- Да, я брала у нее парочку книг в прошлом. Я только прибыла в Столичный Град, ты не знаешь, она уже отправляла пакет в мое поместье? Она знала, что мне понадобятся какие-нибудь, чтобы избавить свою кровь от сельских язычников. Некоторые из них весьма возбуждающи, - подмигнула она ему.
- Хммм… Она не разрешает мне читать такое.
- И хорошо делает. Они слишком безнравственны для таких сладких… глазок.
Темный румянец окрасил его щеки.
- Не играйте со мной, Маркель Тамрин.
- Если не я, то кто? - она одарила его таким дурашливым взглядом, что он проглотил смешок. Как она смогла обвести его вокруг пальца? Его глаза засветились тихим одобрением.
- Да, кто? - произнес он, растягивая слова в притворном согласии. Голосом низким, ровным и неправдоподобно чувственным.
Снова она задалась вопросом: детище Санторини? Многие из ее выдающихся работ обладали легендарными голосами. Такими, которые пробуждали женщину.
И оставляли бодрствующей.
О, да, он очень сильно ей нравился.
Не удивительно, что Высший Слой стремился заполучить его. Очень мало произведений Санторини дожили до настоящего момента. В прежние времена Форуса многие из них погибли в схватках. Произведения искусства, а не дар природы. Чувственные, грубые, порочные и неотразимо совершенные. К тому же сложные личности. Каждый из их потомков был уникален сам по себе и отличался от всех остальных.
Но был ли он Санторини?
О его отце ходили слухи. Мужчины из рода Рейнард были известны своей уникальностью и страстностью. Грин часто размышляла, почему Герцогина была такой мягкой с Джорланом. Его родители умерли в дорожной катастрофе. Их соединяла редкая любовь, о которой до сих пор поговаривали в салонах. Лорина Рейнард была необычной женщиной, презиравшей светские сборища не ради принципов, а просто, чтобы быть непохожей на остальных. Она была упрямой, своевольной дамселью, но Дарет, своими сногсшибательными взглядами и склонностью к бесшабашности, полностью очаровал ее.
Джорлан был совсем маленьким, всего семь лет по Форусскому счету, когда они умерли. Впечатлительный возраст. Замечали, что Джорлан унаследовал их самые лучшие и самые ужасные черты характера. Он был страстным, невероятно сообразительным, упрямым и поразительно остроумным, порой мрачным, и иногда вспыльчивым. К тому же, несколько самых почтенных членов Слоя, которым выпала возможность побеседовать с ним, рассказывали, что он неожиданно сложен и загадочен.
Одним словом, яркопламенный дракон.
Музыканты зажгли первый танец сегодняшнего вечера - медленный составной септиль в мягких приглушенных тенях розового.
- Ты потанцуешь со мной?
Она вытянула руку, отставляя свою хрустальную чашу на ближайший столик. А поскольку столешница того была сделала из масостекла, то бокал начал нежно звенеть, резонируя с другими бокалами в комнате, оставленных таким же образом. Объединение перезвонов создавало прекрасную мелодию долгих, сливающися нот, означавших формальное начало вечернего праздника.
Огромный зал освещался свечами из тысяч веточек якамы. Ярко горящие огнесветы свисали сверху вниз со сводчатого потолка.
Это был не то предложение, которое Джорлан мог вежливо отвергнуть. Лаймакс одарил его взглядом, ясно говорящим "А что я тебе говорил". С явной неохотой он взял ее маленькую ручку в свою и позволил ей вывести себя на середину.
Танцевальная площадка быстро заполнялась, когда страстно жаждущие молодые носящие вуаль принимали приглашение открыть септиль.
Они соединись в танце.
Правая рука Грин низко обвивала его талию, левая отдыхала на изгибе его левого бедра. Он был выше, чем те, кого она обычно выбирала. Поразительно высокий, по сути.
Он пытался скрыть легкую дрожь в пояснице, но Грин поняла это. Ее близость волновала его. Она решила, что ей все больше нравится волнение этого красивого, нахального молодого мужчины, чересчур самоуверенного ради своего собственного блага.
Поэтому она решила поддразнить его.
Чуть-чуть.
Она знала, что поступает неправильно, но он практически напрашивался, всем своим видом бросая сегодня вечером вызов. Возможно, пришло время, чтобы кто-нибудь научил его маленькому женскому приемчику.
"Не переусердствуй, - зазвенел предупреждающий голосок. - Он все еще внук Герцогины - а Герцогину Грин уважала. Достаточно просто показать ему, что, "искрить" - не самая мудрая вещь, если при этом не имеешь желания сгореть".
Когда Маркель повела его в шагах замысловатого, медленного танца, имитирующего обряд ухаживания, Джорлан почувствовал отчетливое неудобство. Он не хотел посещать это суаре, первое за Сезон. На этом настояла его бабушка. Когда она давала обещание получить его одобрение, она ни в коем случае не распространяла его на упрямые отказы от предложений посетить прием. Конечно же, он не сообщил эту часть Маркель.
Не то, чтобы он думал, что она сделает ему предложение. Ее образ жизни и репутация уклоняющейся от Ритуала Доказательства подтверждали это.
Продолжая танец, Маркель бросила на него взгляд сквозь темно-рыжие ресницы. Внезапный озорной блеск промелькнул за золотистой бахромой. Янтарные глаза вспыхнули, отправляя ему манящее послание.
Он отреагировал инстинктивно. Кровь сгустилась в его венах. Вдобавок, он бросил на нее сверху вниз уверенным, твердым взглядом мужчины, выученного ожидать наслаждение.
Грин приоткрыла рот. Она не ожидала от него такой вышколенной реакции. В этот момент она отчетливо поняла, что Джорлан Рейнард будет исключительным любовником.
Так плохо, что он внук Герцогины. Ей бы понравилось исследовать его глубины. Между тем она любила свою жизнь именно такой - без уз и осложнений. Ее влечение к внуку Герцогины могло только закончить такое существование. Скреплением.
- В самом деле, о чем вы задумались, Маркель? - протянул глубокий голос, дразня ее, вызвав мурашки, пробежавшиеся по спине, чтобы потом собраться у основания позвоночника. Наперекор моде, он был откровенен и в высшей степени самоуверен. И это нравилось ей тоже.
Пальцем нарисовала на его талии круг.
- А о чем думаешь ты?
Тотчас же она почувствовала, как от ее прикосновения затвердели мускулы его спины. Несмотря на отчужденную манеру поведения, Джорлан Рейнард на физическом уровне воспринимал ее. Он изучал ее, слегка прикрыв глаза, молча оценивая.
- Я думаю, вы - женщина, которая получает то, что хочет.
Ее рука соскользнула вниз, устремившись к его весьма мускулистым ягодицам.
- Что-то не так?
Он приподнял бровь. Завел руку назад и решительно положил ее руку обратно на талию.
Она улыбнулась ему.
В ее потрясающих янтарных глазах блеснул смех над ним. Смех и невысказанный вызов. Только под личиной смеха скрывалось пламя желания.
Желание, казалось, взывало к нему, дразнило его языками своего пламени. Он не знал, как она это сделала, но он был увлечен. Его дыхание прервалось, а губы слегка приоткрылись. Кровь прилила меж его бедер, пульсируя в паху.
Казалось, что в этот момент ее дыхание замерло тоже, она положила ладонь на его грудь и уставилась на него.
"Он невозможно желанен. - На минуту она отвела взгляд. - А также он внук Ани. Помни это, Грин".
Он почувствовал, как она слегка вздрогнула, когда заглянула в его глаза. Он задумался о том, что она видела. А также о том, почему сам не в состоянии отвести взгляд.
- Что-то не так? - повторила она шепотом.
Искушающее замечание сработало. Тотчас же его ноздри раздулись в раздражении, как на ее, так и на свою реакцию.
Он никогда не позволял себе быть таким взволнованным. Его учителя по фокусировке всегда отмечали феноменальную способность к контролю и концентрации. Один из мастеров даже пошутил, что его будущая имя-дающая обрадуется такому таланту - особенно когда талант будет направлен на нее.
В тот день Джорлан стремглав вылетел из класса.
Его мастерство было предназначено не для имя-дающей, а для того, чтобы избежать ее.
Он должен контролировать и фокусировать свое желание, но к его страстной натуре добавлялся вспыльчивый нрав, который было необходимо подчинить железной воле.
- Я не Санторини, - тихо промурлыкал он возле ее ушка, побуждая продолжить.
- Нет? - в ответ прошептала она, дрожа. Как он узнал, о чем она подумала?
- Нет, - его горячие губы защекотали изгиб ее ушка.
- Тогда… какой ты?
- Я не очень сложен для понимания, Маркель. Я не тот, с кем вы должны связываться, - противореча его словам, его жаркое дыхание легко коснулось мочки ее уха.
- Конечно, - она резко повернула голову, что позволило их губам коснуться, как будто бы случайно. Глаза Джорлана вспыхнули. - Но ты попробуй полностью разгадать меня.
Глава 2
О да, Маркель на редкость опасна, признал Джорлан, когда они продолжили танец.
Он бросил взгляд вниз на рот, который только что коротко и храбро приласкал его. Легкое прикосновение сковало его. Всего лишь ее вкус, казалось, обострил все его чувства.
Он глубоко вздохнул и выдохнул.
- Я встретила тебя, когда ты был мальчишкой, знаешь ли, - Грин внимательно всмотрелась в его лицо, ища какой-нибудь проблеск узнавания.
- В самом деле? - вернул он пристальный взгляд.
- Ты не помнишь? - конечно же, он не запомнил бы такой незначительный случай в детстве. Тем не менее, она была почему-то слегка разочарована.
- У бабушки?
- Да. Ты влетел в салон как шипящий шарик ярости.
Он признал ее верное описание своей манеры вести себя в детстве, сверкнув белыми зубами в сиянии огнесветов.
- Я часто входил в комнату таким образом.
- Видимо, с тех пор многое изменилось?
Он едва заметно улыбнулся.
- Возможно, нет.
- Ты казался таким сердитым маленьким мальчиком.
- Не всегда, - спокойно ответил он.
- Только после смерти твоих родителей?
Ее коварная проницательность удивила его.
- Да, возможно. На какое-то время, во всяком случае. Я ненавидел несправедливость того, что случилось.
- Они погибли в дорожной катастрофе?
- Да. Подробности я обнаружил намного позже. Они совершали путешествие на запад и попали в разрядный шторм.
Она нахмурила брови.
- Разве их проводник не видела предвестников бури? - разрядным штормам всегда предшествовал определенный ряд явлений.
Он раздул ноздри.
- Она видела их, просто не приняла во внимание. Считают, что она могла наесться Банта псилосайб. Я слышал, что это растение свободно растет вдоль западных дорог.
Псилосайбы являлись классом местных Форусских растений, оказывающих чрезвычайный галлюциногенный эффект на людей. Они использовались некоторыми окраинными племенами на дальнем западе в религиозных обрядах. За исключением медицинских целей, их употребление порицалось, хотя эти растения часто использовались на суаре спесивицами Высшего Слоя.
Благовоспитанное общество обычно предпочитало умалчивать о подобных вечеринках.
- Я прошу прощения, Джорлан. Я знаю, какой тяжелой может быть эта потеря.
Он удивленно посмотрел на нее.
- Я тоже последняя в своем роду.
- Могу я спросить, что случилось с вашей семьей, Маркель?
- Они отравились зернами хакка из плохого урожая. Это случилось в засушливые годы. Ты, возможно, слишком молод, чтобы помнить те времена, как я помню свои.
- Что случилось? - он без усилий повернулся с ней, приноравливаясь к ее шагам, когда они закружились на танцевальном полу. Грация его движений изобличала удивительное воинское искусство, о котором не раз мимолетно упоминала Аня Рейнард. Мужчины обучались только самым основным приемам для поддержания формы. Но Грин было интересно, насколько смертельным мог быть этот мужчина на самом деле. Было что-то такое в его движениях…
Она собралась с мыслями и ответила:
- Большинство наших обычных культур погибли, поэтому мы были вынуждены экспериментировать с другими. Тогда не было известно, что хакка должна быть собрана до того, как зацветет. Если ждать так долго, стебли становятся крайне ядовитыми.
- Я не знал этого.
- Откуда? - слабо улыбнулась она. - Я не могу представить, что ваш повар слишком часто допускает тебя на кухню.
- Правда. Всякий раз, когда он это делает, у меня появляется склонность служить причиной разрушений.
Она ухмыльнулась.
- Я в этом не сомневаюсь. И, конечно же, тебе не позволялось оказываться поблизости посевов.
- А вам не все равно, м? - его глаза блеснули при воспоминаниях детских проказ. И тотчас же пришли воспоминания о том, как ее губы мазнули по его. Он снова сфокусировался на ее рте.
- Нет.
Он моргнул. Сейчас он не был уверен, к чему прозвучал ее ответ.
- Я предполагаю, что одно время я наслаждался, служа причиной некоторого количества проблем.
Его бабушка угостила половину Высшего Слоя историями о его мальчишеских эскападах. Он был непослушным, трудным ребенком. Но Маркель знала, что он был также невероятно ласковым малышом, с нежным сердечком.
- Действительно? И кто бы мог подумать? - поддразнила его Грин. - И ты сказал "наслаждался" в прошедшем времени?
Он прокашлялся.
- Мы не будем продолжать эту тему.
- Почему нет?
- Возможно, так будет лучше, - изогнул он бровь.
- Я все же рискну заявить, что тогда ты появился с одной целью - посмотреть, сколько неприятностей ты сможешь причинить за раз.
На его щеке появилась привлекательная ямочка.
- Вы раните меня, Маркель. Уверяю Вас, я намного серьезнее, чтобы даже задумываться о таких вещах.
- Это то, во что ты должен верить. Тем не менее, мне лучше знать.
- Вам? - он склонил голову и почти коснулся ее губ.
Это было дерзкий, отважный шаг на танцевальном полу. Озорная и, безусловно, смелая выходка. К счастью, никто не заметил, что он почти сделал. Она сжала руку на его талии.
- Ведите себя прилично, Джорлан Рейнард.
- И это то, что вы советуете?
- Если ты хочешь остаться невредимым, то да.
- Возможно, я не желаю быть в полной безопасности… Маркель.
Она глубоко втянула воздух.
- Вижу, тебе нравится играть с опасностью. Но предупреждаю: играя в такие игры с другими, помни, что они могут оказаться не такими заботливыми как я.
- Тогда, наверное, я должен играть в эту игру только с вами.
Он знал, что она затеяла! Ее первоначальный план преподать ему маленький урок обернулся против нее. Носящий вуаль флиртовал с ней! Она приподняла бровь. На арене игр он был новичком в сравни с ее мастерством. Если внук Герцогины желает поэкспериментировать с границами дозволенности, она будет только счастлива оказать ему услугу.
- Это то, что ты желаешь на самом деле?
- А если да?
- Тогда я предлагаю тебе выйти прогуляться со мной.
- Прогуляться? Где? - осторожно спросил он.
- Всего лишь снаружи, по садам.
Она заколебался только на мгновение. Его взгляд снова упал на ее рот. Жар в его взгляде выдал ответ, до того, как он прозвучал.
- Будьте первой, Маркель.
- Всегда, - низко промурлыкала она.
Обернувшись, Грин заметила на другом конце комнаты своего заклятого врага, Графу Клаудин Д’Анбеэ.
Та стояла в углу, окруженная подхалимами, низшей знатью с сомнительной репутацией, которые следовали за Графой в надежде заполучить от нее хоть какой-нибудь знак расположения.
Клаудин пристально уставилась на них.
Сначала, Грин предположила, что причина - обычная одержимость Графы ею, Грин, но чем дальше та смотрела на нее, тем больше Грин убеждалась, что Клаудин сосредоточилась не на ней, а на Джорлане.
- Кажется, Клаудин Д’Анбеэ испытывает к тебе нежные чувства, Джорлан.
Он взглянул в сторону Графы. Оставшись равнодушным, повернулся обратно к Грин.
- Тогда она зря теряет время. Я уже отверг ее ухаживания.
- Кажется, она не поняла это.
- Тогда это ее беда. Я вполне ясно дал понять, что кроме отсутствия у меня потребности в имя-дающей, она сама не нравится мне. Есть в ней что-то такое, что пугает меня.
- Согласна, но предупреждаю: будь внимателен с ней. Она плохо воспринимает отказы. На самом деле, она их не принимает вовсе.
Он приподнял бровь.
- Что вы имеете в виду?
- Спроси ее о прошлых трех имя-носящих. Сначала они отвергли ее, изменив впоследствии свое мнение. - И все они погибли при весьма странных обстоятельствах, но Джорлану необязательно знать об этом. - Просто прими во внимание мои слова. Не флиртуй с ней, как со мной сегодня ночью. Ты можешь оказаться в ситуации, которая не понравится тебе.
- Я понял, хотя меня и не привлекает такая вещь. Ни одна из этих новородок не вызвала у меня ни малейшего интереса. Только вы одна, кого я… - он остановился, когда понял что сказал.
Грин улыбнулась, слегка ошеломленная.
- Спасибо тебе, Джорлан, это многое значит для меня.
Он удивился.
- Почему? Я слышал вы…
Она прижала палец к его губам.
- Довольно, Джорлан. Не настаивай.
Он отрывисто кивнул головой, его вера постоянно соперничала с его опытом. Уже не юный, но еще не искушенный мужчина, Джорлан Рейнард был интригующей смесью обоих. Пока его поведение и реакция были как у бывалого мужчины, однако временами она улавливала следы невинного удивления в его чертах. Она заподозрила, что это было частью его натуры и никогда не изменится, невзирая на обстоятельства его жизни.