Глава 13
У Холбрука был подбит глаз.
Вир не мог не улыбнуться.
- Я вижу, леди Кингсли не забыла нанести вам визит, когда была в Лондоне.
Холбрук осторожно потрогал царапины под глазом.
- Ей следовало поручить эту задачу вам. Вы бы проявили больше снисходительности.
- Возможно. - Вир передал Холбруку слепок ключа, сделанный им в Хайгейт-Корте. - Мне необходим ключ.
Они сидели в клубе "Уайте", выбрав места как можно дальше от эркера. Не было ничего необычного в том, что давние знакомые, члены одного клуба, решили поужинать вместе, но не было никакого смысла оповещать о своем контакте прохожих на Сент-Джеймс-стрит.
- Что открывает это ключ?
- Кое-что принадлежащее Эдмунду Дугласу.
- Хм... - Холбрук положил слепок в карман. - А что вы узнали, посетив жилище миссис Уоттс?
- Только то, что Дуглас скорее всего ее убил.
- Собственную двоюродную бабушку?
- Не думаю, что она действительно была его родственницей, - сказал Вир, разрезая телячью котлету. - Судя по всему, он даже не Эдмунд Дуглас.
Брови Холбрука приподнялись.
- А где тогда настоящий Эдмунд Дуглас?
- Ну, тут я могу только догадываться. Вероятнее всего, тоже убит.
- Вы подозреваете своего нового родственника в серьезных преступлениях.
- Я чрезвычайно почтительный родственник. - Ему почти хотелось, чтобы его отец был жив. "Я женился на племяннице убийцы, папа. Подходящая пара для меня, разве нет?" - Есть какие-нибудь успехи у ваших дешифровальщиков?
- Небольшие. Шифр они пока не взломали.
У Вира не было сомнений, что агенты Короны рано или поздно схватят Дугласа на месте преступления. Петля вокруг его шеи медленно, но верно затягивалась. А теперь его внимание отвлекала племянница, сбежавшая вместе с его женой. Поэтому он не знал, что его тайная жизнь постепенно выплывает на свет божий. Если говорить о строго профессиональной точке зрения, причин для спешки не было. Пока так и не нашлось ни одного торговца алмазами, пожелавшего сотрудничать с полицией. С другой стороны, чтобы обвинить дядю леди Вир в убийстве, надо будет найти старых знакомых Эдмунда Дугласа, которые захотели бы приехать из Южной Африки в Англию, чтобы свидетельствовать в суде.
Но в настоящее время Эдмунд Дуглас, или человек, выдающий себя за него, на свободе и может совершать новые преступления. Сообразив, что Виру довольно трудно причинить вред, он, несомненно, обратит самое пристальное внимание на свою жену и племянницу. Маркиз не собирался безвылазно сидеть дома, охраняя супругу, но нельзя было сбрасывать со счетов тот несомненный факт, что теперь он ответственен за ее безопасность.
- Я хочу, чтобы вы сами этим занялись, - сказал он.
Холбрук был одним из лучших дешифровальщиков в стране, если не в мире. Как и леди Кингсли, Вир инстинктивно чувствовал, что в зашифрованном досье содержатся сведения, которые позволят немедленно арестовать мерзавца.
Холбрук, не оставивший без внимания нетерпение Вира, откинулся на спинку стула.
- Но, лорд Вир, вы же знаете, как я ненавижу практическую работу.
Кто бы сомневался. За помощь Холбрука всегда приходится платить.
- Чего вы хотите?
Холбрук довольно улыбнулся:
- Помните, я упоминал о шантаже некой особы, принадлежащей к королевской семье? Мне все еще необходим высококлассный агент, способный помочь этой особе выпутаться из неприятностей. Но поскольку вы убежденный республиканец и даже пальцем не пошевелите, чтобы сослужить службу монархии, я не настаивал.
Вир вздохнул. При нормальных обстоятельствах он бы отказался. Но теперь он займется этим делом хотя бы для того, чтобы успокоить собственную совесть. Ведь он подверг свою супругу серьезной опасности.
- Что я должен знать?
Шантажистом был некий мистер Бойд Паллисер. По данным Холбрука, Паллисер, имевший проблемы с отдельными представителями преступного сообщества, опасался за свою безопасность. Его дом представлял собой настоящую крепость, и единственный способ туда пробраться - получить приглашение хозяина.
- Я хочу, чтобы вы проиграли ему в карты достаточно крупную сумму денег, и он пригласил вас в дом. Оказавшись внутри, напоите его до бесчувствия и скройтесь с нужными нам вещами и желательно с вашими расписками.
Вир закатил глаза:
- Когда-нибудь вам следует начать самому осуществлять свои планы, Я не могу столько пить.
- Ерунда. Вы в состоянии перепить носорога.
В юности Вир мог перепить стадо слонов и наутро не ощущать никаких последствий. Но теперь все чаще давала о себе знать печень. Однако времени разрабатывать другой план не было.
Маркиз ушел из клуба и обнаружил Паллисера в его любимом игорном заведении. Потребовалась заоблачная сумма и достаточное количество рома, чтобы поддерживать на плаву средних размеров корабль, а также идиотизм, впечатливший даже самого Вира, чтобы в конце концов он получил приглашение в дом Паллисера в Челси.
Они пили. Они пели. Они разгулялись так, что чертям было тошно. В какой-то момент Паллисер отодвинул от стены антикварный шкафчик и продемонстрировал за ним сейф. Похлопав себя по всем карманам, он наконец отыскал связку ключей, открыл сейф, достал небольшую статуэтку из нефрита и с гордостью показал ее Виру, который находился в такой степени опьянения, что ему потребовалась целая минута, чтобы оценить увиденное - откровенно непристойную позу женщины.
Маркиз также не заметил до тех пор, пока Паллисер не открыл сейф еще раз, желая вернуть статуэтку на место, что там находится связка писем.
Делать было нечего. Оставалось только напоить Паллисера, взять письма и уносить ноги. Однако вожделенная цель постоянно удалялась - Вир тоже пьянел. А у Паллисера появилась досадная привычка внимательно следить за тем, чтобы его собутыльник выпивал свой бокал до дна, а не выливал его в ближайшую кадку с чахлой пальмой.
Паллисер потянулся через стол за бутылкой и сбил металлическую вазу, которая с грохотом покатилась по полу.
- Вы слышали? - спросил Вир.
- Конечно, слышал, - раздраженно сообщил Паллисер. - Такой грохот услышал бы мертвый.
- Нет, был какой-то еще звук. - Вир неловко встал, чтобы поднять вазу, при этом опрокинул стул, который неожиданно возник на его пути.
Стул с треском сломался.
- Вы слышали? - снова спросил Вир.
- Конечно, слышал.
- Нет, был какой-то еще звук.
Паллисер схватил трость, встал и прислушался. Через несколько мгновений он взмахнул тростью.
- Я ничего не слышу.
Трость сшибла с полки мраморный бюст, который, разумеется, раскололся, грохнувшись на пол.
- Вор!
- Ш-ш-ш, - прошипел Вир. - Кто-то дерется.
- Где? Я не слышу ни черта.
Вир сделал шаг в сторону и свалил приставной столик.
- Мне кажется, сюда кто-то идет.
- Давно пора. Здесь полный разгром. Необходима срочная уборка. Я думаю...
Дверь распахнулась, и на пороге появился незнакомец с револьвером в руке. Медленно, очень медленно (Или это восприятие Вира замедлилось) он поднял оружие. Маркиз взглянул на Паллисера. Тот далее не видел вторжения, завороженно уставившись на мраморные осколки.
Незнакомец выстрелил. Звук едва дошел до заторможенного сознания маркиза. Он спокойно проследил, как Паллисер падает на пол. Пуля попала в левую сторону груди несчастного, оставив аккуратное отверстие в самом центре яркого пиона, который Паллисер носил в качестве бутоньерки.
Затем убийца повернулся к Виру и нажал на спусковой крючок. Вир присел. Острая боль, пронзившая правую руку, быстро оживила утонувшие в роме инстинкты. Маркиз нащупал металлическую вазу, все еще лежавшую на полу. Ваза, небольшая, но тяжелая, метко угодила в лоб убийце. Мужчина вскрикнул и пошатнулся. Прежде чем он успел прийти в себя, за вазой последовал стул. А потом убийца получил сильный удар приставным столиком и растянулся на полу. Столик упал сверху, а на него, для верности, рухнул Вир.
Послышались шаги. Вир с трудом поднялся и прислонился к стене. Но это были всего лишь слуги Паллисера, а вовсе не его телохранители. На пороге изумленно глазели на разгром два лакея.
- Немедленно пошлите за доктором, - приказал Вир, хотя и сомневался, что Паллисер еще жив. - И приведите констебля.
- Но мистер Паллисер не хочет иметь дело с полицией.
- Тогда ступайте и приведите того, с кем он хочет иметь дело, получив пулю в грудь.
Один из лакеев заколебался:
- Я не знаю, сэр. Я недавно работаю в этом доме.
- Тогда иди за констеблем.
Убедившись, что оба лакея ушли, и вблизи больше никого нет, маркиз осторожно взял носовым платком ключи. Полиция теперь научилась снимать отпечатки пальцев, так что рисковать ни к чему, быстро открыл сейф, достал связку писем и бегло их просмотрел. Да, подобные письма не стоило предавать огласке. Вир пересчитал их. Ровно семь. За ними он и явился.
У него была с собой связка писем от того же члена королевской семьи, но по совершенно незначительному поводу. Совершив подмену, он закрыл сейф и вернул ключи в карман Паллисера.
Только после этого он осмотрел свою руку. Пуля задела ее над локтем. Рана явно поверхностная. Он позаботится об этом дома.
Теперь следовало освободить сцену для доктора, полиции и любого другого, кто решит сюда пожаловать.
На пороге своего дома маркиз понял, что первым дедом должен был попасть на одну из конспиративных квартир Холбрука. Он вспомнил, что необходимо избавиться от парика, усов и очков, но совершенно забыл, что не должен являться домой с раной.
Однако он был слишком измучен и все еще сильно пьян, чтобы идти куда-то еще. Покачнувшись, он решил, что, невзирая на окровавленную руку, ему лучше все-таки войти внутрь.
Морщась, он открыл дверь левой рукой и вошел. Он достаточно хорошо владел девой рукой, чтобы выполнять привычные действия, но боль от этого меньше не становилась.
Часы пробили четверть пятого. Скоро рассветет. Он вошел в свою комнату и включил свет. Связка писем немедленно отправилась в закрытый шкаф. Немедленно - значит, как только он сумел вставить ключ в замочную скважину. Утром горничные найдут немало царапин в районе замка.
Снимая фрак, он громко скрипел зубами. Справиться с жилетом оказалось проще. Зато ткань рубашки присохла к ране, и, отрывая ее, он испытал немало острых ощущений.
Дело оказалось хуже, чем думал Вир. Пуля вырвала изрядный кусок плоти. Сейчас он сделает то, что сможет, и ляжет в постель. Проснувшись, если, конечно, количество выпитого рома не окажется смертельным, он пошлет за Нидхамом, агентом Холбрука, который по совместительству был практикующим врачом.
Намочив несколько носовых платков, маркиз обмыл рану. Среди его бритвенных принадлежностей всегда находилась бутылочка со спиртом. В нем маркиз намочил другой платок.
Ужасное жжение заставило Вира зашипеть. Голова болела. Теперь, когда напряжение пошло на убыль, снова почувствовалось действие алкоголя. Ему повезет, если удастся добраться до кровати.
Неожиданно он замер. Даже не осознав, что именно он услышал, маркиз понял, что не он один бодрствует в столь поздний... или ранний час.
Он обернулся. Дверь, ведущая в смежную комнату, открылась, и на пороге показалась Элиссанда в его ночной рубашке, волочившейся за ней по полу. Может показаться странным, но его зрение, существенно ослабленное алкоголем, все же не упустило такие детали, как вырисовывающуюся под рубашкой грудь и торчащие соски.
- Уже очень поздно. Я беспокоилась. Я думала... - Она запнулась и воскликнула: - Что случилось? Это дядя?..
- Нет, что вы, ничего страшного не произошло. Просто кучер с неуемным аппетитом захотел получить мой бумажник. Я не отдал. Тогда он достал пистолет и принялся им размахивать. Пистолет случайно выстрелил. Перепуганный кучер удрал, а мне пришлось оставшееся расстояние идти пешком.
Складно получилось. А он-то считал, что ни на что подобное уже не способен. Впредь следует относиться к себе с большим уважением.
Элиссанда смотрела на него во все глаза, словно он поведал ей, что пришел домой голым и всю дорогу танцевал. Маркиз почувствовал раздражение. На ее физиономии читалась убежденность, что он сделал какую-то глупость - иначе появление раны объяснить было невозможно. Кучера наверняка иногда стреляют в своих пассажиров. Это должна знать даже деревенская тетеха вроде теперешней леди Вир.
Он снова занялся раной, брызнув на нее спирта. Элиссанда подошла и взяла из его рук платок:
- Я помогу.
Какая доброжелательность! Вот только он не испытывал доброжелательности к ней, уходя из дома, и за прошедшие часы это отношение не изменилось.
"Я не настолько глуп, чтобы не суметь обработать простую рану".
Элиссанда вышла из комнаты и почти сразу вернулась с разорванной на длинные полосы нижней юбкой. Вир дал ей баночку с борной мазью, которую тем временем отыскал. Леди Вир с сомнением взглянула сначала на баночку, потом на супруга. В общем, все правильно. Она уверена, что он клинический идиот, поэтому каждое разумное действие с его стороны вызывает недоверие.
Прибавив света, Элиссанда нанесла мазь на лоскут ткани, приложила его к ране и забинтовала. После этого она вытерла кровь с пола и собрала окровавленные тряпки.
- Я знала, что Лондон - опасный город, но даже не подозревала, насколько опасный. Получается, что законопослушные граждане подвергаются опасности, даже просто выходя на улицу. - Она сложила все грязные вещи в разорванный фрак и связала в узел. - Где вы были, когда вас подстрелили?
- М-м-м... точно не знаю.
- Ну, тогда, где вы сели в экипаж?
- М-м-м... точно не помню.
Леди Вир нахмурилась:
- Вы не кажетесь обеспокоенным. Такое часто случается?
Оставила бы она его в покое! Последнее, что ему сейчас необходимо, - это допрос с пристрастием.
- Her, конечно, нет. - В большинстве - в подавляющем большинстве - случаев его работа обходилась без особых трудностей и тем более без кровопролития. - Я пьян, только и всего.
Элиссанда нахмурилась еще сильнее:
- Интересно, что за кучер возит с собой пистолет?
- Тот, который ездит по улицам в три часа ночи, - резко ответил Вир, утомившись от вопросов.
Его собеседница поджала губы:
- Не шутите так. Вас могли убить.
Лицемерная забота разозлила маркиза.
- Но вы, наверное, не отказались бы стать вдовой? - Маркиз больше не мог контролировать свои слова.
Выражение ее лица изменилось, стало настороженным, что, впрочем, не скрыло шок и опасение.
- Прошу прошения?
- Вы желали Фредди, а не меня. Может быть, я и глуп, но не настолько.
Элиссанда обхватила себя руками за плечи.
- Я не желала лорда Фредерика.
- Желать. Предпочитать. Да кая разница? Не придирайтесь к словам. И раз уж мы об этом заговорили, хочу заметить, что мне не нравится, как вы женили меня на себе.
Она прикусила губу.
- Мне очень жаль. Поверьте, это правда. Я постараюсь как-то компенсировать...
Прелестно. И нереально. Ему не следовало пить столько рома. Он сделал это только для нее, чтобы Холбрук оторвал от дивана свою ленивую задницу и расшифровал досье. Тогда ее дядю можно будет арестовать, и тетя сможет жить свободно, не опасаясь его угроз.
И это ее благодарность? "Я постараюсь как-то компенсировать...".
- Хорошо. Сделайте это. Компенсируйте.
Элиссанда отшатнулась.
Вир был слишком пьян, чтобы его заботил ее испуг.
- Раздевайтесь.
Он был пьян до беспамятства.
Его тело само по себе было достойно внимания. Элиссанда однажды видела в книге по классическому искусству изображение статуи Посейдона. Она долго рассматривала ее, восторгаясь тем, что греки считали эталоном мужской красоты, хотя это была всего лишь фантазия, плод воображения скульптора, а вовсе не реальность.
Она пребывала в этом убеждении до тех пор, пока не встретилась с Виром. Он имел такое же тело, рельефную мускулатуру, классические пропорции.
А как он держался! Его осанке могли бы позавидовать все греческие боги разом.
Да, физически он был великолепно сложен и потрясающе красив. Засмотришься.
Элиссанда настолько погрузилась в свои мысли, что не разобрала его слов.
- Прошу прощения?
- Я сказал, чтобы вы сняли одежду, - повторил он как нечто само собой разумеющееся.
Новоявленная леди Вир лишилась дара речи.
- Не стану утверждать, что не видел ваши прелести раньше. Мы женаты, если вы еще помните об этом.
Она откашлялась.
- Это действительно компенсирует вам то, что я вас использовала?
- Боюсь, что нет. Но это поможет сделать наш брак терпимым. Во всяком случае, пока. Если, конечно, я вспомню, как прерывают половой акт.
- Что... что значит - прерывают?..
- Ну вы же так хорошо помните Священное Писание. Как там звали этого парня, Онан, кажется? Ну да. Он самый. Что он сделал?
- Пролил свое семя.
- У вас замечательная память. Не только Песнь Песней, но и это…
Библия была одной из нескольких книг на английском языке, которые дядя оставил в доме.
- Да, - продолжил Вир, - согласитесь, было бы хорошо, если бы я взял вас, но пролил свое семя куда-нибудь еще. Не на пол, сразу говорю. Может быть, на ваш мягкий живот. Или на великолепную грудь. Если же у меня будет плохое настроение, я заставлю вас его проглотить.
Элиссанда стояла и молча моргала, не в силах даже спросить, шутит ли он. Похоже, что нет.
Он был честен с ней, добр к ее тете. И это после всего, что она сделала. Он показал себя с самой лучшей стороны даже в столкновении с ее дядей. Поэтому она уснула в поезде, доверчиво прильнув к нему. Но когда он вечером начал раздеваться и завел ее в гардеробную, она испугалась. Память о боли, испытанной в первую брачную ночь, была еще свежа. Вот и теперь страх вернулся. И с его стороны как-то неправильно требовать, чтобы она разделась, когда он вовсе не настроен на любовную игру, а откровенно зол.
- Вы наверняка хотите отдохнуть, - предположила она.
Маркиз надменно поднял одну бровь:
- Разве я не сказал, что хочу видеть вас без одежды?
- Но вы ранены, и сейчас пять часов утра.
- Вам предстоит еще очень многое узнать о мужчинах, если вы всерьез считаете, что царапина на руке способна помешать сексу. Ну же, раздевайтесь и ложитесь в постель.
Ее голос звучал все тише и тише.
- Возможно, сейчас не самое удачное время. В вас больше рома, чем на пиратском корабле, и вы...
- И я желаю спать со своей женой.
Элиссанда даже не подозревала, что муж может так говорить - уверенно, решительно. Он не угрожал ей, но она почему-то сразу поняла, что отказываться не стоит.
Очень медленно она подошла к кровати и забралась под одеяло. Там она сняла ночную рубашку и бросила ее на край.
Первым делом Вир откинул одеяло и уставился на обнаженное тело супруги. Элиссанда прикусила губу и напомнила себе, что не должна сопротивляться.
Его дыхание было неровным. Он, казалось, пожирал ее взглядом.
- Раздвинь ноги, - приказал он.
- Нет!
Вир улыбнулся и стал левой рукой расстегивать брюки.
- Все равно ты это когда-нибудь сделаешь.