- Хватит бесед на сегодня, - я заставляю её улечься и ложусь сбоку, прижимаясь к ней. - Давай спать, а утром я телепортирую тебя обратно, и не надо вздрагивать! Поверь, это не страшно, ты в надёжных руках.
Засыпая, я сжимаю её в объятиях с какой-то удивляющей даже меня нежностью и вдруг понимаю, что такое любовь - это ошеломляющая страсть и боль, так как ты боишься потерять источник твоих самых сильных наслаждений, и боишься умереть сам, так как с этого мига чувствуешь себя безумно счастливым.
* * *
Парк казался нереальным, белые клубы тумана придавали ему какой-то иллюзорный вид. Почти никого не было, редкие прохожие спешили и вздрагивали, когда из туманной дымки появлялся кто-то ещё, словно призрак в тёмной комнате старинного замка.
Я обнаружил заброшенное место, где когда-то был действующий фонтан, от которого остались одни развалины. Стройная обнажённая девушка в греческом стиле, с почти мужским, сильным телом и грубыми чертами лица держала в руках осколки от бывшего кувшина, а неподалёку имелась выщербленная лестница с до странности белыми ступеньками, словно выбеленными временем костями.
Возле фонтана я начертал пентаграмму, благодаря которой я смогу поймать в ловушку бога смерти, когда он здесь появится на запах моей жертвы.
Влажный запах прелых листьев, влажности земли, мокрые растрескавшиеся плиты, словно покрытые слезами - да, не слишком-то удобно лазить по земле в белом. Мой плащ медленно собирает грязь позади меня.
Осталось только хотя бы частично прикрыть свой шедевр начертательной геометрии пожухлыми листьями, которые никто не убирал, кажется, ещё с прошлого года. Холодная весна напоминает ледяную же осень, благодаря этим сгнившим оранжевым псевдо-солнышкам. Листья, умирая, становятся необыкновенно красивыми, и даже их запах вызывает умиротворение.
"Нет ничего прекрасней запаха гнили", - кажется, так звучали слова какого-то героя одной из книжек мастера ужасов. Возможно, если это касается листьев.
Живые же существа гниют просто отвратительно - я проходил практику в морге, поэтому знаю. Все мы резали мёртвых, и все мы резали живых… только под наркозом.
"Ты ведь никогда не смог бы резать живого человека без наркоза?" - в памяти всплывают слова Сае.
Вскакиваю и отряхиваю руки, словно желаю очиститься. Поправляю очки - главное, не думать, а действовать.
Конечно, не сейчас, а вечером.
И будет забавно, если под покровом тьмы парк останется таким же пустынным, как и сейчас. Я просто замёрзну и потеряю даром время.
Хотя… зачем рассчитывать на милость судьбы?
… Прогуливаюсь по вечерним улицам Токио, где, как всегда, кипит жизнь. Выбираю то кафе, которое находится ближе всего к парку - любая женщина заподозрит что-то, если таскать её по всему городу под предлогом прогулки, а потом затащить в парк.
Сажусь, заказываю чашку кофе. Искусственный свет, искусственные улыбки, ярко горящие глаза - чувствую себя инопланетянином, очутившимся в психушке. Вокруг слишком много эмоций, и даже моя несовершенная эмпатия страдает от их накала.
Когда я уже раздражаюсь до невозможности и подумываю уйти и просто напасть на любую женщину прямо на улице, ко мне подсаживается ОНА.
Красивая, чистокровная японка с длинными чёрными волосами, в красном платье.
Она кажется мне странной - смесь деловой леди и изысканной распутницы. Кажется, она сама ещё не определилась с имиджем. Или решила в свободное от работы время стать кем-то другим?
Ещё одна кукла, меняющая маски, пока от реальной личности не останется одна пустота.
И нас так много - кукол в большом городе, где дома стремятся добраться до небес, словно забыв о том, что это грех, пытаться дотянуться до неба, коснуться его.
Токио - состоявший из множества городов, посёлков и сёл, который никогда не может стать единым целым.
Столичный округ, чьи районы уже живут отдельно, как разъехавшиеся супруги, словно вдруг ожившая головоломка, каждый паззл которой вдруг захотел пожить собственной жизнью.
Электронные джунгли, где кипит жизнь и растёт население. Пожалуй, те, кто здесь убивает, оказывает жителям огромную услугу: как говорится, меньше народу, больше кислороду. А Земля не резиновая, в конце-то концов.
Так что, возможно, то, что я собираюсь совершить, не является настолько уж противоестественным?
Природа убивает всех без разбору, почему бы и мне не заняться тем же ради своей цели?
В любом случае, геноцид всемирного масштаба, в отличие от мировых политиков, я всё равно устраивать не собираюсь.
Я смотрю на свою жертву и пытаюсь улыбаться, быть естественным, чтобы она ничего не заподозрила раньше времени.
Красивое лицо, словно у фарфоровой куклы, чёрные глаза, - довольное большие для японки, маленький рот с нежными губами.
- Простите, вы никого не ждёте? Я могу присесть? - она кивает на стул за моим столиком, держа в пальцах с устрашающе длинными нарощенными ногтями кроваво-алого цвета бокал с чем-то синим, словно подсвеченным изнутри, куда воткнута синяя соломинка. - Меня зовут Мия.
- Прошу вас, - степенно встаю, отодвигаю для неё стул, вкрадчиво улыбаюсь, сажусь на своё место, не отвожу от неё взгляда.
Она обхватывает длинными пальцами свой бокал и смотрит на меня даже с лёгкой застенчивостью и неуверенностью во взгляде, который сразу выдаёт - шлюха из неё никакая. Скорее почти порядочная деловая женщина, решившая раз в несколько лет развлечься, наплевав на свои принципы. Так даже интереснее, настоящие шлюхи вызывают во мне лишь брезгливость и равнодушие. Особенно низкого сорта. Да и самые настоящие гейши меня никогда не прельщали, составляя лишь привычный фон подчёркнуто-японской атмосфере какого-нибудь заведения, косящего под старину. Старинные традиции немного смешны на фоне современных зданий и самой современной техники, по уровню которой мы, кажется, опережаем весь мир.
Только иногда хочется спросить: зачем нам роботы? Лучше бы про экологию подумали, а то роботы таки выживут без воды, еды и воздуха, а мы - нет.
- Извините, что так навязалась, просто у вас такой необычный имидж, - она улыбается, - не обижайтесь, мимо такого красивого мужчины невозможно пройти. Вы европеец, правда? Англичанин, я угадала? Нет-нет, не подсказывайте, - она грозит мне пальчиком со счастливым выражением напудренного лица, - вы из Скандинавии? Или из другой северной страны? Вы словно статуя изо льда и снега. Очень красиво, - она обхватывает губами трубочку - явно без всяких задних мыслей, чтобы заткнуть себя хоть на несколько секунд, так как интуитивно чувствует, что я не люблю глупой женской болтовни, - и отпивает глоток.
- Вы не совсем угадали, я наполовину японец.
Она едва не поперхнулась напитком, подняла на меня изумлённые глаза, застыв в забавном стоп-кадре.
- Никогда бы не подумала! - искренне говорит она. - В любом случае, вы очень красивы, и я рада с вами познакомиться.
Общаемся. Всё оказалось намного легче, чем я думал. Нет, конечно, я всегда знал все достоинства своей внешности, хоть и основательно подпорченной братцем, но всё-таки больше ассоциирую себя с учёным-сухарём чем с соблазнителем. Как ни странно, с ней даже не слишком тоскливо, есть о чём поговорить. Она работает в крупной косметической корпорации, так что у нас двоих одна наболевшая тема - гламурные фифочки, почему-то воображающие, что их ходьба по подиуму и кривляние перед камерами должны оплачиваться больше чем работа среднестатистического врача, спасающего жизни.
"Они такие глупые, это просто безнадёжно!" - вздыхает она. "Приходится просто орать на этих моделек, чтобы провести более-менее пристойную рекламную съёмку".
Сочувствующе и понимающе киваю. Галантно протягиваю зажигалку - и вижу, как она нерешительно тянется за моим огоньком.
- Вы не против?.. - Мия кивает на свою сигарету.
- Да что вы, - достаю свою пачку, закуриваю. - Я ведь тоже курю, - выпуская дымное колечко, добавляю я.
- Даже курящие мужчины не слишком любят курящих женщин, - она тихо вздыхает, выпуская туманное облачко. - Почему-то многие мужчины считают, что любая женщина просто обязана быть кладезю всех добродетелей.
- Я так не считаю. Никто не идеален. У меня у самого полно недостатков… Позвольте я закажу вам ещё один коктейль. Вы хотите такой, который вы уже пьёте или что-нибудь другое? Может быть, поужинать? Не стесняйтесь, я хорошо зарабатываю, - я до странности благодушен и совесть меня не мучает. Могу даже сказать, что я умиротворён.
Нерешительно улыбаясь, Мия заказывает себе точно такой же коктейль - я себе - ещё одну чашечку кофе. Затем я осчастливливаю нас обоих десертом из взбитых сливок и свежей клубники.
- Мне удивительно, что вы до сих пор не женаты, - улыбаясь, уже немного расслабившись, замечает она. - Красивый, умный, и, судя по всему, вы неплохо зарабатываете. Какое чудо позволило вам избежать брачной ловушки? - Мия кокетливо улыбается. Кажется, уже мысленно примеряет на себя свадебное платье и кольцо. В её глазах зажигается охотничий азарт.
- Я много работаю и делаю карьеру, - развожу руками. - И мне только двадцать семь. Ещё не вечер, - усмехаюсь. - Успею хомут нацепить.
Самое интересное, что в этот момент я вдруг явственно осознал, что никогда не женюсь. И что я никогда этого на самом деле и не хотел, даже с милой и хрупкой Сае. Да и с Агояши, которая совсем недавно стала мне настолько близка, что я всерьёз раздумался: люблю я её или нет.
- О, это так интересно! - она ведёт себя всё более вызывающе, дотрагивается как бы невзначай до моей руки, даже пытается убрать чёлку, чтобы посмотреть, что я за ней прячу. Я отклоняюсь, а затем спокойно демонстрирую искусственный глаз. Ещё одна безумная выходка, которая может нарушить все мои сегодняшние планы - мелочь, а неприятно, как говорится. Но к моему изумлению женщина даже не вздрагивает, продолжая улыбаться, и её улыбка не кажется вымученной.
- А почему у вас зрачок вертикальный? Это такая линза на один глаз? - она хихикает, уже немного опьянев.
Да уж, действительно, искусственный глаз сделан настолько великолепно, что только вертикальным зрачком и выдаёт своё происхождение.
Или всем рассказывать, что я эта… женщина-кошка, как в голливудском фильме. Или нет, точнее - мужчина-кот.
- Нет, это не линза, просто один глаз у меня искусственный, - как ни странно, говорю правду. Я её так сильно привлекаю, что она, как мне кажется, проглотила бы и не такое.
- Надеюсь, хоть член-то у вас настоящий? - хмыкает она, затем стремительно зарывается румянцем, который проступает даже сквозь километровый слой косметики. Впрочем, как и каждая представительница модной индустрии, тем более, косметической, она отлично умеет наложить тонны макияжа, который выглядит вполне естественно в искусственном свете, а не как у неумелой жительницы села, которая впервые очутилась в столице.
- Ой, простите! - она прикрывает губы ладошкой, почти комично раскрывая глаза. - Это всё коктейль! Обычно я не такая пошлая.
- Конечно, настоящий. Кроме глаза у меня всё настоящее. И я не ношу париков, не делал пластический операций - точнее, делал, но другим, а не сам себе, конечно же. И, внимание! - я даже не крашу волосы!
Она смеётся почти истерично, вновь касаясь моей руки, и садится поближе ко мне, чтобы не только наши руки иногда соприкасались, но и ноги тоже.
- Кстати, про этот глаз - странновато выглядит, но вам идёт, - Мия склоняется ко мне, берёт меня за серебристо-серый галстук и пытается подтянуть моё лицо к своему. Я чувствую аромат дорогих сигарет и дорогого же коктейля. У неё отличные зубы и соблазнительный рот. Чёрные глаза с поволокой томно глядят в мои. - Пойдём уже ко мне? Я так сильно тебя хочу, что уже не могу терпеть.
Киваю, оплачиваю наши счета, беру её сумочку и веду к выходу.
- Немного прогуляемся, хорошо? Чтобы ты протрезвела. Не слишком люблю пьяных женщин, как правило, они в постели тут же отрубаются.
Она даже на эту грубость не обижается, и вскакивает со стула со счастливым видом ребёнка, которому подарили игрушку с него ростом, берёт меня под локоть, прижимается ко мне, и следует рядом, радостно улыбаясь.
То, что мы оказались в тёмном и безлюдном парке, где журчала вода, переливаясь по всему пространству, питая деревья и кусты, переливаясь в фонарях, словно чёрное стекло, она соображает не сразу, когда мы уже порядочно углубились в его полутьму. Всего несколько блеклых фонарей - и они уже за нашими спинами. Никого нет там, куда мы направляемся. Несколько парочек, довольно подозрительная компания, впрочем, они заняты своим орущим магнитофоном и игрой в карты прямо на скамейке, сидящая подальше от них беременная женщина с коляской, где орал ещё один малыш - мы уходим от них, словно оставляя их в каком-то другом мире.
Вокруг нас постепенно сосредотачивается тишина, которая кажется лишь ещё более концентрированной от удалённых звуков большого города, который никогда не стихает. Кажется, ночью в Токио только-только начинают веселиться.
- Я живу сразу за парком, - говорю я, замечая, что Мия немного настораживается. - Тут идти всего минут двадцать. Ты же не боишься?
- Нет, я думаю, ты сможешь меня защитить от грабителей, - женщина прижимается ещё сильнее, я ощущаю аромат её дорогого шампуня и дорогих же духов. Эта гламурная птичка странно смотрится среди зловещих видов разросшегося парка. Сплошной сюрреализм.
- От грабителей - конечно, но от себя самого, боюсь, не смогу, - мило улыбаюсь и достаю нож из кейса. С деловым видом, словно собираюсь показать ей какие-то документы.
Она заворожено смотрит, как сверкает острое лезвие. Кажется, даже и сейчас не хочет верить, что сказка с участием прекрасного принца могла так быстро закончиться.
Смотрю ей в глаза и гипнотизирую. Не для того, чтобы её ослабить, я и так намного сильнее. Нет, я не хочу причинять ей лишнюю боль. Она ничего не почувствует, кроме смерти.
Держу ей одной рукой за плечо, крепко сжимаю, а вторая поднимается и опускается, пронзая её тело.
Кровь стекает по моим белым одеждам, струится по плащу, собирается на земле в неровные лужицы. Жертва запрокинула голову и уже не шевелится, позволяя себя резать.
В какой-то момент опускаю руки - и позволяю её телу опуститься на землю. Молча вытираю окровавленные ладони о плащ.
"Да уж, идти кого-то убивать в белом - только я мог до такого додуматься!" - мелькает запоздалая мысль с оттенком иронии.
Но я тоже ощущаю себя в некотором ступоре.
Оглядываюсь по сторонам, жду богов смерти.
Тишина, повисшая в воздухе, душит меня, стук собственного сердца оглушает. Пустота давит в груди.
Никто не пришёл.
Где же этот клятый бог смерти? Хоть один?!
Никого нет, пустота, только шорох листьев и звук ветра, запутавшегося в деревьях, да и фон всегда активной городской жизни.
В отдалении слышался звук чей-то сработавшей сигнализации, таинственный и жалобный, словно вой неуспокоенной души.
Я жду, я жду долго, так, что уже начинаю опасаться, что меня могут застать с трупом. Всё-таки в Токио слишком много народу, чтобы где-то можно было надолго остаться одному. Это ж не пустыня.
Произношу заклинание, которое за короткое время превращает тело женщины в обуглившийся труп, а затем в пепел, словно я обрушил на неё поток лавы. Сгорели даже кости. Ничего не осталось.
Ещё одним заклинанием убираю пятна крови с ножа и с рук. Затем похожими чарами очищаю одежду. Нож прячу обратно в кейс - и иду назад с видом законопослушного горожанина.
Закуриваю. На мгновенье запах сгоревшего тела и дым сигареты сливаются в один пренеприятнейший вкус, остающейся во рту после очередной затяжки.
К горлу подкатывает тошнота, которую я останавливаю усилием воли.
Ощущаю, что всё завершилось, но в душе остаётся неудовлетворённость и пустота.
Неприятно это признавать, но я ещё слишком слаб, чтобы вызывать настоящего бога смерти.
Мой путь внезапно кажется мне не только слишком длинным, как какой-нибудь хитро запутанный лабиринт, но удивительно мерзким, словно каждая воображаемая ступенька покрыта дерьмом, живыми ползающими змеями и разлагающимися внутренностями.
Меня передергивает. Выхожу из парка, подхожу к одной из оживлённых трасс и подзываю такси.
На сегодня, кажется, всё.