В состоянии полной паники я открыла рот, чтобы завопить, но тут мой призрак вырвался из туннеля. Я вообще уже ничего не понимала и не видела. На меня опять накатила тошнота. Я принялась хватать ртом холодный воздух, в который раз удивляясь, каким образом призрачное тело может одолевать такая мерзость. Но вскоре знакомое чувство парения успокоило меня, головокружение отступило.
Я взглянула вниз и поняла, где нахожусь. Чувство радости прогнало последние признаки тошноты. Я снова оказалась в Оклахоме, парила над домом моего детства. Мое призрачное тело начало медленно опускаться сквозь до боли знакомую крышу. Через несколько секунд я уже зависла в центре гостиной моих родителей.
Я старалась не шевелиться. Мне просто хотелось как можно лучше разглядеть комнату. Здесь ничего не изменилось. По-прежнему чисто, но неубрано. Вы понимаете, о чем я. У моих родителей настоящий дом, где люди живут, любят, смеются, а не устраивают такой же показной порядок, как на холодной бездушной витрине. Да что там, даже в моей роскошной спальне, что в храме Эпоны, иногда царит настоящий хаос!
По всем столикам и этажеркам были разбросаны книги. Родители постоянно читают. Их любимый жанр - романы о паранормальных явлениях. Да, их пролистывает даже мой отец. Честно. Это служит доказательством, что некоторые мужчины способны подняться над неандертальским уровнем "Спортс иллюстрейтед" и "Максим".
Горела всего одна маленькая настольная лампа, да и та очень тускло. Я не сразу разглядела отца, который сидел в кресле и крепко спал, потом улыбнулась и твердо сказала себе, что не стану плакать. От одного только вида отца у меня стало тепло на душе. Боже, как я по нему соскучилась. По моему призрачному телу пробежала легкая дрожь, означавшая, что Эпона применила магию и сделала мою незримую оболочку видимой. Я быстро окинула себя взглядом и убедилась в том, что на этот раз, к счастью, не была обнажена. Потом я перевела взгляд на отца, широко улыбнулась и открыла рот, чтобы громко крикнуть: "Сюрприз, папа, это я". Тут книжка на его коленях зашевелилась, забрыкалась и принялась тихонько хныкать.
- Боже правый, это не книжка!
При звуке моего голоса отец вздрогнул, заморгал и сонно оглядел комнату, явно считая, что это ему приснилось. Потом он переложил младенца - ничего себе! - с локтя на плечо и нежно похлопал по запеленатой спинке.
- Папа, откуда, черт возьми, взялся этот ребенок?
Отец снова вздрогнул от удивления. Он перевел взгляд наверх, откуда шел голос, и глаза его округлились.
- Шаннон? Это ты, Чудачка?
- Да, я, папа…
Он не дал мне ничего добавить и спросил:
- С тобой все в порядке? Ничего плохого сегодня не случилось?
- Со мной все хорошо, папа, даже отлично. Сегодня у меня родилась дочь. Ее зовут Мирна. Она потрясающе красива. Теперь ты дедушка!
- Чудачка, девочка моя, как чудесно! - Он переложил младенца с плеча на другую руку, чтобы вытереть слезы.
Я взглянула на младенца, и меня пронзил шок, напоминающий прикосновение к раскаленному железу. Я увидела знакомое личико.
- Чей это ребенок?
Ответ я знала еще до того, как его услышала:
- Рианнон.
- Каким образом, папа? Она же мертва.
- Да, точно, - медленно кивнул он. - Умерла сегодня при родах девочки.
- Так это ее дочка? - Мне стало плохо, хотя я всегда знала, что так и должно было случиться. У Избранных Эпоны первыми всегда рождаются девочки.
- Рианнон назвала ее Морриган, - сказал отец.
- Она умерла здесь? Не понимаю. Как ей удалось выбраться из дерева?
- Я знаю о том, что случилось, только в пересказе, - вздохнул отец. - Рианнон была уже мертва, когда оказалась здесь. Ее нашел старик шаман и помог при родах. Это он рассказал мне, что Рианнон заключила сделку с темным богом, чтобы высвободиться из дерева. Ей предстояло стать его верховной жрицей. И она, и Морриган должны были служить ему, но рождение дочери изменило эту женщину. Я полагаю, что это событие вправило ей мозги. Рианнон отреклась от темного бога, но к тому моменту была уже так близка к смерти, что тот ее никак не отпускал. Поэтому она позвала Эпону, и Богиня ей ответила.
- Она простила Рианнон?
- Да, - ответил отец.
Я знала, что это дурно, эгоистично и даже непорядочно, но почувствовала ревность, узнав, что Рианнон примирилась с Эпоной.
"Ты моя Избранная и будешь ею всегда. Мое отношение к Рианнон никак не влияет на чувства к тебе, Возлюбленная. - Голос Эпоны зазвучал у меня в голове столь внезапно, что я даже подпрыгнула. - А теперь будь внимательна. Твой отец должен четко представлять себе намерения Прайдери".
Тут я поняла, что Богиня протащила меня сквозь огненный туннель, разделявший наши миры, не только для того, чтобы я рассказала папе о Мирне или узнала нее подробности о Рианнон.
- Папа, ты что оставляешь у себя этого ребенка?
- Да… - Он взглянул на девочку, нежно тронул пальцем ее щечку, потом продолжил: - Это была последняя просьба Рианнон. Но есть еще кое-что, Шаннон. Эта девочка очень похожа на тебя в младенчестве. Я должен ей помочь. Не могу позволить, чтобы она попала к неизвестным людям.
Взгляд отца молил о понимании. Как ни странно, я все уразумела.
- Она просто копия моей Мирны. Удивительно!.. Хотя, наверное, в этом есть смысл. Мы с Рианнон могли бы считаться близнецами. Да и Клинт с Клан-Финтаном - настоящие двойники… - Я осеклась на полуслове. - Это же дочь Клинта!
"Если бы я тогда осталась в Оклахоме, а не предпочла бы вернуться в Партолону, то Клинт был бы жив. Мы стали бы с ним парой. Следующего ребенка я родила бы от него".
Я подавила эти мысли, заставила себя не плакать, не сожалеть…
- Дочь Клинта, говоришь? - Если отец и удивился, то лишь на секунду. - Рад слышать. Мне нравился тот молодой человек.
- Мне тоже, - тихо сказала я. - А шаман не говорил, что нашел возле дерева тело Клинта?
Отец посмотрел мне в глаза и ответил:
- Нет. Я уверен, будь оно там, старик обязательно упомянул бы об этом. - Он помолчал. - Значит, Клинт мертв.
Это не было вопросом, но я кивнула и сказала:
- Я вернулась в Партолону только благодаря тому, что он пожертвовал своей жизнью.
- Да-да… Настоящий храбрец. Обязательно расскажу Морриган, каким хорошим человеком был ее отец.
Его слова кое-что мне напомнили.
- Папа, я здесь потому, что Эпона велела мне предупредить тебя. Помнишь того темного бога, который высвободил Рианнон из дерева? - (Отец кивнул.) - Его зовут Прайдери. Это плохая новость. Его еще называют трехликим богом, если вообще, конечно, говорят о нем. Почти все жители Партолоны отказываются произносить его имя. Когда-то, давным-давно, он был супругом Эпоны, но предал ее, захотел узурпировать власть. Она изгнала изменника, а теперь он хочет вернуться. - Затем я повторила слово в слово то, что нашептала мне Богиня: - Прайдери черпает силы в поклонении ему. - Я помолчала, мысленно перебирая подробности, сообщенные Эпоной. - Он похож на вампира и буквально высасывает добро из тех, кто его обожествляет. Этот бог расцветает, испепелив их души. Ему нужна верховная жрица в качестве посредницы, чтобы скрыть свои злобные намерения от идолопоклонников. - Я прерывисто вздохнула. - Он хочет использовать дочь Избранной Эпоны, чтобы получить власть над Партолоной. Это означает, что даже в Оклахоме Морриган не будет в безопасности. Мы с тобой знаем, что иногда люди могут перемещаться отсюда в Партолону.
Я была потрясена, увидев, что отец ничуть не удивился.
Он лишь медленно склонил голову и сказал:
- Да, примерно то же самое говорил мне и шаман. Вот почему Рианнон просила Эпону простить ее. Ей хотелось, чтобы ее душа освободилась, смогла наблюдать за дочкой и помешать темной стороне переманить Морриган.
Несмотря на серьезность положения, я невольно улыбнулась, услышав его формулировку.
- Темная сторона, говоришь? Как в "Звездных войнах"?
- По-моему, вполне логичное сравнение.
- Наверное, ты прав, - расхохоталась я.
- Выходит, мне просто надо будет убедиться в том, что она обладает нужной силой, - сказал он, посмеиваясь.
- Серьезно, папа, Прайдери не отступится. Вы с мамой Паркер можете попасть под удар, если станете ее воспитывать.
- Знаю, Шаннон. Мы с Пэт - стреляные воробьи. - Он улыбнулся. - Кстати, забота о ребенке - чертовски трудная работа и без всяких темных богов. Сама убедишься.
- Я говорю о злобном божестве, которое будет тут околачиваться, а не о двухлетнем карапузе или несносном подростке, - нахмурилась я.
- В таковых у нас недостатка нет, - машинально заметил отец, и я была вынуждена улыбнуться.
Он тренировал школьников тысячу лет. Насчет подростков мы с ним определенно придерживались одного мнения.
- Ты понимаешь, что я имею в виду, - сказала я.
- Конечно. - Отец помолчал, вздохнул и спросил: - Как я, по-твоему, должен поступить, Чудачка? Отдать ее на воспитание государству? Смею думать, как раз это и было бы на руку Прайдери. - Он покачал головой, прежде чем я успела ответить. - Нет. Я этого не сделаю. Мы с мамой Паркер приняли решение. Будем воспитывать девочку и сделаем для нее все возможное. - Он улыбался, глядя на меня, и в его глазах сияла любовь, так хорошо мне знакомая. - Когда-то у нас это получилось. Ты ведь не перешла на темную сторону. Надеюсь, так же будет и теперь, Чудачка. - Отец прокашлялся и тихо добавил: - Эта девчушка - все, что связывает меня с тобой и моей внучкой. Другого не будет. Я хочу оставить после себя хоть что-то в этом мире. Ты ведь не станешь просить, чтобы я отказался от своего последнего шанса, правда?
- Нет, папа, не стану. - Я быстро заморгала, стараясь не пустить слезу. - Просто хочу, чтобы ты был по-настоящему осторожен.
- Обещаю. Даю слово. Кроме того, поблизости будет витать дух Рианнон. - Он усмехнулся. - Думаю, он поможет нам справиться с паранормальными аспектами воспитания Морриган.
- Ну ты и загнул, папа. - Я огляделась по сторонам, словно боясь увидеть где-то под потолком своего призрачного двойника.
- А что такого? - расхохотался отец. - Ты ведь сейчас летаешь по моей гостиной, пока твое тело находится и другом мире.
Я пожала плечами и согласилась:
- Твоя правда.
"Передай отцу, Возлюбленная, что я его благословляю. Тебе больше нельзя здесь оставаться. Если душа находится так далеко от тела, то это вредит здоровью".
- Папа, Эпона говорит, что мне пора, - поспешила я сообщить. - Но она дает тебе свое благословение.
- Передай Богине, что я очень благодарен и обязательно позабочусь о том, чтобы Морриган проводила много времени на природе, среди деревьев и узнала ее имя. - Отец почтительно склонил голову.
- Не забудь про лошадей, - добавила я, подсознательно понимая, что Эпона наверняка это одобрит. - Пусть девчушка сызмальства к ним привыкает.
- Обязательно. Она полюбит их так же, как ты, - заверил меня он. - У нее будет собственная лошадка.
- Было бы круто, если бы ты достал для нее серую кобылу. Избранная Эпоны всегда ездит верхом именин на такой, серебристо-серой.
- Ладно, сделаю.
Я почувствовала дрожь в своем призрачном теле, поняла, что скоро исчезну, и заявила:
- Я люблю тебя, папа, и очень по тебе скучаю! Никогда об этом не забывай. Помни, в Партолоне живет частичка тебя.
- Я тоже тебя люблю, Чудачка, девочка моя. Постарайся вернуться еще раз, навестить меня.
- Хорошо. Передай маме Паркер, что я ее люблю.
- Конечно. Ой, чуть не забыл. С днем рождения, Шаннон!
- Спасибо, папа. Не забывай об осторожности… - прокричала я.
Гостиная и отец скрылись из виду. Я пролетела сквозь крышу, а затем вновь оказалась в огненном туннеле.
- Вот черт! - Я слишком резко села в постели, ощутила боль во всем теле и поморщилась.
- Рия, что такое? - Клан-Финтан кинулся ко мне.
Он явно только что вернулся из священной рощи. От него слегка попахивало потом и сырой землей.
Трясущейся рукой я убрала с лица непокорные волосы и пояснила:
- Магический сон. Сегодня он как-то по-особенному встревожил душу. Эпона послала меня в Оклахому.
- Почему туда? - Темные глаза моего кентавра беспокойно прищурились.
Я ответила вопросом на вопрос:
- Ты ведь не нашел тела Рианнон?
- Нет. - Тут на его лице промелькнула догадка. - Она умерла в твоем старом мире.
Я кивком подтвердила это и добавила:
- Но сначала родила. Сегодня. Девочку, которую будут воспитывать мои родители. Они так решили.
Клан-Финтан испытал не меньшее потрясение, чем я, когда обнаружила Морриган на руках отца. Затем я проследила за его взглядом, и мы уставились на прекраснейшую малышку, мирно спавшую в колыбельке, стоявшей возле нашей постели.
- Дочь Рианнон - точная копия Мирны, - сказала я и увидела, как Клан-Финтан вздрогнул от удивления.
- Зачем Эпона послала твою душу к отцу? - спросил кентавр, и я заметила тревогу, таившуюся в его глазах.
- Она хотела, чтобы я предупредила его. Прайдери освободил Рианнон из дерева. Ей предстояло стать его подданной или еще кем, но рождение дочери изменило… излечило ее. - Из-за нахлынувших эмоций у меня перехватило в горле, поэтому мне пришлось прокашляться, прежде чем продолжить: - Перед смертью Рианнон поручила прощение от Эпоны. Ее связь с темным богом быка разорвана, но Прайдери, видимо, по-прежнему охотится за Избранной Богини… или ее дочерью.
- Лучше бы этой темной твари поискать удачи где-то в другом месте. Его злобные нашептывания не коснутся ушей нашей доченьки.
- Вот почему Эпона велела мне предостеречь отца. Прайдери не может заполучить меня, Мирну или любого другого ребенка, который у нас с тобой, возможно, родится. Поэтому логично предположить, что он остановит свой выбор на…
- Дочери Рианнон, - договорил за меня Клан-Финтан.
- Точно, - сказала я.
- Твой отец готов сразиться с темным богом за душу ребенка?
- Он ни за что не позволит тому, кого любит, перейти на темную сторону, - мрачно улыбнулась я.
Клан-Финтан, разумеется, не видел "Звездные войны", даже старые серии, но прекрасно понял, что я имела в виду, и спросил:
- Сумеет ли он остановить ее? В свое время Маккаллану не удалось помешать Рианнон соблазниться тьмой.
Я похолодела, вздрогнула и сказала правду:
- Не знаю. Нам остается ждать, надеяться…
- И молиться о помощи Эпоны, - добавил муж.
Я повторила его последние слова и мысленно взмолилась: "Пожалуйста, Богиня!.. Пусть это и не твой мир, но как-нибудь помоги отцу, маме Паркер и маленькой Морриган".
Тут моя дочь начала копошиться, и все мое внимание переключилось с Оклахомы и тьмы на Партолону и свет новой жизни.
Часть вторая
1
Оклахома
С первых своих сознательных лет Морриган знала, что она не такая, как все. Да, девочка воспитывалась у бабушки с дедушкой, но ей попадались и другие дети, которые жили точно так же. Их родители были лузерами. Дело не в том, что ее отец и мать умерли, хотя она не знала никого, кто остался бы круглой сиротой. Никакой роли не сыграло и то обстоятельство, что бабушка и дед учили ее каким-то странным вещам, когда дело доходило до религии. В Оклахоме всегда чтили протестантизм, но даже в Броукн-Эрроу ей попадались школьники, исповедовавшие другие убеждения. Ладно, их было немного, но все же…
Она отличалась от всех по другой причине. Девочка слышала и чувствовала то, чего не воспринимали другие.
Морриган вздохнула и продолжила свое занятие. Она доставала из стенного шкафа дневники и аккуратно складывала их в коробки.
- Вот она, вся моя странность, занесена в тетради в хронологическом порядке на радость публике. - Морриган склонилась и замахала руками так, словно принимала одобрение толпы. - Нет-нет!.. Зачем же такие аплодисменты?! Это чересчур, в самом-то деле.
- Морри, милая, тебе помочь?
- Нет, ба! Я в порядке.
- Хочешь стаканчик сладкого чая?
Морриган снова вздохнула, но приподняла уголки губ и постаралась передать улыбку голосом:
- Нет, ба. Не беспокойся. Я сама здесь управлюсь, мне немного осталось.
- Ладно, но скоро придут твои подружки. Если все-таки нужна моя помощь…
- Мама Паркер, да оставь ты девочку в покое. Если она говорит, что все в порядке, значит, так оно и есть!..
Морриган захихикала, услышав, как ворчит дедушка, а бабушка спокойно ему отвечает. Дед всегда знал, когда внучку нужно предоставить самой себе. Бабушку она тоже любила, разумеется, и была ей благодарна, но та имела склонность… в общем, держать ее под прицелом. Восемнадцатилетней девушке, собирающей вещи, чтобы отправиться в колледж, такое пристальное внимание совершенно не нужно. По крайней мере, не круглые сутки.
Она взяла в руки очередную тетрадку с дневниковыми записями и быстро пролистала ее. Конечно, ей было трудно свыкнуться с мыслью об отъезде. Разумеется, Университет штата Оклахома - не такая уж даль. Всего полтора часа езды. Но все равно не здесь. Не дома. Ей придется с кем-то знакомиться, заводить новых друзей. Морриган нахмурилась. Общение всегда давалось девушке с трудом. Новые люди ее не понимали. По характеру она была застенчивой и тихой, что иной раз воспринималось незнакомцами как чрезмерная гордость. Поэтому ей частенько приходилось принуждать себя улыбаться и громко здороваться, хотя хотелось просто сидеть в сторонке и наблюдать за происходящим до той минуты, пока к ней не придет уверенность в том, что можно присоединиться. Вот почему она записалась в драмкружок и даже поучаствовала в нескольких школьных постановках.
Они с дедом придумали этот план, когда Морриган еще училась в средних классах. Занятия драматическим искусством должны были помочь ей научиться играть в повседневной жизни.
Ладно, пусть это даже неправильно. Кто-то скажет, что такое поведение - своего рода обман, но на самом деле это вовсе не так. Ей необходимо было научиться приспосабливаться, причем не только ради себя самой. Для дедушки и бабушки было важно, чтобы внучка обрела друзей, вела себя как обычный человек, хотя Морриган такой не была. Они-то ее понимали, остальные - нет.
Вот она и выучилась играть, а еще записалась в танцевальный кружок и проплясала все четыре года учебы в старших классах. Девушка даже ходила на свидания, в основном с футболистами или борцами. Дед одобрял только этих парней.
В общем, Морриган производила вполне нормальное впечатление, но уже давно прекрасно сознавала, что отличается от других людей.
Она швырнула дневник в коробку. Тетрадь раскрылась на какой-то странице, исписанной детским почерком.
Морриган взяла ее в руки и прочитала:
"2 апреля (28 дней до моего девятого дня рождения!)
Дорогой дневник!
Я правда-правда думаю, что на день рождения мне подарят лошадку! И не только потому, что я давно прошу об этом дедушку с бабушкой и готова доказать им, что достаточно взрослая и смогу сама о ней заботиться. Мне рассказал об этом ветер. Он нашептывал, что моя лошадка уже в пути. Мне следует холить и любить ее. Его слова почти всегда оказываются правдой.
Наверное, я должна рассказать об этом деду".