- Аршез… - это было так неожиданно и так приятно. Нет, он вчера пообещал, конечно, что поменяет для нее мебель в комнате, но обещать умеют многие. - А как же все те вещи, что у тебя в кладовке хранились?
- Выкинул, - судя по голосу, сожаления он не испытывал. - Если за столько лет ничего из этого хлама не понадобилось, так чего ради хранить?
- Ну… там ковер был, можно было б здесь постелить, а то как-то пусто…
- Ой, Анют, там такой ковер, что лучше уж не стелить, - он невольно вспомнил о том, чем был нещадно залит коврик еще при прежнем владельце. И понял, что тоже хочет ковер в гостиную. Потому что на кровати она постесняется, а на ковре, да под видом дружеской борьбы он столь многое сможет себе позволить… - Купим ковер, Анют. Новый, а не вытертый до дыр, - пообещал. То ли ей, то ли себе.
- Как у тебя все просто, - она даже головой покачала. - Старое выкинем, новое купим, и все мгновенно, без раздумий… И как только ты так быстро мастеров нашел, чтоб ремонт делали?
- Беззастенчиво воспользовался служебным положением, - улыбнулся он. - Должна же мне быть хоть какая-то выгода от всеобщего обожания.
Она вспомнила вчерашний поход в ресторан. И взгляды абсолютно всех, и безграничное желание услужить, и как ей было неуютно это всеобщее внимание. А ведь он так живет. Каждый день. Неудивительно, что давно научился использовать это всеобщее обожание "в практических целях". Но все же причины столь горячей любви к его расе ей были непонятны. Впрочем, если они все такие, как Аршез…
- Вот только скажи мне, пожалуйста, что мне одеть? - вспомнила она о насущном. - Единственное платье жалко, а шорты, в которых ты вчера разрешил мне по дому ходить, я сегодня почему-то найти не могу. Ты их случайно вместе с ковром не выкинул?
- Так они в ванной, Анют, сушатся. Вместе с остальными твоими вещами. Я подумал, что после целого дня в дороге стирка им не помешает.
- Аршез… Ну зачем, я могла бы сама… - смутилась.
- И зачем сама, когда в доме стиральная машина есть? - он сделал вид, что не понял и вновь вернулся к книге, от которой его отвлекло ее появление. - А платью недолго осталось быть единственным, так что не жалей.
Завтракать она устроилась в гостиной. Он не возражал, хотя теперь сосредоточиться на чтении стало заметно сложнее.
- А откуда у нас блины? - поинтересовалась меж тем девочка.
- Соседка тебе испекла. Очень надеется, что ты оценишь.
- Спасибо ей. Только неудобно как-то…
- Ей было приятно. Тебе это блюдо знакомо, у вас такое готовят?
- Да, конечно, часто. Только это, похоже, из ржаной муки, у меня такие бабушка порой делает, а мы обычно готовим из пшеничной.
- И в чем разница?
- Немного другой цвет, немного другой вкус, а так все то же самое, - она легкомысленно пожала плечами.
- А по калорийности, по набору микроэлементов? - уточнил он вопрос. - Они что, по своим питательным свойствам больше подходят пожилым людям?
- Честно говоря, не в курсе, - она намазывала блин вареньем, ничуть не интересуясь энергетической ценностью ни того, ни другого.
- То есть сама ты их готовить не умеешь?
- Почему? Умею, конечно. И не только их, я вообще готовлю неплохо.
- И как же ты готовишь, если в теории не разбираешься? - не понял он. - Или это у вас возрастное разделение: те, кто старше и опытней составляют полноценное меню, а подросткам вроде тебя доверяется только приготовление указанных взрослыми блюд?
- Какое полноценное меню?
Он бросил быстрый взгляд в открытую книгу.
- Оптимальное сочетание белков, жиров и углеводов - как в отдельной порции еды, так и в суточном курсе, составление блюд исходя из калорийности их компонентов, да, и при этом обязательное наличие в ежедневном рационе молочной, мясной, овощной и зерновой пищи.
- Аршез… - она взглянула на него с подозрением. Не выдержала, подошла. Потянулась к книге. "Основы правильного питания". Несмотря на наличие незнакомых букв, название она поняла. - Ты ко всему подходишь столь основательно?
- Ну а как я смогу тебя нормально кормить, если даже основ процесса не понимаю?
Улыбнулась, глядя в невозможные его бирюзовые глаза. Серьезные такие, целеустремленные.
- Аршез… - просто произнести его имя было приятно. - А вот давай ты эту книжку закроешь и больше не будешь забивать свою прекрасную головку…
- Что??
- Ой… - не выдержала, прыснула. - Прости, пожалуйста. Но когда мужчина пытается заниматься женскими делами, это так смешно выходит…
- Не понял, почему эти дела женские, и что смешного в моем желании разобраться в процессе? Тем более что процесс, как выясняется, невероятно сложен даже в теоретической своей части.
- Теоретическую часть пропускаем. Нет, Ар, правда, - добавила, видя, что он собирается поспорить. А он… разбился об это ее короткое свойское "Ар", которого она даже не замечала, похоже, в своей речи, об эту ее неосознанную, но непоколебимую уверенность, что она знает лучше. Уверенность, которую в разговоре с Великим ни один человек этой страны не испытывает. Он был для них авторитетом - для всех и для каждого, даже в тех вопросах, в которых совсем не разбирался. Просто, по умолчанию. А для нее - не был. Но при этом она чувствовала к нему симпатию, она привязывалась к нему все глубже, сама, быть может, того не осознавая. - Послушай, все проще гораздо. Нужны продукты - ну, вернее, чтоб у меня была возможность их покупать. Ты выделяешь, сколько в месяц я могу потратить на покупку еды, рассказываешь, где здесь ее покупают - магазины, рынки, как у вас тут принято? Еще нужна плита для готовки, ну хотя бы плитка маленькая. И холодильник, чтоб продукты хранить. Ну и посуда. Все. И о моем кормлении можешь даже не волноваться.
- Правда? - того, что она просто стоит рядом, не выдержал, утянул на колени. Зарылся носом в ее волосы, не сомневаясь, что она опять дернется и возмутится. Но ведь хотелось. Так хотелось…
- Ар…
- Да? - полузакрыв глаза, он наслаждался ее запахом, ее симпатией к нему, нотками удовольствия от его близости. И легким смущением. И близость, и удовольствие она почем-то считала запретными, неправильными.
- Пусти, у меня руки жирные, испачкаю ж твою майку нарядную, жалко будет, - ну вот, нашла повод отстраниться. Отпустил.
- Плитку маленькую мы с утра в кладовке нашли, когда хлам выбрасывали. Взгляни, подходит она? - он кивнул на простенькую электрическую плитку, стоящую на полу у стены. Одноконфорочную, немного оттертую от пыли, но еще жаждущую отмыться от многочисленных пятен и потеков.
- Да, конечно, если она работает, - Аня с некоторым сомнением оглядела данное "чудо техники". Вспомнился светловолосый парень из их группы, верящий, что тут "механизмов таких примитивных не найдется". А тут вон - и допотопные в ходу.
- Работает - это просто нагревается до высокой температуры? Тогда да, мы проверили. Только я не понял, как простым нагреванием можно либо жарить, либо варить, либо… - задумался, но вспомнить не смог, глянул в раскрытую на столе книгу, - тушить.
- Я потом тебе покажу. На практике, ладно? Если тебе интересно.
- Мне интересно, Анют. Мне, видишь ли, крайне интересно, чтоб ты хорошо и полноценно питалась. Здесь это важно, ребенок, здесь от этого здоровье твое зависит.
- Оно везде от этого зависит, вот только не надо доходить до фанатизма.
- "Везде" и "у всех" на тебя больше не распространяется, ребенок. Ты, к сожалению, в группе риска, и потому просто не можешь себе позволить халатность в этом вопросе.
- Почему в группе риска?
- По многим факторам, - углубляться в тему не хотелось. - Другой климат, другой бактериологический фон, другой энергетический… Да, кстати, купил тебе витамины, - он дернул на себя средний ящик стола, достал оттуда две коробочки с лекарствами. Взглянув на этикетки, одну, чуть замявшись, все же убрал обратно, другую протянул ей. - После еды, согласно инструкции.
- Аршез, а ты не слишком серьезно к вопросу подходишь? - витамины она взяла, куда деваться. Покрутила в руках, раздумывая, где именно она их похоронит…
- Надеюсь, что достаточно серьезно. И я надеюсь так же, что ты уже достаточно взрослая, чтоб витамины действительно принимать, а не выплевывать втихаря в унитаз.
- Ну зачем же втихаря? - от того, что он угадал ее мысли, она неожиданно разозлилась. - Могу и громко вернуть дарителю! - коробочку хотелось швырнуть, но она просто положила ее прямо на его раскрытую книгу. - Выражение "удушающая забота" слышать не доводилось?! - почувствовала, что сейчас сорвется на бессмысленный крик. Попыталась успокоиться. Объяснить. - Я сама могу разобраться со своим питанием. Я сама могу постирать свои вещи. Я понимаю… я пытаюсь себя убеждать, что ты, наверное, как лучше хочешь. Но есть же какие-то границы. Какие-то вещи, которые я должна делать сама, потому что если ты их делаешь за меня, ты словно демонстрируешь мне, что я не состоятельна, что я не справилась, не смогла, не успела…
- Аня, что за глупости, какая состоятельность, в чем? Ты у меня в гостях, ты младше, слабее, беспомощнее - это объективный факт, чем моя забота оскорбляет? Зачем ты выворачиваешь все с ног на голову? - он ее не понял. Просто не понял. В психологии человеческих детей у него не то, что пробелы, полное отсутствие информации. Надо будет почитать. Потом. Сейчас как-то договориться. Проще было бы приказать, она б даже не ощутила, но… Она и так под воздействием, добавлять еще и ментальные атаки - гарантированно губить то самое здоровье, о котором он так печется. - Ань, давай так: я постараюсь не вмешиваться. Максимально, насколько возможно. Во все, в чем ты достаточно компетентна, чтоб делать самостоятельно. Но. Постарайся, пожалуйста, понять. Здесь другая страна. Другие законы. Немного другая реальность. И эту реальность я знаю досконально, ты - не знаешь совсем. Поэтому если я говорю, что надо сделать так-то и так-то - ты делаешь, а не считаешь это вспышкой моей природной вредности.
Он вновь поднял с книги коробочку с витаминами и вложил ей в ладошку:
- Пожалуйста, Ань. Я не шутил про группу риска.
Она кивнула, соглашаясь на его таблетки. Лишь уточнила:
- Вторая пачка тоже меня дожидается?
- Да, - отпираться не стал. - Это тоже профилактическое… Но с тем лекарством мы подождем. Пока. Надеюсь.
- Аршез… Как-то мне уже у вас не нравится… С таким-то количеством необходимых профилактических средств.
- Не бери в голову, ребенок. Все решаемо. Давай, заканчивай завтрак и садись писать список вещей, чтоб бессмысленно по магазинам не шататься. Что нам надо купить уже сегодня? И из одежды, и из еды, и из предметов быта. Только не все подряд, а то на что-то важное у нас просто денег не хватит.
Для написания списка он уступил ей свой стол. Выдал ручку и лист бумаги. Ручка на этот раз была самая обычная, пальцы от нее не болели. Перьевая, правда, но ведь и в Анином мире такие еще встречались. Особым спросом, правда, не пользовались, но ведь были.
Пока она сидела, раздумывая, что ей понадобится в первую очередь, зазвонил телефон. Несколько резко, впрочем, и сам аппарат, примостившийся на краю стола, был немного громоздким. У них дома телефон был куда изящней.
- Да? - поднял трубку Аршез. - Взаимно… Может быть… Едва ли, я несколько занят… Нет, не зову… Угадал, не планирую… Значит, ты думал обо мне лучше, чем я заслуживаю. Всего хорошего.
Трубка падает на рычаг, Аршез с улыбкой оборачивается к деве:
- Ты пиши, что задумалась? - склоняется над ее записями, вчитывается в аккуратно выведенные буквы - знакомые и незнакомые. - Не обязательно платье, это может быть юбка и блузка, или даже футболка. Брюки тоже возможны, просто длинные. По магазинам в них ходить даже удобней, наверно, будет.
Она кивает, чуть разочарованная, что звонок он никак не прокомментировал. Но, в конце концов, кто она ему, чтоб он отчитывался перед ней во всех своих словах и поступках? Пока они вместе составляют список, телефон звонит еще дважды. И ответы Аршеза, как, видимо, и вопросы звонящих, не слишком разнятся.
- Как все же много у меня друзей, - саркастически хмыкает Аршез, кладя в очередной раз трубку. - Никогда бы не догадался.
- Да ладно тебе, всего лишь третий.
- Это третий соня, который, как и ты, полдня в постели потерял. Основная масса "лучших друзей" с утра мне телефон обрывала.
- И чего они хотят? - все же не удержалась Аня.
- Тебя они хотят… посмотреть поближе, - поспешил добавить, видя, как она напряглась от его неосторожных слов. - Все же человек из-за гор - это редкость невероятная. Там почти никто из нас не был, любопытно…
- То есть, кто-то из вас в нашем мире все же бывает?
- Разведка, агентура… - он равнодушно пожал плечами. - Врагов не стоит недооценивать, даже если пока они слабее.
- Так мы для вас враги?
- Потенциально - да. Не конкретные люди, но государственные образования в целом.
- Но почему?
- Я ведь уже объяснял: потому что мы - не люди.
- Но ведь здесь вы живете вместе с людьми.
- Здесь созданы уникальные условия. Со всем миром так не получится.
- Но…
- Не отвлекайся, Анют, ладно? Уже и так много времени.
Она послушно возвращается к списку. Но тут же вновь поднимает голову:
- А почему ты не хочешь меня ни с кем из друзей знакомить?
- Потому что я эгоист. Мама в детстве делиться не научила.
- Правда? - она смотрит на него с огромным сомнением. Это он эгоист? Отдал комнату незнакомой девочке, теперь вот ремонт для нее устроил.
- Мне так сказали. Раз пять за это утро. Выходит, правда… Кстати, мне принесли фотографии, посмотришь? - он решительно меняет тему, доставая из ящика стола объемный белый конверт.
Конечно, она смотрит, мгновенно забывая и о его друзьях, и о его отказах.
- Я здесь такая бледная… Я действительно была вчера такой страшной и перепуганной?
- Ну и не правда, - не соглашается он. - Здесь ты уже чуть порозовела и даже улыбаешься. А когда только прилетела - помнишь? - в обморок падала от ужаса.
- Это я от усталости, - спорит она. - И от перелета на этой жуткой штуке.
- Жуткой? - удивляется он. - А я хотел тебя на такой покатать…
- Н-нет, не надо, пожалуйста. Мне и так всю ночь в кошмарах снилось, как мы на ней летим - то падаем, то взвиваемся…
- Хорошо, уговорила, не буду. Только человеческой машины у меня нет, придется пешком.
- Лучше пешком. Ты мне отдашь фотографии?
- У тебя есть зеркало.
- А ты и без зеркала меня видишь. Отдай, зачем они тебе? Я на них страшная.
- Ты на них очень красивая, Анечка, - качает он головой. И склоняется над ее плечом. Просто, чтобы лучше разглядеть снимки, конечно, а вовсе не для того, чтобы вдохнуть еще раз аромат ее мягких волос. - Просто не парадная, не лакированная. Живая. Настоящая, естественная. И я их тебе не отдам. Они лежат вот здесь, в ящике. Можешь любоваться, сколько хочешь. Но забирать даже не думай.
- Зачем тебе, Ар?
Он нервно сглатывает на это немыслимо короткое имя, произнесенное почти что шепотом. И отвечает несколько сдавленно:
- Хочу помнить…
И тут же выпрямляется, заставив себя переключиться:
- Ладно, заканчивай с этим списком, а то мы так никуда не успеем. Разберемся на месте.
* * *
Потом они ходили по магазинам. Долго. И, наверное, даже нудно, если бы не с ним. Вопреки расхожему мнению, что "девочки обожают ходить по магазинам", Аня терпеть этого не могла. Но он держал ее за руку, и это было так… трогательно, тепло, волнительно. Его пальцы переплетались с ее, ее ладошка тонула в его ладони. А она чувствовала себя его. Его девочкой, окруженной его заботой, его вниманием. А еще… сегодня, почему-то, никто не пялился, если и бросали взгляды, то так, вскользь, да и те не слишком почтительные.
Как оказалось - все дело в его малиновой пряди. И майке с рисунком на грани приличия. И черных очках, за которыми он спрятал свои глаза.
- Они не чувствуют меня, - пояснил ей, хитро улыбаясь, Аршез. - Всей этой волны силы, что окутывает любого представителя моей расы. И потому считают человеком. Мальчишкой, обожающим Великих. Что невероятно удобно, если хочешь избежать излишне пристального внимания.
- Но я тебя чувствую по-прежнему.
- Так я ж держу тебя, маленькая. И ауры наши сплетены. Ты всегда меня будешь чувствовать, посреди любой толы и любого маскарада. Как и я тебя.
И они покупали вещи, как самые обычные… ну, студенты, наверное. Приехали в большой город, поступили в институт, теперь обустраиваются. И спорят по поводу необходимого количества кастрюль, тарелок и вилок.
Впрочем, начали они не с кастрюль. Начали с мебели для кухни. Кухня ведь для нее, вот и выбирать - ей.
- Но… я же не знаю размеров, - растерялась она, немного опасливо разглядывая представленные в магазине образцы. Таких крупных и ответственных покупок ей делать еще не доводилось.
- Размеры знаю я, ты, главное, выбери, что именно тебе нравится.
- Ну… - она в задумчивости прошлась по залу, - … из того, что здесь есть, вот эта, наверное, самая симпатичная… Только вся она к нам не поместится, часть шкафчиков надо будет исключить…
- Думай, какие тебе важнее, а я пойду поищу продавца… Быть Великим, все же, порой удобнее, продавцы сами тебя находят…
- Погоди, зачем продавца? - встрепенулась она, отвлекаясь от разглядывания мебели.
- Чтобы продал, - он взглянул на нее с легкой улыбкой. - Да ты не переживай, он нам сейчас все подскажет - и с размерами, и с комплектацией.
- Но… ты же даже не взглянул. И потом - эта кухня в этом магазине самая лучшая, а может в соседнем есть интереснее что. Или та же, но дешевле, - Ане хотелось быть взрослой и рассудительной. И подойти к такой серьезной покупке ответственно. Как мама. А мама всегда обходила все магазины города, сравнивая товар и цены, даже чтоб тумбочку в прихожую купить, а тут - целая кухня!
- Анют… - он вздохнул, не разделяя ее энтузиазма. - Кроме кухонной мебели нам надо купить: холодильник, плиту, новую раковину, смеситель, сифон (там все сгнило давно), обои, линолеум, люстру, затем посуду для приготовления и хранения пищи, собственно, сами продукты… я ничего не забыл?
- Еще карниз и занавески на окно, - поддакнула она с самым серьезным видом. Собственно, его мысль она уже поняла. Но основательность, с которой он подходил к вопросу… как и стремительность, с которой он возникающие вопросы пытался решать, они восхищали и веселили одновременно. Причем веселость - она, скорее, от радости возникала. Что вот так все просто.