- В ресторане… Ладно. Вот что я тебе скажу. Это вы там у себя привыкли - совершенство тела, совершенство духа. Разгуливаете нагишом, где хотите и когда хотите, как наши земные папуасы, и если я правильно понял - никогда особо одеждой не занимались. А у нас на Земле женщины выдумали массу разных тряпок и прочих хитростей, чтобы скрывать природные и благоприобретённые недостатки своего тела. Твоя задачка решается очень просто - ей просто не следует одеваться в глубокое декольте и платье в обтяжку, вот и всё. И более того - я полагаю, эта женщина и сама оденется так, как надо, без твоего участия. Если не дура, конечно…
- Нет, Рома, не дура. Определённо не дура. Значит, ты полагаешь…
- Я полагаю, что когда у них дойдёт дело до разглядывания её голых грудей, их некоторая отвислость уже не будет иметь решающего значения. Решающее значение будет иметь родство душ.
Ирочка сладко потягивается.
- Ты умница. Нет, ты умник… Словом, ты снял камень с моей души. Быть по сему. Послезавтра начнём операцию, сперва предварительные ходы… а в пятницу - прямой контакт! От лица командования объявляю тебе благодарность. Ты заслуживаешь награды, мой хищник.
- Вот этот пунктик подробнее, пожалуйста.
В её глазах пляшет смех, и она переходит на мысль.
"А что бы ты желал?"
Я улыбаюсь. А то тебе неизвестно…
"Прямо сейчас?"
Она в раздумье закусила губку, и я понимаю - ещё осталась кой-какая работа. Ничего, работа не волк…
"Прошу выдать мне причитающееся. Немедленно"
Она ещё колеблется, и чтобы окончательно взять данную ситуацию под свой полный контроль, я кладу руку на её бедро, медленно веду вверх, вверх…трогаю её за…
Я чувствую дрожь её тела. Всё. Сейчас я получу всё, что мне причитается…
* * *
Она уже спит, легко дыша мне в шею, отчего мне чуть щекотно. Самое родное моё существо… Спи, спи…
А меня сон не берёт. Я думаю. Я уже привык, что все мои мысли становятся достоянием моей ненаглядной, и ничуть не отягощён этим. Ведь и её мысли все мои, и нам ещё ни разу не было стыдно друг за друга. Но сейчас, когда она спит, у меня есть свои, единоличные мысли. Это, конечно, особой практической ценности не имеет, но иногда приятно.
Как это здорово у них - раз-раз, и подобрал суженую. Как сложить конструктор "Лего". И не надо мучиться сомнениями. А если ошибка компьютера? Картинка совпадёт, а в жизни…
"Так не бывает, Рома. Этим проблемам у нас уделяют столько времени и сил… Больше, чем вопросам телепортации, и почти столько же, сколько проблемам воспитания детей. Это же крайне важно - найти свою половину, без этого о каком счастье может идти речь?"
Она открывает глаза. Подслушала, да?
"Конечно. Я любопытная. Ты не спишь, и я не сплю… А хочешь, я покажу, как это у нас с тобой?"
Я растерянно моргаю. Как? И на нас есть?
"Естественно, Рома"
Она садится на диване. Делает неуловимое движение бровью. В воздухе вспыхивает яркая объёмная картинка - сложная фигура красно-зелёного цвета. Объёмное изображение наших душ, сложенных вместе.
"Вот смотри. Видишь, как входят? Ни одного зазора. Но это не всё. Присмотрись внимательнее. Понял?"
Я всматриваюсь. Что-то здесь… Чутьё механика мне подсказывает, что-то не так…
Ага, понял. Это неразъёмная деталь, её нельзя разобрать, не сломав.
"Точно, Рома. Видишь вот эти выступы? И здесь, и здесь. Вот так. И ещё добавлю - процесс срастания всё углубляется. Когда мама впервые составила эту карту, эти вот выступы были мельче. Тогда нас ещё можно было разъединить, разлучить навсегда, правда, непоправимо искалечив. Сейчас - только убив"
Я сглатываю слюну. Выходит, мама Маша уже тогда, при первом разговоре…
- Да, Рома, - Ирочка переходит на звук. - Уже тогда она поняла необратимость случившегося с нами.
Она вдруг коротко рассмеялась.
- Если бы хотя чуть-чуть… Ты сейчас сидел бы в своём курятнике, днём чинил дикарские механические повозки, а вечерами готовил удочки в предвкушении рыбной ловли. И ничего не помнил бы обо мне.
Меня пробирает дрожь.
- Да, Рома, да. Моя мама очень добрая, но не до такой степени, чтобы принести меня в жертву бескрылому аборигену дикой планеты. Просто у неё не осталось выбора. А ты думал, это просто слова?
* * *
Закат уже отгорел, и сумерки медленно вползают в комнату, незаметно съедая краски. На город опускается дымка смога. Днём солнце не позволяло всякой гадости опуститься вниз, вышвыривая её с московских улиц мощными восходящими потоками весеннего воздуха. Но как только солнце прекратило свою работу, вся гадость, витавшая над Москвой весь день, тут же ринулась вниз, стремясь затопить весь город. Так всегда бывает - вся мерзость и гадость любит ночь.
Сегодня мы с Ирочкой поменялись местами. Обычно я прихожу домой позже, ведь меня гоняют по городу в хвост и в гриву, как и положено гонять рядового исполнителя. У Ирочки работа более умственная, чаще кабинетная - то есть она может обдумывать свои хитроумные ходы-комбинации и дома. Но и "в поле" ей приходится работать нередко, она всё-таки не координатор, как папа Уэф. Вот сегодня как раз такой случай.
Я уже не знаю, чем заняться. Пылесос? Вчера было. Ужин готовить? Да вот он, накрыт полотенцем на столе - уходя, Ирочка успела-таки соорудить что-то, чтобы вечером не возиться. Взять, что ли, альбом? Возможно…
"Ау, любимый! Ты соскучился?"
Меня словно обдаёт теплом костра.
"Соскучился - не то слово. Плюс проголодался"
"Там же на столе…"
"Без тебя я не возьму в рот ни крошки. В знак протеста против жестокого обращения"
Шелестящий бесплотный смех.
"Ладно, мой хороший. Мне уже недолго, ну ещё полчаса-час. Ты знаешь что? Ты займись, пожалуйста, освоением нашего компьютера, а то у тебя всё отговорки. Я тебе показала, как? Вот и займись. А то так и будешь всё время работать на этом вашем… да, арифмометре"
И то дело. Действительно, заняться сейчас - и время пройдёт чуть веселее…
* * *
Я сижу прямо на полу, вглядываясь в зависшую передо мной в воздухе геометрическую фигуру. Простенькая фигура - куб. Подчиняясь моим мыслеприказам, он вращается, изменяется, наполняется цветом - "заливка"…
Нет, я себе льщу. Куб вращается сам по себе, нимало не реагируя на мои мысленные команды. И цвет я хотел не тот… Стой, скотина!
Куб останавливает вращение, изменяется на глазах, принимая размытые очертания какого-то животного. Свинья!
Очертания животного приобретают чёткость. Толстая самодовольная хрюшка, правда, несколько схематично-плакатная, ярко-розовая… Ну, зараза!
Шелестящий бесплотный голос в моей голове:
"Программа выполнила недопустимую операцию и будет свёрнута"
Слава Богу, первое человеческое объяснение…
Изображение исчезает, как не было. Я сижу пару секунд неподвижно, потом встаю. Мой взгляд падает на лежащий на столе ноутбук, и я вздыхаю. Ладно… Успею. Ангельский компьютер, это для продвинутых пользователей. Для дикого тупого аборигена - вот этот арифмометр. Пока перебьюсь.
Однако, мне следует уже начинать умнеть. А лучший способ для этого - думать. И почаще. И не о каких-то глупостях… А ещё лучше - набираться ума в беседе с умным собеседником.
Кстати, меня давно уже мучает одна мысль. И всё никак не могу добраться до разъяснений - то одно, то другое. И Ирочки нет… Уэфа спросить, что ли? Ау, папа Уэф!
"Здесь Уэф. Что такое, Рома? Что тебя мучает?"
Я оробел. Папа Уэф, прости, пожалуйста. Ты всегда так занят… В общем, будем считать этот вызов ложным.
"Ну и напрасно. И, кстати, я сейчас совсем не занят. Сижу, ем дыню. А Мауна занята. И знаешь, в голову лезет от скуки… Так что если у тебя есть вопросы… Я слушаю"
Ну что же…
"Папа Уэф. Я хочу спросить… Почему вы не уничтожаете разных гадов, почему позволяете им плодиться и размножаться, топтать и уничтожать ваши посевы, разумное, доброе и вечное? Почему зло так часто безнаказанно, а добро наказуемо? Почему добрые, хорошие люди мучаются, а всякая сволочь живёт в своё удовольствие? Разве это справедливо? Ведь у вас такая сила! Почему вы позволяете?"
Уэф молчит. Долго молчит.
"Вот что, Рома… Могу я посетить ваше с Иоллой жилище? Такой разговор…"
"Да, конечно"
* * *
Я сижу на кухне, катая перед собой по столу грецкий орех. Помогает при разговоре. А Уэф, как обычно, перебирает свои чётки. Разумеется, это видеосвязь.
- Ты спрашиваешь, почему так? - мой ангельский тесть, учитывая специфику общения с зятьком-аборигеном, разговаривает голосом, ровным чётким баритоном - Почему злодеи живут припеваючи, а добрые люди мучаются?
Уэф вздохнул.
- Когда я только начал работать здесь, на Земле, простым оперативным сотрудником, я тоже не мог понять. Нет, не так… Не мог принять существующего здесь положения вещей. И этот вопрос задавали мне все без исключения твои соплеменники. Люди. И дед Иваныч, и даже Геннадий. А уж Коля-Хруст… На войне как на войне. Бритвой по горлу - и в колодец. В общем, мочить гадов, пока не исчезнет последний. И вот тогда и наступит царствие небесное. Признайся, тебя ведь тоже терзали такие мысли?
- Ну, не так, конечно. Но в общем… да.
- Вот. И меня поначалу тоже терзали сомнения - не слишком ли мы пассивны? И мой шеф, тогдашний координатор - он тогда уже был очень стар, он ведь начинал ещё при Петре Первом! - не мог меня убедить. И только когда я сам стал координатором, заменив старика, я понял, как он был прав.
Уэф снова вздыхает. Чётки неспешно перекатываются в его руках, забавные стеклянные зверюшки.
- Ты хорошо помнишь вашу историю?
- Ну, в общем, да. Неплохо.
- Вспомни историю открытия Америки. Дикая людоедская империя ацтеков, зверские, нет, хуже - дьявольские законы. Гигантские пирамиды, на вершинах которых из живых людей каждый день вырывают сердца. Империя Ужаса. Именно поэтому Кортес и его солдаты - а их и было-то всего шестьсот, горсть людей против целой империи! - победили. Ты думаешь, решающую роль сыграли пушки и мушкеты? Нет, Рома. Кортес нёс дикарям цивилизацию. Это сейчас вы, с высоты своей теперешней культуры, осуждаете Кортеса и его соратников, они кажутся вам грубыми и жестокими, злобными религиозными фанатиками и просто разбойниками, алчущими золота. И это действительно так. Но по сравнению с дикарями-людоедами, тогдашним населением империи ацтеков, они были настоящими ангелами. Они даже не ели сердца, вынутые из груди живых людей!
Уэф грустно усмехнулся.
- Как мы теперь по сравнению с вами. Именно поэтому за ними пошли толпы аборигенов, которые, в общем, и сокрушили империю.
Но что принесло это народам бывшей империи ацтеков? Гибель и разрушение всего уклада жизни. Собственно, и сам народ ацтеков перестал существовать. Исчезло всё - культура, обычаи, даже сам язык.
И так происходит всегда, Рома. Прямой контакт между цивилизациями, сильно отличающимся по уровню развития, всегда приводит к разрушению и гибели более отсталой. Да, конечно, без вмешательства испанцев индейцы ещё добрых две тысячи лет шли бы по тропе первичной цивилизации, скользкой от крови. А тут - сразу тебе эпоха Возрождения, христианская цивилизация, письменность и культура. Но служило ли это утешением для тех, разорванных на куски ядрами испанских пушек, погибших в огне горящего Теночтитлана и на кострах инквизиции, умерших от голода и оспы?
- Но вы же не конкистадоры! Вы же не станете…
- А как ты это себе представляешь, прямое силовое вмешательство в историю?
Перед глазами у меня всплывает мыслеобраз - воздух буквально пропитан фашистскими самолётами, уверенно ползущими к своим целям в светлеющем небе. Двадцать второе июня тысяча девятьсот сорок первого года…
Внезапно что-то меняется. Самолёты сходят с курса, закручиваются в невероятную гигантскую воронку, смерчем упирающуюся в землю. Там, где воронка упирается в землю, бушует чудовищный непрерывный взрыв, растянутый во времени. Всё! Вместо армады люфтваффе над землёй поднимается гигантский гриб, как от атомного взрыва.
А вот и столица "тысячелетнего рейха". Над ней тоже поднимается гриб - гораздо больше предыдущего. На этот раз настоящий, без дураков, ядерный гриб.
- Признайся, ты представлял что-то похожее?
- Нет. Не так. Зачем так грубо…
Я посылаю Уэфу ответный мыслеобраз. На трибуне жестикулирует, вопит, как полоумный, маленький ефрейтор с маленькими усиками. Толпа добрых немцев стоит, разинув рты от восторга. Величие и мощь Германии… Жизненное пространство… Истинные арийцы - ха, это же мы! Хайль!
Маленький человечек валится с трибуны мешком. Кругом суетятся фашистские бонзы поменьше. А что делать? Инфаркт… Вот горе-то!
- Понятно. Это называется точечное вмешательство. Ну, во-первых, мы такие приёмы действительно практикуем, где это необходимо. Но вот что получилось бы в данном конкретном случае…
В моём мозгу снова всплывает картина. Из грязного дымного смога, окутавшего город, торчит Эйфелева башня. Париж? Точно!
По грязной, загаженной улице среди чёрных обшарпанных домов медленно едет пятнистый броневик с фашистскими крестами на бортах. Из броневика торчат каски солдат. Броневик останавливается, солдаты высыпают наружу, растягиваются по улице. Понятно, очередная облава…
А прямо на стене красуется плакат. Какой-то эсэсовец с орлиным взором. И дата - 1985 год.
- Если бы не авантюризм Гитлера… Ведь ни один другой фашистский главарь не рискнул бы напасть на СССР, не имея ядерного оружия. И фашистский режим законсервировался бы, похоронив под собой Европу на десятилетия, если не на века.
- Но десятки миллионов людей не погибли бы в той страшной войне. Мой дед не погиб бы!
- Это ты так думаешь. Они погибли бы, Рома, только немного позже. И погибли бы совершенно бесславно, в лагерях сталинского и послесталинского режима. Ваша страна, не совершившая своего великого подвига, стала бы вторым Мировым Оплотом Зла, зеркальным отражением своего соседа - "тысячелетнего Рейха". Я уже не говорю про вариант, когда Рейх получил бы оружие ядерного распада… атомную бомбу, да… раньше СССР, а такой вариант был достаточно вероятен, несмотря на наше точечное вмешательство. Вот так-то.
Орех, хрустнув, распадается у меня в пальцах. Сколько можно… Не выдержал орешек.
- Ну хорошо. Хотя чего тут хорошего… Ну а если?..
Я снова посылаю мыслеобраз. Удобная всё-таки штука - телепатия.
Снова трибуна, и снова на ней маленький человечек, только на этот раз лысый. Толпа расхристанных матросов и солдат. Долой Временное правительство! Даёшь!..
(Дадут, ох, дадут… Век не прожуётесь!)
А не так далеко, в тёмной ноябрьской ночи на тёмной воде Финского залива поднимает длинные стволы орудий линкор. В подслеповатом свете слабых электролампочек в башнях линкора сосредоточенно и быстро работают господа офицеры. Морские асы, честь и гордость ещё недавно могучего российского флота. На полу башни валяется труп революционного матроса, куски мяса разбросаны под ногами. Некогда, некогда!
Орудия линкора разом выпыхивают огонь. Грохот залпа заглушает пронзительный, быстро удаляющийся вой тяжёлых снарядов.
Точка обзора мгновенно переносится назад, к Смольному. Вернее, тому, что от него осталось. А осталось не так много - пара обломанных колонн, груды дымящегося щебня, освещаемые заревом неохотно занимающегося пожара. Здравствуй и прощай, Великая Октябрьская Социалистическая революция…
Уэф тяжело смотрит на меня. В моём мозгу всплывает ответ - группа разноцветных генералов - русских, французских, английских, американских и разных прочих румынских, увешанных цацками, яростно спорят, хлопая по разложенной на столе громадной карте бывшей Российской Империи. Ясно. Идёт раздел имущества…
- Именно так. Если бы не этот маленький лысый человечек, ваша страна давно бы перестала существовать. Бывшая здесь тогда Российская Империя прогнила насквозь, что бы сейчас ни говорили. Здоровое государство разрушить изнутри практически невозможно. Оно должно предварительно хорошенько прогнить.
Я в растерянности. А если бы…
- А если бы, а если бы… не жизнь была б, а песня бы. Правильно сказал?
Вот уж не ожидал… и поговорками сыплет папа Уэф…
В моей голове возникает следующая картина - здоровенный голый детина, волосатый и бородатый, сучит ногами в кровати, ревёт басом, пуская слюни. А вокруг суетятся ангелы. Один кормит детину с ложечки, другой вытирает попу - обкакался, сердешный… Очень смешно.
- Вот именно. Никто за вас жить не будет. Вы, люди, должны сделать свою жизнь сами. Мы можем только помочь.
Уэф смотрит на меня уже устало.
- Предвосхищая твои дальнейшие попытки пересмотра истории, скажу сразу - если бы не Чингис-хан, вы сейчас здесь жили бы по законам шариата. Причём такого шариата, что теперешние исламские режимы в Поясе Зла показались бы тебе верхом либерализма. Да и не вы бы здесь жили-то… Именно Чингис-хан и его последователи сокрушили могучие мусульманские державы, затормозили развитие всего исламского мира. И Китая. Ну и вашей страны тоже… А то, что монголы не дошли до Последнего моря и Европа уцелела - так это вовремя умер хан Угедэй. Ни раньше, ни позже. Обычное точечное вмешательство.
Я смотрю на Уэфа немигающими глазами. В глазах у меня стоит видение - пламя древней Рязани… Златоглавый Киев… и триста лет монгольского ига…
- И не смотри так! - вдруг взвивается Уэф. - Нельзя было раньше, понимаешь?
Он чуть не плачет. Мудрый, добрый ребёнок…
Я чувствую раскаяние. Ведь сотни лет прошло с тех пор. Ну кто из наших соотечественников сегодня будет плакать из-за монгольского ига?