Детские годы всегда были испытанием для меня. Моей воли, настойчивости, упертости и любопытства. Тогда я не задумывалась о приличиях или какой‑то опасности для своей жизни.
Я ведь дочь князя! Младшенькая, любимая, в чем‑то излишне избалованная!
Легарды относились ко мне почти также, когда я гостила у сестры. Безнаказанность и свобода разрушают многое. А уж дети в этом преуспевают лучше взрослых!
В гостиной бабушки Клео я обнаружила потайную шахту, но никто кроме меня ею так и не заинтересовался. Мне понадобилось больше года и несколько визитов в библиотеки Лесса, чтобы выяснить все о таинственной полости в стене замка.
Гэллы отыскали для меня и описание и то, как найти все подобные колодцы в Лессе. После этого я расспросила короля Эдина, но он, удивительное дело, ничего не знал о такой особенности собственной цитадели. Несколько подобных попыток расспросов убедили меня, что жители всего - навсего забыли о задумке старых архитекторов.
Спроси меня в то лето любой, почему я заглядываю в разные комнаты замка и простукиваю стены, невольному слушателю пришлось бы провести несколько часов, слушая мои рассказы про клады и тайники.
Но зато я выяснили, что верхние уровни замка, первоначально не предназначавшиеся для жилых комнат не имеют подобных воздуховодов. Да, тайна оказалась столь прозаической и обыденной. Сложная конструкция, какую из себя представлял Лесс, требовала вентиляции, и старые строители соединили все жилые уровни специальными системами. С годами, правда, многое перестроили и переделали, не особо заботясь о подобных мелочах, так что в некоторых комнатах вечно царствовала сырость и затхлость. На уровне королевы Сарелии почти все комнаты за долгие годы пропахли болотом, а за шкафами на стена расцвела плесень, но об этом мало кто знал, ведь сама леди не появлялась в замке.
Занимаясь исследованиями, я никогда не выпускала из поля зрения Кланта. Мания… Тогда мне постоянно требовалось следовать за ним, подобно комнатной собачке. И мне не казалось это глупостью. Я просто считала, что так правильно. Вот только многочисленные дамы, порхавшие вокруг киашьяра, мешали моей увлеченности. Иногда, когда связь длилась несколько дней или недель, я терпеливо выжидала. Но случались и долгие романы, пугавшие меня своей серьезностью.
Одним из увлечений тех лет была леди Дреани, одна из наперсниц Ее Светлости. Большую часть времени бабушка предпочитала общество двух служанок и пары близких подруг. Гости старой королевы просиживали у нее несколько часов, дремать днем бабушка выбиралась на собственную террасу или в библиотеку, чтение вслух ненавидела. Но по этикету у леди ее возраста должны были быть "девушки для мелких поручений и развлечений". Отвязавшись от целого штата фрейлин, королева смирилась с маленькой толпой надушенных куколок разного возраста, занимавшихся, как они считали, досугом госпожи. Сама бабушка развлекала себя избавлением от ненужных спутниц.
Именно из‑за этого в замке все время было несколько молодых особ благородного происхождения, мечтавших отыскать себе родовитого спутника жизни. Некоторые из них почему‑то решали, что смогут покорить ветреного второго киашьяра, но у Кланта на этот счет ответ был один.
Леди Дреани не понравилась мне с самого начала. При взгляде на нее вспоминалась Ларей. Дреани, уверенная в своей красоте и привлекательности фамилии, легко подобралась близко к киашьяру, выстраивая план женитьбы легарда на себе. Клант видел все эти попытки Дреани, позволяя ей играть с собой, но не пуская дальше постели. Несколько долгих месяцев девушка горделиво сообщала всем и каждому, что занимает место фаворитки киашьяра, не день, не неделю, а куда дольше. Почему‑то для нее продолжительность их отношений играло больше значения, чем чувства, замешенные в них.
Я, еще ребенок, ничего не понимала во всех этих эмоциональных реалиях. Меня, как и леди Дреани, волновало время. И очень пугало, что Клант так долго терпит эту визгливую блондинку подле себя. Иногда хотелось забраться к наперснице королевы в спальню и спрятать все расчески, чтобы однажды утром Дреани была вынуждена выйти к завтраку без идеально уложенных локонов.
А потом мне в голову пришел, как казалось, отличный план, чтобы избавиться от ненавистной девицы. Что может быть проще? Найти комнату над спальней Дреани и через шахту спустить туда какую‑нибудь гадость.
Но на деле выяснилось, что план нужно было продумывать больше нескольких минут. Вонючая смесь из корней семи болотных трав, смешенных с медом, выпала из детских ручек, стоило наклониться над отверстием в стене. Надеясь поймать, я дернулась следом и провалилась в шахту, более широкую, чем в комнате королевы.
Громко вскрикнув и прогрохотав по пыльному каменному колодцу, я свалилась на выступ, прямо на уровне комнаты Дреани. Мой узелок провалился ниже и уже успел испортить зловонием и без этого затхлый воздух.
Когда Клант вытаскивал меня из шахты, я покрылась темно - бордовыми пятнами стыда. И если вопросительный взгляд киашьяра я еще как‑то могла пережить, то вопли Дреани, прикрывавшейся простыней, все еще звучали в ушах.
Клант распрощался с этой девушкой на следующий день, вонь в занимаемой наперсницей комнате висела еще год, а сама Дреани уехала из Лесса спустя три часа после моего триумфального появления. Кажется, тогда она попыталась первый раз закатить скандал с требованиями, и сообразила, что ничего подобного ей сделать не удастся.
Именно тогда до меня дошло, что Клант совсем не такой, каким кажется. И от киашьяра можно ожидать всего чего угодно.
Глава 15
Иногда то, что принимается за знак, всего лишь неосторожный жест или взмах веера.
"Краткий курс придворного флирта, том первый"
Клант судорожно вздохнул и растянулся на постели, не удосужившись сбросить одежду на стул, где бы ее утром подобрали слуги. События в Мукоше, а затем визит к князю Виктору, после которого киашьяру пришлось собрать в кабинете отца не только Рэнда и Киревара, но и начальников стражи, до предела измочалили его нервы.
Королю они с братом вначале не решались ничего говорить, надеясь выяснить хотя бы подробности, но попытка, пусть и без кровопролития, захватить одно из княжеств Изгнанными, перечеркивала все их планы.
Эдин выслушал сыновей, не задав ни единого вопроса. Все они понимали - никто не будет бросаться беспочвенными обвинениями. Начальники стражи пожелали лично выяснить правдивость слов вольной, но Клант не смог указать даже направление, каким Уарра могла двинуться после разговора в таверне.
Киревар вскользь заметил, что однажды уже встречался с этой девушкой и был свидетелем того, как она остановила резню в княжеской резиденции в Беривеле, лишь вовремя передав нужные бумаги с планами заговорщиков.
- Вы уверены, лорд Киревар, что вольная легарда не пытается подставить Ее Величество? Вы понимаете, чем может обернуться, если мы бездоказательно обвиним леди Сарелию?
Тогда Клант выложил на стол полученный от Уарры артефакт, после чего уже никто не сомневался ни в словах девушки, ни в серьезности происходящего.
- Как его звали? - хмуро спросил Эдин. - Я не помню, столько лет прошло и имя вылетело из головы…
- Эфран, - напомнил Визоль, занимавший свой пост главного стража Лесса дольше, чем король жил на свете.
- Эфран? - переспросил Клант и нервно дернул щекой. - Как все оказалось просто!
Камешки мозаики, рассыпанные из перевернутого мешка, встали на свои места. Воспоминания вернули Кланта на двадцать восемь лет назад, чтобы показать все те события под другим углом. Для Эфрана тогда все складывалось удачно - силы Изгнанных вот - вот были готовы достигнуть пика, стоит лишь с десяток лет подождать. Вероятнее всего советник узнал, что Оракул уже показал рождение Виры. Узнал и потратил год на подготовку хитрой многоходовки.
Он не мог просто отстранится от дел. Это было бы слишком просто! Эфрану оказалось необходимо использовать любую возможность испортить жизнь королевской семье.
Им еще предстояло узнать, как удалось скрыть родство королевы, хотя Рэнд без тени сомнения предположил, что это так же был ловкий ход Эфрана, задуманный задолго до увлеченности Эдина Сарелией. Если бы все складывалось по плану Изгнанных, то захватить власть не составило бы труда, а посадив на трон Сарелию бывший советник предотвратил бы недовольства в королевстве.
Но для начала ему требовалось исчезнуть, иначе все его планы выплыли бы наружу - король хоть и доверял суждениям помощников, но следил пристально.
Эрея стала лишь частью задуманного действа, о котором девушку никто не просветил. Ее давняя соперница, Ларей, до последнего считала себя самой понятливой, выполняя все команды Джеймена, а сам сын советника не планировал плясать под дудку отца, придумав свой способ захватить трон.
Эфран рассчитывал, что Эдин насторожится, когда его собственный сын окажется неконтролируемым монстром. Джеймену ничего не стоило поджечь комнату Эреи так, чтобы девчонка не смогла сбежать, а Рэндалл, потрясенный произошедшим, посчитал себя виноватым.
Сарелия, повинуясь наказу, устроила настоящее представление, требовала наказать собственного сына. Не добившись эффекта, королева в со слезами на гзазах велела выдворить Рэнда из Лесса, обещая в противном случае покинуть замок. Каково же было Сарелии, когда ей пришлось исполнить свое обещание. Король не произнес ни единого слова, что могло бы дать ей возможность остаться.
О том случае старались забыть, но никто не простил королеве совершенной ошибки. Сарелия всего - навсего не учла одного: семья будет защищать даже виноватого. А Рэнда никто не считал убийцей, чтобы ни произошло. Эдин силою своей власти мог убить любого, свершив тем самым суд легардов. Повязанные на крови, полуоборотни все, как один, были бессильны перед властью короля.
На этом фоне маленькое недоразумение не стоило отлучения от трона, ну и тем более - казни.
Эфран ничем помочь сестре уже не мог, Изгнанному пришлось исчезнуть из королевства, чтобы никто не прознал о его воскрешении из пепла. Сидеть в убежище годами он не мог и выбрал для себя княжества, надеясь оттуда влиять на ход событий.
Годы шли своим порядком, артефакт выбрал Виру, но по счастливому стечению обстоятельств беды обходили девушку стороной. Сны о подземельях Ашарсы были выбраны неспроста. Скольких юных дев так извели Изгнанные за эти столетия? Но потом им не повезло - Вира, сама ли… или волею и защитой питира не только не умерла от страха, но и в шкуре таши не затерялась на просторах континента.
Эфран, видя игру сына, предпочел не вмешиваться, затаился где‑то, разнося вести среди своих подручных через Сарелию.
Перебрав присланные королевой счета за все эти годы, Эдин, киашьяры и Киревар наметили на карте чуть более трех десятков мест, где королева бывала. Одни и те же города, замки. Один и тот же маршрут, неизменный год от года. Расточительность Ее Величества сыграла с ней недобрую шутку.
Сопоставив факты, легарды отмели из списка несколько городов, оставив лишь те, которые не затронули набеги кэрраков. Начальники стражи без возражений отдали приказы, посылая верных воинов следить за крепостями. Киревар, прихватив свою личную охрану, отправился на поиски королевы.
Теперь, когда тайны вздыбились и из них просачивались ответы, Эдин не желал терять времени. Но если о Сарелии все решилось в мгновение, то Эфрана еще требовалось найти.
В Заварэе Эфран осел незадолго до всех событий, притворившись крином Эфроном, которого выгнали с занимаемой должности спустя несколько лет. Но именно в Академии легард заметил Эмму, легко признав в ней сестру той, из‑за кого разрушились просчитанные до крупицы планы. И теперь, когда судьба - дорожка свела девушку с Изгнанным вновь, Эфран не хотел упустить удобный шанс для мести, ведь напрямую ни Вирене, ни Рэнду навредить он бы не смог. Этого не удалось бы даже Кланту, взбреди ему в голову мысль убить брата.
Перевернувшись на живот, киашьяр рассеянно потер затылок, понимая, что многие вопросы так и остались без ответа. Что‑то расскажет мать, когда ее под конвоем доставят в Лесс, что‑то проявится само собой, стоит лишь подождать. Но будет и то, что так и останется тайной.
Стоило легарду смежить веки, как перед внутренним взором пронеслись события последних недель, унося его обратно в день торжества в честь рождения Тироя. Тогда, ни на что не глядя, события еще не бурлили в котле пролетающих дней. Теперь же постоянно приходилось оставаться на чеку, следя не только за родными землями, но и за княжествами.
Сон окутал киашьяра, унося его в своих ласковых объятиях в воспоминания. Клант тихо вздохнул, расстегнул ворот рубашки и поудобнее устроил голову на подушке. На миг ему причудилось, что аромат липы, которому неоткуда было взяться в комнате, заглушил привычные: воска и березовых поленьев для растопки камина.
Та ночь тоже была полна нежного аромата жаркого лета… Окунувшись в воспоминания, Клант улыбнулся, глубже погружаясь в сон.
Иногда она ему снилась. Через ночь или немного реже. Почему‑то девушку из своих сновидений ему никогда не удавалось разглядеть как следует, будто ее облик закрывала пелена, обрисовывая лишь детали. Сквозь дрему потеревшись подбородком о подушку, блондин довольно вздохнул, вспоминая нежные прикосновения маленьких ладошек к своим плечам, шее и волосам.
Во сне его преследовал свет, проникал сквозь веки, щекотал ноздри все тем же ароматом липы, чаруя и наполняя душу спокойствием.
Свет на секунду угас, а потом пропал, превратившись в холод и темноту.
Клант, ничего не понимая, размежил веки и вгляделся в потолок, словно там его ждали ответы на вопросы.
- Клант!
Так до конца и не проснувшись, киашьяр посмотрел в сторону, фокусируя взгляд на легарде, живописно раскинувшейся на краю постели.
- Миноя? Что ты здесь забыла? - спросил Клант, в его голосе сквозила мягкость, хотя во взгляде не было и тени радости.
- Тебя? - игриво проворковала девушка, плавно садясь, так чтобы от легарда не ускользнул ни один изгиб точеного тела цвета фарфора, едва прикрытого тончайшей тканью ночной рубашки.
- Я тебе не звал, - легард перевернулся на бок, спиной к Миное.
Девушка обиженно вскрикнула и впилась в плечо киашьяра острыми коготками:
- Как ты смеешь?!
Клант медленно выдохнул и досчитал до трех, давая Миное возможность опомниться, но легарда и не подумала остановиться, пропищав недовольное:
- Я дочь лорда!
- И жена лорда, - напомнил Клант, садясь и отцепляя от себя руки легарды.
Девушка попыталась вновь напасть на киашьяра, прижаться или взобраться на колени, заглядывая в глаза.
- Миноя! - осадил девушку Клант.
- Ты не имеешь права меня бросить вот так! - крикнула легарда и ударила его острым кулачком в грудь. - Все было хорошо.
- Да, ты скрасила мою ночь дважды три месяца назад. И я не помню, чтобы мы о чем‑то договаривались.
- Ты меня опозорил, - не позволила сбить себя Миноя.
- Это ты не по адресу, дорогая, - съязвил киашьяр. - Кто там был первым, после твоего драгоценного муженька?.. Мне всех назвать?
Хлесткая пощечина не стерла усмешки с лица Кланта, даже не разозлила. Блондин без слов скрутил брыкающуюся легарду и выставил за дверь, милостиво выкинув несколькими секундами позже туда и халат. Девушка еще несколько минут что‑то кричала в коридоре, но киашьяр не собирался вслушиваться в эти вопли, накрывшись с головой одеялом.
* * *
Выводы обо всем произошедшем, конечно же, напрашивались не какие‑то, а очень определенные, но я заставила себя не думать: ни о том, почему так желает нашей смерти Эфрон; ни о том, кем он является на самом деле; ни даже о том, что из всего этого выйдет и как нам спасти свои не очень драгоценные, но чем‑то весьма дорогие шкуры.
Карр, хоть и ввязался в историю на равне со мной, вряд ли до конца понимал, что именно происходит. В его взгляде я читала вопросы, как в книге, но сокурсник не озвучивал их, будто приняв правила игры. Пока меня радовало хотя бы то, что трое не слишком приятных Изгнанных более не угрожают спокойствию княжеств.
Всего через три дня, когда корабль остановился в порту маленького городка на границе с Эдишем, мы все ощутили, что князь Виктор не только получил мое послание, но и начал действовать. Я обрадовалась, хотя и не ожидала ничего подобного. Расспросы местных жителей дали удивительный и необъяснимый ответ. Во всех крупных и пограничных городах в полдень того же дня, когда мы с Карром только выплыли на митинае из Мукоша, было объявлено, что теперь легарды не могут передвигаться по землям княжеств, не имея на то веской причины.
Портовые власти проверяли корабль куда пристальнее, чем это происходило бы в иные времена, но я была только рада. На нас с Карром косились, но маг, вызванный для проверки, подтвердил, что перед ним люди, а не легарды.
Еще через четыре дня мы прибыли в Маяяру. По дороге распрощались и с болтливой Орикой, и с мадам Бло, развлекавшей нас историями и песнями. Почти все пассажиры сменились. Плывших с нами последние сутки я видела лишь мельком, предпочитая здоровый сон ненужной никому болтовне.
Карр, подобно мне, не казал нос из каюты, но сокурсника свалила в койку не лень, а банальная качка. Меня в последний день так же не оставила эта зловредная болячка, навеянная вихляниями митинаи по изгибам Верткой. Не глядя на свое отражение, я с зеленоватой физиономией торчала у борта, ловя ухмылки матросов.
Пришлось сжевать половину своих запасов мятной травы, а остальное отдать Карру. Лекарство, как обычно, помогло уже на берегу - стоило стянуть сумки на причал, и желудок перестал выдавать кульбиты.
Наш путь лежал в небольшую деревушку, примостившуюся в получасе езды от города, но оставшиеся в Мукоше казенные лошади не могли нас туда доставить, от денег остались ломаные медяки на дне кошелей, а еще хотелось нормально поесть перед появлением пред светлые очи мага, к которому мы должны были поступить в помощники на три недели. На митинае раз в день нам выдавался обильный, но не слишком вкусный обед, так что половину пути я подбадривала себя отварами и сухариками, купленными у более опытных путешественников.
При мысли, что придется плестись пешком, я чуть не села прямо там, на причале. Карр, только - только снявший повязку, так же не спешил в дорогу. Так что мы без раздумий завернули в город и отыскали первый же трактир, на последние деньги заказав плотный завтрак. Конечно же, тишком от сокурсника, я добавила из личных запасов пару монет.
Уплетая поджаристую картошечку с тушеными говяжьими щечками, мы вслушивались в разговоры ранних посетителей, которых из домов выманили холодные лучи восходящего солнца или выставили за порог жены. Я впитывала сплетни особенно внимательно, боясь узнать что‑нибудь про Эфрона, но ничего странного в городе не происходило. Это не успокаивало, но хотя бы давало возможность меньше думать.
- Карр, - простонала я, - ты прости, но я просто обязана заглянуть к одной знакомой, раз мы оказались здесь, а маг, на самом деле, ждет нас не раньше, чем через восемь дней.