- В таком случае ему надо предоставить полную свободу умереть от голода в любой просторной канаве по его выбору. Свобода и выбор, а вернее - свобода выбора, что еще нужно человеку для счастья! Если не подвергнуть мистера Мэлдона хоть каким-нибудь испытаниям, он до самой смерти останется младенцем, полагающимся на чужую помощь.
Мэри невольно подумала, что в словах маркиза есть разумное начало, но он, как всегда, слишком жесток и безжалостен, чтобы с ним согласиться. Возражать хочется хотя бы из чувства антипатии.
А Транкомб, наверное для того, чтобы показаться еще антипатичнее, добавил:
- Мне вообще не хотелось бы, мисс Мэлдон, чтобы вы из этой поездки писали кому-нибудь письма, раскрывая наш маршрут. Так что, нравится вам это или нет, но я лишаю вас права на переписку. Привыкайте думать и заботиться только о своих собственных интересах. Ну и о моих, конечно.
В Афинах маркиз не задержался надолго и даже не стал встречаться ни с кем из живущих здесь англичан. Мэри мечтала хотя бы бегло осмотреть античные достопримечательности знаменитого города, но маркиза Транкомба они, увы, не интересовали, и с несбыточной мечтой пришлось проститься.
Прямо с вокзала Транкомб вместе с сопровождающими направился в порт Пирей. Принадлежавшая маркизу яхта под названием "Морская красавица" - "Белла дель маре" - поджидала их у причала. На ее фок-мачте развевался английский флаг, а на вымпеле грот-мачты можно было различить затейливо переплетенные золотые буквы "А" и "Т", что, без сомнения, означало Альберт Транкомб.
Капитан неукоснительно исполнил приказ хозяина и привел судно из Гибралтара к назначенному сроку. Впрочем, все слуги и служащие маркиза неукоснительно исполняли его приказы. Иного он не терпел.
Эту яхту маркиз не раз использовал при выполнении разнообразных правительственных поручений конфиденциального характера, сопряженных с определенным риском (ведь у Британии, величайшей морской державы, множество интересов в самых разнообразных морях), поэтому на "Морской красавице" были установлены более мощные двигатели, чем на обычном частном судне подобного класса. Иногда мощный двигатель - главная надежда на спасение…
Маркиз Транкомб приказал капитану сниматься с якоря и выходить в море, как только вернется дворецкий Дженкинс, посланный купить свежие газеты у портовых разносчиков. Нужно же было узнать, что произошло в сферах высокой политики за время железнодорожного путешествия - сейчас и несколько лишних часов могли привести к необратимым переменам. А пребывание на борту яхты - самое подходящее время, чтобы внимательно проанализировать последние новости.
Дженкинс через пять минут вернулся с кипой газет, и капитан приказал убрать швартовы, поднять якоря и дать малый ход. "Морская красавица" отходила от причала.
Мэри замерла на палубе, глядя, как отдаляется и, уменьшаясь, превращается в некое подобие живописного полотна береговой пейзаж. Порт Пирей как яркое ожерелье охватывал синюю гладь. Полоса воды между причалом и яхтой становилась все шире и шире. Что ж, в книге необыкновенных приключений мисс Мэлдон открывалась новая страница.
Почти одновременно с "Морской красавицей" из порта вышло еще одно небольшое, но весьма ухоженное и чистенькое судно, получившее свое имя в честь античной богини Минервы. Но "Красавица" развила такую скорость, что быстро оставила "Минерву" позади.
Мэри казалось, что она в жизни не видела ничего более прекрасного, чем изящная яхта маркиза Транкомба (а ведь мисс Мэлдон, как истинная англичанка, умела оценить морское судно по достоинству!).
"Наверное, эта яхта стоит целого состояния… Как, впрочем, и все, что принадлежит его светлости. Надо же, маркиз так богат, и при этом у него нет близких, жены и детей, которым он мог бы украсить жизнь своими деньгами, - подумала она. - Маркиз живет только для себя, а когда умрет, окажется самым богатым человеком на своем кладбище…"
В качестве кока на яхте маркиза служил француз, отменно владеющий искусством кулинарии, и походный корабельный ужин оказался великолепным. Рыба, приготовленная на закуску, и ростбиф были выше всяких похвал.
Когда в конце ужина к столу была подана традиционная третья смена блюд - сыр и фрукты, маркиз предложил Мэри после еды перейти пить кофе в его каюту.
- Я мог бы показать вам интересные гравюры семнадцатого века, которые оживили унылые деревянные панели в моей скромной морской обители… Думаю, мисс Мэлдон, вы не сочли бы учтивым отказаться от подобной экскурсии. Но давайте не будем лицемерить и прикрывать разговорами об искусстве наши истинные желания. Я говорю прямо - вы можете остаться в моей каюте на ночь, если вам будет угодно разделить со мной постель.
Ну вот, все-таки то, чего Мэри с таким страхом и отчаянием ожидала, наконец случилось - маркиз заговорил о постели. Причем так небрежно, словно делить с ним постель входило в число ее прочих служебных обязанностей.
Ей не стоило расслабляться и позволять убаюкать себя роскошью и комфортом. Все равно то, чего она смутно боялась, рано или поздно должно было ее настигнуть… Людям ничего не дается даром - за все надо платить, даже за тарталетку, съеденную на пароме, и уж тем более - за кусочек ростбифа…
Но Мэри даже в голову не могло прийти, что маркиз будет столь откровенен и холоден в подобный момент. Наверное, он все рассчитал и специально дождался момента, когда яхта выйдет в море и деваться девушке будет некуда.
Она почувствовала, как ее сердце обрывается и падает куда-то в холодную бездну. Глупо рассчитывать на благородство этого человека - у Мэри не было никаких оснований для подобных иллюзий. Но она все же надеялась, что он будет хотя бы по-деловому корректным в отношениях с подчиненной независимой женщиной.
Неужели она так наивно ошиблась в своей последней надежде, и маркиз - настоящее чудовище?
Взяв в руку десертный нож, который мог бы служить оружием разве что в единоборстве с яблоком или грушей, Мэри дрожащим голосом произнесла:
- Если вы посмеете прикоснуться ко мне хотя бы пальцем, я… я… буду сопротивляться! Я убью вас… или себя. Я выброшусь за борт!
- И вернетесь в Лондон вплавь? - усмехнулся маркиз. - Блестящая перспектива! Хотя я не уверен, что вы доплывете. Бог с вами, мисс Мэри, зачем нам эти гишпанские страсти? Речь шла не о насилии, а о свободном проявлении собственных желаний. Я не буду форсировать события, полагаю, жизнь еще расставит все по местам и вы захотите скрепить наш деловой союз нежными чувствами. Но если вам угодно мне отказать, что ж, это ваше право. Домогаться женщины, которая настроена вечно беречь свою девственность, - дело неблагодарное и унылое. Стюард, не надо сервировать кофе в моей каюте, принесите его сюда.
Стюард чуть ли не бегом примчался с огромным подносом, на котором возвышался массивный серебряный кофейник и теснились чашки, молочник со сливками, сахарница и все прочее.
Мэри поняла, что не в силах будет сделать ни одного глотка, хотя в горле у нее пересохло так, словно там промчалась песчаная буря. Но даже взглянуть на чашку кофе, которую налил ей стюард, Мэри не могла. Она продолжала сидеть, словно окаменевшая, сжимая побелевшими пальцами фруктовый нож.
А у маркиза неприятная ситуация вкус к кофе нисколько не отбила. Взяв чашку, он сделал глоток и жестом приказал стюарду удалиться, собираясь сказать строптивой особе, не умеющей ценить своего счастья, еще пару слов:
- Вы разочаровали меня, мисс Мэлдон. У нас в Британии девиц воспитывают в ужасающем ханжестве и мало кто из них понимает, что красавица, желающая доставить мужчине радость и утешение, вдвойне привлекательнее той, что напоминает жестяную банку и всеми силами старается не подпустить никого к своему сокровищу. Тем более что и ценность этого сокровища бывает сильно преувеличена. В силу этих причин я всегда предпочитал француженок…
- Надеюсь, они отвечали вам взаимностью? Теперь, когда мы выяснили все спорные вопросы, я прошу вашего позволения удалиться к себе.
Вернувшись в собственную каюту, Мэри на всякий случай заперла дверь изнутри, потом упала на постель и залилась слезами.
И кто бы мог подумать, что самостоятельная жизнь - такая сложная штука? Ее служба у маркиза Транкомба только начинается, а сколько унижений ей уже пришлось вынести…
Граф Чертольский, прибыв в Афины, первым делом отправился к русскому посланнику, носившему странную фамилию Ону, и попросил помощи в выполнении своей деликатной миссии. А что же еще ему оставалось делать в чужой стране, среди чужих людей?
Дипломат уже получил из Петербурга шифровку с распоряжениями высокого начальства, касающимися приезда графа, и был настроен оказывать ему всемерную помощь. Хотя служба в мирной южной стране настроила его на сибаритский лад и помощь в делах он представлял своеобразно.
- Ваше сиятельство! Неужели вы с первых же минут намерены с головой окунуться в дела? Я бы для начала предложил вам, дорогой Алексей Николаевич, отобедать в моем доме. Мы бы выпили хорошею винца, здесь в Греции можно найти весьма приличные виноградные вина, поболтали бы о том о сем, вы бы мне последние петербургские новости рассказали… Но, как честный служака, должен вам сообщить, что яхта интересующего вас лица стоит в Пирейском порту практически под парами, и похоже, готова сняться с якоря в любой момент. Вам было бы желательно понаблюдать за происходящим на ее борту, как я понимаю. Поэтому позвольте мне пригласить вас на борт моей собственной яхты. Здесь, в Афинах, все как-то располагает к античности, я даже яхту свою назвал "Минерва". Как вы помните, древние римляне дали греческим богам собственные имена, и богиня Афина, дочь Зевса, стала Минервой, как и сам Зевс Юпитером. Вот и я подумал, что в Афинах держать яхту "Афина" слишком сложно, будет много путаницы, и назвал свое судно "Минервой", посвятив его все той же Афине. Забавно, не так ли? Я предусмотрительно поставил свою "Минерву" поблизости от яхты англичанина, чтобы у вас были условия для наблюдения. Там, на борту, и пообедаем, и поболтаем, насколько обстоятельства позволят…
Предложение показалось Алексею удачным. "Минерва" так "Минерва"… Яхта посланника стояла под прикрытием более крупного судна и в глаза никому не бросалась. Зато с ее палубы "Морская красавица" была видна как на ладони.
Обеденный стол по распоряжению хозяина накрыли прямо на палубе, под тентом. Рядом с прибором Алексея лежал мощный морской бинокль. Время от времени он подносил его к глазам и якобы рассеянно окидывал взглядом акваторию порта, на самом деле внимательно присматривая за тем, что происходило на английском судне.
Не прошло и часа, как на борт "Морской красавицы" поднялась компания, состоявшая из трех мужчин и одной дамы. Следом за путешественниками доставили багаж.
В одном из поднявшихся на борт англичан Алексей сразу определил слугу, хотя тот и держался с достоинством, свойственным вышколенным слугам из хороших домов. Его тут же послали с каким-то поручением на берег (как оказалось, за свежими газетами), что подтвердило догадку графа.
Два других джентльмена были очень похожи между собой и явно претендовали на благородство, но по манерам одного было ясно, что это - хозяин, господин, привыкший распоряжаться и раздавать приказания (наверное, как раз пресловутый маркиз Транкомб); второй англичанин держался почтительно, как свойственно зависимым людям - секретарям, помощникам, управляющим…
А вот кем могла бы оказаться поднявшаяся вместе с ними на "Морскую красавицу" дама, стоило призадуматься. Молодая изящная девушка, одетая дорого и с претензией на внешний шик, была не похожа на наемную прислугу. Хотя и на любовницу, составившую компанию в путешествии своему покровителю, она походила мало - в ней не было ни кокетства, ни жеманства, ни желания оказать хозяину яхты хоть какое-то женское внимание. Ее вещи казались слишком новыми и непривычными для их обладательницы - у хорошо одетой дамы (по-настоящему хорошо одетой) вещи должны быть слегка, почти неощутимо ношеными, успевшими сродниться со своей хозяйкой, стать ее естественной "второй кожей". А у дамы с английской яхты гардероб был новехоньким, словно с вещей лишь минуту назад спороли ярлыки с ценами, и существовал он как будто отдельно от своей владелицы…
Алексей поймал в окуляры бинокля лицо дамы, молодое и довольно хорошенькое, и вздрогнул. Ему показалось, что это лицо Мэри Мэлдон, той самой молоденькой англичаночки, которую он вспоминал незадолго до отъезда из Петербурга…
Невероятно, но черты почти забытой им девочки стали мерещиться ему в случайно мелькающих перед глазами женских личиках. Что у этих двух особ было общего, кроме того, что обе они англичанки? Да и то, о спутнице маркиза говорить что-либо определенное было пока преждевременно. Может, вовсе и не англичанка, а, к примеру, француженка - наряд на ней в стиле французских искательниц приключений…
- Смотрите, они отходят от причала! Матрос убрал швартовы, - заметил дипломат, поскольку Алексей задумался о своем.
"Морская красавица" и вправду медленно двинулась в море, оставляя порт за кормой…
Алексей разволновался. Не хватало только, едва найдя маркиза Транкомба, сразу же его потерять. Вот теперь и придется испытать, до какой степени русский посланник готов помогать агенту из Петербурга…
- Господин Ону, мне необходимо проследить, куда англичане направились, - сказал граф без долгих преамбул. - Это дело государственной важности. Вы разрешите воспользоваться вашей яхтой для преследования маркиза Транкомба?
- Да-да, конечно. Располагайте моей яхтой по своему усмотрению, ваше сиятельство. Только меня от вашей увлекательной морской охоты увольте. Позвольте уж мне спуститься на причал. Охота за врагами престола дело занимательное, но я в ближайшее время, к сожалению, чертовски занят. Яхтой можете пользоваться столько, сколько будет нужно. А когда надобность в ней отпадет, надеюсь, рано или поздно это случится, распорядитесь, чтобы капитан перегнал ее обратно в Пирей.
- Благодарю вас, - сердечно сказал Алексей.
Посол, что называется, не подкачал. В пожелании "оказывать всемерное содействие графу Чертольскому в исполнении особого задания государственной важности", которое содержалось в депеше, поступившей из Петербурга, не было прямого указания уступать в распоряжение графа собственную яхту посла или какое-либо другое имущество. Это было личное решение господина Ону, причем принятое весьма своевременно - где бы сейчас Алексей смог в срочном порядке арендовать яхту, чтобы преследовать английского шпиона?
- Подтвердите капитану необходимость неукоснительного исполнения моих приказов, если вас это не затруднит, - напомнил он все же, чтобы избежать любых недоразумений в дальнейшем. - Я буду извещать вас шифровками о ходе дела.
Господин Ону, так и не успев завершить парадный обед и оставшись без десерта, сошел на берег, а Алексей на его яхте "Минерва" пустился вдогонку за "Морской красавицей", уже выходившей из акватории порта и набиравшей ход…
Глава 6
Вырвавшись на морской простор, яхта англичан развила поразительную скорость. "Минерва", рассчитанная на обычные морские прогулки, соперничать с ней не могла.
Капитан "Минервы" доложил, что преследование "Морской красавицы" невозможно из-за технических проблем - двигатели двух яхт не обладают равноценной мощностью. Он, бывалый моряк, неожиданно для самого себя оказавшийся в полном подчинении у прибывшего из Петербурга с особым предписанием агента, еще не до конца понял, как теперь следует себя вести.
И все же, раз хозяин судна, господин Ону, распорядился выполнять все приказы этого "инкогнито из Петербурга", значит, следует подчиниться.
А "инкогнито" с тоской смотрел на исчезающую вдали "Морскую красавицу", догнать которую ему так и не удалось…
"Ну вот, похоже, я завалил задание, даже не успев толком к нему приступить, - подумал Алексей. - А что прикажете делать? Лететь за англичанами на крыльях? Так я ведь не орел и не ангел божий, крылышек не имею, увы…"
- Как вы думаете, господи капитан, куда они могли направиться? - спросил он у моряка, имевшего опыт плавания по южным морям и знавшего основные пути в этих водах.
- Судя по направлению, которое "Морская красавица" взяла, выходя из Саронического залива, курс ее экипаж держит не на Средиземное, а на Эгейское море. А там уж как бог даст… Полагаю, будет одно из двух - либо они поплывут в Турцию, либо к северным греческим областям, граничащим с местами боевых действий в Болгарии. В любом случае "Морской красавице" не удастся миновать многочисленные острова, встречающиеся по пути. Даже если капитан "Красавицы" не станет ни у одного из этих островов швартоваться, яхта обратит на себя внимание островитян - там слишком узкие проливы, и каждое судно на виду. Нам подскажут, куда она пошла.
Поначалу Алексею идея показалась дикой - искать каких-то островитян, имеющих привычку присматривать за движением судов на море, и расспрашивать их, не проплывала ли мимо яхта, и если проплывала, то куда направилась? Бред!
Но капитан был настроен более оптимистично:
- Не волнуйтесь, если пойти по их следам, мы англичан не потеряем. Спрятаться им здесь негде. А если они решатся пройти через Дарданеллы и Босфор в Черное море, можно телеграфировать в Севастополь, чтобы наши их встретили с той стороны пролива.
Что ж, альтернативы у Алексея не было, и пришлось прислушаться к словам капитана. Хотя, как человек сухопутный, он все равно плохо понимал, что значит в море "пойти по следам" ускользающего судна.
Но это как раз оказалось вовсе несложно.
Один из матросов, грек, легко находивший язык с местными жителями, спускался на берег в каждом из портов по пути следования и наводил справки. "Минерва" кралась за "Морской красавицей" как кошка за мышью, и беда была лишь в том, что мышь оказалась слишком увертливой.
- Мисс Мэлдон, завтра утром мы встанем на якорь в Салониках, - объявил маркиз за ужином. - Вам предстоит сойти на берег. Я хочу, чтобы вы приобрели несколько отрезов восточного шелка и две-три шали на собственный вкус…
Мэри удивилась - ей казалось, что ожидать можно чего угодно, но только не разговора о шалях.
- Спасибо, милорд, но я не люблю шали восточных расцветок. Я их не ношу, - отозвалась она, еще не понимая, к чему ведет ее хозяин.
Маркиз пришел в раздражение. А в раздраженном состоянии он обычно был груб.