Не имеет значения, что будет в итоге, Катерина знала, что придется оглядываться через плечо и наблюдать за своей спиной в течение следующих лет. Многих-многих лет. Некоторые из ее скоро бывших работодателей имеют действительно долгую память.
Катерина поставила пустую бутылку SoBe на стол и поднялась. Пройдя в ванную комнату, она включила душ и разделась, ожидая, пока вода нагреется, аккуратно сложила одежду и убрала ее. Она шагнула в душ, горячая вода смыла напряжение в мышцах и усталость в конечностях. Пар вился в воздухе. Когда она наклонила голову назад и намочила волосы, картинка из увиденной видеозаписи мелькнула в голове.
Энергия, окутывающая Данте, бьет по телу Джоанны из множества разных точек. Вырывается из ее глаз. Из ноздрей. Кричащего рта. Она разделяется на ленты, мокрые и блестящие. Энергия Данте распускает Джоанну по нитям. Отделяет каждый элемент ее плоти.
Разрушает ее.
Джоанна Мур проливается на кафельный пол, ее крик заканчивается бульканьем.
Энергия продолжает вырываться из Данте, щелкая, словно кнуты, в воздухе, и изменяет все, чего касается. Стойка превращается во вздутые лозы, густо усеянные шипами; пистолет Джоанны соскальзывает в гущу лоз.
Красивое лицо Данте выражает экстаз. Он закрывает глаза и дрожит, в то время как энергия выплескивается из его тела, огонь исходит из рук.
Дрогнув, энергия и свет отступают, исчезают. Данте опускает руки. Открывает глаза. Он смотрит вниз на мокрые нити, что когда-то были Джоанной. Пинает их сапогами. И уходит.
Мгновенное возбуждение выжигает изнеможение Катерины. Ей так много нужно рассказать матери; Линия крови не только все еще существует, но и эволюционирует, и миф, передающийся шепотом с древних времен, сейчас ходит по земле в стройной, мускулистой, перехватывающей дыхание оболочке.
Принц Истиной крови и Падший Создатель.
А может, Данте представляет путь развития для всех - Падших, вампиров и смертных?
После того как Катерина поспит, она вернется в дом Уэллсов. Когда Данте Батист прибудет в Дамаск, Катерина пойдет к нему и положит глок к его ногам. Она покорно попросит служить ему, как самурай и защитник.
И не уйдет, пока он не согласится.
***
Колин Шеп вырулила арендованный Lexus ES на парковку "Даблтри" и выключила двигатель. Она откинулась на спинку сиденья и вздохнула.
- Понимаю, - сказал Норвич, запуская пальцы во взъерошенные волосы.
- Полет высосал силы, пункт проката отнял еще больше, а пробки от аэропорта выжали почти досуха.
- Хочешь поспорить, что они напортачили с нашей бронью?
Норвич рассмеялся.
- Спор принят. Если они напортачили, я куплю тебе в баре стаканчик спиртного на ночь. Если все в порядке, ты купишь мне.
- По рукам. - Шеп полезла под приборную панель и дернула рычаг, открывающий багажник. - Как ты хочешь действовать завтра?
Норвич открыл дверь, остановился.
- Заскочить в дом Уоллес днем, когда ее соседи будут на работе. - Он потер лицо, обдумывая, и в тишине Шеп услышала, как его ладонь трется о бороду. - Сказать ей, что у нее обнаружили что-то совершенно секретное и потенциально смертоносное, сказать, что ее проводят в ЦКЗ в Атланте.
Шеп кивнула.
- Мы можем даже попросить список тех, кто контактировал с ней, чтобы правдоподобно звучало.
- Мне нравится, - согласился Норвич, выходя из машины и выпрямляясь. - Должно найти в ней отклик.
Холодный ветерок, пахнущий дождем, проник в машину и взъерошил волосы Шеп, прежде чем Норвич закрыл дверь. Она посмотрела в зеркало заднего вида и провела по коротко стриженым волосам, пытаясь вернуть им заостренный вид. Lexus качнулся, когда Норвич вытащил их чемоданы из багажника. Она услышала несколько глухих ударов и, взяв сумочку, выскользнула из-за руля. Затем нажатием на смарт ключ заперла машину.
190
- Знаешь, мы можем провести несколько первых дней, проверяя береговую линию, - сказала Шеп, подходя к задней части автомобиля. - Я никогда не была в… - она остановилась, уставившись с открытым ртом на высокого мужчину в толстовке и джинсах, склонившегося над багажником. Она была точно уверена, что это не Норвич. Ее рука рванулась к кольту в сумочке.
Не-Норвич выпрямился и повернулся, натянутый капюшон толстовки скрывал его лицо. Он целился маленьким черным пистолетом - транквилизаторным пистолетом, Шеп поняла это в одну затянувшуюся секунду - держа его рукой в перчатке.
Шеп выдернула кольт из сумочки. Положила палец на курок. Но прежде, чем смогла выстрелить, что-то упало на нее, что-то колющее и под напряжением, словно сеть, сплетенная из электричества. Шеп попыталась нажать на курок кольта. Но ничего не произошло, палец не сгибался. Она не могла шевельнуться.
Сжав челюсти, она внушала мышцам действовать. Внушала пальцу нажать на чертов спуск. Пот тек по ее виску. Ничего. Не-Норвич подошел и выдернул пистолет из ее руки.
- Я федеральный агент, - проскрежетала Шеп. Он приблизился, она заметила проблеск золотых кудрей под капюшоном.
- Да, знаю, - сказал Не-Норвич. - И мне правда жаль. Это была не моя идея.
Взгляд Шеп упал на багажник, и ее сердце екнуло. Норвич был сложен внутри, глаза наполовину открыты, лицо расслаблено. У нее пересохло во рту.
- Кто…
- Можешь поблагодарить идущую по канату.
Что-то укололо руку Шеп. Ее подняли в воздух и поднесли к пространству багажника, заполненному Норвичем, затем положили внутрь. Жидкая боль вскипела в ее венах. Она пыталась кричать, но пузырящиеся легкие отказывались вбирать воздух. Багажник захлопнулся с глухим стуком.
И тогда Колин Шеп умерла в багажнике арендованной машины, в темноте, прижатая к безжизненному телу напарника, ровно через пятьдесят минут после того, как прибыла в Сиэтл.
***
Алекс поднял сумочку, что упала с плеча Шеп, и порылся в ней в поисках ключей от Lexus. Нашел, вытащил и открыл машину. Запихнул чемоданы на заднее сиденье. Снова закрыв машину, он поспешил к мусорному контейнеру. Сильный запах гниющих овощей и грязных салфеток взвился в воздух, когда Алекс поднял крышку. Он бросил сумочку и ключи внутрь и быстрыми шагами пошел через парковку.
Он только что использовал транквилизатор для вампиров на людях. Его немного тошнило. Одно дело убивать бомжей или автостопщиков для экспериментов Афины, другое - убить почти что коллег агентов.
Поправка: агентов ТО.
Но так как защита Хэзер Уоллес была частью награды ассасина за сохранность Афины, у него не было выбора.
Ты намереваешься отдать отца Данте Батисту?
Аминь, сестра. Таков мой план, мое скромное предложение ему.
Хорошо. Тогда я оставлю твоего отца в живых.
Ассасин с низким сексуальным голосом попросила отвлечь прибывшую команду от их миссии, попросила предостеречь Уоллес. Правда она не упоминала убийство команды, но смерть была тем самым чертовым отвлечением.
Под галогенными уличными фонарями тень Алекса дрожала и резко дергалась на тротуаре, когда он спешил через 188-ю Южную улицу к припаркованному грузовику. Он забрался внутрь, сдернул перчатки и бросил их на пол. Засунул транквилизаторный пистолет для сохранности под сиденье.
Двигатель Dodge Ram завелся с сильным грохотом. Алекс раздумывал над тем фактом, что приказы привязанного к кровати отца сейчас были ненужными и пустыми. Хотя голос отца пульсировал у него в мыслях: Только у меня есть карта к лабиринту в голове С - к лабиринту, что я создал.
Алекс засунул руку в карман толстовки, дотронулся до гладкой поверхности iPod. Почему бы не протестировать это заявление? Почему бы не посмотреть, запустит ли программу в Данте это сообщение? Если Алекс понимал отца, Данте будет действовать по программе достаточно долго, чтобы проследовать инструкциям на iPod. Если накачать его наркотиками до бессознательности, то это снова сведет на нет его программу, выкинет обратно в яму беспокойного подсознания.
Вытащив руку из кармана, Алекс включил первую передачу и вывел автомомбиль в поток машин.
С нужно использовать точечными ударами против наших врагов, Александр, а потом вернуть в Сон. Если С останется в действии, его нельзя будет остановить.
Последний трек "Inferno" звучал из колонок. И голос Данте, тлеющий и злой, шептал: "Сломай меня. Я бросаю тебе вызов. Посмотрим, сможешь ли ты…"
- Да будет так, брат, - сказал Алекс. - Да будет так.
Глава 28
Трон Хаоса
Геенна, Королевское Гнездо
23–24 марта
Лилит подняла вуаль и посмотрела вперед. Мерцающий мраморный коридор был пуст, свет приглушен до темно-оранжевого. До рассвета оставалось еще несколько часов, и большинство обитателей королевского гнезда спали, за исключением части ночной обслуги и охраны.
Лилит аккуратно обострила все чувства в поисках скачков психической или ментальной энергии, чего-нибудь ненормального, но ничего не обнаружила.
Опустив вуаль на место, снова окрасив все, что видит, в красный, Лилит сделала еще один успокаивающий вдох, ощутив дымный запах мирры, и скользнула в комнату creawdwr - комнату, которая была пуста уже больше двух тысяч лет.
Лунный свет пробивался через окно от-пола-до-потолка в восточной стене, бледный и чистый, лишь слабое призрачное отражение серебра и света, что когда-то лился через эти окна.
Геенна умирает.
Откинув вуаль, Лилит заставила себя пересечь комнату по небесно- голубому мраморному полу размеренным шагом, заставила себя сохранять мысли в порядке, а сердце спокойным. Она не могла позволить, чтобы ее обнаружили в этой комнате, не с тем, что она несла. Она остановилась у мраморного черного помоста, на котором возвышалось задрапированное шелком кресло.
Его зовут Данте, рожденный вампиром.
Спертый и пахнущий пылью воздух был таким же пустым, как и трон перед ней.
Шагнув на первую ступеньку, Лилит схватилась за угол защитной шелковой ткани и дернула. Золотой материал стек на пол, словно вода по скалам, и упал у ног. Водянистый лунный свет волновался на черном с голубыми прожилками мраморном троне. Спинка, с прорезями для крыльев по обоим краям, возвышалась стрелой. Ножки и подлокотники были вырезаны в виде чешуйчатых когтистых лап дракона со вставками сапфиров и переливающихся опалов.
Трон Хаоса. Откуда creawdwr сплетал из хаоса упорядоченную жизнь.
Двойная боль одиночества и сожаления ударила по Лилит. Она вспомнила лицо Яхве до того, как он превратил его в столб пылающего света в своем безумии, - красивый, золотые волосы, золотые крылья, умные темные глаза, улыбка. Нужно было сильно постараться, чтобы вызвать ее на губах, но эта улыбка стоила тех усилий. Улыбка, за появление которой его calon-cyfaills Самаэль - нет, Люсьен - и Асторет добродушно соревновались друг с другом. Позже улыбка Яхве стала появляться свободно и в моменты, в которых не было ни смеха, ни радости, ни празднества.
Она вспомнила страдание Люсьена: "Мы не можем этого остановить. Его здравомыслие ускользает".
Вспомнила свой ответ: "Возможно, он должен быть связан более чем с двумя, любовь моя. Возможно, его могущество слишком сильное, слишком хаотичное для обычной триады".
Лилит оттолкнула прошлое. Когда-то сожаление ярко горело внутри нее, но прошло уже много времени с тех пор, как оно исчезло. Правильно или нет, она сделала то, что, как ей казалось, было необходимым для Геенны и Яхве.
Люсьен утверждал то же самое, но память о той ужасной ночи так много веков назад все еще отравляла сны.
- Что ты наделал?
Лилит спрашивает шепотом, но каждое слово ударяет ее в виски, словно молоток. Голова пульсирует болью. Снаружи земля рябит, дрожит, и кажется, что Геенна разорвется на части. Она хватается за дверной косяк.
Новые существа взлетают в небо только для того, чтобы разбиться и рассеяться по ветру.
Самаэль… Люсьен… у него из носа и ушей течет кровь. Он хватает Яхве, прижимает к груди. Никакого света не исходит от лица creawdwr. Асторет с медовыми волосами бездвижно лежит на мраморном полу рядом со своим calon-cyfaills, уставившись в потолок пустыми глазами. Вокруг ее глаз кровь, словно тени для век, на прекрасном лице следы крови возле носа и ушей.
- Что ты НАДЕЛАЛ? - Лилит кричит последнее слово. Боль опускает ее на колени, на холодный жесткий пол. Она хватается за плечо Яхве.
Одарив ее ледяным взглядом, Люсьен сбрасывает ее руку с плеча, и та застывает в воздухе.
- Ты больше никогда не используешь его. - Он смотрит на Яхве с нежностью. - Он свободен. - Люсьен покрывает своими волосами лицо creawdwr, как шелковым черным саваном.
- Убийца! - вопит Лилит.
Лилит глубоко вдохнула запах ладана и жасмина и еще раз откинула прошлое. Неожиданное присутствие Люсьена стерло ее воспоминания и подняло их к свету. Она сосредоточилась и успокоилась, забралась по ступенькам к Трону Хаоса. Ей нужно было проверить заявление бывшего cydymaith.
Его зовут Данте, рожденный вампиром. Ему двадцать три года.
Засунув руку в черную бархатную сумочку, висевшую на поясе, Лилит вытащила приз, что незаметно стянула из кармана штанов Люсьена, пока тот висел на дне Преисподней. Кровь запятнала скомканный клочок бумаги как печать. Магия сreawdwr шептала под ее пальцами. Руки немного тряслись.
Если это было правдой, а не какой-нибудь шуткой Люсьена, с помощью которой он хочет сделать из нее дуру, то драгоценные камни на Троне Хаоса засветятся. Только магия creawdwr может пробудить Трон.
Наклонившись, Лилит прикоснулась испачканной кровью бумажкой к черному мрамору.
Трон Хаоса вспыхнул пламенем.
Лилит отшатнулась, ее нога в сандалии соскользнула со ступеньки. Она упала с помоста, но поймала себя быстрым взмахом крыльев и встала на твердый пол.
Огонь поглотил черный мраморный трон, холодные языки пламени излучали свет, создавая сумеречную ауру, - голубой, зеленый и фиолетовый. Сапфиры и опалы пылали. Лилит подняла руку, чтобы прикрыть глаза от слепящего сияния Трона.
Люминесцентные цвета мерцали по всей комнате, словно первые вечерние лучи зари.
Сердце Лилит неистово билось о ребра. Она никогда не видела прежде такого представления Трона, даже когда его занимал creawdwr. А тут только от капли магической крови ребенка-creawdwr. Во рту у нее пересохло.
Его зовут Данте, рожденный вампиром. Он мой сын.
Fola Fior и Падший.
Никогда за всю историю Элохима здесь не были creawdwr смешанной крови.
Мысли Лилит наполнились перспективами. Ее пульс ускорился.
Она устремилась на вершину помоста, схватила окровавленный кусок бумаги. Огонь и цветное мерцание исчезли. Комната потемнела, и Лилит сморгнула яркие пятна в глазах.
Развернувшись, она распахнула крылья, схватила шелковую ткань и набросила ее на Трон. Сами того не зная, незащищенные разумы давили на ее щиты, и она понимала, что рано или поздно кто-то из прислуги на нее наткнется.
Или хуже, Габриэль.
Приземлившись на мраморный пол, Лилит сложила крылья за спиной и поспешила прочь из комнаты. Потянулась к вуали, но той не было. Паника обрушилась на нее. Развернувшись, она поспешила обратно в комнату.
Вуаль покоилась на нижней ступени помоста, кровавая прожилка на черном камне. Она подняла ее и накинула на голову, закрывая концами плечи.
- Что за приятный сюрприз, голубушка, - произнес низкий медовый голос.
Даже несмотря на то, что сердце подпрыгнуло к горлу, Лилит умудрилась не подпрыгнуть сама. Только закончила приводить в порядок вуаль, затем повернулась к покрасневшему лицу Габриэля.
- Надеюсь, я не потревожила тебя, - сказала она, ее довольный голос был ровным. - Мне не спалось.
Он прислонился к дверному косяку, в килте и сандалиях, волосы его были собраны в одну толстую косу, крылья убраны в спинную сумку, замысловатый торквес окружал шею. Он послал ей сияющую благожелательную улыбку.
- Мне тоже.
- Нет покоя грешникам, - сказала Лилит, возвращая улыбку.
- Правда. Истинная правда.
Она пошла к двери, затем остановилась, когда он не показал никакого намерения подвинуться и дотронулся пальцем до ее вуали.
- Что привело тебя в эту комнату в поисках сна? Почему бы не пойти в сад или не полетать?
Лилит встретила взгляд Габриэля.
- Мои разговоры с Самаэлем воскресили воспоминания, которые я давно считала мертвыми, - ответила она, позволяя себе намек на печаль в мягком голосе. - И… старые чувства.
Рука Габриэля упала, веселость осветила его глаза.
- Разговор? Ты так это называешь? - он хихикнул. - Подвешенный на дне, связанный именем, благодаря тебе… Не могу представить, чтобы он мог с тобой о многом говорить.
- Возможно, мне нравится наблюдать за его страданиями. Возможно, мне нравится слышать, как он кричит и ругается.
- Теперь я верю, - пробормотал Габриэль. - Мне кажется, что ты пришла в эту комнату, чтобы растопить свой гнев, чтобы вспомнить, что он украл у нас, голубушка.
Лилит разгладила складки на платье.
- Откуда ты так хорошо меня знаешь?
Габриэль выпрямился и вышел в коридор.
- Ты никогда не одурачивала меня, - сказал он, взгляд его остался на ней. - Ни разу.
- Правда? А как же полет твоей армии прямо в мою засаду на Золотом Берегу?
Габриэль махнул рукой.
- Это было давно. С тех пор я многому научился.
Лилит улыбнулась.
- Буду надеяться. - Она вышла в коридор.
Одна из служанок, полусмертная и бескрылая нефелима, склонила блондинистую голову и тихонько скользнула в комнату creawdwr, держа в руках метлу и перьевую щеточку для пыли.
- Есть и другая причина, почему я был удивлен, увидев тебя здесь, - сказал Габриэль. - Утренняя Звезда пригласил Самаэля в свое гнездо на предрассветный завтрак и небольшой разговор.
Лилит уставилась на Габриэля, холодный узел появился в животе.
- Я потеряла счет времени, - сказала она. - Спасибо, что напомнил мне. Спокойной ночи. - Она повернулась и пошла по коридору, но голос Габриэля остановил ее.
- Ты думаешь, что он скрывает creawdwr?
- Утренняя Звезда?
- Не играй в игры, голубушка.
- Я не знаю, - задумчиво сказала Лилит. - По крайней мере, я так не думаю.
- Ох, хорошо, тогда, когда сила Самаэля достаточно спадет, чтобы опустить щиты, я проберусь в его мысли и найду ответ сам.
- Звучит восхитительно, - сухо произнесла Лилит. - Спокойной ночи, Габриэль.
- Мне сказать Гекате, что ее мать заходила? - голос его снова стал медовым.
Шипы укололи сердце Лилит.