- Это все, что тебя смущает в моем будущем муже?
Алиса замешкалась; голос ее дрогнул, когда она произнесла:
- Да. Наверное, это все.
Много месяцев спустя, воскрешая в памяти этот разговор, я поняла, что Алиса оказалась права во всем.
Но первое чувство словно ослепило меня. Тетя Мэгги, равно как и Алиса, предостерегала от поспешного шага, но все тщетно. Я решила на время оставить Истборн - и уединиться. После долгих раздумий я твердо решила выйти замуж за Яна - если он сделает мне предложение, - несмотря на все его слабости. Мой отец был олицетворением энергии и целеустремленности, однако его брак с моей матерью оказался такой пародией и обернулся драмой для родной дочери. Супруги не нуждались друг в друге. Яну же я была необходима.
Однако время шло, а Ян даже не заикался о женитьбе. Ожидание становилось невыносимым испытанием. В один из вечеров я сказала Яну, что собираюсь в путешествие за границу вместе с тетей Мэгги и, возможно, на два месяца или более. После этого известия с ним чуть не случилась истерика: я не должна оставлять его. Он так нуждается во мне, и как он просуществует, если я уеду? Ни разу в жизни я еще не чувствовала себя такой счастливой. Я успокоила Яна заверив, что никогда не оставлю его - мы моли бы пожениться и путешествовать вместе. Тетя Мэгги нас поймет.
Впоследствии именно Ян нанес один из сокрушительных ударов по моему самолюбию, когда цинично заметил, что никогда не говорил мне о женитьбе, а я сама сделала ему предложение. И видит Бог, это была правда.
Мы поженились осенью и провели медовый месяц в Испании. Это тогда я и слышала тонкий посвист свирели. Вернувшись в Англию, мы по просьбе тети Мэгги остались жить у нее. Она сказала, что без нас ей будет слишком одиноко. Сейчас я уверена, что это было ложью во спасение - тетя Мэгги чувствовала надвигавшуюся беду.
Катастрофа разразилась в начале следующего года, когда я получила письмо из Уэльса. Некая женщина увидела в старом журнале фотографию мужчины, садившегося в самолет вместе с известной писательницей Пруденс Дадли. В надписи под фотографией утверждалось, что мужчина был мужем Пруденс Дадли. И теперь женщина хотела знать, не закралась ли здесь какая-то ошибка: она не сомневалась, что изображенный на фотографии мужчина - ее законный муж и, кроме того, отец двоих детей, одному было три года, а другому - семь. Супруг бросил ее три года назад.
В моей памяти воскресла позорная сцена: я била мужчину, набросившись на него, подобно разъяренной пантере. Мною владело одно желание: убить предателя и лжеца. Ян ничего не отрицал, сознавшись, что "незнакомка" написала правду. Услышав смертный приговор из уст любимого человека, я на время лишилась рассудка.
Я порвала отношения с семейством Хорнбрук навсегда.
Когда дело было передано в суд, наш развод приобрел характер скандальной сенсации. Я чувствовала себя бесконечно униженной и, если бы не тетя Мэгги, могла покончить с собой. Но моя жизнь была и без того в смертельной опасности из-за тяжелых преждевременных родов.
С того момента, как я узнала, что не была законной женой Яна, во мне росла неприязнь к находившемуся в моем чреве ребенку, и, когда три месяца спустя он появился на свет мертвым, я почувствовала облегчение. Но это было иллюзией: меня терзало глубокое чувство вины - я убила дитя своим нежеланием дать ему жизнь.
После гибели ребенка я пребывала в невменяемом состоянии в течение долгих недель. Это опять были те самые "нервы", которые уже один раз чуть не погубили меня. Снова я пыталась бежать от самой себя. И только любовь и забота тети Мэгги спасли меня. В Роджерс-Кросс я поняла, что снова стала самой собой. Я смотрела на серебристую рябь озера, чувствуя, что свободна. Я могла делать все, что мне хотелось, ехать и жить там, где мне нравилось, я снова могла писать книги. Размышляя о любимом деле, опять вспомнила Яна. Последними его словами, обращенными ко мне, были: "Не имеет значения, что думаешь ты. Я люблю тебя и, самое главное, нуждаюсь в тебе".
В любовь этого человека я не верила; да он от природы был лишен этого чудесного дара, но что Ян нуждался во мне, я не сомневалась. Ведь он был писателем, не умевшим писать, или писал только ради собственного удовольствия подбирать малоизвестные, диковинные, но мертвые, неживые слова. У него появилось изобилие времени, чтобы составлять словесную мозаику, правда, в неподходящем месте - тюрьме.
Тюрьма! Я посмотрела на расстилавшийся передо мной лунный пейзаж и - впервые с момента вынесения Яну приговора о шестимесячном тюремном заключении - поняла всю дикость его наказания. Причиной его преступления была слабость духа. Он нарушил закон из-за своей слабохарактерности. Возможно, в эти минуты, заточенный в тюремной камере, он так же, как и я, лежал на кровати, размышляя о случившемся. Помимо воли мой внутренний голос произнес: "Бедный Ян". Но я твердо знала одно: проживи я еще сто лет, никогда не захочу хотя бы раз взглянуть на человека, который столь мерзко играл роль моего мужа.
Я заставила себя больше ни о чем не думать, заснуть не смогла и продолжала сквозь окно любоваться моим озером. Какие милые имена озер: Малая Вода и Большая Вода - так их называла девушка. Интересно, а другое озеро тоже расположено в Роджерс-Кросс? Воображение перенесло меня в большой дом, откуда еще недавно доносились музыка и шум свадебного веселья или, как сказала бы тетя Мэгги, свадебного торжества. Возможно, гости еще не разъехались и празднество продолжалось.
До меня донесся веселый смех. Я села на кровати повыше, чтобы мне была хорошо видна роща. Луна светила почти прямо над ней, однако опушка скрывалась в глубокой тени, отбрасываемой высокими деревьями. Я рассмотрела силуэты нескольких человек, выбежавших из тени деревьев. Они оживленно разговаривали и смеялись. Один из них, несший в руке что-то наподобие корзины, подбежал к берегу озера и, бросив свою ношу на землю, начал как безумный скакать около нее.
Кто-то из гостей крикнул:
- Посмотрите, что вытворяет Алекс!
В это время "прыгунчик" подхватил одну из женщин и в безумном ритме закружился с ней по траве. Когда он наконец остановился, его партнерша свалилась с ног и лежа хохотала от восторга. Тот, кого называли Алексом, крикнул:
- Питер, давай-ка джигу!
Один из подвыпившей компании заиграл на аккордеоне. Зазвучала зажигательная мелодия шотландского танца. Началось дикое веселье.
- Это уже слишком - вышло далеко за рамки приличия! - Тетя Мэгги негодовала. - Ты спала?
- Как убитая, - соврала я. - Но их крики чуть не испугали меня до смерти. Почтенные гости пьяны в стельку.
- Хотела бы я посмотреть на этого надутого индюка Маквея. Я бы ему показала, где раки зимуют. Ты только посмотри! - Тетя Мэгги взобралась на мою постель. - Это настоящий сатанинский шабаш! Двое безумцев пляшут прямо в воде. Они, конечно, могут танцевать, где им нравится, но не имеют никакого права беситься вблизи нашего коттеджа!
Возмущенная мисс Фуллер собралась приструнить пьяных гостей. Но мой отчаянный возглас: "Мег! Тетя Мэгги, не надо!" - охладил ее.
- Оставьте их в покое, - сказала я. - В таком состоянии они могут сделать все, что угодно: вломиться к нам…
Я продолжала смотреть в окно и увидела: на краю рощицы стоял высокий, стройный молодой мужчина. Его волосы казались иссиня-черными, а лицо - совершенно белым. Незнакомец еле сдерживал улыбку.
Неожиданно из глубокой тени на опушке возник мистер Дэвид Бернард Майкл Маквей собственной персоной. Я заметила, как он схватил темноволосого мужчину за руку и жестом показал на пьяных. Темноволосый вырвался и, по-видимому, что-то резко возразил.
Я узнала разгневанный голос Маквея: "Я тебе говорил, чтобы они держались отсюда подальше?" Ответа темноволосого гостя я не разобрала, но интонация была весьма раздраженной. Одну фразу я все-таки расслышала.
- Попробуй объяснить что-нибудь Алексу, когда он пьян как сапожник.
- Во-первых, этой безмозглой компании бесполезно что-либо объяснять. Кроме того, ты прекрасно знаешь - я не переношу пьяных оргий!
- Ты против любого веселья, старина. Всю жизнь ты борешься с праздниками.
- Послушай, Рой! Я не хочу причинять тебе сегодня никаких неприятностей. Пусть свадьба закончится мирно. Но мое терпение иссякло.
- Не такому бунтарю, как ты, говорить о мире!
- Хорошо! - сказал Маквей. - Если ты хочешь вернуться к старому спору - ну что ж, не возражаю, но сначала я выгоню отсюда всю эту безобразную компанию.
Я увидела, что Маквей направился к человеку с аккордеоном, его голова при лунном свете казалась белой как иней. Музыка резко оборвалась, но танцоры, все еще крича и смеясь, продолжали выделывать свои антраша. Вдруг они остановились и замолчали, как бы повинуясь невидимому дирижеру.
На мгновение стало тихо, но верховодивший пьяной камарильей Алекс закричал:
- Дэви, не мешай нам и убирайся отсюда! Продолжайте, танцуйте снова! Музыка! - И он опять начал приплясывать, взвизгивая и отвратительно кривляясь.
- Алекс, замолчи! - приказал Маквей.
- Ну что ты за кисейная барышня, Дэви Маквей! Сегодня же свадебная ночь, - не унимался расходившийся Алекс.
- Я тебе сказал…
Мне не удалось толком расслышать слов, но я поняла, что речь шла о нас: Маквей отчитывал буяна.
- Ты же сам утверждал, - оправдывался "весельчак", - что они редкие зануды, не помнишь? "Пруденс по имени и пруденс по натуре". Будь я проклят, если я вру, мальчик Дэви. Сегодня свадебная ночь и никто не должен спать, кроме новобрачных.
Скабрезная острота Алекса вызвала взрыв хохота.
Я собиралась прикрыть окно, как новый пассаж нахала привлек мое внимание.
- Почему ты разыгрываешь из себя трогательно-заботливого хозяина, если раньше говорил, что они обе словно вылезли из сундука с нафталином, особенно пожилая особа, вещающая как сама королева Виктория? А-а?
- Алекс, не кричи!
- Послушай, Дэви, прекрати меня учить! Я не мальчик! Ты же знаешь - со мной шутки плохи! - Алекс откровенно угрожал, но потом повеселел. - Эй! Давайте споем песню… песню о Пруденс. Как там она начинается?
О, Пру, дорогая! Возьми этот перстень,
Носи не на пальце, храни возле сердца…
Голос Алекса разнесся над озером, я вдруг увидела, как белоголовая фигура рванулась вперед. Несколько пар рук остановили разъяренного Маквея.
Алекс начал пятиться к воде, ерничая и продолжая орать свой экспромт:
Скажи мне хоть слово, прекрасная Пру,
Не то этой ночью я с горя умру.
Тетя Мэгги и я с любопытством наблюдали за баталией, разыгравшейся на берегу озера. Постепенно гуляки разошлись. Маквей остался наедине с удалым куплетистом.
Когда раздался удар, я закрыла глаза ладонями, но все же успела заметить: ноги Алекса взлетели высоко над землей, и послышался всплеск потревоженной воды. Через несколько секунд я открыла глаза и с опаской взглянула на берег: было тихо и пустынно. Может быть, мне пригрезился этот кошмар? Но рядом сидел живой свидетель - испуганная и дрожащая тетя Мэгги.
На зеленой опушке не осталось ни души, за исключением двух призрачных фигур; поддерживая мокрое, облезлое существо, они быстро скрылись во тьме рощи. И если бы я не знала, что эти "призраки" были двумя собутыльниками, помогавшими пьяному крикуну, которого ударил Маквей, я вполне могла бы принять их тени за покачивание деревьев.
- Мой боже! Смотреть на столь безобразные сцены в мои-то годы! - сокрушалась тетя Мэгги. - Какое унижение!
Я ничего не ответила. Добрейшая мисс Фуллер ласково похлопала меня по руке, желая приободрить свою любимицу.
- Не обращай внимания на мерзкие куплеты этого пьяницы, моя дорогая девочка! И это… - она широко развела ладони, - …и это называется "прибежищем тишины". Придется подождать, пока я не увижу нашу "благодетельницу" мисс Клеверли.
- Когда вы ее увидите, можете ей сразу сказать: мы уезжаем.
- Да, конечно, я так и сделаю. Вокруг столько прекрасных мест. В конце сезона люди будут рады сдать нам любой коттедж. На хорошее всегда найдется лучшее. Ну а сейчас, как ты думаешь, сможем мы заснуть после этой свистопляски?
- Надо постараться. Иначе утром будем совершенно разбитыми, а ведь нам, по всей видимости, предстоит еще одна длительная поездка.
- Спокойной ночи, девочка.
- Доброй ночи, тетя Мэгги.
Я проспала до самого утра, ни разу не проснувшись. А разбудил меня не столько аппетитный запах поджаривающегося бекона, сколько появившаяся рядом с кроватью и ласково теребившая меня тетя Мэгги.
- Внизу кто-то ходит, родная, и потом, ты чувствуешь запах?
Я ничего со сна не понимала.
- Я думаю, что это искупительная жертва могущественного владельца поместья, - прошептала озадаченная тетушка.
- Вы считаете, что он готовит завтрак? - тихо ответила я, сделав ударение на слове "он".
- А кто же еще? Ведь мы не привезли с собой бекона. Наверное, не очень удобно высказывать свои претензии человеку в момент, когда он подает вам полную тарелку яичницы с беконом?
Я свесила ноги с кровати, нащупала шлепанцы, набросила халат. Застегнув молнию до самой шеи, я заявила:
- Вы же знаете, я никогда плотно не завтракаю.
Несмотря на всю акробатическую сложность спуска с голгофы, называемой лестницей, я смело шагала лицом вперед, так как не собиралась давать мистеру Маквею повод для насмешки, представ перед ним пикантной частью своего тела.
Сойдя с последней ступеньки и осмотревшись, я увидела стоявшую на плите сковородку и два прекрасно сервированных для завтрака подноса на столике у плиты. С надменно поднятым подбородком и негнущейся спиной я вошла в гостиную и… перестала вообще что-либо понимать, потому что увидела не Дэви Маквея, готового снова бросить мне перчатку, а незнакомую женщину. Ей было уже за шестьдесят; наверное, столько же, сколько и тете Мэгги. Стройная, среднего роста, с пышными рыжеватыми волосами без единой серебряной нити. Однако ее лицо было все изборождено тонкой сетью морщин.
Я чувствовала, что она давно знала о моем присутствии, прежде чем повернуться ко мне и заговорить.
- Как славно! Вы уже проснулись. - В учтивом голосе слышалась фальшь. - Вы можете еще полежать, ведь у вас вчера была такая длинная дорога. Вы уж меня простите за то, что коттедж не был готов к вашему приезду. Досадно очень, но я не получила вашу телеграмму - она терялась среди свадебных поздравлений, а половину из них так и не прочитали. Я совершенно закрутилась, понимаете?
У пожилой дамы был миндалевидный разрез глаз, и, вероятно, когда-то они были красивы, а теперь она широко раскрывала их каждый раз, когда произносила: "Понимаете?"
- Ничего не убрано, грязь как в свинарнике. Дэви - вы знаете Дэви? - он здесь иногда ночует, и вы же представляете, чего можно ожидать от этих мужчин. Вы понимаете? - Ее глаза опять широко открылись. - Поверьте, я ничего не знала - я говорю о том, что не знала о вашем приезде до тех пор, пока они не приволокли в дом Алекса Брэдли и все не выяснилось. Они мне сказали, что скрыли безобразия, творившиеся на берегу, боясь меня расстроить. Это я бы расстроилась? Как будто я не справилась бы с подгулявшими гостями! А вот и вы, доброе утро!
Она смотрела мимо меня на тетю Мэгги. Словно испорченный патефон, рыжеволосая женщина продолжала трещать:
- Вы мисс Фуллер? А это ваша племянница. Я уже извинилась перед ней. Мне так неудобно, но в дальнейшем все будет тихо и спокойно, тихо как в могиле, так, по-моему, говорят. Здесь больше ничего подобного не случится. Весь переполох и неурядицы - только из-за свадьбы. Понимаете?
Я отодвинулась в сторону, чтобы пропустить мисс Клеверли в кухню. Мы переглянулись с тетей Мэгги, подумав об одном и том же: какие бы обязанности ни исполняла мисс Флора Клеверли у Дэвида Бернарда Майкла Маквея, она не могла быть его любовницей.
- Ваш завтрак готов. Вы можете позавтракать на лужайке перед домом. Сегодня тепло, и вас никто не побеспокоит. - Экономка погрозила нам пальцем. - Я вам это обещаю. На завтрак яичница с беконом и тосты с грибами. Еще я принесла две бутылки молока. Молоко у нас свое. Мы держим семь коров, овец, кур и несколько свиней, но главное увлечение мистера Маквея - выращивание грибов. Понимаете?
- Вы очень любезны. Но зачем так беспокоиться, мисс Клеверли. - Тетя пыталась охладить пыл ее гостеприимства.
- Никакого беспокойства. Для меня это только удовольствие.
Разговаривая, рыжая особа бесшумно летала по кухне, то заваривая чай, то перевертывая тосты. Она действовала с точностью часового механизма и, казалось, черпала энергию из скрытого неиссякаемого источника. Это поражало с первого взгляда.
- Мы… - тетя Мэгги запнулась, - …мне не совсем ясно, кто есть кто в этом доме. Насколько я понимаю, владелец поместья - мистер Маквей.
- Да, да. Конечно. Тот, кого вы встретили, - это Дэви. Он старший. Дэви владеет Лаутербеком, а тем, что осталось от его когда-то богатых земель - сейчас это не более пятидесяти акров. Вы не поверите, раньше поместье измерялось в тысячах акров. Да… - она покачала головой, - когда-то Лаутербек был великолепен. Тем не менее, мы благодарим Бога и за то, что осталось. Мы просто обязаны Его благодарить.
- Кто-нибудь еще из Маквеев живет здесь? - поинтересовалась тетя Мэгги.
- Есть еще Рой, он на три года моложе Дэви. Рой - чудесный молодой человек. Это все, что осталось от семьи Маквеев. Но с нами живет еще юная Дженни. Это ее сестра Дорис вчера вышла замуж. Они двоюродные сестры Дэви и Роя.
- Вы тоже их родственница?
Неугомонные руки Флоры Клеверли словно застыли. Она удивленно посмотрела на них, прежде чем ответить тете Мэгги.
- Нет. Это покажется странным, но я не родственница. Хотя всю свою жизнь прожила вместе с ними. Я воспитывала обоих мальчиков, после того как их мать умерла, и я всегда вела хозяйство в доме. Когда Дэви отсутствовал, я управляла всем поместьем, и дела шли так же, как обычно. Я веду это большое хозяйство - я имею в виду дом - уже тридцать два года. Но я вела его и раньше, потому что миссис Маквей никогда не отличалась крепким здоровьем. Ну хватит, я слишком разболталась. Вам пора идти завтракать. Я принесла вам хороший кусок баранины и овощи для обеда. - Она показала пальцем на кладовую. - И если захотите, мы будем рады встретиться с вами во время чая. Мы приготовили уйму вкусных вещей, - похвасталась экономка. - А вообще вы можете уединиться и видеть нас, только когда того пожелаете. Но если что-нибудь понадобится, вам стоит только попросить, у нас наверняка все это есть. Я всегда держу много припасов. Вот и готово!
Одев рукавичку, она ловко выхватила из духовки одну за другой две горячие тарелки и поставила их на наши подносы. Мы с тетей Мэгги взяли их и пошли вслед за мисс Клеверли в гостиную.
- Может быть, разместимся около крыльца? - предложила я тете Мэгги.
- Да, это было бы прелестно.
Мисс Клеверли угодливо вынесла столик и два кресла к небольшому крылечку.
- Отлично. Здесь вам будет очень удобно. Не забывайте, что я вам сказала - вы вольны делать все, как вам нравится.
Я спросила у мисс Клеверли:
- Кто эта девушка, которую мы здесь видели вчера?