говорил, что она талантлива. Чтобы скрыть это, она ехидно улыбнулась:
– Не сомневаюсь, это очень понравится вашему дяде Эндрю.
– Эндрю сейчас проводит слишком много времени, слушаю Сюзанну, – это вредно для здоровья и для компании.
– Кого?
– Свою последнюю жену. Не сомневаюсь, именно она предложила нанять Джоша Сильбермана.
– А, да. – Эмма вспомнила худую блондинку, несколько раз приходившую в офис вместе с Эндрю. Она всегда была сногсшибательно одета и всегда игнорировала присутствие Эммы в кабинете. – Очень стильная женщина.
– Скорее претенциозная. Называйте вещи своими именами, мисс О’Рорк, мне не нужна ваша дипломатичность. А еще надменная и поверхностная. Эндрю всегда нравились женщины именно такого типа. Это у Кентов такая семейная традиция, – добавил он с горькой усмешкой.
"Включая и его?" – Эмма мысленно пнула себя за то, что позволила подобной мысли закрасться ей в голову. Предпочтения Гидеона – это совершенно не ее дело. Как будто она могла попасть в этот список.
– Пойду узнаю, готовы ли наши номера, – решительно сказала девушка, радуясь, что можно заняться рабочими вопросами.
– Этого не потребуется: нас уже встречают. – Гидеон кивнул в сторону невысокого круглолицего мужчины, спешащего к ним.
– Мистер Кент! – воскликнул он с британским акцентом, энергично пожимая руку Гидеона. – С возвращением!
– Здравствуй, Себастиан. Ты ни капли не изменился.
– По крайней мере, со мной не произошло ничего такого, что не смогла бы скрыть краска для волос.
– У тебя появилась седина?
– Тебе ли не знать, ведь ты причина большей ее части! – Он обернулся к Эмме: – А вы, должно быть, мисс О’Рорк. Вижу, этот разгильдяй еще не успел уговорить вас снять туфли?
– Снять? Зачем? – Девушка взглянула на Гидеона и с изумлением обнаружила румянец на его щеках.
– Всего один раз, Себастиан! Это произошло всего один раз! И полы были только что вымыты. Я ничего не мог с собой поделать.
– Тебе это вообще несвойственно, Гидеон. Но я очень рад, что ты снова дома.
– Это лишь короткий визит, Себастиан.
– Конечно. – В голосе управляющего слышалось разочарование.
Эмма и сама испытывала схожие чувства. Похоже, все хотели, чтобы Гидеон остался. Чтобы нарушить неловкое молчание, девушка повернулась к Себастиану:
– Я собиралась узнать, готовы ли наши номера.
Как и любой хороший служащий, управляющий быстро взял себя в руки и перешел к делу:
– Конечно. Два номера люкс, как вы и заказывали. – Но это был не ее заказ. Эмма заказывала один люкс для Гидеона и стандартный номер для себя.
– Вообще-то… – На секунду девушка задумалась, как бы покорректнее сообщить о произошедшей ошибке.
– Спасибо, Себастиан, – услышала она голос Гидеона. – Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
– Вы изменили зарезервированные мной номера?
– Вчера вечером. И перед тем как ты спросишь, почему, я хочу, чтобы ты посмотрела на них поближе. Не волнуйся. – Гидеон говорил, склонившись к ее уху, и дыхание мужчины обжигало кожу девушки. – Я гарантирую, что кровати в люксах не менее удобные, чем в обычных номерах.
Через десять минут Эмма, затаив дыхание, стояла в центре огромной роскошной гостиной. Номер люкс. О чем только Гидеон думал? Номер был выдержан в элегантных золотистых тонах. Между двумя огромными, от пола до потолка, окнами тихо потрескивал маленький декоративный камин. Около него располагался небольшой, изящный обеденный стол, словно созданный для романтического ужина при свечах. У другой стены стоял огромный письменный стол из мореного дуба, на котором можно было найти любую технику, которая может потребоваться бизнесмену для работы. Чуть дальше от камина находились уютная вельветовая софа и пара кресел, выполненных в стиле времен королевы Анны: видимо, иногда богатые бизнесмены отрываются от дел, чтобы в комфортной обстановке почитать "Файнэншл таймс".
И это только одна из трех комнат. Девушка чувствовала себя не в своей тарелке – что она вообще здесь делает?
Деликатный кашель привлек ее внимание – в дверях стоял мужчина в красном пиджаке, представившийся ее личным консьержем.
– Прошу прощения, мадам, я отнес ваш багаж в спальню. Желаете, чтобы я вызвал горничную, которая поможет вам распаковать вещи?
Горничную? И чем займется эта бедная женщина – достанет из сумки и повесит в шкаф ее единственный костюм?
– Нет, спасибо, я все сделаю сама.
– Хорошо, мадам. Меня зовут Роберт. Вызовите меня, если вам что-нибудь понадобится.
– Я сомневаюсь, что мне потребуется ваша помощь. Я здесь всего на одну ночь.
– Как скажете, мадам.
Эта формальная учтивость лишала Эмму присутствия духа, особенно учитывая, что она, вероятнее всего, была неискренней – он ведь должен был узнать ее униформу работника отеля.
– Простите, Роберт, – обратилась девушка к уходящему мужчине.
– Да, мадам?
– Эмма, – поправила она его. – В формальностях нет необходимости. В конце концов, мы с вами оба сотрудники "Отелей Кентов".
– Да, но вы еще и наш гость, причем гость, остановившийся в ВИП-номере. И нам были даны специальные инструкции исполнять любое ваше желание.
– Инструкции?
– Это приказ мистера Кента. Он вчера вполне ясно дал понять, что с вами должны обращаться как с особым гостем.
– Зачем он это сделал?
Слова Гидеона окончательно вывели ее из душевного равновесия.
– Он сказал, что вам должны быть предоставлены все виды развлечений и удовольствий, которые может предложить "Лендмарк". – Маска безразличия постепенно сползла с лица Роберта, ее сменила добрая улыбка. – Так что, я полагаю, это делает вас несколько более значительной персоной, чем простой служащий отеля.
– Нет, вы ошибаетесь. – Эти слова скорее были обращены к ней самой, нежели к Роберту, в попытке успокоить порхающих в животе бабочек. Она не знала, зачем Гидеон все это устроил, но она здесь точно не потому, что она особенная. Эта безумная мысль могла прийти в голову только кому-нибудь вроде ее матушки.
В коридоре, отделявшем гостиную от двух других комнат, Эмма остановилась, рассматривая свое отражение в зеркальной двери. Бледная, усталая девушка взглянула на нее из зазеркалья, девушка, у которой нет и шанса очаровать владельца многомиллионного состояния, девушка, которой просто нужен хороший сон.
Тяжело вздохнув, Эмма сбросила туфли и вошла в спальню. Первым, что она увидела, войдя в комнату, была кровать, которая действительно выглядела очень удобной, даже несколько декадентской. На ней горкой лежало около дюжины подушек, а матрас был таким высоким и мягким на вид, что Эмма задумалась, не утонет ли она в нем, когда ляжет. Она не смогла устоять перед любопытством и через секунду уже лежала на кровати, поражаясь ее мягкости.
– Ух ты, осторожнее, к такому легко привыкнуть, – прошептала Эмма, осторожно проведя кончиками пальцев по парчовому покрывалу, его сапфировый цвет напомнил девушке глубины океана. И глаза Гидеона. Это воспоминание вызвало в теле девушки неожиданную для нее горячую волну возбуждения.
"Наверняка у вас есть пара-тройка любопытных фантазий…"
Девушка резко вскочила с кровати, словно та была охвачена пламенем. Во всем виновата ее мать, если бы она не сделала это странное предположение, Эмме подобные мысли вообще не пришли бы в голову. Глупые, неуместные, совершенно нереальные мысли. Гидеон зарезервировал для нее этот номер, потому что хотел, чтобы она была всегда под рукой, причем исключительно для решения деловых вопросов.
Эмма почувствовала себя ужасно уставшей от переживаний и впечатлений этого дня. Все, что ей сейчас было нужно, – это горячий душ, который поможет ей хоть немного расслабиться.
Как и все остальное в номере, ванная комната была сверкающей и роскошной. Мраморная ванна была самой огромной из тех, что она видела в жизни, наверное, при желании в ней можно было даже плавать. Эмма особенно не любила валяться в ванне, возможно, потому, что ей никогда не удавалось устроиться удобно, из воды торчали либо ноги, либо колени, и в обоих случая девушке быстро становилось холодно. Кроме того, на эту процедуру требовалось много свободного времени, которого Эмме не хватало даже на сон. Но сейчас времени у нее предостаточно, ведь встреча назначена на завтрашний полдень, а Гидеон… ну, у Гидеона в этом городе наверняка есть множество друзей, с которыми он может провести вечер.
А почему нет? Когда у нее еще появится такая возможность? И вода обязательно должна быть с пенными пузырьками, как в кино. Чувствуя себя довольно глупо, девушка включила воду и вылила туда немного геля. Через секунду комната наполнилась сладким ароматом цитруса и лаванды. Она разделась и уже собралась опустить ногу в горячую пенную воду, как услышала громкий стук в дверь.
"Консьерж Роберт? – предположила она со вздохом. – Или он проигнорировал мой протест и прислал гувернантку распаковать мои вещи?"
Глава 5
Накинув махровый банный халат, Эмма открыла дверь и тут же поняла, что сначала следовало посмотреть в глазок.
– Мне зайти в другой раз, мисс О’Рорк? – Это был не консьерж. В проеме двери стоял Гидеон. – Я хотел взглянуть на переписку Марии с Чемберленом. – Взгляд его голубых глаз медленно, томительно скользил по ее телу, наконец остановившись на поясе ее халата. – Наверное, мне следовало сначала позвонить.
Не дождавшись реакции, Гидеон нахмурился и заглянул в глаза девушке:
– С вами все хорошо?
– Все в по… – Эмма помотала головой, пытаясь вернуть мыслям ясность. – Просто я не ожидала вас здесь увидеть. Я думала, у вас есть планы на вечер.
– Кто захочет идти куда-то, если есть возможность провести восхитительный вечер за увлекательнейшим финансовым отчетом и перепиской в прекрасной компании. Могу я?… – Гидеон кивнул в сторону ее гостиной. Девушка была в таком замешательстве из-за его последней фразы, что даже не сразу поняла, что он имеет в виду, но все-таки сделала шаг назад, давая ему войти. – Вы уверены, что я вас ни от чего не отвлекаю?
– Ни от чего важного, – ответила Эмма, предположив, что вода все равно уже остыла. – Мой портфель с бумагами в спальне, сейчас я его принесу.
– Хорошо. – Гидеон сделал шаг по направлению к дивану и обернулся. – И, мисс О’Рорк…
– Да?
– Пока вы будете в спальне, может быть, вам захочется одеть что-нибудь под ваш халат? Я не уверен в том, насколько хорошо завязан его пояс.
Эмма судорожно запахнула махровый воротник халата. Ей не нужно было зеркало, чтобы догадаться, что все ее тело стало сейчас ярко-красным от смущения. Девушка быстро скрылась в спальне. Самым ужасным было то, что, закрывая за собой дверь, она услышала тихий смех Гидеона.
Через пару минут Эмма, все еще сгорая от стыда, вернулась в гостиную. Гидеон, судя по всему, чувствовал себя здесь как дома. Причем выглядел он при этом великолепно: вчерашний моряк и сегодняшний принц слились воедино, создав идеальную комбинацию повседневности и изысканности. Пиджак и галстук были небрежно брошены на спинку кресла, а рукава Гидеон закатал, так что стали видны сильные, мускулистые руки. Даже отросшая за день щетина на общем фоне выглядела невероятно соблазнительно. Эмма взглянула на свою униформу, впервые пожалев, что не взяла с собой какой-нибудь более привлекательный наряд.
Гидеон с комфортом устроился на диване, вытянув длинные ноги, и защелкал пультом от телевизора.
– Надеюсь, вы не против, мисс О’Рорк? Я хотел бы услышать последние новости рынка инвестиций. – Оторвав взгляд от телевизора, он оглядел Эмму. – Вам совсем не обязательно было снова надевать деловой костюм, мы ведь не на официальном совещании.
– Либо это, либо моя пижама, – смущенно ответила она.
– Вы больше не взяли с собой никакой одежды?
– Но ведь мы здесь всего на одну ночь.
– Нам надо будет поработать над вашей безмерной практичностью. Пижама, кстати, совсем не плохой вариант, если вам в ней будет удобно.
– Не будет.
– И над этим нам тоже надо поработать.
Девушке очень хотелось, чтобы Гидеон прекратил говорить "нам" так, словно они команда. Каждый раз, когда он произносил это слово, у Эммы внутри все сжималось. А все из-за матери, которая вложила эти дурацкие мысли ей в голову!
Девушка опустилась в кресло напротив дивана, на котором расположился Гидеон, и положила портфель на колени.
– Что бы вы хотели просмотреть сначала: корреспонденцию или отчет?
– Отчет… Черт, похоже, на бирже произошло еще одно падение акций.
– Крупное?
– Достаточное для того, чтобы я радовался, что акции моей компании принадлежат только мне. Интересно, чем это обернется для "Отелей Кентов".
– Но ведь практически весь основной пакет акций компании находится в руках членов семьи. Проблемой станет, если кто-то из совладельцев решит на волне этих событий продать свои акции… – Все детали головоломки вдруг сложились в ясную картину. – Вот почему вы поехали в Нью-Йорк, да? Ваша бабушка опасается, что мистер Чемберлен может продать свои акции?
– У Росса есть несколько крупных долгов. Кроме того, в том году ему пришлось пережить разорительный бракоразводный процесс. Ходят слухи, что он ищет покупателя, который предложит хорошую цену.
Эмма замолчала, вспоминая, что знает о дружбе семей Кент и Чемберлен. Судя по тону писем миссис Кент, они долгие годы были близкими друзьями.
– Вряд ли он сделает это, предварительно не предупредив вашу бабушку.
– Никогда не следует недооценивать страх мужчины перед жадной бывшей женой, которая буквально дышит ему в затылок. Ты ведь слышала, с каким волнением бабушка говорила о человеке по имени Герард Амбитей?
– Миссис Кент просит меня еженедельно искать это имя в ленте новостей.
– Рад, что Интернет позволяет Марии потакать своей одержимости. Семья Амбитей, и в частности Герард, для бабушки – смертельные враги. Начиная с того момента, как они попытались купить компанию после смерти Эдварда. Тогда Герард ошибочно предположил, что многомиллионный отельный бизнес – это слишком тяжелая ноша для юной вдовы с тремя детьми на шее.
– Полагаю, это не сошло ему с рук?
От улыбки Гидеона по коже девушки побежали мурашки.
– О, реакцию Марии можно сравнить со случайным взрывом водородной бомбы у него на заднем дворе. Наверное, не стоит упоминать, что подобное предположение она приняла как личное оскорбление. По-моему, главным стимулом к такому быстрому расширению отельной империи Кентов была ее месть Амбитею.
– Да уж, Мария сильная и опасная женщина.
– А кто еще мог выйти замуж за Эдварда Кента, больше известного за свою любовь к женщинам и вечеринкам, чем за деловую хватку.
– Все ведь было не так плохо. У них ведь родилось трое детей.
– Да, дети – это, конечно, неопровержимый признак настоящей любви. – Горечь в голосе Гидеона заставила Эмму вздрогнуть. – Извините, – быстро добавил он. – Я должен научиться держать при себе свои циничные взгляды на жизнь.
– Ничего, я вас понимаю.
– Да? – Откуда такое удивление в голосе?
– Меня воспитывала мать-одиночка. – Эмма лучше, чем кто-либо, знала, что дети – это не гарантия семейного счастья. – Иногда начинаешь задумываться, зачем люди вообще вступают в брак.
– Именно.
Атмосфера в комнате изменилась. Этот разговор явно разбередил какую-то рану в душе Гидеона, заставив его замкнуться в себе. Эмме даже показалось, что в гостиной неожиданно похолодало. Для нее Гидеон стал чем-то вроде термостата: когда он был рядом, воздух словно нагревался, когда он уходил, Эмме становилось холодно и неуютно. Эти мысли вызвали у девушки желание пересесть на софу к Гидеону, прижаться к нему, вернуть ему прежнее хорошее настроение.