- Нет, не верно, потому что меня не пугают проблемы. А мы оба можем получить друг от друга то, что хотим. Мы можем помочь друг другу, - ответил он, мягко касаясь моих губ. Я с удовольствием ответила на этот поцелуй.
- И почему же ты пришел именно ко мне? Думаю, я не последняя женщина, которая может тебе помочь с тем, что ты хочешь, если, конечно, не преследуешь какие-нибудь иные цели...
- Ты себя так недооцениваешь?
- Почему же, наоборот, я себя слишком высоко ценю, чтобы второй раз слепо отдаться постороннему мужчине.
Ян застыл у моих губ.
- Полагаю, я уже не совсем посторонний.
Самоуверенность Яна вызвала на моих губах улыбку, которая доросла до задорного смеха, и который не очень понравился этому мужчине, что стало видно по серьезному лицу. И я решила пояснить:
- Ян, милый, ты извинился, а теперь будь добр, покинь, пожалуйста, мою комнату. Если конечно... - Я провела пальчиком по тугой вене на шее - не могла же я так просто отпустить такую вкусную конфету. С влечением же я могла справиться... или думала, что могла?
"Да какая разница?" - уже начинал подкрикивать во мне голод. - "Ты же хочешь его, всего, изнутри и снаружи. И ты готова его прогнать?"
"Нет, но как же мои любимые мужчины?"
"А задумываются ли они о тебе, когда поступают так же?"
"Вряд ли достаточно, да и какой в этом толк? Обстоятельства сильнее моего упорства и моих желаний"
"Может, ты хочешь мести?"
"Нет, я просто хочу... крови и любви"
"Так возьми это..."
- Марго... - начал было Ян с хитрой ухмылкой.
- Ян, - перебила его я настойчивым голосом. И, похоже, моя интонация так привлекла его внимание, что он внимательно посмотрел мне в глаза. И я продолжила: - я хочу нечто большее, чем просто секс.
Ян молча смотрел на меня, изучая лицо. Кажется, мои слова ввели его в замешательство. И я решила добить, даже не задумываясь о том, нужны ли между нами эти слова. Я просто честно сказала:
- Мне плохо, Ян. Я потеряла все, что любила. Мне сложно привыкать к новым порядкам, мне не хватает свободы, любви и нежности. Я перестала бояться смерти так, как раньше. Поэтому... если ты пришел за одним сексом - убирайся к чертям. Я не подстилка, и пусть я - вампир, но у каждого вампира тоже есть чувства. Мы живые, несмотря на то, что умираем с каждым восходом солнца. Мы так же любим, ненавидим и страдаем. И пусть я эгоистка, в чем часто меня обвиняет Эдуард, но я очень чувствительная эгоистка. И я на пределе.
Ян молчал не долго, но продолжая держать меня возле себя, тихо сказал:
- Неожиданное откровение, Маргарита. Я с первой встречи понял, что ты ненормальная, - ухмыльнулся он, - а теперь понимаю, насколько мне это в тебе нравится. Ты полна сюрпризов, и это всегда привлекает в женщине, причем не зависимо от того, кем именно она является. А если еще учесть, что она невыносимо сексуальна... тут даже я сдался. Только, я уже давно не способен на любовь...
- О, от тебя я этого и не требую. Может - нежность? Или что-нибудь... чувственное? В чем можно раствориться и обо всем забыть... - перешла я уже на шепот, под конец слегка закусывая губу - не сильно ли я разошлась в откровениях? И есть ли во всем этом смысл? Зачем так отчаянно стремиться к тому, что может послужить лишь заменой... приятной... необходимой...
Ян ответил, но не словами, а нежным поцелуем, так, что я прижалась к нему с желанием просить еще. Этот поцелуй горел на губах, зажигая искры внутри тела, постепенно разжигая страсть. Но резко прервав его, Ян развернул меня, прижав к себе спиной и подсовывая мне под нос запястье со сжатой в кулак ладонью.
- Кровь, нежность и страсть - это все, что я могу сейчас предложить, - сказал он, только я уже почти ничего не слышала, давясь слюной, и даже на второй план отошли все ощущения, когда рука Яна с моего живота опустилась вниз, накрывая промежность.
И когда мои зубы вошли в его плоть, пальцы Яна скользнули в меня, а горячее дыхание пробежало по затылку. И я растворилась в этом мужчине, начиная обо всем забывать. Кровь Яна побежала по горлу, рождая в сознании приятные картинки прошедшей ночи, проведенной со мной, и теперь я смотрела на все со стороны Яна, отчасти чувствуя его ощущения, его необузданное желание, его дикое удовольствие, все сильнее возбуждаясь и возбуждая, жадно глотая, все острее чувствуя каждое медленное движение пальцев Яна, как и чувствуя его самого... и неожиданно ощущая резкую боль, которая сдавила грудь, заставляя оторваться от руки Яна. Он подхватил меня, не давая упасть лицом в матрас. И упираясь ладонью в кровать, я повернула голову к двери, слыша короткий писк, и заранее зная, кем именно является мой новый и самый нежеланный сейчас гость.
Слезы
Ян отпустил меня и выпрямился. Я схватила первую попавшуюся вещь и прикрыла нагое тело, как смогла. Дверь не спеша открылась, и в комнату вошел Серафим, совсем не глядя в нашу сторону, а смотря куда-то себе под ноги. Но его удушающая сила прокатилась по комнате, перехватывая дыхание.
Блин! Неужели так необходимо было приходить? Я чувствовала себя неловко, и я злилась, причем на всех.
Серафим не спеша прошел вглубь комнаты и повернулся к нам. Он поднял голову к Яну, который неотрывно и напряженно следил за ним, сжав кулаки. И заметив, как эти двое друг на друга посмотрели, я начала волноваться. Нет, ну только разборок мне еще не хватало!
- Ты забываешь свое место, Ян? - спокойно сказал Серафим, но это спокойствие, как всегда, было ложным и сильно контрастировало с глазами, где искрилась и переливалась темно-серая мгла.
- А какое мое место, Серафим? Я уже не твоя придворная, беспризорная шавка, чтобы ты тыкал меня носом на мое место.
- Кажется... мы уже говорили об этом.
Ян ухмыльнулся:
- Верно, говорили.
- И я предупредил, что если твоя власть слишком развяжет тебе руки, я сделаю все, чтобы это исправить.
Ян подошел ближе к Серафиму, встав ко мне спиной:
- Я помню, но сейчас дело не во власти, не так ли? Дело в ней... - сложив на груди руки, сказал он неопределенно о ком, но тут же уточнил с ноткой издевки в голосе: - в Маргарите, так? Ведь в остальном я выполняю все условия нашего договора.
- Пожалуй, повторю еще раз - ты забываешь свое место, и, похоже, специально напрашиваешься на разногласия между нами. Я дал тебе то, что ты хотел, так оставь в покое то, что хочу я.
От того, что я слышала, во мне начинало постепенно подниматься возмущение. Я тут никому не мешала?
- Если бы она была против, я бы оставил, - тихо усмехнулся Ян.
- Тебя ведь никогда не интересовали наши женщины...
- А меня и не интересуют ваши женщины, - перебил Ян. - Меня интересует Марго. И она лишь твоя "дочь", не больше. И что же я тогда делаю не по договору или неправильно?
- Роль идиота, Ян, тебе не к лицу.
После этой фразы повисло молчание... напряженное, томительное, выжидающее. И я первой его не выдержала, подрываясь в кровати на ноги и начиная орать, тыча пальцем на дверь:
- Убирайтесь отсюда! Оба! - Но на меня, казалось, никто даже внимания не обратил. Эти двое продолжали сверлить друг друга глазами. Два здоровых, взрослых мужика, пытались поделить то, что никому из них не принадлежало. Да и какое они имеют право вот так стоять и обсуждать, будто меня тут нет? Будто я какая-то вещь! - Меня кто-то не расслышал? Мне наплевать, что там каждый себе думает и чего хочет. Вы оба не имеете на меня никакого права.
Наконец, все соизволили обратить внимание на говорящий предмет своего спора. Ян повернул ко мне голову и, прищурив глаза, сказал:
- Да неужели? А я думал, что между нами был не просто хороший секс.
Я подавилась возмущением, но ответить мне не дал Серафим, привлекая к себе внимание. Ян этого не видел, зато видела я, как Серафим закрыл глаза, пряча единственный "индикатор" своих эмоций, и одна его рука медленно сжалась в тугой кулак. А когда темно-серые глаза открылись, мне стало страшно, потому что от туда показался такой гнев, что грудь снова сжало тисками и подкосились ноги. И не у меня одной - Ян тоже упал на колени перед Серафимом, прижав ладонь к грудной клетке, из которой донеслось тихое, злобное рычание.
- Я устал от вас, - произнес Серафим.
От боли я смяла руками одеяло, цепляясь за ткань, опускаясь лбом на кровать... Казалось, что эта боль проникла в каждый нерв, и так заложило уши, что свой сдавленный стон я услышала словно издалека.
- Можете продолжить выяснение своих отношений, можете продолжить спать друг с другом. Как вам будет угодно, - услышала я Серафима. - Только что касается тебя Ян - ты задал новый уровень нашего сотрудничества, где я уже не буду уступчив так, как прежде. А что касается тебя Марго... - После этих слов боль немного отступила, и я смогла поднять глаза на Серафима, который уже стоял передо мной возле кровати. Он протянул руку к моему лицу, но не коснулся, а только прочертил пальцами контуры по сухому воздуху, провожая их холодным, колючим взглядом. - Прости, но я буду строг, потому что моему терпению есть приделы, у моей гордости есть границы дозволенного, а мои чувства слишком живые, чтобы их можно было безнаказанно топтать.
А потом он развернулся и покинул комнату, забирая с собой и боль. Но я осталась сидеть в том же положении, уткнувшись носом в одеяло и чувствуя, как растет во мне паническое напряжение от дикой усталости.
- Чертов вампир, - рыкнул Ян, вставая на ноги. Он подошел ко мне, и теплая ладонь обхватила предплечье, пытаясь поднять, но я не позволила. - Марго...
- Уходи. - Но Ян медлил, так что мне пришлось повторить еще раз: - Уйди...
Убрав руку, Ян вышел вслед за Серафимом. И оставшись, наконец, одна, я отпустила напряжение, взрываясь слезами и от злости ударяя ладонью по кровати.
Серафим
Слезы кончились быстро, и вскоре все ощущения оттеснил голод. Я уже и не помнила, когда последний раз ела, вкусно и основательно... Ах, да! Это было прошлой ночью, с Яном, когда мы... Нет, это невозможно было спокойно вспоминать. Но сегодня я решила показать голоду язык. Пусть он бушует, пусть требует и пусть отвлекает меня от других проблем.
Остаток ночи я провела в одиночестве, копаясь в тех вещах, которые мне принес Радий. Вся одежда была новой и красивой, от ажурного белья, до изящных разноцветных платьев. Повесив все в шкаф, я залезла в свою "железную постельку", с нетерпением ожидая рассвета. Мне нужно было подумать, о Яне и Серафиме, о Лео и Юлиане... Да мне же не нужно было столько мужчин! Мне бы вполне хватило одного Юлиана... и Лео... ну может и Яна... М-да, тут я истерически усмехнулась сама над собой.
А вот на счет Серафима - я с трудом его понимала, хотя скорее мне совершенно не хотелось его понимать. Этот вампир пугал меня своей силой, своей властью и своими глубоко скрытыми эмоциями. И, кажется, я его по-настоящему разозлила. В голове закрутился вопрос - что же будет дальше? Только пока "дальше" наступил рассвет, толкая меня во тьму. Наконец-то! Покой и тишина, и никого вокруг...
Но когда я открыла глаза, в грудь что-то толкнуло. Схватив ртом воздух, я села в своей "постели", чувствуя резкое головокружение. Со мной что-то было не так. И неожиданно по комнате прокатился женский смех... мой смех, и он выходил из моей глотки.
- Испугалась? - произнесли мои губы... Что?! Но ведь я этого не говорила!
Голова пошла кругом, а потом я поняла, что уже стою на ногах... нет, даже куда-то иду, при этом совершенно не чувствуя своего тела! Да что происходит?! Я попыталась закричать, но с губ не сорвалось ни одного звука, даже вдоха. Я их просто не чувствовала! Я пребывала в каком-то странном состоянии невесомости, при этом наблюдая за своими четкими движениями, странно и пугающе. Будто... это вовсе не я управляла своим телом...
Инди! Ах ты, сучка! В моем теле сидела Инди, жена Серафима! Уж не знаю, как, но я вполне ясно это осознавала.
Мое тело зашло в ванную, и я увидела себя в зеркале с ехидной улыбкой. Пальцы погладили лицо, потом опустились по шее вниз, прошлись по груди и животу.
- Похожа... - опять произнесли губы, и я снова взорвалась в немом крике. Да что же это такое!
После осмотра, тело вышло из ванной комнаты и подошло к шкафу. Руки широко раскрыли двери и сняли с вешалки красный шелковый халат, набросив его на плечи, и завязав на талии пояс.
От всего происходящего, я была не просто в ужасе, я была в диком ужасе. И абсолютно ничего не могла изменить! И пока я билась в истерике внутри своего тела, мы вышли из комнаты. И вот тут я замерла, тщетно пытаясь понять - куда это Инди направилась с моим телом!? Мне было даже страшно подумать... Нет-нет-нет... только бы я оказалась не права...
Мы поднялись наверх, двигаясь в такой спешке, что залетели на второй этаж и распахнули дверь, дверь, которая вела в кабинет Серафима...
Черт! Кажется, я все же оказалась права!
Серафим стоял возле стола, рассматривая бумаги в своих руках, и не поворачивая ко мне... к нам, голову, произнес:
- Марго, извини, но я сейчас занят. И я говорил тебе, что прежде чем вот так залетать, надо стучать...
- Ошибаешься... - прервал его мой голос под звуки захлопывающейся двери. Серафим повернул к "нам" голову, и мое тело уже стояло рядом с ним, придвигаясь еще ближе. - Не она... я...
Серафим вздрогнул так, что в руках дернулась стопка бумаг.
- Инди?
Он попятился назад, натыкаясь на стол, роняя бумаги на пол, и на его лице я впервые увидела явное проявление эмоций - он был шокирован и испуган. Инди прижала к нему мое тело, обхватывая... моими!.. руками его лицо и сказала короткое "Да", прежде чем коснуться губ.
О, нет...
Но на этот поцелуй Серафим никак не отреагировал, словно превратившись в настоящую статую, он словно замерз в "моих" руках.
- Нет, Инди, прекрати... - попытался он высказать протест, так обхватывая руками столешницу за своей спиной, что послышался хруст дерева.
- Ты хочешь... я знаю... - сказала Инди моим ртом, который продолжал напирать на его губы.
А-А-А! Да как она смеет!
- Нет, не хочу, - ответил он, практически переходя на мольбу, - так... не хочу, прекрати, отпусти ее, не вынуждай делать вам больно.
- И так... больно... - ответила она, опуская руки и распахивая его черный атласный халат, скользя пальцами по коже, заползая за резинку атласный пижамных штанов, под которыми ничего не было надето, и уже выпирало что-то достаточно готовое и мощное, что совсем не атрофировалось за годы, и что добавило причин для моей паники. - Хочешь... меня и ее тело? - спросила Инди. - Тогда... она останется...
Серафим перехватил ее руку, которая скользнула ему в штаны, и, теряя терпение, грозно рявкнул:
- Хватит, Инди, я же тебя просил так никогда не делать. И даже с ней просил так не делать. Хватит!
Но этой Инди было наплевать, она вцепилась в его губы, прижимаясь к паху, вырывая из него болезненный стон. О-о-ох... в каком же ужасе я была от происходящего, что кто-то вот так пользуется моим телом!
- Я чувствую... пожалуйста... не надо...
И Серафим ответил на поцелуй, но так, будто ему было невыносимо больно. Он подхватил мое тело, разворачивая и сажая на стол. Инди стала откидываться назад, обхватывая Серафима ногами, и потянула его за собой.
- Нет, Инди... О, Небо! Марго, прости меня... - Да неужели тут кто-то вспомнил о Марго! Мне невыносимо хотелось кричать, орать и буйствовать. И пусть только он попробует продолжить! Серафим положил ладонь мне на солнечное сплетение и тихо потребовал: - Инди, отпусти ее.
И тут ко мне вернулись ощущения! Не все, немного, но они стали появляться яркими вспышками, и с каждым разом все сильнее, и с каждой такой вспышкой я задыхалась, пока вокруг дрожал воздух. И так жгло в груди...
- Не надо... - взмолила Инди.
- Нет, Инди, отпусти.
Я почувствовала сильный толчок в грудь, и вокруг нас взорвался воздух, разлетелся по комнате криком, словно острые осколки резали слух, да так, что задребезжали окна. Серафим выгнал Инди из моего тела, и ощущения навалились одной большой яркой массой. И они не были моими изначально, они принадлежали Серафиму, но во мне они набирали силу, потому что я на них реагировала и отвечала.
- Прости, Марго... прости, - шептал Серафим, нависая надо мной, пряча лицо, упираясь лбом мне в подбородок и дрожа, как в диком ознобе.
А я даже ответить не могла, я и дышать то не могла. Ощущения не позволяли схватить хоть глоток воздуха. Мои когти впивались в его плечи до крови, от вида которой, текущей по моим пальцам, зашевелился вдобавок и голод. А неприкрытый пах Серафима, жег мне промежность, до боли вдавливая в стол.
Ох, Черт! Это все для меня было слишком сильно, чтобы выдержать. Напряжение разрывало, голод вибрировал под кожей, а возбуждение закручивалось в тугую спираль. И мне казалось, что я сейчас либо рассыплюсь на осколки, либо просто умру. Хотелось утолить голод и очень хотелось разрядки, невыносимо и мучительно. И мужчина, которого сотрясала дрожь в моих крепки объятьях, добивал своим поведением и своими чувствами. И я еще никогда не испытывала ничего подобного.
- Прости, - снова прошептал Серафим, делая осторожную попытку подняться.
Но я не отпустила, а лишь позволила отстраниться, чтобы суметь заглянуть в его глаза, где мука и боль плавились в раскаленном серебре. Не знаю, кого я пожалела больше, и на чьи чувства я поддалась, но...
- Если ты сейчас не продолжишь, я убью тебя, Серафим.
Он застонал, закрывая глаза и опуская голову, утыкаясь носом мне в шею:
- Я не смогу, Марго.
- Мне наплевать, что ты сможешь, а что нет, просто сделай это, - прошипела я.
Серафим поднял голову и обжег меня гневным взглядом. Он немного отстранился от моих бедер, скользнув членом по складочкам лона, и толкнулся внутрь, продолжая смотреть мне в глаза, ловя дыхание, уверенно наполняя меня собой, сжимая рукой край столешницы до треска... и закрывая глаза от бешеного удовольствия, когда его тело задрожало в оргазме, и с губ сорвался сдавленный стон. И меня накрыло ответной волной его эмоций, но не давая разрядки, а лишь подводя к краю и разжигая до предела.
- О, Боги, это слишком... - прошептал Серафим мне в шею.
Я заныла, начиная сходить с ума от напряжения, и уже сомневаясь, что смогу его унять. Выгибая спину, я запустила пальцы в свои волосы, до боли сжимая их в кулак. Но разочарование не успело меня нагнать, потому что Серафим начал двигаться, все такой же твердый. Сдержанно стащив с моих плеч халат, он потянул ткань на себя, еще сильнее выгибая мне спину и жадно припадая к груди. Я задохнулась от новой вспышки удовольствия. Язык и губы заплясали на чувствительной коже, зализывая и заглаживая укусы и царапины от зубов. А его плоть неутолимо скользила по моему лону, то наполняя, то покидая его, томительно и нежно, и безмерно приятно. И каждое его движение обжигало так, что казалось, будто я полыхаю в огне, как в немой агонии.