* * *
- Ты как хочешь, а мне надо размяться. Иначе я не усну. Слишком много всего. Полетели?
- Ты же только что помылась, даже волосы не до конца просохли. Простудишься!
- Кто, я? Биоморфы не простывают от такого пустяка, к тому же на мне термокостюм.
Ирочка стоит у балконной двери, одетая в серо-зелёный термокостюм, поправляя на себе металлически блестящий зелёный пояс, похожий на пулемётную ленту. Вылитая Анка-пулемётчица.
"Мне не нравится твоё сравнение, Рома. Я знаю, что такое пулемёт - примитивное дикарское оружие, предназначенное для массового убийства людей. Пулемётчица - оператор этого оружия. Что во мне общего с ней?"
"Ну виноват, опять не то ляпнул. Между прочим, кто-то обещал заниматься со мной, чтобы я поумнел. Не вижу результатов. Что ты можешь сказать в своё оправдание?"
Ирочка рассмеялась так, что аж присела.
- Ну ты и наха-ал!.. Ладно, урок первый. Одевайся!
Она бросает мне свёрток, я ловлю его на лету. Мой термокостюм.
Второй бросок. Я ловлю на лету зелёную змею пулемётной ленты. Мой транспортный пояс.
Ирочка натягивает на голову капюшон.
- Значит, так. Поймаешь меня, я буду танцевать для тебя на шпильках. Танец живота. Нет, больше - изображу для тебя на столе женщину-змею. И вообще, ты всю ночь будешь делать со мной всё, что захочешь.
- Здорово. А если не поймаю?
Она берёт меня за щёки ладошками. В глазах бесится смех.
- Тогда ты будешь делать со мной всё, что захочу я. И попробуй только отлынивать!
* * *
Воздух свистит, обжигая щёки холодом. Март в Москве в сущности месяц зимний, и после захода солнца недобитый мороз выползает из своего убежища, пытаясь восстановить утраченные позиции. Не обморозиться бы!
Передо мной маячит, мечется размытое тепловое пятно. Ирочка специально ослабила уровень маскировки, чтобы я мог её обнаружить в полёте. То же сделал и я - состязание должно быть честным. Но обнаружить её и поймать - две большие разницы. Если не три.
Я стараюсь изо всех сил, преследую её, как зенитная ракета вражеский самолёт, парируя все попытки оторваться или уйти вбок. У меня преимущество в скорости: я гораздо тяжелее Ирочки, а пояс устроен так, что более тяжёлый перемещаемый объект может развить большую скорость, подобно тому, как быстрее падает более тяжёлый парашютист в затяжном прыжке. Что-то вроде поляризации гравитационного поля, или как-то там ещё - нет пока таких точных терминов в земных языках. И невесомость, будто в космическом полёте - ни малейших перегрузок. Только такое дикое управление отнимает немало сил.
Тепловое пятно совсем близко, в десяти шагах. Вот… вот… сейчас! Сейчас по телу пройдёт неприятно - щекочущая волна, когда я пройду сквозь маскирующее поле, и на расстоянии вытянутой руки передо мной возникнет моя ненаглядная, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, желанная. Сработает защита "от дурака" на наших поясах, уравнивая скорости, предотвращая опасное столкновение, и я заключу в объятия свою жертву. Нет, теперь не уйдёшь! Значит, так. Сперва танец живота, да-да, на шпильках, а затем - женщина-змея на столе…
Пятно делает резкий финт, я не успеваю притормозить. Рывок! Нет, бесполезно…
"Не поймал, не поймал! Что, сила есть - ума не надо?"
"При чём тут ум, ты просто легче, и потому маневреннее. Ну, погоди!"
"Даю ещё попытку! Хочешь женщину-змею на столе? Лови!"
Тяжёлая пулемётная лента пояса нагрелась, начинает тихонько жужжать - перегрузка. Мои шансы стремительно тают…
* * *
- Я есть хочу вообще-то!
Ирочка деловито шмонает холодильник. Нет, нет - обыскивает, она же не любит таких слов. Я любуюсь её точными, лёгкими, стремительными движениями. Тонкие руки с длинными чуткими пальцами сноровисто выкладывают на стол сыр, масло в обьёмистой прозрачной маслёнке, фрукты - симпатичную дыньку, крупные яблоки, груши, гроздь бананов. И само собой, виноград. Очень редко наши трапезы обходятся без бананов и винограда.
- Завари какао, пожалуйста. И побольше сливок!
Я включаю электрочайник и плиту. Шмыгаю носом, наблюдая за сервировкой стола. Там ещё была ветчина…
На тарелку мягко плюхается толстый шмат ветчины.
- Ладно, ешь, мой неисправимый хищник. Набирайся сил. Уговор помнишь?
Она приближает свои глаза к моим. Голос глубокий, таинственный.
- Сегодня тебе понадобится вся твоя мощь.
Нет, до чего всё-таки бесстыдными могут быть бывшие ангелочки!
* * *
Я моюсь долго, тщательно. Пропотел, не так это просто - летать.
Дверь ванной неслышно отворяется, и в проёме двери возникает моя Ирочка. Я кожей ощущаю её откровенный, спокойно-рассматривающий взгляд.
Я вылезаю из ванной, обтираюсь полотенцем. Вот, теперь её постепенно охватывает нетерпение. Придётся отдавать свой проигрыш. Господи, помоги!
"Рома, я опять тебя спрошу. Ты всё время повторяешь… Почему ты полагаешь, что сам Создатель Вселенной будет заниматься твоими делами?"
"Ни в коем случае. Я имею понятие об иерархии и субординации. Дело обстоит так. Господь Бог направил на Землю архангела, папу Уэфа, а уже он - моего личного ангела-хранителя, мою любимую Ирочку. Правильно я представляю устройство Вселенной?"
Она звонко хохочет.
- Интересная гипотеза. Но не заговаривай мне зубы - правильно сказала? Брей скорее свою рудиментарную щетину на лице. Близится час расплаты!
- Да будет тебе известно, родная, что как истинный джентльмен, я всегда держу своё слово. Жду ваших приказаний, моя принцесса.
В её глазах прыгает смех, но лицо совершенно серьёзно. Ох и артистка!
- Значит, так. Я тут разбиралась с вашей человеческой историей, и случайно наткнулась на любопытный труд - называется "Камасутра". Некоторые пункты мне показались весьма и весьма спорными. Необходимо проверить экспериментально…
* * *
Ирочка дышит ровно, легко. Уснула на моей груди, прижавшись ко мне всем телом. Спи, моя родная. Самое дорогое моё существо во Вселенной. А у меня осталось одно деликатное дело.
Я осторожно, очень осторожно высвобождаюсь, сползаю с дивана (диван в зале - это пунктик. Ирочка почему-то упорно желает спать со мной на диване, хотя теперь мы имеем в спальне широченную кровать). Только бы не проснулась!
Нет, не проснулась. Спит, как сурок. Умаялась.
Я тихонько прокрадываюсь в ванную. Она не должна знать. Это очень трудно, утаить что-либо от существа, способного читать даже ещё неоформившиеся мысли. Но сейчас она крепко спит, и услышать меня не должна.
"Мама Маша, отзовись. Это Роман"
"Здесь мама Маша. Что-нибудь умное скажешь? Ночь на дворе"
"Скажу. А умное или нет, судить не мне. Нам необходимо поговорить"
"Слушаю тебя внимательно"
"Нет, так не пойдёт. Я прошу личной аудиенции, причём желательно присутствие папы Уэфа. Можно прислать за мной транспортный кокон?"
"Прямо сейчас?"
"Крайне было бы желательно. Пока Ирочка спит"
Я улавливаю её колебания, и одновременно чувствую - она советуется с Уэфом. Я даже различаю бесплотно-шелестящее щебетание и певучее посвистывание, но смысл их беседы уловить не успеваю. Быстро очень, не разобрать.
"Роман, здесь Уэф. Одевайся, выходи на крышу. Кокон будет через десять минут"
* * *
Светло-зелёный пушистый ковёр, с бегающими в толще размытыми огоньками - сиреневыми, жёлто-оранжевыми, малиновыми. У стены необычного вида установка, с яркими деталями, над ней вертикально светящаяся зелёная нить, уходящая в потолок. Сам потолок, как обычно, мягко светится голубовато-молочным светом. Плюс разноцветные штуковины на стенах. Очень красиво, но мне некогда любоваться инопланетным дизайном.
Мы сидим втроём на пушистом ковре - я у стены, привалясь к ней спиной, напротив меня мама Маша. Уэф сидит возле установки, время от времени бросая на неё взгляды - на скошенной панели мелькают какие-то разноцветные причудливые значки.
- Мама Маша, у меня только два вопроса. Вопрос первый - можно ли из человека сделать биоморфа, если не практически, то хотя бы в принципе?
Они переглядываются. В моём мозгу возникает видение - я уменьшаюсь, на глазах превращаясь в большеглазого худенького мальчонку, даже ещё не подростка. Одновременно у меня из спины, как ростки картофеля, выпирают култышки, растут, вытягиваются, обрастают перьями. Огромные крылья складываются за спиной.
- Ты это имел в виду?
Да уж… Общаться с телепатами одно удовольствие, а с моей умнейшей тёщей - так даже два. Уэф усмехается одними глазами, и я улавливаю: "Взялся - ходи"
- Отвечаю. Никто такой цели особо не ставил, поэтому и работы в этом направлении почти не велись. Возможно ли в принципе? Безусловно. И не только в принципе. Но вот конкретно с тобой?
- Тогда второй вопрос. Вы согласны?
Не стоит продолжать. Умные, сами поймут.
- А ты сам?
Я вздыхаю. А ещё телепаты. Всё-то им разжуй…
- Мама Маша и папа Уэф. Это я встретился ей на пути. Это я самим своим существованием вынудил её превратиться в человека. Это я подарил ей кольцо. Я не хочу и не могу допустить, чтобы она трепыхалась после моей смерти, призывая свою. Она должна жить долго и счастливо, очень долго, иной вариант для меня неприемлем. А так как по отдельности мы жить не можем, то нам придётся прожить вместе все её сотни лет.
Они молчат. Долго, очень долго. Мысли роятся, клубятся. Нет, не понять мне, слишком сложно.
- Оказывается, ангелы тоже могут врать, и даже самым родным. Она врёт, что будет жить после моей смерти. Врёт себе, врёт мне, врёт вам. Она выдала себя, взяв кольцо. Она не будет жить после меня.
Я перевожу дух. Они молчат. И Уэф больше не кидает взгляды на свою установку. Они оба теперь смотрят только на меня, даже не мигая.
- У всех нас нет выбора. Мама Маша, ты мне поможешь?
Она протягивает тонкую руку, проводит кончиками пальцев по моей щеке. Какая лёгкая у неё рука. Ничего похожего на "тигровую лапу"
- Я буду работать. Но это долго, возможно, не один год.
- Пятидесяти лет хватит? Я вполне могу продержаться столько.
Она чуть улыбается.
- Пятидесяти лет хватит точно. И вы вдвоём уж продержитесь, пожалуйста.
* * *
Транспортный кокон несётся над спящей Землёй, невидимый и неслышимый. Подо мной расстилаются призрачно белеющие в лунном свете облака, сквозь разрывы в них просвечивают россыпью сказочных алмазов огни городов и посёлков. А над головой сияет невероятное звёздное небо, с острыми, немигающими иглами бесчисленных звёзд, которые не в состоянии затмить Луна. Небо верхней стратосферы, уже почти космоса.
Мои чувства передать невозможно. Я ощущаю, как меня переполняет любовь ко всему сущему. Спите спокойно, люди! Живите долго и счастливо. Я лечу, охраняя ваш сон. И всё у нас получится!
Мама Маша - крупный учёный, ксенобиолог, замечательный доктор, к тому же заинтересованное лицо. Она сделает всё, как надо. Я уже почти ощущаю крылья за своей спиной, и могучие маховые мускулы стягивают изнутри грудную клетку, от нетерпения. И впереди у нас с Ирочкой долгая-долгая, по человеческим меркам почти бесконечная жизнь. Да, я тоже не против прожить сотни лет, но при одном условии - если рядом всё время будет она. Моя Ирочка. А без неё и одного дня много.
Где-то в недрах подсознания всё ещё тикает адская машина, но мне уже не так страшно. Ты не успеешь, безжалостная слепая машина, мы опередим тебя. Остановим беспощадную смерть. Ты будешь униженно ждать, когда мы тебя позовём, и ждать тебе придётся очень, очень долго. Вот так-то.
Кокон уже перешёл в горизонтальный полёт, и я лечу меж звёзд.
* * *
"Рома, отзовись! Рома, ты где?! Рома, ты жив?!!"
Я чувствую её страх. Нет, не просто страх - дикий, слепой ужас.
"Я здесь, родная. Жив и здоров. И лечу к тебе, любуясь звёздным небом"
Страх гаснет, будто задутая свеча. Облегчение. Огромное облегчение.
"Ох, Рома. Я проснулась, а тебя нет. И мне вдруг показалось, что никогда и не было. Что ты мне только приснился. Так страшно, Рома, так страшно!"
"Ну что ты, маленькая моя. Я есть. Я был с тобой всегда, и буду всегда"
Гамма её ощущений снова меняется. Теперь это изумление.
"Стоп. Подожди. Ты летишь? Что значит летишь, зачем, куда и откуда?"
"Я гостил у твоих родителей. Ничего дурного, даже водку не пили"
"Не заговаривай мне зубы. Колись! Что ты задумал?"
Ага, не можешь прочитать мои неоформившиеся, скрытые мысли на таком расстоянии! Полезно запомнить.
"Через пять минут я буду в твоих объятиях. Сама прочитаешь. Дай насладиться ночным полётом"
Пауза.
"Хорошо, жду"
Я усмехаюсь. Ничего. Да, я олух, да, вы там все умнее. Но я спасу тебя, моя любимая. Спасу и сохраню.
* * *
Апрельское солнце бьёт в глаза, и я невольно закрываю их. Но апрельское солнце упрямо. Оно решительно пробивается сквозь преграду, норовя заглянуть мне в глаза, и под закрытыми веками плавают, переплетаются, танцуют сложный танец размытые цветные пятна - красные, зелёные, коричневые…
Я стою на балконе, вдыхая полной грудью влажный весенний воздух. Южный ветер доносит до меня запах весенней хвои из недалёкого Битцевского лесопарка. Весна!
Подумать только - и прошлой весной вот так же светило солнце, и я даже вот так же стоял на балконе, в своём старом курятнике. А её со мной не было. Не было Ирочки. Глупость какая! Как такое могло быть?
- Рома, ты где?
Я открываю глаза, возвращаюсь в комнату, оставляя за собой открытую дверь, чтобы в квартиру потоком вливался весенний воздух, Ирочке это нравится. И простуды она не боится, железное здоровье.
- Да, родная.
Она сидит на полу, на мягком пушистом ковре от стены до стены, поджав ноги, и чего-то колдует. В воздухе перед ней висят прозрачные сложные фигуры, напоминающие конструкции детского конструктора "Лего", она лёгкими, неуловимо-быстрыми движениями длинных чутких пальцев поправляет в них что-то. Работает на компьютере, а это вот голограмма. Как выглядит сам компьютер, мне неизвестно, он не здесь, здесь только виртуальный дисплей. Я уже привык к необычному виду ангельской техники - ничего нет, и всё работает. Я даже знаю, что это висит перед ней - графическое изображение психофизических и прочих параметров человека. Да будем говорить прямо - схема человеческой души. Во как! Я вглядываюсь: нет, не одной души. Двух. Вот они, разного цвета конструкции, и Ирочка пытается их совместить.
- Рома, глянь. Как ты находишь эту женщину?
Я смотрю на возникшее в воздухе изображение. Одетая в домашний халатик невысокая женщина средних лет. Мягкий овал лица, глубокие карие глаза. Рот большеват… Вот нос в порядке. И брови густые, чёрные, только что не срослись на переносице. М-да, фигура полновата. А так ничего. Нет, фигура всё равно…
Ирочка вздыхает, делает в воздухе неуловимое движение пальцами, и халатик исчезает. Изображение голой женщины медленно вращается. Да, теперь явно видно - полные груди отвисли, талия заплыла, живот выпирает… Откормилась девушка…
- Слушай, кто это? Ты зачем показываешь мне эту эротику?
Ирочка удивлённо смотрит на меня.
- Какую эротику? При чём тут эротика? Эту женщину зовут Нина, и её необходимо познакомить с моим подопечным. Ну, Виталием, ты же помнишь. Я вот и думаю, как она ему понравится? Нет, родство душ налицо, ты посмотри, - она показывает мне сложные фигуры тёмно-красного и ярко-зелёного цвета, тесно сплётшиеся в одну, - посмотри, как входят, почти без зазоров. Но вы, мужчины, народ бестолковый, смотрите сперва глазами, а уж потом… Словом, можно её в таком виде познакомить?
- В таком, безусловно, нет. Ты будешь знакомить их в бане?
Ирочка валится на пол от хохота, и я смеюсь вместе с ней. Опять ляпнул…
- Ой, не могу… Интересная идея. Ты у меня просто фонтан оригинальных идей. Но хватит придуриваться. Мне важно знать, можно ли их свести вместе прямо сейчас. Ведь первый контакт - дело очень тонкое и хрупкое. Пока нет ничего общего, пока связь между людьми ещё тоньше паутинки… Вот не положит он глаз, ну не понравится она ему, и всё. В подсознании у него возникнет стереотип - "чужая". И она почувствует его холодность, женщины обычно это чувствуют, они и у вас не так эмоционально глухи, как мужчины. И обидится, отстранится. И вся моя работа насмарку, из-за каких-то отвисших грудей. Что скажешь?
Да уж. Всё нередко так и бывает. Ну что поделаешь, если мужики часто клюют на красивых глупых куколок, а добрые, умные, но некрасивые пользуются ограниченным спросом?
- Слушай, Ир… Ты будешь их знакомить где, если не секрет?
- Да не секрет. Тут у них в одном ресторане рабочая… ну, вечеринка. Тусовка, да. И в этом же ресторане окажется и Виталий, я позабочусь о наличии повода. Всё будет сделано аккуратно и незаметно для обоих, детали я продумываю сейчас.