Он не мог сказать, успокоилась она или раздосадована.
- Ваш отец мне сейчас не помощник. - Клифтон разболтался, как Марианна после бокала кларета.
- Предполагаю, что папа спит…
- Да, и я не хотел…
- Лучше его не тревожить.
Они оба поглядели в гостиную, где Марианна и Малком смеялись над сплетнями, которые Марианна узнала от миссис Кьюин.
- Давайте пойдем на кухню, - предложила Люси. - Там тише. - Она повернулась и, можно сказать, убежала.
Но он не позволит ей удрать.
Клифтон последовал за ней и улыбнулся: она решительно стучала каблуками, словно солдат, отправившийся на битву.
Кухню освещали только свеча, горевшая на большом столе, и угли в очаге.
Люси достала и зажгла еще одну свечу. Теперь света было достаточно, чтобы читать.
Но вместо того чтобы сесть за стол, Люси подошла к печи и вытащила тарелку.
- Малком сказал, что вы можете задержаться, так что я поставила туда ваш ужин, чтобы не остыл. - Она улыбнулась и устроилась рядом с ним. - Терпеть не могу холодную еду, а вы?
- Я тоже, - ответил он. - Вы превосходно управляете домом вашего отца.
- Спасибо. Я занимаюсь этим с тех пор, как графиня уехала.
- Когда это случилось?
- Лет десять назад. Она никогда не вписывалась в Хэмпстед, здесь для нее слишком тесно. Она один день здесь, другой… - Люси пожала плечами. - Что касается моих навыков хозяйки дома, скажите спасибо, что не оказались здесь раньше. Мне пришлось многому научиться. Слава Богу, я с этим хорошо справилась. Возможно, я смогу зарабатывать этим на жизнь, когда папы не станет.
- Когда вашего отца не станет?
- Да, конечно. Он немолод.
- Да уж. - Джорджу Эллисону было далеко за семьдесят. - Но почему вы не останетесь здесь?
"Почему вы не выйдете замуж?" Покачав головой, Люси откупорила бутылку и налила ему бокал вина.
- Дом не наш. Он принадлежит Паркертону. Старый герцог предоставил папе дом в пожизненное пользование, но после его смерти дом вернется во владение Паркертона.
- Но Паркертон никогда бы…
- Старый герцог - возможно. Но сын понятия не имеет, чем занимался его отец…
- Вы имеете в виду шпионаж?
- Да. - Она рассмеялась. - Джек клянется, что его брата хватил бы удар от мысли, что их благочестивый папа "якшался с низшими классами". Вы только представьте, какая истерика случилась бы с нынешним герцогом, узнай он, во что его брат превратил Тислтон-Парк! Против контрабанды он мог и не возражать, но шпионаж?! - Люси вздрогнула.
- Да уж, новый герцог никогда не был поклонником выходок Безумного Джека, героических или иных. - Клифтон улыбнулся. Нынешний герцог Паркертон славится своим высокомерием и щепетильностью.
- Точно. - Люси вернулась к печи и навела порядок. - Нет, я примирилась с тем, что после папиной смерти нам с Марианной придется самим искать место в мире.
- Но если вы попросите Джека или Темплтона…
Люси резко повернулась к нему.
- Нет. Мы с сестрой никогда не воспользуемся связями. Эллисоны милостыни не берут. Мы сами зарабатываем свой хлеб.
Люси вздрогнула, словно просить о таком заступничестве слишком… это слишком похоже на их мать, которая пользуется покровительством мужчин, чтобы оплачивать свои расходы, и получает не только деньги, но и презрение светского общества.
Люси перевела разговор на другую тему:
- Если ничего другого не найдется, я буду превосходной экономкой. Хотя все еще льщу себя надеждой, что хорошенькое личико Марианны позволит ей удачно выйти замуж, несмотря на отсутствие хорошего происхождения. И если я не смогу найти место, буду вести ее домашнее хозяйство.
- Полагаю, ваша решительность и навыки сослужат вам хорошую службу, - сказал Клифтон, зная, что большинство леди огорчились бы от подобной характеристики.
- Спасибо, - ответила Люси, восприняв его слова не как осуждение, а как похвалу, чем они и были на самом деле.
Не спрашивая, она забрала бумаги, поставила перед ним хлеб и масло и занялась расшифровкой.
Ей не потребовалось много времени, чтобы разрешить проблему.
- Черт побери, - пробормотала она себе под нос.
- Простите? - Клифтон оторвался от еды и перестал размышлять об итальянской графине и ее замечательных дочерях.
- Извините, милорд.
Это игра его воображения, или Люси Эллисон покраснела?
- Тут все перепутано. Как будто он писал в большой спешке и забыл, какой шифр использовать. - Люси вздохнула и продолжала просматривать строки.
- Вы узнаете руку?
- Да, это Дарби. - Люси покачала головой. - Славный человек, хотя несколько нервозный, третий сын барона Ризби. Интересно, что привело его в такое состояние?
- Дарби? - с трудом выговорил Клифтон. - Дарби Брикнелл?
- Да. Он обручился с дочерью графа Уайтона. Она кроткое создание, выносит бурное веселье Дарби. Вы его знаете?
- Нет. - Это все, что Клифтон смог выговорить.
Во рту у него пересохло, аппетит пропал.
Люси подошла к буфету за пером и бумагой. Взяв чистый лист, она начала переставлять слова и буквы. И наконец написала абзац.
- Откуда вы знаете, что это правильно?
- Я сама придумала шифр, - ответила она. - Хотя Дарби чересчур спешил и ставил числа в неправильной последовательности. От этого и путаница. Впрочем, я понимаю причину. Он пишет, что французы идут за ним по пятам и он опасается, что в Марселе есть предатель. Он хочет, чтобы Ларкен послал кого-нибудь, чтобы остановить того, кто может предать нас.
У Клифтона кровь застыла в жилах.
- Предал нас.
- Предал? Нет, Дарби пишет: "…может предать". Он не уверен в этом.
Клифтон не знал, почему сделал это, почему эти слова вырвались у него.
- Дарби мертв, Люси. Его предали. Так что никаких "может".
Она замерла.
- Не может быть. Видите, это он написал. Я знаю его руку.
- Это не единственное донесение в пакете. - Перебирая бумаги, он вытащил ту, которая проливала свет на историю.
Взяв ее, Люси быстро просматривала строки. Когда она добралась до конца страницы, руки у нее рожали.
- Дарби погиб? - произнесла она шепотом. - Нет, не верю. Вы перевели неправильно. Вы ошиблись. - Она порывисто встала и отпрянула от стола. - Подобное часто случается. Плохие новости оказываются пустыми слухами, а через месяц правда… правда выходит на свет…
Клифтон тоже поднялся. Голос Люси дрожал, и у негo разрывалось сердце.
- Нет! Не Дарби. Никто из них. Не…не… - Она смотрела на него, глаза ее налились слезами. "Не ты!" - казалось, безмолвно кричала она. - Я этого не допущу, - с трудом выговорила она. - Нет.
Закрыв лицо руками, Люси Эллисон оплакивала человека, погибшего за Англию.
Клифтон не сомневался, что не в первый раз она оплакивает ученика ее отца.
И не в последний. Пока не кончится эта проклятая война.
Люси изо всех сил старалась сдержать слезы, но слова Клифтона перевернули весь ее мир.
Если такой хороший агент, как Дарби, погиб, значит, они все в опасности.
Конечно, она это знала. Знала так же твердо, как то, что не надо показывать Расти и Сэмми, где прячешь серебро. Но не слишком об этом задумывалась, когда люди приходили в дом ее отца и уходили. Но о таких, как Дарби, Люси не забывала. Он был очень способным, а также обаятельным.
Или мужчины, подобные Джеку, Темплтону или Ларкену, у которых были собственные причины для службы и чье мастерство, отточенное, похоже, самим дьяволом, привело их в элиту министерства иностранных дел.
Люси помогала отцу обучать их, читала их донесения, следила за их путешествиями по картам в кабинете отца, волновалась, когда месяцами от них не было никаких известий, и выпивала бокал вина, тихо празднуя, когда известие наконец пробивалось в Хэмпстед через длинную вереницу заговоров… и маленьких чудес.
Но Дарби? Только не он! Его родители, его невеста… Он собирался стать поверенным. А теперь все кончено. Он погиб.
"Черт бы побрал этих французов, - хотелось крикнуть Люси. - Будь проклят Бонапарт с его мерзкими амбициями".
Люси ударила кулаками во что-то твердое, в какую-то стену, и в тот же миг поняла, что это грудь Клифтона.
Он привлек ее к себе, в свои надежные объятия. И должно быть, это произошло довольно давно, судя по его сбитому галстуку и мокрой от ее слез сорочке.
И как ни хотелось Люси остаться в теплых объятиях Клифтона, вслушиваться в уверенный ритм его сердца, бьющегося под ее ладонями, она отпрянула, смущенная тем, что не сдержала слез.
Он, должно быть, считает ее глупой курицей.
Но Клифтон не собирался ее отпускать. Он привлек ее спиной к себе, его руки мягко отводили назад своенравные пряди ее волос, легкими нежными движениями стирали с ее щек слезы.
С каждым прикосновением его руки Люси чувствовала, что ее страхи сменяются потребностью, которую она не могла понять, которая вспыхнула в ней с той же отчаянной страстью, с той же жаждой, которая вела ее против французов.
Горячее желание чего-то, что будет всегда, чего никто не сможет уничтожить.
Люси осмелилась взглянуть на мужчину, который держал ее, и тут же утонула в темном омуте его глаз.
Точно зная, чего хочет… что ей необходимо в эту ужасную ночь.
Ей нужно почувствовать нечто иное, чем эта болезненная пустота, казалось, способная ее поглотить.
- Пожалуйста, - шептала она, касаясь его губ пальцем. - Пожалуйста, милорд.
Клифтон, казалось, целую вечность молча смотрел на нее, будто запоминая каждую линию ее лица, каждый нюанс, каждый изгиб.
Как-то он сказал, что каждый мужчина должен это сделать, чтобы понять, ту ли женщину встретил.
О чем он думал и что думал о ней, Люси не могла понять, она лишь надеялась, что он испытывает такую же страсть к ней, как она к нему.
Потом что-то вспыхнуло в его темных глазах. Своего рода уступка. Не сказав ни слова, он наклонился и поцеловал ее.
О, тот день, когда они встретили на тропинке Расти и Сэмми, был лишь намеком на то, что должно произойти, и теперь Люси поняла, что значит оказаться во власти мужчины.
Его язык нажал на ее губы, и она открылась для него, ее сердце учащенно билось. У его губ был вкус вина, которое она только что налила ему, но опьянела она именно от поцелуя, а не от вина.
Клифтон не просто целовал ее, он приводил ее в восторг, его руки, блуждающие по ее телу, оставляли след желания, звеневшего в ее душе опасным аккордом.
Люси услышала звон шпилек, павших жертвой его атаки, ее волосы хлынули свободным потоком.
Она не собиралась протестовать, его прикосновения возрождали ее к жизни. Тело отзывалось на них симфонией удовольствия.
"Коснитесь меня снова, милорд. О да, снова. Не останавливайтесь…"
И когда она думала, что больше не выдержит, когда внутри у нее все свело от боли, молившей его о большем, она застонала.
Сначала тихо, потом громче, когда он взял в ладонь ее грудь и ласкал сквозь ткань. Люси не могла сдержаться, его прикосновения высвобождали все тайные мечты, которые она так долго скрывала.
Но, услышав ее страстный стон, граф вдруг отстранился.
Он рассердился на нее? Или сожалеет о содеянном?
Черт бы его побрал!
Как ужасно она, должно быть, выглядит! Изо всех сил пытается отдышаться, губы припухли от поцелуя, волосы спутаны.
- Простите, я очень сожалею… Когда я поняла, что случилось с Дарби, то испугалась, что это может… - Ее голос дрогнул, и она сжала губы, чтобы не наговорить лишнего. Чтобы не произнести слова, которые звучали в ней с каждым ударом сердца: "Я испугалась, что это может случиться с вами…"
"О Господи, Люси, возьми себя в руки". Но каждый раз, когда она пыталась изгнать из своего воображения изрешеченное пулями тело Дарби, она видела красивое лицо Клифтона. Его пустые глаза смотрели в небо.
- Дарби был хорошим агентом? - спросил он тихо.
Заморгав, она уставилась на него:
- Простите, что?
- Дарби. Он был хорошим агентом?
Люси вздохнула, чтобы успокоиться, и кивнула:
- Да. Одним из лучших, по крайней мере я так считала.
Клифтон выпрямился, расправив плечи.
- И теперь?
- Он потерпел неудачу. - Она ненавидела себя за то, что приходится это говорить.
- И что сделало бы его самым лучшим?
- Возвращение домой. - Сев, Люси смотрела в мрачно-серьезные глаза Клифтона.
Она ясно видела, что теперь он знает. Теперь он знает цену.
Но в его глазах не было страха. Только решимость выполнить предстоящую задачу. Независимо от того, что судьба уготовила ему.
Перед лицом его смелого решения что-то в Люси дрогнуло. Это была не только страсть его поцелуя или милые воспоминания о прошедших вечерах. Нет, что-то нарастало между ними в последние дни, тайно и так быстро, что она не могла в это поверить.
Но одно было ясно наверняка. Она не допустит, чтобы пришла пыльная помятая депеша, которая разобьет ей сердце.
Она даже не станет рассматривать этот вариант.
Люси откинула волосы с лица и, так же как Клифтон, расправила плечи. Она пристально посмотрела в его темные глаза и про себя поклялась, что сделает этого человека лучшим агентом за всю историю министерства иностранных дел, черт побери. И во что бы то ни стало он вернется домой.
Глава 7
Следующая неделя обернулась для Клифтона водоворотом работы. Вместо милых посиделок, игры в карты, живой болтовни и сплетен Марианны они теперь торопливо ужинали и получали дополнительные уроки, осваивая навыки, которые делали сестер Эллисон уникальными.
Марианна часами учила их открывать замки. На рассвете Малком вскрыл сейф Джорджа Эллисона, замки винного шкафчика и тайник с деньгами, спрятанный под половицами в кабинете. Под большим креслом Эллисона.
Это оказалось не так-то просто - нужно было войти в комнату и поднять половицу, не разбудив старика, но Люси показала им, как двигаться и что искать.
Клифтон не обладал ловкостью Малкома с отмычками, но следующей ночью Люси привела сопротивлявшегося Томаса Уильяма и заставила его обучить Греев, как вытаскивать карту из любого места колоды, читать по лицам менее опытных игроков и, конечно, перехитрить их.
К концу ночи Клифтон раз за разом на голову разбивал Люси в "двадцать одно", пока она не объявила, что в жизни не встречала подобных мошенников.
Братья не знали, что ждет их в очередной раз. Клифтон был потрясен, обнаружив на следующий вечер в гостиной улыбающихся Расти и Сэмми. Оба в черном, они принесли темную одежду для Малкома и Клифтона и увели их, чтобы "преподать прекрасное искусство взломщика".
- Вам посчастливилось учиться у лучших, милорд. - Сэмми показывал Клифтону, как действовать ломиком, чтобы бесшумно проникнуть в дом.
Потом они ограбили четыре дома в Хэмпстеде. На следующий день весь город бурлил: говорили, что в их тихий уголок вторглась банда преступников.
Когда наутро дебаты бушевали в общем зале гостиницы, Малком, взглянув на сидевшего напротив Клифтона, спокойно сказал:
- Как думаешь, что они скажут о ломике в кармане моего пальто?
Клифтон рассмеялся. Граф и его сводный брат ничем не походили на преступников, описание которых дали местные жители.
На следующий день шум стих: все пострадавшие обнаружили на ступенях своего крыльца туго набитые кошельки, и тайна их появления стала местной легендой.
Как ни сложны были уроки, настоящей проблемой для Клифтона оказались попытки игнорировать влечение к Люси. Не пускать в свои мысли тот незабываемый момент, когда она искала его руки, его губы, когда он обнаружил за ее внешней непреклонностью огонь страсти.
Тот миг, когда он поцеловал ее и открыл, что эта женщина, как никакая другая, в мгновение ока может перебраться из его объятий в его сердце.
Но по поведению Люси было совершенно незаметно, что их страстная встреча вообще произошла.
Она вернулась к своим бесцеремонным, сугубо деловым манерам, поглощенная уроками, которые давала каждый вечер. И Клифтон позволял ей это, он знал, что и ее терзает внутренний конфликт, бушующий в нем, поскольку не раз замечал, как она искоса смотрела на него, прижав палец к губам, будто вспоминала тот самый момент.
"Что, Гусси, ты тоже находишь это мучительным и совершенно невозможным, как и я? И что мы будем делать?" - думал он, стоя в гостиной после восхитительного ужина, и слушал свою необычную наставницу, объяснявшую элементарные приемы искусства обчищать карманы.
Поскольку этот навык, объявила она, обязателен для хорошего агента.
- Ну-ка, лорд Клифтон, пробуйте снова. - Она жестом велела подойти ближе, хотя он и не нуждался в таком ободрении, поскольку сегодня она надела прелестное розовое платье и выглядела, по его скромному суждению, как прекрасное видение.
Но когда он прошелся по комнате, Люси с решительным видом покачала головой.
- Нет! Нет! Нет! - запротестовала она. - Вы слишком чопорны. - Она подбоченилась и с решительным видом выставила в стороны локти. - Вы двигаетесь как граф.
- А я и есть граф, - высокомерно напомнил ей Клифтон.
- Какая жалость, - покачала она головой.
- Что? - воздел руки Клифтон.
- Жалость, Гилби, - рассмеялся Малком, прислонившийся к дверному косяку. - Она считает твое знаменитое происхождение и завидный титул печальным фактом.
К большому неудовольствию Клифтона, Люси согласно кивнула:
- Именно. Вы должны прекратить думать благородно и честно.
- Удачи, - поддразнил Малком и снова засмеялся. - Мой брат до мозга костей Клифтон. Но, осмелюсь сказать, у меня таких помех нет, Люси. - Он отодвинулся от двери и едва не столкнулся с Марианной, выходившей из кухни.
- Что вас всех так рассмешило? - спросила она, садясь к фортепьяно.
- Я пытаюсь заставить его светлость умерить чопорность, чтобы он выглядел беспечнее, - ответила ей сестра.
- Да, и у него это не получается, - усмехнулся Малком, - поскольку у него нет нашей простонародной хватки.
- Я бы на вашем месте не была таким самодовольным, мистер Грей, - засмеялась Марианна. - И не дразнила бы брата столь беспощадно.
- Это еще почему?
- Потому что так вы никогда не заметите, что ваши часы с цепочкой пропали.
Клифтон поглядел сначала на Малкома, который принялся хлопать по карманам сюртука, затем перевел взгляд на Марианну - она вытаскивала из своего кармана часы, подаренные Грею отцом.
- Вот это да. - Она невинно разглядывала сокровище, свисающее с ее пальцев. - Откуда это у меня?
- Что за черт?! - воскликнул Малком. - Ах вы, плутовка! Как вы…
Марианна, прихорашиваясь, засмеялась, а следом за ней ее сестра и Клифтон.
- Повнимательнее надо быть на уроках, Малком, - посоветовал он брату.
Тот уставился на Марианну и дерзко подмигнул ей:
- Я верну пропажу.
- Попробуйте, - столь же кокетливо сказала она.
В углу их наставница топнула ножкой.
- Если вы собираетесь изучить дело должным образом, то слушайте меня, - приказала Люси.
Клифтон изящно поклонился ей, словно для того, чтобы позлить.
И это сработало.