Примета № 8. Рассыпанная соль предвещает скорую ссору
11 октября
Я наткнулась на Наркомана, едва вошла в Дом, Где Никогда Не Запирается Дверь. Он растянулся у самого порога, прямо на полу. Если бы я не имела привычки смотреть под ноги, то наверняка бы споткнулась об его угловатое тело и тоже оказалась бы на полу.
- Эмм… ррр… - Он произнес свои несвязные возмущения, когда я присела рядом с ним и потрясла его за плечо:
- Что ты здесь делаешь, Наркоман?
Вместо ответа он смахнул мою руку со своего плеча и подтянул колени к подбородку.
- Эй, тебе разве не холодно спать возле самого порога? Здесь же жуткий сквозняк. - Упрямец снова заскулил, отмахиваясь от меня руками и ногами, и я со злостью поднялась:
- Ну и валяйся здесь. Кто-нибудь не заметит тебя и пнёт. Так и покалечиться недолго.
Но он сам же не дал мне уйти. Обхватив мою ногу, Наркоман, не открывая глаз, вяло спросил:
- Когда у тебя один глаз, какая разница, правый он или левый?
Лишенная возможности спастись от его бреда, я осторожно присела на один из барабанов. Наркоман ещё немного молча повалялся, развязал шнурки на моем ботинке и уселся рядом, только на полу.
Выглядел он потрепанным. Изношенные до дыр светлые джинсы были совсем ветхими. Грязная, вытертая рубашка в клетку поверх черной майки, измятая, потому что он спал в ней. Зато, когда он открыл глаза, я увидела радужки удивительного глубокого голубого цвета:
- Ты не ответила.
От его вопроса у меня уже начинала болеть голова:
- Почему ты спрашиваешь?
- Я имею в виду, - Наркоман задрал голову, смотря на меня снизу вверх. Он пропустил мимо ушей то, что я у него спросила: - Я имею в виду, если у тебя один глаз вообще. От рождения. Не два, а один, как у циклопа, понимаешь?
Я смотрела на него, как на невразумительного ребенка. В сущности, именно таким он и был. Этот человек то ли вовсе не повзрослел, то ли с каждой новой дозой наркотика всё глубже погружался в детство.
- Мне тут кое-что пришло в голову, - тон его голоса был таким, будто бы он делится со мной секретом.
- Ну, и?
- Эй, прояви немного вежливости, - Наркоман монотонным поучающим голосом проговорил: - Так будет лучше. Спроси меня: "Что же пришло тебе в голову?".
- Что же пришло тебе в голову? - Повторила я с издёвкой.
- Мне пришло в голову, что меня теперь часто упоминают как "этого человека". Раньше так не было. Раньше было скучно, ещё более скучно, чем теперь, но никто не называл меня так. Это всё из-за этих двоих. Это после них я стал "этим человеком". А меня когда-то даже звали по имени…
Выслушав его путанный монолог, я растерла ладонями лицо, чтобы собраться с мыслями, и задумчиво почесала коленку.
Он сделал то же самое, но только просунув пальцы в огромную дыру в джинсах на колене. Взгляд Наркомана был рассредоточенным, сонным.
Светлые русые волосы, светлые ресницы… Рассматривая его, я подумала, что он наверняка был очень красивым ребенком. Улыбчивый малыш с солнечными локонами до плеч. Мамы таких называют ангелочками.
И каково же теперь нашим мамам видеть своих ангелочков повзрослевшими, усталыми, в изодранных грязных джинсах и кедах, у которых едва не отваливаются подошвы. Спящих у пыльного порога чужого дома.
Мне почему-то захотелось верить, что у Наркомана нет родителей. И при виде его ничье сердце не разрывается на части.
- Знаешь, Кнопка, я несчастный человек. При виде меня ничье сердце не разрывается на части. - Наркоман грустно посмотрел мне в глаза.
- Можно задать тебе один вопрос?
- А ты спрашиваешь разрешения, чтобы получить отказ? - Он удивленно изогнул правую бровь. - Задавай.
- Тебя все называют "Наркоман". Это потому, что ты принимаешь наркотики?
Он громко рассмеялся:
- Ну, очевидно, да.
- Тебе стоит бросить, слышишь?
Наркоман закрыл глаза, продолжая улыбаться. У него на лбу сложились усталые складки. Он вытянул ноги, положив голову на поверхность Там-Тама:
- Ты пришла увидеть Юлия. А его нет. Он ушел ещё утром, переступил через меня.
- Давно вы с ним друзья? - Осторожно спросила я, убирая разметавшиеся волосы с его лица.
От приступа смеха Наркоман едва не подавился воздухом:
- Друзья… Нет. Это с Фредом они друзья, не со мной. И Сатира стоит нашего режиссера, ещё как стоит.
Сатира… Теперь мне казалось, её так просто увести у Серого Кардинала. Нужно лишь найти в ней настоящие, живые нити и потянуть за них. Оболочка, которую она так старательно вокруг себя создала, не будет существовать вечно.
- Хочешь, я скажу тебе, что будет, - Наркоман уже снова погружался в очередную волну своего бреда. - Ничто не будет существовать вечно. Даже Сатира его однажды бросит. Его одна уже бросила… А мы его потом на помойке нашли. А этот зануда, Фред, сказал, что третий нам не помешает, что будет весело… - Он глубоко вздохнул, грустно моргнув. - Ничто уже не будет весело. Я не боюсь, но мне кажется, я сам оказался лишь инструментом для игры, а не участником. Мы ещё только начали играть, а он уже победил. Фред. - Он потыкал меня указательным пальцем в колено, привлекая внимание. - Знаешь, как неинтересно играть, когда уже знаешь, кто победитель?
- Ну, и?
- А вежливость где?!
- Ну, и как же неинтересно?
Наркоман махнул на меня рукой, сердито отвернувшись:
- Ты не поймешь.
- Тогда зачем было меня спрашивать?
- Я хотел, чтобы ты спросила.
- Я пойду.
Уже возле самой двери он снова попытался остановить меня, взволнованно пробасив:
- Стой!
- Ну?
- Ты не должна приходить сюда снова.
- Это ещё почему?! - Моё возмущение было вполне оправданно. Неужели я должна прекратить приходить сюда лишь потому, что это он так сказал мне?
- Потому что я так сказал. - Наркоман почесал затылок, возвращаясь к спокойному тону.
- Слушай, мне жаль тебя. - Он хотел меня перебить, но я повысила голос: - Ты, наверное, хорошо разбираешься в людях и вообще отличный парень, но… - Я остановилась, передумав говорить ему в лицо гадости: - Тебе нужна помощь. Желаю тебе поскорее найти хорошую клинику.
Хоть он и повторял часть моих мыслей вслух, мне он не нравился. Что-то было в нем не так, что-то холодное, чужое.
Выйдя из дома, я на секунду остановилась, услышав его задумчивый голос, повторяющий мои последние слова:
- Странно. Не договорила. Желаю тебе поскорее найти себе хорошую клинику подальше от меня. Зато, это правильно. И очень вежливо.
Мне нужно было успеть на встречу с Никки. Взглянув на часы, я поняла, что опаздываю уже на десять минут.
В книжном магазине было очень тихо, почти безлюдно. Лишь несколько молодых людей стояло возле стеллажей с книгами, но вряд ли они собирались что-то покупать. Обычное дело - проходя мимо, зайти, чтобы прочитать главу-две из книги, которая пылится среди прочих на полках уже не один месяц. Этим книжные магазины немного напоминают библиотеки. Но только если в библиотеке совершенно пустынно, как в храме забытой религии, то в магазине ещё можно увидеть вымирающих "староверов", число которых уменьшается день ото дня. Зато ни у кого нет права судить, кто виноват в этом: читатели, закрывшие свои души для испепеляющих историй, или авторы, эти истории пишущие.
У людей всё как не у людей. Книги нельзя читать в магазине, за них здесь можно только заплатить. Возможно, именно этот негласный запрет и привлек сюда этих жаждущих нарушить табу читателей, ставших свидетелями моей ссоры с Никой.
- Между нами всё кончено, - тон её голоса подразумевал, что она не потерпит никаких возражений.
Хорошо, что Никки не умеет угадывать мои мысли, как Наркоман. "А разве между нами что-то вообще было?" - пронеслось в моей голове.
- Что теперь? - Все интонации куда-то исчезли. Кажется, это был даже не мой голос.
- Я всё знаю.
- Хорошо. Всё кончено. - Я развернулась, чтобы уйти, но она яростно схватила меня за руку:
- Да как же ты можешь со мной так поступать?! - Истеричные нотки зашкаливали где-то на высоких частотах у самого потолка, неприятно разрезая слух. - Я виделась с Тодом. Он рассказал мне, что у тебя роман с Сатирой!
Ну, неужели сегодня никто не даст мне уйти в тот момент, когда я этого захочу? Без лишних разговоров, без глупо потраченного времени.
Обернувшись, я выпалила:
- С Сатирой?! Ты с ума сошла! Ты же сама видела, что мы с ней как кошка с собакой! Я же не…
- Да, а значит, если бы она тебя не отталкивала, ты была бы не против, так?..
- Подожди, - до меня начал доходить смысл её слов, сказанных ранее. - Ты виделась с Тодом? Зачем?
- Он рассказал, что ты почти каждый день в этот проклятый дом приходишь! - Она уже начинала заливаться краской, ещё пару минут, и истерика перерастет в шквальный ветер. - Я боялась, что ты Юлием увлеклась, а ты, оказывается, всё это время гонялась за Сатирой!
- Я не… Что за бред ты несёшь?
- Вот ты и сейчас опоздала, - выкрикивала она обвинения, яростно тыча мне в лицо дисплеем телефона, на котором крупными цифрами высвечивалось время: - Где ты была, может быть, скажешь мне?
- Хорошо, - я равнодушно пожала плечами: - Я приходила утром в Дом, Где Никогда Не Запирается Дверь.
- Вот!..
- Но я не встретила там ни Юлия, ни Сатиры.
Она с сомнением посмотрела на меня, вытирая ещё не потекшие слезы:
- Тогда, почему ты опоздала?
- Я опоздала, потому что разговаривала с Наркоманом.
- Ты встречаешься на наших с тобой развалинах с каким-то наркоманом и после этого говоришь, что всё в порядке?! - Ника разревелась.
- Я не… Подожди, - Я глубоко вздохнула, собирая воедино осколки сознания, разбитого её громкими воплями: - Ты что, заставляешь меня оправдываться? Ты заявила, что между нами всё кончено, и я с этим согласилась. Это ты сама остановила меня, когда я хотела уйти. И я вовсе не говорю, что в наших отношениях полная идиллия. Собственно говоря, - я намеренно смотрела прямо в её лицо, чтобы видеть, как ей больно. - Нет уже между нами никаких отношений. Я устала потакать твоим капризам, это бесполезно! Как бы я ни старалась, ты вечно найдешь причину обидеться. Ты всегда выворачиваешь всё так, будто бы я злобное чудовище, которое от нечего делать только и занимается тем, что издевается над тобой! А ты - несчастненькая принцесса, прекрасная и наивная до смерти, терпишь все мои выходки ради какой-то там "Великой Любви"!
Было ещё много того, что я могла бы высказать ей в тот момент. Так много накипело за последнее время. Но нервы Никки не выдержали. Она зажала лицо руками и выбежала из магазинчика, попутно сбивая с ног ошарашенных увиденной сценой молчаливых читателей.
Все они пялились на меня, я совершенно растерялась.
- Никогда не опускайся до оправданий. Это, по меньшей мере, низко, - его рука легонько сдавила мне плечо, и я обернулась. Юлий стоял со стопкой книг в руках. Темные пряди его волос скрывали половину лица: - И орать на кого-то бесполезно. Если человек не понимает простых слов, ты не сможешь повлиять на него. А свои мысли тебе в чужую голову не вложить. Разговаривать нужно без крика, а когда наступает точка кипения - нужно уйти. Вот и всё.
- Тебе, конечно, лучше знать, - я закрыла глаза, концентрируясь на мысли о том, что плакать по поводу ссоры с Никой не стоит. - Но никто не дает мне сегодня уйти до точки кипения. Ни Наркоман, ни она…
Серый Кардинал приподнял моё лицо за подбородок:
- Наркоман?
- Я споткнулась об него, когда входила утром в твой дом. - Я открыла раскрасневшиеся глаза.
- Есть у него такая привычка, - Юлий бережно обнял меня свободной рукой за плечи, и я уткнулась лицом в черную рубашку под френчем: - Он засыпает у порога, утверждая, что этим жестом подчеркивает свое социальное положение.
- Какое ещё положение?
- Положение в доме своего друга, в котором он имеет право только на коврик у входной двери.
- Грустно, - я шмыгнула носом.
- Грустно от того, что он неправ, но я не спорю с ним, - голос Юлия стал чуть более жестким, когда он заговорил о Наркомане.
- Почему?
- Дело в том, Кнопка, что Наркоман не имеет права даже на коврик у двери. Этот дом мой. Мой, это моя сбывшаяся мечта, место, где я себя чувствую действительно дома. Где живет она, где тепло от огня свечей, где солнечный свет говорит о жизни.
Я почти не слушала его. Так уютно было стоять рядом, чувствовать на себе его легкие объятия. Не решаясь обнять его в ответ, я просто вдыхала аромат его рубашки и не плакала. Не плакала о Нике.
- Мне нужно попросить тебя кое о чём, - Юлий отстранил меня от себя, держа за плечи. - Тебе не стоит подолгу общаться с Наркоманом. Вообще не стоит, если честно. Кокаин - это гиблая вещь. Тебя не должно это затягивать.
- Неужели ты думаешь, что из-за общения с ним я тоже подсяду на наркотики? - Меня немного удивила его просьба. Ещё недавно он мне доказывал на примере Зигмунда Фрейда, что мнение других людей не должно оказывать влияния на моё собственное.
- Ты знаешь, что привыкание может наступить с первой же дозы? - Серый Кардинал взглянул мне в глаза и проговорил: - Теперь знаешь.
- Но почему? Разве Наркоман?..
- Сатира упала с лестницы, помнишь? Потому что была под дозой. Потому что ей захотелось острых ощущений.
- Сатира тоже?..
- Нет. - Юлий убрал руки с моих плеч, выражение его лица стало жестким. - Во всем виноват он, Наркоман. И поэтому я прошу тебя держаться от него подальше.
- Подожди, - я попыталась вспомнить: - Тод говорил мне, что в то утро в дом приходил ещё один твой друг, Фред.
Но он покачал головой:
- Если бы Фред был для тебя опасен, я попросил бы тебя остерегаться Фреда.
- Хорошо. Я поняла тебя, - я сделала шаг назад. - Я хочу уйти. Ты не возражаешь? В твоих словах много непонятного, а если разговаривать с тобой долго, то та самая "точка кипения" наступает очень быстро.
- Ты обещаешь мне?
- Я обещаю тебе держаться подальше от Наркомана. - Недоговоренная фраза утонула в потоке моих мыслей: - Уйдем отсюда, я прошу.
- Идем, - он кивнул.
Когда мы вышли на улицу, я не поверила, что за полчаса мир мог так измениться. Легкий, но пронизывающий ветер разносил по земле хлопья первого снега, словно запоздалую почту. Хлопья падали на землю и не таяли, а сверху на них сыпались новые хлопья. Следом за прохожими тянулись дорожки отпечатанных в снегу подошв обуви.
"Как, должно быть, страшно этому первому снегу с неба опускаться на землю", - промелькнуло у меня в голове. "С неба, где ангелочки, похожие на Наркомана в детстве, видят настоящие цветные сны, на землю, где за мной и Юлием тянутся черные сырые следы"…
Примета № 9. Не стоит смотреть в окно на похоронную процессию
Утро 12 октября
Утром следующего дня снега выпало так много, с трудом верилось в то, что вчера осень ещё только начинала убивать листву деревьев. Природа бездушно издевалась над людьми, играя на контрастах погодных явлений. Достаточно прохладно для того, чтобы выпавший снег не таял. Достаточно тепло для того, чтобы не чувствовать скорое наступление долгой зимы.
Сатира встретила меня приветливой улыбкой и простым ситцевым летним платьем на своём бархатном белом теле:
- Я давно не видела тебя.
- Всего лишь один день.
Она покачала головой, произнеся непонятную мне фразу:
- Не считается. - Затем блондинка с сияющим видом протянула мне то, что было зажато в её правой ладони: - Возьми. Сегодня у нас лето.
Я покорно приняла нежданный подарок - пять цветочков синей фиалки.
- Они тебе станут теперь напоминать обо мне, - она развернулась и весело помчалась по узкому проходу к двери Песочной Комнаты. Из-под легкого короткого платья вниз по её ноге спускался темный, покрытый корочкой запекшейся крови, аккуратный шов.
Нежные цветки с желтыми тычинками распространяли вокруг меня умиротворяющий аромат. Синие, как след укуса, что она оставила на мне в тот день. Бархатные, как ее молочная свежая кожа. Да, она действительно права. Теперь фиалки станут напоминать мне о Сатире.
На второй этаж я поднялась очень тихо, стараясь расслышать шорохи наверху. Но там никого не было, что мне и было нужно. Пройдя через комнатку, с пола до потолка заваленную книгами, я оказалась в спальне, где мы с Тодом искали леску. Кто-то уже позаботился о том, чтобы следов нашего шумного вмешательства здесь не осталось. Всё было разложено по местам, убрано на полки. На маленьком прикроватном столике я увидела чайную чашку, в которую была посажена фиалка.
Выдвинув один из ящичков стола с большим зеркалом, я взяла первую попавшуюся книгу. Она, как и все остальные, лежащие здесь, была очень маленького карманного формата. Я вложила в нее бархатные синие цветочки, данные мне Сатирой, и засунула книжку в задний карман джинсов.
В Песочной Комнате было оживленно. Несмотря на то, что всё ещё было позднее утро, сюда пришли местные парочки городских сумасшедших. Их присутствие было бы гораздо более гармонично в сумраке вечера, нежели при свете яркого снежного дня. Четверо из них стояли у окна, заклеивая холодные лучи солнца клочками мятой ярко-зеленой бумаги. Им помогала Сатира, зубами отрывая кусочки прозрачного скотча от увесистого мотка. Ещё двое, парень и девушка, сидели на полу. Она была явно старше его, зато настолько же красива. В одинаковых черных майках с высоким горлом и плотных белых брюках они смахивали больше на брата и сестру, чем на влюбленную пару.
Юлий сидел в стороне от всех, глядя на Сатиру без всяких эмоций на лице. Он будто бы старался узнать в этой теплой, смеющейся девушке в простом платье ту, которую он привык видеть возле себя.
А Сатира вовсе не замечала его взгляда на себе. Она вертелась вокруг окна, смеялась, когда скотч прилипал к её губам, и нотки её смеха наполняли комнату необыкновенной цветочной легкостью, словно и не было никакого снега за окном, словно я не вошла в комнату в тёплой осенней куртке. Словно в Доме, Где Никогда Не Запирается Дверь, и правда было настоящее волнующее лето.
- А где Тод? - Своим вопросом я нарушила гармонию тихого жужжания разговоров, шелеста бумаги и мирного дыхания поцелуев чёрно-белой пары.
- Он уже на улице. Наверняка скатывает первого снеговика, пока мы здесь умираем от духоты, - ответил мне Серый Кардинал, не отрывая взгляда от милого силуэта Сатиры: - Кое-кто капризничает и не любит снег…
- Лето, это же лето, откуда может быть снег? - Указала Сатира на одно из окон, которое они закончили заклеивать вместе с незнакомыми мне влюбленными: - Смотри, Любимый, это же лето. - Она вдруг на минуту стала сосредоточенно-серьезной, тень легкого холодка пробежала по её лицу: - Или ты не видишь?..
Юлий разлегся на полу, закинув руки за голову, и закрыл глаза:
- Я не хочу ничего видеть. Я хочу на улицу, хочу в снег. Мне нужен его озоновый серебристый запах, я задыхаюсь.
- Но это невозможно, Удивительный, ведь сейчас лето, - она была очаровательна в своем помешательстве, но, очевидно, Юлий и этого не хотел замечать:
- Ты хочешь, чтобы я задохнулся, так да?