- Он этого не сделает, - произнес Тони тихим успокаивающим голосом, его рука уже плавно скользила по темному лошадиному боку. - Правда, мой мальчик?
Бой издал низкий умиротворенный звук и замер как вкопанный. Чувствуя себя довольно глупо, Мэри скрестила руки на груди и заметила с сарказмом:
- Очень впечатляюще! Я думала, твое обаяние действует только на представительниц человеческой породы.
Тони бросил на нее недовольный взгляд, но продолжал говорить тем же мягким, завораживающим тоном, проводя щеткой по спине Боя:
- Ты, наверное, забыла, что это твой отец учил меня ездить верхом и ходить за лошадьми.
Нет, она не забыла. Когда Тони было лет одиннадцать-двенадцать, каждую свободную минуту, освободившись от домашней работы, он прибегал на ранчо.
Теперь, наблюдая, как он проводил щеткой по буйной, спутанной гриве, она вспомнила, что несколько раз забиралась на сеновал и как завороженная любовалась атлетической грацией его фигуры, пока он чистил кого-нибудь из отцовских питомцев. Как изнемогала она от смутного, неосознанного еще томления. Как стучало ее юное сердечко…
Почти так же, как оно стучит сейчас, вдруг с тревогой подумала она. Мэри была не в силах отвести взгляд от великолепного зрелища, которое он представлял собой; блестящие черные волосы, едва касающиеся сзади воротничка, широкие плечи, натягивающие тонкую голубую ткань рубашки, безупречно сидящие джинсы…
Он неожиданно повернулся и поймал ее взгляд, и она почувствовала, как щеки заливает румянец.
- Почему ты меня так рассматриваешь? - спросил он, и рука его замерла на холке лошади.
Мэри сурово упрекнула себя. С его-то опытом он, должно быть, видит ее насквозь.
- К-как "так"? - пробормотала она, запнувшись.
Он слегка улыбнулся и медленно направился к ней.
- Ты опять строишь мне свои оленьи глазки, - пробормотал он, - как и в тот раз, когда я поцеловал тебя.
- Я смотрела так от потрясения и обиды, - ответила она, машинально отступая назад.
- Обиды? - Он покачал головой. - Не думаю. Потрясение - может быть. Я и сам был слегка ошеломлен. Ты меня просто сразила.
Говоря это, он посмотрел на ее губы, и она почувствовала, как они начинают гореть под его взглядом.
- По правде говоря, я хотел бы попробовать еще раз, просто чтобы убедиться, не была ли это случайность.
Значит, и он тоже что-то чувствовал, удивилась Мэри. Но она и так с трудом подавляла сейчас неожиданно налетевшие чувства и вовсе не нуждалась в его праздных опытах.
- Ты не можешь меня поцеловать, - пробормотала она неловко, задев плечом столб у входа в загон.
- Почему? - спросил он, быстро сокращая расстояние в три фута, остававшееся между ними.
- Потому, что я не хочу.
- Правда? Но твои глаза говорят совсем другое.
И он обезоруживающе улыбнулся ей. Мэри почувствовала, как бурной волной в ней всколыхнулось что-то дикое, стихийное, напугавшее ее саму. Она торопливо отвела взгляд.
- Ты… совершенно неправильно понимаешь меня.
- Да? Тогда перестань убегать и докажи, что я ошибаюсь. - Он остановился перед ней. - Ну, Мэри. Посмотри мне в глаза и скажи, что ничего не чувствуешь. И скажи, что ты не помнишь, как мы поцеловались впервые много лет назад. Тогда ты чувствовала то же, что и я?
Вспыхнувший гнев подавил ее внутренний трепет.
- Как ты смеешь меня спрашивать! - воскликнула она, едва не опрокинув стоявшее у забора ведро с водой. - Разве тот поцелуй для тебя что-нибудь значил? Ты тогда оттолкнул меня, помнишь? А потом я словно перестала для тебя существовать.
- Чего же ты ждала? Ты тогда была совсем малышкой.
- Мне было уже четырнадцать лет, - ответила она, чувствуя, как внутри у нее все закипает.
- И ты переживала первые восторги щенячьей любви. - Он покачал головой. - Мне странно, что тот случай до сих пор тебя так волнует. Словно ты все еще не рассталась с тем великим и трепетным чувством.
- Из всех самовлюбленных типов… - Она никак не могла найти подходящих слов, и горечь обиды, пыл негодования, подавляемые столько лет, прорвались наконец наружу. Но сильнее всего ее возмутила истина, прозвучавшая в его словах. Кипя от гнева, она огляделась вокруг в поисках предмета, который помог бы ей выразить свое возмущение. И словно дар небес - ведро, полное воды, стояло наготове у ее ног. Не думая ни секунды, она схватила его и выплеснула содержимое на своего обидчика, окатив его с головы до ног.
Наступила напряженная тишина, и Мэри со страхом поняла, что сейчас последует ответная реакция. С минуту Тони молча смотрел на нее, и вода стекала струйками по его лицу. Потом его глаза потемнели, и он резко шагнул к ней. Мэри испуганно выпустила ведро и стремительно бросилась к конюшням, намереваясь закрыться в кладовой. Но, к несчастью, Тони был слишком быстр.
Она едва успела вбежать внутрь, как сильные руки обхватили ее сзади, и они оба упали на охапку сена. До сих пор Мэри испытывала только испуг, но, когда Тони навалился на нее и сжал запястья, ее охватил настоящий ужас, коренящийся в далеком воспоминании, когда она так же беспомощно лежала, пригвожденная к земле тяжестью мужского тела. Мэри почувствовала, как истерический страх душит ее, и попыталась крикнуть. Но из ее губ вылетел только слабый сдавленный звук, в глазах потемнело, и она, ничего не видя, забилась в его руках. Смутно она слышала его голос:
- Мэри, ради Бога…
Сначала он пытался удержать ее, но вдруг она внезапно почувствовала себя полностью свободной, перекатилась на бок и сжалась в несчастный маленький комок.
- Мэри, милая, прости. Я вовсе не хотел напугать тебя.
Прикосновение руки заставило ее вздрогнуть и отодвинуться, но он не убрал руку и продолжал осторожно поглаживать ее плечо. Она никак не могла справиться с дрожью, сотрясавшей все ее тело, но постепенно, медленно, начала приходить в себя. Мало-помалу дрожь утихла, а голос Тони делал свое дело, успокаивая и утешая.
- Я никогда бы не обидел тебя, Мэри, - говорил он тихо. - Ты должна это помнить. Правда, я на секунду потерял голову, когда ты окатила меня водой, но я хотел только поцеловать тебя, и ничего больше. Ты мне веришь?
Она и сама постепенно начала понимать, что охватившая ее паника случилась скорее из-за воспоминаний о мальчишке, который воспользовался своим старшинством, чтобы одержать над ней верх. Но Тони никогда прежде не причинял ей боли. И она кивнула в знак согласия, все еще будучи не в силах вымолвить ни слова.
- Вот и хорошо, - откликнулся он с облегчением. - Но ты можешь сказать, чего ты так испугалась?
Рассказать ему про Эдди? Нет, невозможно. Даже Эдварду она не рассказывала ничего. Она затрясла головой и судорожно вздохнула.
- Ну хорошо. Можно я только обниму тебя - одной рукой, на минуту. Не могу видеть, когда ты лежишь вот так.
Ей показалось, что в его голосе прозвучало отчаяние. И от удивления она не смогла возразить.
- Хорошо, - прошептала она, заставив себя не отстраниться, и остаться на месте, когда он опустился на сено за ее спиной и осторожно положил руку ей на талию. Она чувствовала, как его тело вытянулось вдоль ее скорченной фигурки, и, хотя он касался ее только рукой, его тепло начало передаваться ей, как при крепком объятии. Через минуту он снова спросил:
- Значит, ты не скажешь мне, почему ты так испугалась? Ведь я никогда не сделал ничего такого, чтобы ты боялась меня, правда?
Не желая лгать, она согласно покачала головой.
- Нет, дело не в тебе. Я просто… не хочу говорить об этом.
- Тогда я объясню тебе, что случилось, когда мы поцеловались в первый раз. Перед тем как устроить мне неожиданный душ, ты обвинила меня в том, что я ничего не чувствовал. Как раз наоборот, я чувствовал слишком много. Я тогда был довольно черствым девятнадцатилетним парнем и воображал, что уже знаю о женщинах все. Но вот меня поцеловала девочка, знакомая мне с самого рождения, и я едва не потерял самообладания.
Она втянула в себя воздух. И он не шутит?
- Что ты сказал? - переспросила она беззвучно.
- Я сказал, что ты зажгла меня, увлекла, называй как хочешь. Я почувствовал желание, вопреки здравому смыслу. Я хотел обладать тобой. Ты пришла утешить меня, а я почувствовал, что еще миг, и не смогу владеть собой. Мне захотелось увлечь тебя на траву, ощутить близость твоего юного, невинного тела… Вот почему я оттолкнул тебя, и с тех пор бежал от тебя, как от чумы. Испытав такое от одного лишь поцелуя, я не мог теперь доверять себе.
Он потянул ее за плечо и повернул на спину.
- И, - продолжал он, склоняя к ней свое лицо, - судя по тому, что я испытал недавно на складе, действие твоих чар на меня за все эти годы ничуть не ослабело.
- Тони, - начала она, собираясь просить его замолчать, но слова разлетелись, как пылинки в солнечном свете, когда она заглянула в бездонную синеву его глаз. Он провел рукой по ее плечу, она ощутила кончики его пальцев на изгибе шеи, на нежной коже щеки. Они медленно обвели ее высокую выгнутую бровь, спустились по прямому носу, а когда его палец слегка коснулся ее губ, она почувствовала словно их коснулся язычок пламени.
- Какая ты красивая, - медленно проговорил он низким бархатистым голосом. - Я хотел бы поцеловать тебя еще раз. Ты не будешь возражать?
На миг она растерялась, попыталась собраться с мыслями, но смогла лишь выдохнуть едва слышно:
- Ты не должен…
- Почему? - Его палец опять заскользил по ее губам, электризуя их, и она подумала, что сейчас сойдет с ума. - Ведь теперь ты больше не ребенок.
Ее сердце гулко застучало, но уже не от страха. Головокружительное ожидание переполнило ее.
- Тони, - прошептала она, но протест вышел скорее похожим на мольбу.
- Да, - пробормотал он, наклоняясь все ближе, и наконец их губы соприкоснулись.
От сладости этого мгновения у нее остановилось дыхание, и она неосознанно обхватила его голову, чтобы продлить божественный миг. Она ощутила пальцами шелк его волос, и при этом прикосновении он настойчивей прижался к ее рту и раздвинул губами ее губы. Когда он почувствовал ее встречное движение, из его груди вырвался низкий жадный звук, и, отдаваясь властной силе его поцелуя, Мэри забыла обо всем. Ей казалось, словно она на карусели - все вокруг закружилось, поплыло, вышло из-под ее воли.
Она услышала только сдавленный шепот: "Мэри". Он придвинулся ближе, его пальцы нежно обхватили ее подбородок… Но как только она почувствовала тяжесть его груди на своей, восхитительный вихрь внезапно начал утихать.
Ее руки инстинктивно уперлись в его плечи, пытаясь отстранить их. И почти сразу она ощутила, как мускулы под ее пальцами напряглись и выгнулись, почувствовав сопротивление.
Он оторвался от ее губ и подался назад, с трудом переводя дыхание, словно только что пробежал марафон. Она отвернулась, смущенно подумав, что тоже тяжело дышит. Ее пульс отдавался во всем теле горячими волнами, возбуждая странные, незнакомые ощущения. Она чувствовала, как ее несет по течению помимо ее воли, и ей это не понравилось. В раздавшемся, слегка дрожащем голосе Тони прозвучали низкие, настойчивые ноты:
- Мэри… Черт возьми, это просто невероятно…
Но когда он коснулся ее щеки, пытаясь поймать взгляд, она еще дальше отвернула голову.
- Что случилось? - спросил он. - Всего несколько секунд назад ты была той маленькой девочкой, я уверен в этом. Что-нибудь не так?
Она покачала головой, упорно продолжая отворачиваться, но он удержал ее, положив руку на плечо.
- Все-таки могу я рассчитывать хотя бы на объяснение?
Усилием воли она перевела дыхание и обернулась к нему.
- Хорошо. Скажу откровенно. Я не люблю, когда начинают тяжело дышать, мне это… неприятно.
Даже для нее самой эти слова прозвучали неубедительно, поэтому ничего странного не было в том, что Тони ей не поверил.
- Со мной это не пройдет! Ты только что целовала меня. Все было так прекрасно, пока я не попытался обнять тебя по-настоящему. - Он сделал многозначительную паузу. - Все дело в этом, да? Ты и не думала отступать, пока я не обнял тебя покрепче. Но почему, Мэри?
Какое-то оцепенение замкнуло ей уста. Она не хотела говорить об этом. Только не сейчас, не с ним.
- Это тебя совсем не касается, - произнесла она негромко.
- Я так не думаю. Что это был за тип, за которого ты вышла замуж? - Его лицо помрачнело. - Он что, плохо обращался с тобой?
- Нет, мой муж здесь ни при чем, - ответила она, отстраняя его руку движением плеча. Он отпустил ее. Она с усилием поднялась на ноги и, сделав несколько шагов к выходу, остановилась. - И не трудись больше задавать мне вопросы, потому что я все равно не отвечу.
Сознавая свое преимущество над ним, потому что она стояла, а он лежал, добавила решительно:
- Думаю, сейчас тебе лучше уйти.
Тони нахмурился.
- Нет. Сначала я закончу то, что начал.
Он медленно встал, стряхивая сено с джинсов и рубашки. Когда он шагнул к ней, она торопливо отступила назад.
- Я, кажется, ясно выразилась. Я не нуждаюсь в твоих заботах.
Он посмотрел на нее, нахмурившись.
- Ты, может; и нет, но Бой наверняка нуждается. Когда я закончу его чистить, тогда и уйду.
- Это вовсе не обязательно, - сказала Мэри. Гордость заставляла ее проявить твердость. - Я справлюсь сама.
Его брови упрямо сдвинулись.
- Понимай это так: за работой я скорее забуду о разочаровании, которое сейчас испытываю, - как физическом, так и моральном.
Он провел руками по бокам, едва заметным движением поправляя джинсы. Мэри непроизвольно взглянула вниз и тут же смущенно отвела взгляд, но он успел перехватить его. Взяв ее за подбородок, он наклонился к ней и проговорил медленно и раздельно:
- Я в самом деле хочу тебя, Мэри. И не думай, что я так просто откажусь от этой мысли. Я разгадаю твою тайну, и тогда помогу тебе справиться с ней.
Самоуверенность этого заявления заставила ее спросить:
- Подобную услугу ты оказываешь всем женщинам, которых тебе удавалось покорить?
На миг его губы сжались, но он тут же улыбнулся лукавой улыбкой.
- Нет, только малышкам с оленьими глазами.
Не успела она найти уничтожающий ответ, как он повернулся и вышел. Когда через некоторое время он вернулся, ведя на поводу Боя и лошадь, которая была выведена на луг утром, она намеренно не взглянула на него, полностью сосредоточившись на уздечке, которую начищала мелом. Но Тони, разведя лошадей по стойлам, подошел к ней и остановился за ее спиной.
- Если ты решила не замечать меня, это все равно ничего не изменит, - сказал он с легкой досадой в голосе. Но она упрямо не отрывала глаз от уздечки.
- Прощай, Тони.
- Ну нет, не прощай. - Он приподнял ладонью ее подбородок и повернул к себе ее лицо. - До скорой встречи, моя трепетная лань.
Не сказав больше ни слова, он вышел, и, глядя ему вслед, она чувствовала его упорную решимость, с которой он старался пробить брешь в стене ее размеренного и спокойного существования.
5
Теплое апрельское солнце приятно согревало спину Мэри, когда, перегнувшись через помятый подкрылок отцовского пикапа, она разглядывала замасленные внутренности мотора. С противоположной стороны с ободряющей улыбкой склонился Билл.
- Он выглядит хуже, чем есть на самом деле, - оптимистически заметил он, быстро подкручивая гаечным ключом какую-то гайку. - Эти старые машины делались крепко. Если только удастся раздобыть все запчасти, через неделю он у вас забегает.
- Надеюсь, что так и будет, - с сомнением произнесла Мэри.
К этому дню положение дел на ранчо по-прежнему оставалось безрадостным. В ответ на объявление, данное в газете, позвонили несколько человек, но до сих пор так никто и не объявился с лошадью, которую желал бы поставить в платную конюшню. После долгого телефонного разговора со своим пасынком Мэри пришла к заключению, что ей не удастся сейчас получить свои деньги, вложенные в винопроизводство. Оставалась надежда на местные банки, но опыт бухгалтера подсказывал ей, что на ссуду рассчитывать не приходится, если только она не найдет способ обеспечить надежную гарантию.
- Извините, конечно, но вид у вас очень неважный, - вывел ее из задумчивости голос Билла. - Наверное, слишком много работаете? - Все это время он наблюдал за ней с другой стороны пикапа. - Ханна говорит, что беспокоится о вас.
Мэри удивленно подняла брови.
- Ханна? Когда же она вам это сказала?
Он смутился, точно по неосторожности совершил непростительную оплошность, быстро склонился над мотором и пробормотал:
- Тут, на днях, делал для нее кое-какую работу.
- Можете передать ей, что со здоровьем у меня все в порядке, - ответила она.
Билл почти полностью скрылся под капотом.
- Э… да, если я увижу ее в ближайшее время.
Мэри не успела забыть об этом эпизоде, когда около полудня за Биллом заехала его сестра Клэрис, чтобы подбросить его на другую работу. Клэрис казалась несколькими годами моложе брата, и, хотя она тоже обладала фамильными чертами - неестественно светлыми глазами и словно выцветшими волосами, круглое личико девушки было открытым и дружелюбным.
Ее автомобиль был еще большей развалюхой, чем тот, над которым бился сейчас ее брат, но сама девушка выглядела аккуратно и даже кокетливо в форменной одежде официантки.
Билл еще не вернулся из города, куда уехал за запчастями на машине Тони, и Мэри одна вышла встречать его сестру под сень многолетних дубов. После обычного обмена приветствиями Клэрис слегка склонила голову набок и произнесла с обезоруживающей откровенностью:
- А я вас себе совсем другой представляла.
Мэри мгновенно насторожилась.
- Да? И как же именно?
Клэрис пожала плечами.
- Не знаю… Наверное, более яркой, шикарной, сексуальной… А вы совсем наоборот - задумчивая, серьезная…
Снова сплетни, решила Мэри, вспыхнув от возмущения. Она ответила ядовито:
- Совсем не похожа на тех разбитных сестер Мартинес, о которых вы наслышались? Наверное, вся долина гудит, снова пересказывая на новый лад старые сплетни, теперь, когда я вернулась домой?
Ничуть не смутившись, Клэрис отмахнулась от этого предположения:
- Ерунда. Во-первых, старых тетушек осталось тут не так уж и много. Большинство из тех, кто живет нынче здесь, о вас ничего не слыхали. А я знаю эту историю только потому, что слышала однажды, как мама разговаривала с бабушкой… Мама тогда беспокоилась за Билла, он сильно переживал смерть двоюродного брата.
В глубине души Мэри шевельнулось беспокойное чувство.
- Вот как? Я и не думала, что они были такими друзьями. Но ведь… - Она споткнулась на имени, которое ей не хотелось произносить. - Но ваш двоюродный брат был намного старше?
- На девять лет. Билл преклонялся перед ним, боготворил, как героя.
Хорош герой, подумала Мэри, содрогнувшись.
- Я думаю, что вам уже незачем волноваться из-за той истории, - продолжала Клэрис. - Ведь когда это было! В любом случае, глядя на вас, трудно поверить во все эти россказни о вас и вашей сестре.
- Что же, спасибо за поддержку.
Но Клэрис уже, очевидно, наскучил этот предмет. Она огляделась вокруг и заметила:
- Я слыхала, что вы наводите здесь порядок? Собираетесь разводить ахалтекинских скакунов, как раньше?
Мэри невольно рассмеялась.