– А на самом деле? – заинтересовалась я.
– "Уши греет", – проворчал наш общий учитель и, видя в глазах моих вопрос, пояснил: – Ребята после купания пошли в обеденный зал поесть, ну и рассказать о проклятом походе другим.
Йен устало вздохнул, а я кивнула.
– Все совсем плохо, да? – спросила тихо.
– Скил потерял след на нижнем уровне. Мы поплутали еще немного и были вынуждены вернуться. Без Таша. – Мужчина сунул руку за пазуху и извлек оттуда цепочку с круглым медальоном, на котором темным пятном запеклась кровь. – Держи. Теперь это принадлежит тебе.
А я сидела, смотрела на личную вещицу пропавшего жениха и почему-то не решалась ее принять. Словно что-то внутри противилось этому, не желая признавать то ли факт его смерти, то ли то, что я его невеста и в некотором роде наследница.
– А может, сестре его отдать или отцу? – проговорила едва слышно и с надеждой посмотрела на норда.
– Можно и им, – не стал спорить рыжий. – Но отдашь сама. – И он надел мне на шею чужой медальон. – Так будет правильно, Лер.
Я сглотнула, взглянув на повисшую цепочку с серебристым овалом. Он прав. Как всегда, прав. Но от этого ведь не легче.
– Йен, ты бы звал меня Ильвой, – попросила о том, о чем просить совсем не хотелось. – А то и у стен ведь есть уши, особенно когда в этих стенах живут элементали. Керр-сай и так что-то подозревает, а за ним и остальные начнут косо смотреть.
– Прости, сорвалось.
И так раз десять подряд, угу.
– Ильва, конечно, Ильва, – согласно кивнул мужчина.
– Иль! – поправила я, виновато улыбнувшись.
– Иль, – покорно повторил рыжий, протягивая мне раскрытую ладонь. – Пойдем, Иль, Лааш, наверное, уже нагрел воду в купальне. Помоешься первой, а я послежу, чтобы тебе не мешали.
– Чушь какая! – возмущенно фыркнула я, опираясь на его руку, чтобы подняться. – В этих ваших "лужах" по три норда легко поместятся, а в некоторых и по пять, чего уж говорить о таком маленьком довеске, как я. И потом… кто еще тебе спинку потрет, а, учитель? – шутливо поддела его. Вышло не очень весело, но и напряженно-грустный настрой, который витал в воздухе, чуть-чуть ослаб.
– Идем, заботливая ты моя… нар-ученица, – улыбнулся Йен.
И я пошла, да. Сделала ровно три шага самостоятельно, после чего с тихим "ох" была подхвачена на руки, прижата к могучей мужской груди и унесена на нижний этаж Стортхэма. Пока покачивалась в такт шагам, сидя на руках норда, думала о том, что зря не любила в прошлой жизни крупных мужчин. И только когда оказалась за знакомой перегородкой в пещере с "кратерами", вспомнила, что не взяла сменную одежду. Впрочем… не я одна.
Вопрос чистого белья Йен решил довольно быстро, попросив сходить за ним Илиса, который как раз заканчивал водные процедуры, когда мы пришли. Вручив ему два ключа, один из которых был на длинной ленте того же цвета, что и большая часть вещей в бывшей комнате Агиры, рыжий вернулся ко мне и тут же услышал недовольное ворчание вынырнувшего из купальни Лааша:
– Ну, кто ж так девку соблазняет, Йен?! Ты бы еще сходил в керсовом дерьме вывалялся сначала, а потом к ней завалился. Она же вся тобой провоняла, а! – Огненное "солнышко" трясло своими лапками-лучиками, словно пыталось отряхнуться от воды, которой и так на нем не было ни капли. – Нет чтоб помыться, переодеться, причесаться, цветочки какие по дороге домой сорвать…
– Я так тебя рада видеть, Лааш! – улыбаясь все шире, в противовес хмурящемуся норду, сказала я. – Как же я по вам обоим соскучилась.
– Да-да-да! – воскликнул элементаль. – Мы тоже, тоже скуча-а-али. Верно, Йен?
– А… – Дальше я не договорила, так как кое-кто прикрыл мне ладонью рот, затем нагнулся и прошептал на ухо:
– Ильва, мы тут не одни.
Черт! Я на радостях ведь совсем забыла, что мне, как обычной лэфе, положено духов только видеть. Когда мужчина опустил руку, я подарила призрачному болтуну хитрую улыбку и принялась потихоньку раздеваться. Смущения почти не было. Может, потому, что на меня никто, кроме Лааша, не смотрел? И так бы оно было и дальше, если б я смогла стянуть с себя платье. Но эта задача для моих плохо гнущихся рук оказалась непосильной. Пришлось обращаться за помощью к "медведю", который что-то тихо говорил белому и голубому элементалям, парившим над купальней.
Удивительно, какими нежными могут быть грубые мужские пальцы. И какой заразой, как выяснилось, могу быть я. Ведь умом понимала, что "медведь" двое суток на ногах и единственное, что ему надо, – это вымыться, поесть и пойти отсыпаться, а не нянчиться с мелкой доходягой. Но вместо того, чтобы постараться особо не "отсвечивать", а по возможности и чем-нибудь помочь ему, я эгоистично игнорировала голос совести и откровенно наслаждалась его заботой обо мне.
На этот раз моя "ванна" сильно походила на джакузи с гидромассажем, о чем позаботились два элементаля, обосновавшиеся на дне. Тело ликовало, расслаблялось и наслаждалось, в то время как боль нехотя отступала. Сам же Йен, под непрекращающееся ворчание Лааша, забрал у подошедшего Илиса пачку одежды и банные принадлежности, после чего вымыл мне волосы и, предложив еще немного полежать в купальне, ушел за перегородку.
Снова появился он минут через пятнадцать: чистый, сухой, переодетый и даже причесанный. Помог мне выбраться из воды, упорно глядя при этом не на мою фигуру, облепленную тонкой тканью белья, а куда-то в сторону. Затем накинул на меня длинное полотенце и призвал на помощь глазастый "фен". Вздохнув, я решила-таки не мучить больше мужика и отправила его обратно за перегородку. Руки-ноги уже вполне меня слушались, так что одеться я могла и сама.
На жилой этаж мы оба возвращались пешком, хотя Йен и предлагал доставить меня обратно тем же способом, что и сюда. Но совесть, которую я старательно затыкала в купальнях, все-таки победила мой эгоизм, и лишний раз напрягать уставшего мужчину я не стала. То, что прихватили из щедрых закромов Энии, мы съели у меня в комнате. А когда разморенный после ванны и горячей еды норд начал откровенно клевать носом под красочные рассказы Лааша об их последнем путешествии, я отправила его спать.
Хотела, конечно, уложить прямо в собственной комнате, но "медведь" заартачился, и я, увы, не нашла достойной причины, чтобы помешать ему уйти в свою берлогу. Йену, как и остальным вернувшимся из подземелий, требовался отдых. Чего нельзя было сказать про Лааша. Хоть его огненное тело и стало невидимым, замолкать элементаль не собирался. Оно и понятно! Ведь пересказать за период трапезы он успел только первую ночь похода, а в заначке остались еще целые сутки. Я же слушала, местами ужасалась, местами улыбалась и никак не могла отделаться от грусти, которая накатывала каждый раз, когда дух упоминал след Таша.
Чуть позже к нам заглянул Эйдар, извинился за то, что запер меня утром и что не сумел остановить учителя, который, узнав, что его нар-ученице паршиво, рванул ко мне в комнату, едва успев переговорить с Грэмом. Выговорившийся Лааш в присутствии парня благоразумно помалкивал, дабы не раскрыть ненароком секрет нашего общения. А я пила остывший чай и чувствовала себя счастливой и совершенно спокойной.
К вопросу ремонта сегодня я тоже подошла значительно спокойнее, как и к вопросу очередной тренировки, на которую пытался затащить меня Эйд. В результате мы сошлись на комплексе несложных упражнений, которые я проделала прямо в комнате. А потом приступили к обсуждению дизайна нового интерьера. И все шло так хорошо, по-домашнему… ровно до тех пор, пока в дверь не постучали.
Чуть позже в той же комнате…
Тинара Ирс…
Эта юная дева, к моему великому удивлению, снова нанесла визит, объяснив его желанием извиниться за свою несдержанность. На этот раз Тина явилась в Стортхэм, четко выполнив поставленное ей условие: она приехала в общину не одна, а с совершеннолетней сопровождающей. И вот теперь обе лэфы восседали на красной кровати, с которой Эйд содрал-таки покрывало, и мило улыбались нам. Тетя и племянница. Не зная об этом, я ни за что бы не сказала, что эти противоположности – родственницы.
Тинара была серолицым ангелом. Невинные лиловые глаза, длинные светлые волосы, чуть надутые губки и по-детски мягкий овал лица. Фарфоровая кукла, а не девушка! Особенно в нарядном платье и с красиво уложенной прической. Грэта же на фоне юной "эльфийской принцессы" смотрелась "королевой тьмы". Черное платье, расклешенное от колена, того же цвета перчатки и плащ. Волосы женщины были собраны в пышный узел на макушке, к которому крепилась тонкая вуаль, скрывающая верхнюю половину лица. А на губах лежал толстый слой темно-красной помады, который выделялся на бледно-сером лице, как наложенный кровью штрих.
Я бы ни за что не угадала истинный возраст Грэты, не знай, что они с Брэдом близнецы. Следила за своей внешностью тетя Ильвы хорошо, ибо выглядела эффектно и ярко, затмевая зрелой красотой очарование белокурой юности. Я же, невольно сравнивая обеих гостий, пыталась мягко свернуть нашу "задушевную" беседу на тему их скорейшего отбытия, ссылаясь на идеальные во всех мирах отмазки: мигрень, усталость, нервы. Потому что и ежу было понятно, что явились сюда лэфы не для извинений, а из любопытства. Ведь свадьбы, которая должна была вчера состояться в Рассветном, не было. И об этом наверняка уже гудел весь Миригор. Все-таки я не кто-нибудь, а дочка третьего риля. Сплетни таких персон стороной не обходят.
Родным о несчастье, случившемся с Ташем, сообщили позавчера вечером, чтобы Ликсы, желавшие присутствовать на торжестве, отменили свои планы. Заодно рассказали и про активные поиски молодого норда, давая тем самым его семье хотя бы искорку надежды. Тогда же отменили и заказанную в храме церемонию. Вот только сделали меченые все тихо, чтобы не привлекать лишнего внимания. И вовсе не из-за Таша, который давно уже для всех горожан считался простым изгоем, а не старшим сыном первого риля.
Дело было во мне и в поводе для очередных действий временно притихшего Брэда. Ведь одно дело – жена норда, а другое – почти вдова. В том, что "папаша", узнав о случившемся, снова попытается вытащить меня из Стортхэма, не сомневался никто. Потому и молчали. И Касса просили не распространяться до поры до времени. Но… шило в мешке не утаишь: свадьба не состоялась. И любопытные принялись обивать пороги моей комнаты, маскируя истинную цель своего визита под желание помириться. Впрочем, делала это Тинара настолько искусно, что я и правда подумала о том, что девчонка сожалеет. С другой стороны, почему бы и нет? Мы же вроде как сестры.
Грэта, в свою очередь, распространяла по комнате флюиды доброжелательности и искреннего беспокойства за свою старшую племянницу, что тоже было по-своему приятно, хоть и немного напрягало. Не потому, что я плохо относилась к этой женщине, нет. Просто… сложно довериться тем, кого совсем не знаешь. А с "тетей" мы виделись после моей "амнезии" всего раз. И несмотря на приятное впечатление, которое она произвела тогда, подозрительность не отпускала. Ведь сестра Брэд-риля, овдовев семь лет назад, переехала в дом брата, чтобы помогать растить его осиротевших дочерей. И как, в таком случае, она могла не замечать, что творит этот урод с Ильвой?
Хотя, судя по ее совету совершить побег, наверное, как раз замечала. Вот только сделать с властолюбивым садистом ничего не могла. Кто знает, может, он и ее поколачивал за каждый косой взгляд. Хотя вряд ли женщина, подвергающаяся постоянному насилию, выглядела бы столь уверенной в себе, как Грэта. Значит, оставалось три варианта: не знала (во что я не верила), не хотела знать (это было уже ближе к истине) и… знала, но не могла помешать. Последнее казалось наиболее логичным.
– Значит, нар-ученица? – задумчиво постукивая пальцами по низкой спинке кровати, на которой покоилась ее затянутая в тонкую перчатку рука, сказала брюнетка. – А ты уверена, Иль, что тебе это нужно? – Лиловые глаза ее загадочно блестели за полупрозрачной вуалью, которую лэфа так и не убрала с лица, вероятно, из-за опасения испортить сложную прическу.
– А по-моему, это здорово научиться бить мор… – Тина прикусила язычок на полуслове, "обласканная" мрачным взглядом своей старшей родственницы.
– Мне нужно, – ответила я и в который раз за время нашего затянувшегося разговора потерла якобы ноющие виски, состроив при этом страдальческую гримасу. – Я слишком слабая и беззащитная. Хочется стать сильнее, и у меня теперь есть такой шанс.
– Понятное стремление, – темно-красные губы растянулись в грустной улыбке, – для потерявшей память лэфы. Но ты могла бы найти вариант и попроще, милая.
– Это какой же? – прищурилась я. – Отправиться к дану и стать его младшей женой? – решила заодно проверить и правдоподобность недавнего послания, доставленного Керром.
– А он возьмет? – искренне удивилась Грэта.
– Понятия не имею, – проворчала я, снова хватаясь за виски, которые и правда начинали ныть.
И как понять по ее реакции: требовал меня к себе дан или нет? Ведь сестра Брэда вполне могла не знать таких подробностей. М-да, глупая была затея, не стоило и заикаться о бывшем женихе. Как-то некстати пришла в голову мысль, что Таш был третьим претендентом на мою руку и сердце, которого я потеряла до свадьбы, – и голова заболела еще сильнее. Может, на мне какой-нибудь обет безбрачия висит? Хотя, если так, то и на Ильве тоже.
– Просто, если бы взял, это было бы замеча… – искушающим голосом начала убеждать меня "королева тьмы".
– Спасибо, не надо! – не очень вежливо перебила ее я, а Эйдар, все это время тихо стоявший возле моего кресла, подпирая спиной стену, добавил:
– Ильва наша. И никто ее не получит, даже младший дан. – Сказав это, парень выразительно посмотрел на Грэту, а затем… подмигнул ее белокурой племяннице.
Тина, упорно делавшая вид, что не замечает молодого норда, покраснела. Сегодня малышка не разыгрывала из себя бедняжку, жизнь которой кончится в день свадьбы. То ли она хорошо играла в прошлый раз, то ли смирилась со своей участью, то ли тетя (или кто-то другой) убедила ее в том, что плюсов в такой женитьбе куда больше, чем минусов. Ведь стать женой дана – здесь все равно что на Земле получить титул герцогини с кучей земель в придачу.
Так что девушка была спокойна, весела и, как мне казалось, с удовольствием поболтала бы со мной на разные темы, но присутствие старшей Ликс заставляло ее придерживаться рамок вежливого визита. Никаких истерик, скандалов и эмоциональных признаний. Только ни к чему не обязывающая беседа, в процессе которой они пытались "прощупать" меня, а я… их. Ну и выпроводить, да. Вот только намеков эти лэфы, похоже, не понимали.
– Ильва ваша, молодой человек, пока ее память не восстановилась, – смерив Эйдара далеко не ласковым взглядом, проговорила Грэта. – А что будет, когда это произойдет? Она сейчас как дитя, которое не помнит ни себя, ни вас, ни нас. – Ее интонации все больше походили на тон умудренной опытом учительницы, отчитывающей нерадивого ученика. – Она ведь дочь Брэд-риля, который воспитывал ее в строгости и в полном убеждении, что норды – не те лэфы, с которыми ей следует иметь дело, – прозвучало не обидно, несмотря на то что под этой мягкой формулировкой женщина имела в виду жгучую ненависть брата к изгоям.
– Будем перевоспитывать, – широко ухмыльнулся наглый мальчишка и снова подмигнул. На этот раз мне. – В рамках нар-обучения, естественно.
Я чуть улыбнулась ему, а гостям сказала, как бы невзначай тронув клеймо на ухе:
– Иногда мне кажется, что прошлое лучше вообще не вспоминать. Так что постараюсь жить настоящим, тетя. – А потом, понимая, что намеками этих дам из моей комнаты не вытурить, заявила прямым текстом: – Если вы не возражаете, я хотела бы прилечь и немного отдохнуть. Пока шли поиски моего жениха, почти не спала. А последние новости и вовсе расстроили. Так что лучше нам с вами встретиться в какой-нибудь другой день. – Я улыбнулась им, искренне надеясь, что улыбка получилась виновато извиняющейся.
На лице Тинары отразилось откровенное разочарование. Судя по всему, малышка планировала погостить у меня подольше. Грэта же, поспешно вскочив, проговорила:
– Прости, милая. Просто мы так за тебя переживали и так соскучились, что забыли о времени, когда оказались здесь. Нам и самим пора. Пока нас не хватились слуги Брэда, лучше вернуться в старую беседку на краю городского парка и продолжить начатую там прогулку. – Ее улыбка тоже была извиняющейся, но темно-красный цвет губ добавлял ей странный оттенок тайны. Словно в простых на вид словах скрывался глубокий подтекст. Но я в силу своей "потерянной" памяти намек женщины так и не поняла. Если он вообще был, а не являлся плодом моего разыгравшегося воображения.
Провожать родственниц вниз я не пошла. За меня это сделал Эйдар. Я же осталась сидеть одна в не запертой на ключ комнате. О чем мне спустя пять минут и напомнила распахнутая ногой дверь.
– Ты-ы-ы-ы! – с порога взвыла Еванна, которая, в отличие от предыдущих визитерш, явилась без сопровождения нордов. Оно и неудивительно: то, что эта девушка здесь не редкий гость, я поняла еще на помолвке. – Как ты могла согласиться стать его амантой?! Тело Таша еще даже не нашли, а ты… ты… я знала, что ты все та же корыстная дрянь и никакие проблемы с головой тебя не изменили! – с обидой выкрикнула она и, с силой захлопнув дверь, подскочила ко мне.
Нервно сглотнув, я подумала, что Эйд нашел крайне неподходящее время для проявления вежливости, Лааш – для проверки Йена, а Ева – для визита ко мне.
– Прекрати истерику! – неожиданно для самой себя рявкнула я, подавшись вперед. – Думаешь, тебе одной больно?! Считаешь, что ты одна переживаешь?! Может, я и корыстная дрянь, зато ты – эгоистичная малявка, – "приласкала" девушку, которая была на порядок выше меня. И, не давая опомниться впавшей в ступор Еве, продолжила: – Таш – замечательный мужчина, и я по-прежнему надеюсь, что он жив и вернется. – Вру, не надеюсь, но ей об этом знать не надо. – Именно он и Йен протянули мне руку помощи, когда жизнь моя висела на волоске, не говоря уже о безвозвратно уничтоженной репутации. – Туда последней и дорога, но и об этом взвинченной до предела гостье говорить не стоит. – Может, я и не схожу с ума по твоему брату, но я его уважаю, ценю и люблю как друга. Люблю… а не любила, – повторила, прямо глядя на девушку. – Потому что пока, как ты верно заметила, не найдено тело, шанс, что Таш жив, по-прежнему есть.
– Но мне сказали, что ты согласилась стать амантой Йен-ри, – все еще зло, но уже заметно спокойнее проговорила Еванна.
– Ха! – Я раздраженно взмахнула руками и с громким хлопком опустила их на подлокотники кресла, в котором сидела. – Думаешь, у меня был выбор?
– Только не ври мне, что Йен тебя вынудил. – Складывая на груди руки, брюнетка криво усмехнулась, продолжая прожигать меня взглядом.
Но главная угроза миновала, я это чувствовала. Пусть младшая из Ликсов еще не прониклась ко мне добротой и пониманием, но и морду бить уже не рвалась. И это, безусловно, радовало, потому что против тренированной лэфы я – все равно что груша для опытного боксера. И, кстати… не слишком ли много разговоров про рыжего?