Пока они обменивались репликами, лакей отворил дверцу кареты и опустил ступеньку. Пошатываясь, леди выбрались из экипажа.
- Вот это был прием! - не успокаивалась леди Купер. - Не то что теперь. Только лишь жалкие, скучные званые вечера, один за другим.
- Никого больше не убивают…
Дверца экипажа захлопнулась, отрезав их голоса. Выглядывая из окна, Оливия скоро потеряла их из виду. Дождь превратил старушек в парочку темных теней, леди Купер чуточку ниже и полнее своей подруги, а потом мгла полностью их поглотила.
Оливия уселась на свое место.
Хотя, согласно путеводителю Патерсона, они проехали всего одиннадцать с половиной миль, на это ушло почти три часа. Суета и волнение их поспешного отъезда давно остались позади. Теперь Оливия чувствовала обиду и боль.
Этот глупый, упрямый, неблагодарный мужчина!..
Оливия жалела, что не толкнула Лайла сильнее. Жаль, с ней не было ее зонтика. Она бы с удовольствием стукнула им по его тупой голове.
Ну, она ему покажет, как испытывать на ней свою власть. Она-то думала, он ее понимает, но нет, Лайл превратился в мужчину и стал вести себя так, как ведут все они.
Текли минуты. Дождь барабанил по крыше и булыжникам, заглушая грохот колес и стук копыт. Путешественники приезжали и уезжали даже в предрассветные часы, темной сырой ночью. Придорожные постоялые дворы никогда не спят.
Несмотря на раздражительность или, возможно, утомившись ею, Оливия скорее всего задремала, поскольку при звуке голосов снаружи экипажа голова ее дернулась.
Дверца открылась. Там стояли кучер и еще несколько человек, включая прабабушкиных лакеев, все в руках держали зонты.
- Простите, мисс, - сказал кучер, - надвигается буря.
- Сильная буря, мисс, - добавил другой мужчина, очевидно, владелец гостиницы. - Она усиливается с каждой минутой. Я убедил остальных леди подождать, пока она закончится. Полагаю, через пару часов все прекратится.
Через двор пронесся порыв ветра, пытаясь унести с собой зонтики. Барабанная дробь дождя превратилась в оглушительный грохот.
Оливии не терпелось снова тронуться в путь. К тому времени, когда Лайл их догонит, было бы лучше находиться как можно дальше от Лондона. И все же, что бы он там ни думал о ее безрассудстве, она не была той беспечной идиоткой, которая станет рисковать слугами или лошадьми.
Они с Бейли выбрались из кареты и поспешили на постоялый двор.
Хотя вдовствующая графиня, похоже, считала, что он легко догонит Оливию, Лайл не отправился спать, чтобы отдохнуть несколько часов, как здравомыслящий джентльмен, каковым он являлся.
Вместо этого, едва вернувшись домой, он поспешно принял ванну, переоделся и приказал камердинеру укладывать вещи. Николс привык к поспешным отъездам, и поэтому в половине третьего утра они были готовы выехать из Лондона.
За ними следовала карета, везущая сундуки, чемоданы и всякую хозяйственную утварь, которая, по мнению Николса, им потребуется и которую можно было собрать за короткий срок.
Вот так Лайл и его слуга оказались на Старой Северной дороге, в десяти милях от Лондона, когда поднялся порывистый ветер, бушуя по окрестностям, и огромные черные тучи, собравшиеся над головой, разразились ливнем, а потом, спустя три с половиной минуты, начался настоящий потоп.
Глава 5
Оливия нашла своих спутниц уже удобно устроившимися за большим столом в углу, в общем обеденном зале, еда и напитки стояли перед ними. Другие путешественники, оказавшиеся в затруднительном положении, также собрались здесь. Одни сушились возле камина, другие сидели за столами, третьи воспользовались передышкой, чтобы побриться или почистить обувь.
Оливии нравилось останавливаться перекусить на постоялых дворах. Там можно было встретить множество самых разных людей, всех классов и сословий, в отличие от высшего света, где все выглядели одинаково и в большинстве случаев были связаны между собой родственными узами.
Поскольку ее обычные остановки в пути никогда не были длительными, Оливия с удовольствием присоединилась бы к здешней компании, если бы краткий сон в карете не дал ей понять, насколько сильно она устала.
Чтобы подготовиться к такому долгому путешествию, как это, обыкновенно требовалось около недели или даже больше. Она организовала все - для себя, а также для двух леди - менее чем за сорок восемь часов. Времени для сна практически не осталось.
Вот почему вместо того, чтобы посидеть с компанией, Оливия заняла, по утверждению владельца гостиницы, самую лучшую комнату. Она села в большое удобное кресло, расположенное у камина.
Несмотря на тепло и тишину, она никак не могла отключиться. Прошло довольно много времени, прежде чем водоворот мыслей и чувств притупился и она погрузилась в беспокойный сон! Но уже через мгновение, как показалось Оливии, она ощутила легкое прикосновение руки и сразу проснулась.
- Простите, что напугала вас, мисс, - сказала Бейли.
Пребывая в полусонном состоянии, Оливия подняла глаза. Между бровями Бейли залегла морщинка. Плохой знак. Бейли не волновалась по пустякам.
- Дамы? - проговорила Оливия. Она так резко встала, что закружилась голова.
- Да, мисс. Карточный спор. Прошу прощения, что побеспокоила вас, но они обыграли сына местного сквайра. Он скандалит, собирается вызвать констеблей и представителей магистрата, и никто не может поставить его на место. Похоже на то, что хозяин постоялого двора его побаивается. Я подумала, что вы захотите увести дам оттуда, пока не поздно.
Рассказывая, Бейли поправляла волосы Оливии и разглаживала складки на платье, уничтожая улики, свидетельствующие о том, что ее госпожа спала в одежде.
Понимая, что им, возможно, придется быстро покинуть постоялый двор, горничная ухитрилась надеть на Оливию большую часть верхней одежды, пока они торопливо шли по коридору. На лестнице уже были слышны голоса, спорившие на повышенных тонах. Оливия помчалась вниз и вбежала в обеденный зал.
В этот момент она поняла, что времени прошло гораздо больше, чем она предполагала. Дождь прекратился, и серый дневной свет освещал окрестности за окном. В обеденном зале царил переполох. Дождь задержал многих проезжих, и все они проголодались. Те, кому не терпелось отправиться в путь, торопливо доедали и уезжали. Но даже в такой ситуации сейчас людей здесь было больше, чем несколько часов тому назад. Слуги бегали туда-сюда с полными подносами.
Тем временем какой-то мужской голос продолжал что-то выкрикивать, и атмосфера в помещении накалялась. Хозяину не удавалось навести порядок, и скандал набирал обороты.
В другой ситуации Оливии было бы безразлично. Стычка могла стать увлекательным зрелищем. Беда в том, что обычно подобные вещи заканчиваются вызовом властей. А это означает, что они застрянут здесь надолго, что для нее совсем некстати.
Все это промелькнуло у нее в голове, пока она искала виновника беспорядков.
Тучный молодой мужчина с рыжеватыми волосами, который явно пил ночь напролет, стучал кулаком по столу, за которым Оливия некоторое время назад оставила своих спутниц. Судя по виду стола, дамы опустошили винный погреб хозяина гостиницы, так же как и кладовку с припасами.
- Вы жульничали! - кричал пьяница. - Я видел, как вы делали это!
- Кого я просто не выношу, - сказала, встав со стула, леди Купер, - так это тех, кто не умеет достойно проигрывать. Жульничали, а как же?!
- Не нужно, мистер Флад, - сказал хозяин. - Это всего лишь небольшая игра…
- Небольшая игра?! Эта парочка ограбила меня на пятьдесят фунтов!
- Конечно, ограбили, - откликнулась леди Уиткоут. - Нашей вины нет в том, что вы не умеете пить.
- И ничего не видите перед собой, - добавила леди Купер. - И не можете отличить валета от короля.
- Если ваш мозг настолько затуманен, что вы не помните карты в своей собственной руке, - продолжала леди Уиткоут, - то мы тут ни при чем.
- Я видел, что вы мошенничаете, вороватые старые ведьмы!
- Ведьмы? - взвизгнула леди Уиткоут.
- Я задушу тебя, пьяный болван! - завопила леди Купер. - О, будь я мужчиной…
- Будь ты мужчиной, я бы тебе врезал! - крикнул молодой человек.
Оливия растолкала толпу.
- Дамы, уходим отсюда, - приказала она. - Этот человек явно не в себе, иначе он не вел бы себя столь не по-джентльменски, угрожая безобидным женщинам.
Мужчина с раскрасневшимся лицом развернулся к ней. Он открыл рот, но ничего не смог сказать.
Оливия часто таким образом действовала на мужчин, которые видели ее впервые. Он был сильно пьян, но не слеп.
Воспользовавшись его секундным замешательством, Оливия попыталась увести своих спутниц из помещения.
К ее досаде, пьяный мужчина быстро пришел в себя.
- О нет, нет, не смейте! - закричал он. - Они меня напоили, воспользовались случаем и ограбили, поэтому так просто не уйдут! Я забираю их в магистрат и прослежу, чтобы их посадили за решетку и высекли за это! - Мужчина схватил стул и запустил им в стену. - Я хочу получить обратно свои деньги!
Угрозы Оливию не испугали. Любая из ужасного рода Делюси могла превратить магистрат в мягкую глину в своих руках. Но у нее не было настроения очаровывать магистрат или терять время на то, чтобы успокаивать своевольных и разгневанных мужчин.
Два последних дня Оливия провела в лихорадочных приготовлениях - и все ради упрямого, грубого, тугоумного мужчины. Едва она заснула, как ее разбудили из-за другого упрямого, грубого, слабоумного самца.
Оливия устала, проголодалась, и мужчина, которого она считала своим лучшим другом, оказался точно таким, как и остальные представители мужского пола.
- Вы, сэр, - произнесла она в холодной и резкой манере, которую ее приемный отец использовал, чтобы сокрушать выскочек и невежд, - вы оскорбили этих леди. Вы извинитесь перед ними!
Мистер Флад как раз поднимал очередной стул.
- Что? - вытаращился он на Оливию, опуская стул.
Ропот и бормотание невольных свидетелей стихли.
- Извинитесь, - повторила Оливия.
- Перед этими бой-бабами? - Рассмеявшись, он ткнул грязным пальцем в сторону ее спутниц. - Ты полоумная?
- Тогда выбирайте оружие, - сказала Оливия.
- Что?
- Выбирайте! Пистолеты или шпаги?
- Это какая-то шутка? - Мужчина осмотрелся по сторонам. - Потому что я не позволю сделать из себя посмешище.
Оливия сняла перчатки, подошла к нему и хлестнула его одной из них.
- Трус! - произнесла она.
Раздался всеобщий вздох.
Оливия отступила на шаг назад, украдкой рассматривая окружающую обстановку: пути отхода, преграды и возможное оружие.
- Ваше поведение достойно презрения, - добавила она. - Как, впрочем, и вы сами.
- Ах, ты…
Он бросился на нее. Оливия схватила со стола кофейник и запустила ему в голову.
Затем события стали разворачиваться весьма стремительно.
Пока бушевала буря, Лайлу пришлось искать убежища на постоялом дворе в Энфилде, более чем в миле пути.
К тому времени как он добрался до постоялого двора "Сокол", солнце уже поднялось. Он ожидал, что двор будет бурлить застрявшими проезжими, жаждущими немедленно отправиться в дорогу. Но вместо этого он обнаружил множество людей, толпившихся около дверей в обеденный зал. Все они вытягивали шеи, очевидно, желая видеть происходящее внутри.
Он спешился, оставив Николса заниматься лошадьми, и направился к двери.
- Что там? - услышал Лайл чей-то вопрос.
- Сын сквайра снова напился и буянит.
- Так это не новость.
- На этот раз какая-то рыжеволосая дамочка стирает его в порошок.
Лайл проник в обеденный зал и услышал оскорбительные слова, брошенные кому-то Оливией. Он пробился через толпу, но недостаточно быстро. Он увидел и услышал, как она своей перчаткой дала пощечину явно пьяному молодому человеку.
Из-за раскрывшего рот зеваки, попавшегося ему на пути, Лайлу не удалось схватить пьянчугу раньше, чем тот кинулся на Оливию. Оливия успела ударить его кофейником, и мужчина упал. Слуга, который нес поднос, споткнулся об него и растянулся сверху. Одни бросились к двери, другие взобрались на столы и стулья, но большинство столпилось ближе к центру потасовки.
Пока Лайл прокладывал себе дорогу к Оливии, он заметил Бейли. В отличие от всех остальных горничная сохраняла ясную голову, хладнокровно подталкивая двух леди в сторону двора.
Тут его внимание снова привлек голос Оливии.
- Вы - позор всех представителей мужского пола, погрязшего в невежестве! - услышал он ледяной тон Оливии, которому она, должно быть, научилась у Рэтборна.
Оглушенный ударом, пьянчуга лежал там, где упал, и, моргая, смотрел на нее.
Самое время ей исчезнуть. Но нет.
- Джентльмен набивает себе шишки и учится на них! - продолжала разъяренная Оливия. - А вы пристаете к женщинам! Вам должно быть стыдно, пьяный драчун. Жаль, здесь ни у кого не нашлось достаточно мужества, чтобы задать вам достойную трепку.
- Так его, мисс, скажите ему! - закричал кто-то сзади с безопасного расстояния.
- Всегда держится заносчиво.
- Его никто не трогает, потому что он сын сквайра.
Они все жаждали шумной драки. В обычной ситуации Лайл с радостью поучаствовал бы в ней. Ему доставило бы огромное удовольствие как следует вздуть этого осла, чтобы надолго запомнил.
Но драка - вещь непредсказуемая, а Оливия в таком состоянии была точно так же непредсказуема. Он боялся, что ее попросту могли убить.
Лайл похлопал Оливию по плечу. Она нетерпеливо оглянулась, яростно сверкнув синими глазами, и опять вернулась к своей тираде.
Лайл сомневался, учитывая состояние, в котором она находилась, что она вообще узнала его. Поэтому ему оставалось только одно.
Он вплотную подошел к ней сзади, обхватил рукой через правое плечо и под левую руку, толкнул ее бедром в поясницу, чтобы лишить равновесия, и поволок прочь. Оливия упиралась, но неудобное положение тела не оставляло ей никаких шансов на сопротивление. Она могла только пятиться назад, туда, куда ее тащил Лайл, без остановки осыпая его проклятиями.
- Я с ним еще не закончила, черт тебя дери! Я не ухожу! Отпусти!
- Умолкни, - сказал Перегрин. - Мы должны отсюда убраться раньше, чем сюда явится деревенский констебль, все узнают, кто ты такая, и это опять попадет в газеты.
- Лайл?..
- А кто же еще?
- Нет! - после короткой паузы взвизгнула Оливия. - Убери от меня свои руки! Я еще не закончила с этим здоровенным пьяным тупицей!
Оливия попыталась лягнуть его, но он старался не подставлять свои ноги, пока тащил ее по булыжникам к экипажу.
- Если ты не уймешься, клянусь, что оглушу тебя, свяжу и заткну рот кляпом, а потом отвезу прямо в Дербишир, - пригрозил Лайл.
- Ой-ой-ой, ты такой большой и сильный! Прямо дрожу от страха!
- Или, может быть, брошу тебя связанной у дороги.
Хозяин постоялого двора, который вышел за ними следом, забежал вперед, чтобы раньше лакея открыть дверцу экипажа. Лайл подтолкнул Оливию на подножку. Она, споткнувшись, упала в карету, и горничная подхватила ее. Лайл с грохотом захлопнул дверцу.
- Трогай, - приказал он кучеру. - Я поеду следом.
Он смотрел, как экипаж выезжает со двора.
- Благодарю вас, сэр, - сказал хозяин. - Леди лучше держаться подальше от таких дел. С глаз долой - из сердца вон, как я всегда говорю.
- Простите за беспорядок, - проговорил Лайл, сунув ему в руку кошелек с монетами.
Он быстро отыскал Николса и лошадей и спустя несколько минут снова был на Старой Северной дороге. Она его прикончит. Если он не прикончит ее раньше.
Уэр, Хартфордшир
Двадцать одна миля от Лондона
Объявив, что они проголодались, леди Купер и леди Уиткоут вышли из экипажа и поспешили на завтрак в харчевню "Голова сарацина".
Оливия отправила с ними Бейли, а сама осталась в карете, пытаясь собраться с мыслями. Ей необходимо было подумать о том, как быть с Лайлом.
Спокойно думать ей мешало раздражение из-за собственных просчетов и усталость. Даже щебетание двух старых дам, пусть даже таких милых, не помогало. Они увидели, как Лайл отбросил кого-то в сторону со своего пути, и это стало для них самым волнующим зрелищем за долгие годы. Они без остановки будут болтать об этом, размышляя в своей вульгарной манере о его мускулах, выносливости и тому подобном.
Их разговоры вернули Оливию к воспоминанию о теплом давлении сильной руки Лайла, прижатой к ее телу. Она до сих пор ощущала его руку, словно он оставил на ней свой отпечаток, будь он неладен.
Не стоит обращать внимания. Он человек, в избытке обладающий мужской энергетикой, что вызывает сильные ощущения, но она возьмет себя в руки.
И потом, это же Лайл. Естественно, он рассердился и появился гораздо раньше, чем она думала.
Оливия знала, что он поедет за ней. Лайл считал себя ее старшим братом и по натуре был защитником. Более того, как всякий другой мужчина, он считал себя бесконечно разумнее и способнее любой женщины. Ни один мужчина не позволит женщине взяться за что-то, за исключением домашнего хозяйства и детей, а в высших кругах женщинам и эту сферу доверяли редко.
Даже мать Оливии, которая не закрывала глаза на сложность и своеобразие ее характера, знала, что дочь вполне способна и длительное путешествие подготовить, и поместье восстановить. Она, конечно, не собиралась заниматься этим одна, но могла бы.
Что ж, в таком случае все идет по плану, кроме непредвиденного инцидента в "Соколе", от которого Оливия получила удовольствие. У обидчика было забавное выражение лица, когда она залепила ему перчаткой по щеке.
Но потом пришел Лайл и уволок ее…
Дверца кареты открылась.
Перед ней стоял и смотрел на нее Лайл, вокруг одного серебристо-серого глаза расплылся синяк, переливавшийся всеми цветами радуги.
- Тебе лучше пойти позавтракать сейчас, - сказал он. - До полудня мы больше не будем останавливаться, чтобы перекусить.
- Мы? - удивилась Оливия. - Ты же не собирался ехать. Ты предпочтешь жить нищим в Египте или умереть с голоду, чем уступить родителям. Ты ведь решил, что поездка в Шотландию хуже, чем смерть.
- Должен заметить, что путешествие с тобой делает эту поездку еще более роковой! - отрезал Лайл. - Так ты хочешь есть или нет? Пройдет много времени, прежде чем тебе предоставится другой шанс.
- Не ты руководишь нашей поездкой, - возразила Оливия.
- Теперь я, - парировал он. - Ты вынудила меня сделать это. Теперь тебе придется делать все по-моему. Ешь или голодай, решать тебе. Пойду взгляну на ту самую знаменитую кровать.
Оставив дверцу кареты открытой, Лайл повернулся и пошел на постоялый двор.
Оливия влетела в спальню спустя десять минут.
- Ты… - начала она. Но даже в слепой ярости она не могла не заметить кровать, от вида которой у нее пропал дар речи. - Боже мой! Какая громадина!
Лайл, рассматривавший столбик у изголовья кровати, мельком посмотрел на Оливию.
Ее шляпка сбилась набок, волосы растрепались, рыжие кудри спадали на жемчужно-белую кожу. Одежда измялась в дороге. Ее невероятно синие глаза все еще гневно сверкали, хотя и были широко распахнуты при виде кровати, которая была знаменита еще во времена Шекспира.