- Нет. Это значит, что нам следует придумать запасной план, на случай, если ты все-таки не сможешь остаться здесь.
Из его рта вырвался тяжелый медленный вздох. Он словно постарел на несколько лет прямо на глазах.
- Если я потеряю ранчо, меня мало волнует, куда я денусь.
Он провел узловатой рукой по редеющим седым волосам.
- Смешно, но я никогда не верил всерьез, что Голардо сможет выжить меня отсюда.
Его слова показались Мэри слишком несправедливыми, чтобы она могла пропустить их молча. До сих пор в присутствии отца Мэри старалась держать свои чувства к Тони при себе, но, видимо теперь настало время быть откровенной.
- Он не выживает тебя, папа, - произнесла она твердо. - Я знаю, что он, наоборот, дал нам лишний шанс спасти ранчо. Он мог выставить нас отсюда еще несколько месяцев назад, когда ты просрочил оплату по договору. Но он не сделал этого.
- Ты говоришь так, словно на его стороне. - Горькая обида, зазвучавшая в словах отца, ранила ее так же сильно, как и само обвинение. И то, что он был частично прав, не уменьшало этой боли.
- Почему я должна принимать чью-то сторону? - воскликнула она, чувствуя, как слезы подступают к глазам.
- Что-то он пообещал тебе? - спросил отец, сверля ее взглядом. - Ты ведь не попалась на это его пресловутое обаяние?
Она уже открыла рот, чтобы ответить ему резко и категорично, защищая себя, но сдержалась. В двадцать восемь лет она не обязана отчитываться перед отцом в своей личной жизни или подыскивать себе оправдания. Но все равно Мэри невыносимо больно было слышать, что отец сомневается в ее дочерней преданности.
- Я сделаю все, что могу, чтобы спасти для тебя ранчо. И, мне кажется, несправедливо с твоей стороны предполагать, что кто-то мог повлиять на меня, заставить меня отказаться от того, для чего я сюда приехала, или думать, что я стараюсь не в полную силу…
- Я не имел в виду, что ты можешь отказаться. Я просто не могу слышать, как ты защищаешь человека, который собирается отнять у меня все.
Недели утомительного труда и нервного напряжения не прошли для Мэри даром. Она почувствовала, что не в силах больше сдерживаться.
- Как ты можешь говорить, что у тебя собираются отнять ранчо, когда это именно ты, и никто иной, позволил, чтобы на ранчо все развалилось и пришло в такое ужасное состояние!
Она тут же пожалела о своих словах, но вернуть их было уже невозможно. Отец резко дернулся на стуле, отвернулся от нее и уставился в стену.
- Наверное, я это заслужил, - произнес он тяжело. Он попытался встать, но костыли неловко скользили по линолеуму.
- Папа, подожди, дай я. - Она кинулась к нему, чтобы помочь, но он, не глядя на нее, махнул рукой.
- Я хочу побыть один. - Ему удалось наконец подняться. - Я буду у себя.
С тяжелым сердцем Мэри глядела ему вслед. Она перемыла тарелки, привела кухню в порядок, но внутреннее напряжение, томившее ее, не ослабевало и требовало выхода. Внезапно ей пришел на ум пруд. Она не была там со дня своего приезда. Искупаться сейчас было бы райским блаженством после такого душного дня.
Когда Мэри пришла на берег пруда, над синеющим горизонтом уже поднялся бледный изящный лунный серп. На чистом небе сияло множество звезд, лишь к востоку над холмами собирались легкие облака.
Мэри накинула полотенце на куст, сняла шорты и, оставшись в желтой безрукавке и белых трусиках, вошла в воду. Чтобы не намокли волосы, она сколола их на макушке. Вода волшебным образом подействовала на ее натянутые нервы, и скоро она почувствовала себя такой освеженной и отдохнувшей, какой не была уже давно.
Она вдохнула полной грудью, втягивая в себя запахи травы и диких цветов, появившихся как по волшебству после последней грозы.
- Исключительное зрелище! Если бы ты могла себя сейчас видеть. Настоящая русалка!
Вздрогнув от неожиданности, она обернулась и увидела Тони. Он стоял у самой кромки воды.
- Что ты здесь делаешь? Ты подкрался так бесшумно, что я даже не услышала.
Он махнул рукой в направлении своих виноградников.
- Я просто шел и не думал прятаться. Наверное, вода нагнала на тебя сон, если ты меня не слышала. А почему я оказался здесь…
Он улыбнулся и начал медленно расстегивать рубашку в белую и голубую полоску. Сердце Мэри так и подскочило.
- Только попробуй!
Он улыбнулся еще шире.
- Почему нет? Я часто здесь плаваю. Особенно когда из-за одной моей знакомой леди я накаляюсь добела и ничего не могу с этим поделать.
Он стянул рубашку и повесил на ветку, склонившуюся низко над землей. Когда его руки взялись за пряжку ремня, она слабо пролепетала:
- Я решила, что ты счел за лучшее не тратить на меня напрасно время.
- Не совсем так. Сейчас, когда я вижу тебя такой, мне хочется дать тебе еще один шанс.
Он начал снимать джинсы, и решительный огонь, сверкнувший в его глазах, заставил Мэри задрожать. Она повернулась и поплыла к противоположному берегу так быстро, как только умела. Берег был уже совсем близко, когда две сильные руки схватили ее и потянули назад, в глубину.
- Тебе не уйти от меня, моя маленькая русалочка, - воскликнул он, смеясь. - Я ведь сказал, что часто здесь плаваю.
Его руки обхватили ее, не давая ей возможности сопротивляться. Вода доходила Мэри до подбородка, и она никак не могла нащупать ногами дно.
Она резко повернулась, делая энергичную попытку освободиться из его объятий, и его изумительное лицо, преследовавшее ее ночи напролет, оказалось совсем близко. Мокрые черные волосы гладко легли назад, и капельки воды блестели на его лбу, щеках, губах, подобно маленьким алмазам. И вопреки здравому смыслу Мэри почувствовала себя так, будто все ее проблемы чудесным образом устроились сами собой.
- Тони, - прошептала она, и дыхание замерло на ее губах.
Страсть превратила его глаза из темно-голубых в почти черные.
- Любовь моя, ты и не знаешь, что я чувствую, когда ты произносишь мое имя так, как сейчас.
Его теплые влажные губы прикоснулись к ее губам, и в тот же миг все прочее стало казаться далеким и незначительным. Но сейчас в этом прикосновении уже не было прежней осторожности, скорее властная требовательность, желание того страстного поцелуя, который она уже подарила ему однажды. И Мэри не стала противиться - ее губы раскрылись, руки обвились вокруг его плеч, грудь прильнула к его груди. Она пылко отвечала на его поцелуи, пока они оба наконец не принуждены были остановиться, чтобы перевести дыхание.
- Я не ожидал такой теплой встречи. - Лукавый огонек блеснул в его глазах. - Я надеюсь, это потому, что ты думала обо мне?
- Я вспоминала тебя раз или два. - Она ахнула, когда его зубы с нежным упреком слегка сжали мочку ее уха. - Ну, может быть, три раза.
- Я не мог перестать думать о тебе, - пробормотал он. - Думал и днем и ночью. Не мог сосредоточиться на делах, не мог заснуть, чтобы ты не явилась мне во сне.
Из губ Мэри вырвался прерывистый вздох.
- Звучит серьезно.
Он запрокинул ей голову и заглянул в глаза.
- Я действительно сейчас серьезен, Мэри. Серьезнее, чем ты, может быть, думаешь. Если бы ты не волновалась так из-за моего гнусного намерения присвоить землю твоего отца, я доказал бы тебе это.
Она опустила голову, вспомнив, как заподозрила его в обмане.
- Я должна извиниться за свои слова. Я поняла потом, что была не права. Но думаю, сейчас это уже не имеет значения.
Он сжал ее плечи.
- Почему? Что произошло?
Мэри почувствовала, как снова ее охватывает печаль, словно грозовое облако, которое медленно затягивало небо с востока.
- Почти все банки отказали нам в ссуде. А это значит, что мы не сможем выкупить землю.
Он сильнее стиснул ладонями ее плечи.
- И что ты намерена делать?
- Не знаю. Я пробовала обсудить это с отцом, но мы ни к чему не пришли. - Она беспомощно развела руками. - Он не хочет даже слышать о переезде к его сестре.
Тони нахмурился и мягко встряхнул ее.
- Я тоже не хочу этого. Если бы мне не понадобилась эта земля, я дал бы твоему отцу возможность пользоваться ею, при условии, что ты не уедешь отсюда.
Его предложение взволновало Мэри, но она сразу же была вынуждена признать его безнадежность.
- Отец никогда не примет подачки. Тебе следовало бы знать это. А без ранчо я не вижу особой причины оставаться здесь.
- А как насчет этой причины? - Его губы впились в ее рот с такой неистовой страстью, что сердце упало, а пульс жарко застучал в висках. Его руки жадно заскользили по ее спине, обхватили бедра, теснее прижимая к себе, чтобы она ощутила жар его тела. - Ты не можешь уехать, Мэри, - пробормотал он, и его голос сделался хриплым от сдерживаемой страсти. - Должен быть какой-то иной выход.
Она застонала, ощутив на своей груди сквозь влажную ткань безрукавки его горячие руки, от прикосновения которых кровь во всем ее теле мгновенно забурлила.
- Я не хочу уезжать. - Это признание вырвалось у нее из губ почти помимо ее воли. И вслед за тем к ней пришло ясное осознание того, что она любит Тони Голардо, и неважно, что случится потом.
Он отодвинулся, заглядывая ей в лицо со смешанным выражением надежды и страстного желания.
- Значит, мы как-нибудь разрешим этот вопрос.
Он нагнулся и поцеловал ее плечо, там, где оно переходит в шею.
- Знаешь, что я увидел, когда шел сюда?
- Что? - прошептала она, блаженно закрывая глаза.
- Совиное семейство - вернее, родителей знакомого тебе совенка. Мамаша и папаша кружили над виноградниками, а потом одна из птиц подлетела к гнезду. Когда я проходил мимо, то слышал, как младенец требует себе ужин.
Мэри улыбнулась, не открывая глаз.
- Я рада, что он вернулся к ним на свое место.
- Как и ты вернулась сюда. А место твое рядом со мной.
- Но как же…
Она почувствовала, что его рука потянула за верх безрукавки, и ее обнажившаяся грудь матово засветилась в мерцающем лунном свете.
- Все можно устроить. - Он склонился, чтобы поцеловать ее грудь. - Мы только должны найти решение. - Его губы мягко скользили по ее коже, вызывая в ней радостную дрожь. Желание вспыхнуло в ней, как факел, ее охватило стремление быть как можно ближе к нему. Она оплела ногами его бедра, а он, застонав, прижал ее к себе, и они на несколько мгновений застыли в предчувствии утоления взаимной жажды.
Но почти сразу же она почувствовала, что его пальцы разжались - он отпустил ее. С губ Мэри сорвался слабый протест, она в замешательстве взглянула на него.
- Тони? Что-то не так?
Переведя дыхание, он опустил ладони ей на плечи и отодвинул от себя на расстояние вытянутой руки.
- Все так, любимая. Я просто понял, что еще секунда, и я уже не отвечаю за себя. А я не думаю, что это будет разумно - раз у нас нет с собой никаких предохранительных средств.
Он быстро поцеловал ее, затем отступил назад.
- Вот где кончается моя выдержка.
Его ресницы дрогнули, когда взгляд упал на ее обнаженную грудь. Он быстро бросил ей безрукавку:
- Тебе лучше надеть это и пойти домой. А не то твои оленьи глазки разрушат все мои благие намерения.
Мэри не хотелось уходить. Ведь столько вопросов осталось нерешенными между ними. Безрассудный внутренний голос призывал ее рискнуть и остаться, но в то же время его сдержанность затронула чувствительные струны ее сердца. Он пытался доказать, что достоин ее доверия. Однако ненасытное желание, горевшее в его взгляде, подсказывало, что ей следует поторопиться, если она ценит его жест.
Мэри торопливо натянула безрукавку.
- Но мы так ничего и не решили, - проговорила она, запинаясь.
- Знаю. Но вряд ли я сейчас способен рассуждать здраво. Завтра утром я должен буду съездить по делам, но к вечеру вернусь и приду к тебе.
- Тони…
- Спокойной ночи, любимая, - произнес он твердо. - Мы все решим завтра.
Мэри побрела домой. В ее душе забрезжила надежда, такая же яркая, как луна, сиявшая на черном небе над ее головой. Но, когда она перебралась через последнюю изгородь на пастбище, набежавшее облако внезапно затуманило лунный свет, и Мэри невольно взглянула вверх. Свинцовые грозовые облака надвигались с необычайной скоростью, закрывая луну и звезды. И пока она наблюдала их зловещее движение, необъяснимое чувство нависшей близкой угрозы сжало ее сердце.
10
Мэри проснулась от стука дождя в оконное стекло. Часы на столике показывали семь, но в комнате было все еще темно. Она вытянулась на постели, затем быстро вскочила и направилась в ванную. Пусть солнце еще не встало, но ей предстоял день, до краев наполненный заботами. Прежде всего необходимо было съездить в город за провизией. Она хотела разделаться с большей частью домашней работы до прихода Тони.
- Тони, - прошептала она, глядя на свое отражение в зеркале ванной. Одного имени было достаточно, чтобы в ее душе вспыхнул теплый огонек, засветившийся в глазах. Мэри была искренне привязана к покойному мужу, но он никогда не вызывал в ней этого радостного волнения.
Она сказала Тони, что желает остаться здесь, но теперь ей представились последствия, связанные с ее переездом. Если отец потеряет ранчо, ей придется искать работу и жилье. Ее доходы от винопроизводства в Калифорнии значительно сократятся - она не сможет со спокойной совестью требовать выплату прежних сумм, если уже не станет больше работать на заводе Кальдеронов.
Следующим был вопрос о действительных намерениях Тони. Он сказал ей, что хочет, чтобы она осталась, что ее место здесь. Но что именно имел он в виду? Теперь, вспоминая его точные слова, она признавалась себе, что он ни разу не упомянул о любви или каких-либо обязательствах. К тому же Ханна предупреждала ее, что у Тони всегда возникают осложнения с долговременными обязательствами.
Мэри потерла лоб, чтобы избавиться от напряжения, которое всегда кончалось для нее головной болью. Может, лучше перестать думать об этом и подождать, что скажет Тони? Приняв такое решение, она открыла кран и побрызгала себе в лицо холодной водой. В конце концов, хуже, чем дела обстоят сейчас, они уже вряд ли обернутся.
Утомленный встречами с агентами фирм, согласных заниматься сбытом вин Голардо, Тони подрулил на автомобиле на стоянку за своим домом. Из-за начавшегося ливня он выехал домой раньше, чем намеревался утром, и дорога потребовала от него много сил и внимания. Но теперь, когда путь был благополучно завершен, в его голове осталась только одна мысль - о встрече с Мэри. О деле, которое предстояло уладить раз и навсегда. Прежде всего он скажет Мэри, что любит ее, - он решил это окончательно прошлой ночью. Он также считал, что ему удалось придумать неплохой выход из сложившейся ситуации.
Он вышел из машины и быстро направился к кухонной двери, но резко остановился, увидев человека, который крадучись завернул за угол большого дома. Подойдя поближе, Тони узнал бесцветные волосы Билла Рэнделла. Снова провел день в постели Ханны, брезгливо подумал Тони. Но что-то заставило его выяснить этот вопрос у самого Билла.
Неслышно подойдя сзади к молодому человеку, который, привстав на цыпочки, пытался теперь заглянуть в окно, Тони спросил:
- Ищите кого-то?
Виновато вздохнув, Билл круто обернулся.
- Я… я просто смотрел… нет ли здесь Ханны.
Его мокрые от дождя волосы висели вдоль худого лица слипшимися прядями, и Тони уже который раз подивился странному вкусу Ханны.
- Я не знаю, где она, - ответил Тони. - Меня с утра не было дома, а что случилось?
Бледно-голубые глаза беспокойно забегали.
- Нет… я надеюсь, что ничего. - Билл нервно проглотил слюну. - Я хотел поговорить с ней. Она весь день не подходит к телефону, и, кажется, в доме никого нет.
Снова у Тони промелькнуло тревожное чувство, что здесь что-то не так.
- У меня есть ключ. Можно войти и посмотреть.
Внутри дома царила сумрачная тишина. На их пути от современно обставленной гостиной до безупречно чистой кухни Тони, включая повсюду свет, несколько раз окликнул Ханну по имени. Они заглянули в столовую, такую же безукоризненную, и поднялись наверх. Ханна не отзывалась.
Дверь спальни была приотворена, и, когда Тони распахнул ее, его глазам предстало неожиданное зрелище. Тони никогда не нравилось сочетание алого и черного, эти цвета наводили его на мысль о борделе. Но комната Ханны, которую он несколько раз видел мельком, всегда была аккуратно прибрана. Теперь же в спальне царил страшный разгром. Красные шелковые простыни были смяты и наполовину сдернуты с кровати, повсюду валялась одежда и белье, а флаконы духов и коробочки с косметикой лежали раздавленные, их содержимое разлилось по черному ковру. Высокое зеркало на ножках в роскошной раме было разбито вдребезги, тяжелая щетка для волос с золотой рукояткой валялась посреди осколков.
Тревожно сдвинув брови, Тони быстро осмотрел комнату и соседнюю с ней ванную.
- Ее нет, - сказал он Биллу, не решавшемуся ступить дальше порога. - Но кто-то здесь основательно поработал. Наверное, мне стоит позвонить в полицию.
- Подождите! - Билл засунул руки в карманы джинсов, и лицо его страдальчески сморщилось. - Я могу объяснить этот беспорядок. Мы вроде как… поспорили вчера вечером.
Тони хорошо был известен крутой нрав Ханны. Она не раз швыряла в его отца разными предметами. Но сейчас степень разгрома удивила даже его.
- Ссора влюбленных? - спросил он сухо.
Билл подавленно уставился на свои спортивные туфли.
- Наверное, я должен рассказать. Мне больше не с кем поговорить. Ханна заставила меня поклясться, что никто не узнает о нас, но раз вы все равно догадались…
Он нервно взъерошил свои влажные волосы.
- Все началось, когда я сказал ей, что больше не приду сюда.
Тони многозначительно оглядел разоренную комнату.
- И она приняла эту новость не слишком-то благосклонно.
Билл скептически пожал плечами.
- Я никогда еще не видел ее такой. Сперва она пыталась уговорить меня… по-хорошему, понимаете? Когда это не сработало, она начала кричать и швырять в меня чем попало, обвинять во всевозможных вещах. Ей вдруг взбрело в голову, что у меня было что-то с Мэри Мартинес, так как я, видите ли, работал у нее - чинил грузовик. Я попытался объяснить ей, что это чушь, что у нас ничего не было, но она не слушала. Сначала мне льстило, конечно, что такая женщина интересуется мной. Я знаю, что я совсем не ее поля ягода. Но она держала себя так, будто во мне есть что-то особенное. - Он нахмурился и пожал плечами. - Правда, в последнее время она изменилась. Все время выспрашивала, где я был, что делал. Каждый раз, когда я приходил от Мартинесов, она просто засыпала меня вопросами - чем занята Мэри, как выглядит ранчо? И прочее. Она даже спрашивала про папашу Мартинеса - но, я думаю, она скорее надеялась услышать о нем плохие новости.
- И почему вы так решили?
- Сначала мне просто казалось. Но вчера, когда она начала нести эту чушь насчет меня и Мэри, она вдруг словно спятила и принялась предсказывать всем Мартинесам плохой конец.
В душе Тони шевельнулось беспокойство. Уже давно не случалось, чтобы в Ханну вселялся бес, но, когда это бывало, она заходила слишком далеко. Тони еще хорошо помнил дикие сцены, происходившие между ней и его отцом.
- Что именно говорила Ханна? - осторожно спросил он.
Билл в замешательстве переступил с ноги на ногу.