* * *
Я сидел на кухне, чистил картошку. Отпуск кончался, а я всё ещё не решил, как жить дальше. То есть главное я знал - мы с Ирочкой должны быть вместе, всегда вместе, и мы будем вместе. Но вот детали…
Я чувствовал, что не могу больше заниматься такой работой. Не буду. Не хочу тратить свою жизнь на обслуживание бездушных механизмов, когда кругом столько боли и зла. Я должен делать что-то для людей, помочь им избавиться от дерьма. Но как? Я не знаю.
"Роман, здесь Уэф. Могу я посетить твоё жилище?" - раздался в голове бесплотный голос.
Я бросил недочищенную картофелину на стол. Руки неистово дрожали.
"Не слышу ответа"
- Проходите, пожалуйста… - почему-то в голос сказал я.
Прямо посреди кухни из ничего мгновенно возник ангел, сидящий по-турецки в воздухе на какой-то пушистой штуковине. Может, ковёр, или кушетка? Определить точно не представлялось возможным, круг изображения отрезал края.
- Здравствуй, Рома. Это кухня? Очень удачно. Деликатные вопросы удобней всего решать на кухне.
Странно, в тот раз у него был другой голос. Да, точно - переливисто-серебряный голосок, я ещё подумал, что говорит девушка. Сейчас он разговаривал совсем другим голосом - мужественно-уверенный баритон.
- Я могу разговаривать любым голосом, какой понравится. Кстати, и другие тоже. Сейчас такой голос полезней. Тебе проще, психологически.
Он огляделся. Я уловил мелькнувший мыслеобраз - тесная деревянная клетка, пол устелен грязной соломой, на полу сидит по-турецки оборванный лохматый человек - я.
- Здравствуйте, папа Уэф, - я старался держаться. Чего он так сразу, в самом деле? - Вы не правы, солома свежая, и я моюсь каждый день. В остальном - чем могу.
Он усмехнулся.
- Я вижу, ты здорово продвинулся, за такой короткий срок - поздравляю. Давай на ты, раз уж я папа.
Изображение внезапно передвинулось, и он оказался за столом, напротив.
- Так удобнее. Психологически. Ты чисти картошку, это здорово успокаивает. А я, с твоего позволения, возьму чётки.
Он протянул руку куда-то вбок, извлёк из воздуха чётки - связку маленьких разноцветных стеклянных зверюшек необычного вида.
- Пересказывать вашу историю нет необходимости, я всё знаю. Но необходимо прояснить ряд вопросов. Мауна объяснила тебе, и я повторю - невозможно только смотреть в глаза друг другу. Вы должны быть связаны общим делом. Твои соображения?
Да, папа Уэф умеет брать быка за рога.
- Нет соображений, - не дождавшись внятного ответа, заключил Уэф. - Ясно. Ну что же, они есть у меня. Ты помнишь, чем мы все - и я, и Иолла, и Мауна - занимаемся здесь, на Земле?
- Да, папа Уэф. Вы сеете разумное, доброе и вечное. Я только не понимаю деталей.
- Это необязательно. Ты согласен работать вместе с нами?
Я заморгал. Да я… с ней… Да хоть на костёр!
- Безусловно. Если бы было иначе, нашего разговора бы не было.
- Я согласен, - просто ответил я, - что надо делать?
В моей голове сама собой родилась картина: мы с Ирочкой спиной к спине отстреливаемся от террористов, я из автомата, она косит врагов лучом перстня-парализатора. Вот мы освобождаем заложников… Дурачок я.
Пальцы Уэфа вдумчиво перебирали чётки.
- Малость есть, как сказал бы Пётр Иваныч. Я разочарую тебя. Иолла - специально подготовленный оперативный сотрудник. То, чем она занимается, тебе не по зубам, даже умей ты летать. И агентом влияния, как Хруст или Геннадий, ты пока работать не можешь - нет у тебя никакого влияния. Только рядовым исполнителем. Согласен?
- Согласен, - я дочистил последнюю картофелину, бросил в кастрюлю с водой. - Я надеюсь, вы не оставите свою дочь молодой вдовой?
Переливчатый, серебряный смех. Если бы я не знал, подумал бы, что смеётся девушка. И чего ему нравится такой голос? Несолидно же.
- Ты наглец, тебе уже говорили? Ладно, иногда это полезное качество. Гарантирую тебе жизнь. Если, конечно, ты не учудишь какую-нибудь исключительную глупость.
* * *
Я лежу на диване, смотрю в потолок. Свинцовая усталость давит, и хочется только одного - спать, спать не раздеваясь, спать, покуда не скинут с кровати. Нет, надо привести мысли в порядок. Вот уже больше месяца, как я работаю рядовым исполнителем. Исполнителем чего?
Первым шагом в моей новой должности стало увольнение с прежней работы. Моё заявление было подписано молча, мгновенно. Работа "агентов влияния"? Очень возможно.
Мне было предписано устроиться водителем на "скорую помощь". И опять всё прошло на удивление гладко. Я принёс заявление, мне подписали без звука, и уже на следующий день я приступил к работе.
…Машина колесила почти непрерывно третий час, и я начал тупеть. Москва не такой город, где приятно прокатиться на машине в вечерний час пик. Гонщики ралли "Париж-Дакар" просто лохи зелёные по сравнению с водителями московских неотложек и таксистами. Мне приходилось трудно.
"Роман, здесь Аина. Здравствуй. Срочно сверни на Кутузовский, дом…"
"Оттуда нет вызова! Что там?"
"Человек умирает, Рома, он не должен умереть. Быстрее!"
Я разворачиваюсь и включаю мигалки. "Газель" с воем пробирается через назревающую пробку, нет - настоящий завал на дороге. Точно, вот она, авария.
- Ты куда? - врач бригады скорой помощи таращит глаза. - Мы же едем…
- Внимание, вызов на Кутузовском, - оживает рация. - Вероятно, инфаркт. Кто рядом?
- Мы рядом, борт номер… - я вырываю трубку, опережая врача.
- Быстрее, ребята.
Врач, фельдшер и санитар таращатся на меня.
- Ты телепат, ей-богу. Как знал!
Наша машина с воем вырывается на оперативный простор. Да, ещё минута-две, и мы застряли бы здесь намертво. Гляди-ка, какая пробка!
* * *
…"Роман, здесь Мауна. Чем занят?"
"Здрасьте, мама Маша. Лежу, отдыхаю. Устал зверски"
Я чувствую виноватое сочувствие.
"Рома, извини, но тебе придётся ещё напрячься. Срочно езжай в психолечебницу"
"Куда?!"
"В психушку, чего непонятно? Пройдёшь к корпусу номер… Там сядешь на скамейку рядом с женщиной. Молодая такая, красивая. Ты поговори с ней, Рома, пожалуйста"
"О чём?!"
"Да о чём хочешь. Лучше всего о жизни. Задача ясна?"
"Да… Да, мама Маша. Еду. Ей грозит опасность?"
"Да, Рома. Она хочет покончить с собой. Ещё одно - через ворота не въезжай, оставь машину во дворе дома напротив, сам обойди кругом, там дыра в заборе. Всё понял? Обязательно обойди кругом, это важно"
* * *
…В осеннем сквере, вплотную примыкающем к угрюмому корпусу психушки, на скамейке под желтеющим клёном сидела молодая женщина. Сидела неподвижно, глядя перед собой остановившимся, невидящим взглядом.
Я осторожно подошёл к ней.
- Простите, ничего, что я присяду?
Она смотрит безразлично.
- Пожалуйста…
Господи, какая страшная аура, и как холодно у неё в душе - пусто и холодно, как в Антарктиде.
Мы сидим, молчим. С чего начать? И вообще, что с ней стряслось такое, что так вот, вдруг - и привет?
- Вам плохо? - вдруг брякаю я.
Она впервые замечает меня. В глазах стоят слёзы.
- Да, мне плохо…
* * *
- …И не сомневайтесь. Раз любит, вернётся. И вообще, пока человек жив, возможно всё. Не возвращаются никогда только с того света. Всё в ваших руках, только не опускайте их.
Она долго смотрит на меня. Потом вдруг спрашивает:
- Как вас зовут, молодой человек?
- Роман. Можно Рома.
- Рома, вы женаты?
- Да, - и это святая правда. Ну, правда, пока виртуально. Какая разница?
- Повезло вашей жене. Правда.
Она рассмеялась и широким взмахом руки рассеяла что-то белое, мелкое. Ба, да это таблетки. Она, оказывается, всё это время держала их в горсти. Эх я, телепат…
Женщина легко поднялась со скамьи.
- Спасибо тебе, Рома. Ничего, что на "ты"? А меня Катей зовут. Может, где и увидимся.
- Живи долго, Катя. Счастья тебе. И знаешь что?
- Что?
- Один человек сказал мне: если нет больше сил идти - надо просто идти быстрее.
Грубый плагиат, конечно. Но сейчас не до авторских прав.
- До свиданья, Рома. И тебе счастья.
- Спокойной ночи.
* * *
Я возвращаюсь домой по довольно пустынным улицам. Редкие машины рассекают воздух со свистом, радуясь наступившей свободе. Два часа ночи - время, когда на улицах Москвы восстанавливается нормальное уличное движение.
Надо же, как всё просто. Подошёл, поговорил - и человек жив. Не появись я, и она сейчас сидела бы на лавочке холодная, мёртвая. И муж, что её так глупо обидел, он ведь наверняка не простил бы себе.
Однако не заснуть бы за рулём. Но я знаю, что делать.
"Ира, Ир…"
"Рома, здесь Иого. Я понимаю, что ты устал, но выхода нет. Сворачивай сейчас налево, а там в переулок, во двор. Там увидишь компанию, шугни их фарами и сигналом. Двери запри. Из машины не выходи, опасно. Тебе надо продержаться две минуты"
"Еду" - я уже начинаю привыкать к своей работе.
* * *
Во дворе стандартной московской многоэтажки темно, хоть глаз выколи. Окна домов давно спят, и двери подъездов чернеют на еле заметном пепельно-сером фоне стен. Раньше хоть лампочки в подъездах были…
Фары моей "шестёрки" выхватывают из темноты кучку подростков лет шестнадцати-восемнадцати. Человек семь-восемь. Кричала девчонка. Подростки возбуждённо гомонили, размахивая руками и ногами. Так, похоже, кого-то бьют.
Я нажал на сигнал. Ревун у моей "жучки" будь здоров, бьёт по нервам, особенно если не ожидаешь. Компания рассыпалась было, но рослый парень в кожанке что-то крикнул, и они остановились.
Я вышел из машины, прихватив монтировку. Так, ребята…
Они приближались не спеша, медленно. Глаза горели, как у волков.
Главарь в кожанке неспешно вытащил из рукава нунчаки. Ещё у одного я заметил кастет. И наверняка у кого-то из этих подонков был нож.
Топот шагов. Сзади в стаю ночных волков будто врезался "Камаз". Двое отлетели вправо-влево, один рухнул столбом.
- Привет, ур-роды!
Волчата кинулись врассыпную, и только вожак стаи решил оказать сопротивление. Он вдруг выдернул откуда-то - ёкарный бабай! - настоящий наган, но на этом и остановился. В буквальном смысле - как-то нелепо, кособоко присел, однако упасть не успел - мощный удар ноги в живот отправил его в кусты.
- Ты в порядке? - спросил, переводя дыхание, мой неожиданный союзник. Я обалдело стоял, сжимая монтировку в потной ладони. - Ха, какие люди!..
Передо мной стоял собственной персоной не кто иной, как Колян-Хруст.
* * *
- …Тебе же сказали - из машины не выходи. В работе, Рома, указания контролёра надо исполнять в точности.
Колян-Хруст, которого я уже твёрдо звал Колей, прятал в карман сотовый телефон. Его тачка заглохла недалеко, и он кого-то вызвал. Я хотел помочь, как-никак механик, но Коля пресёк - "Ты сегодня, похоже, свой хлеб уже отработал. Сейчас ребята подъедут и разберутся, я им бабки за что плачу? Лучше подкинь до хаты"
По дороге Коля разъяснил ситуацию. В общем-то, банальную. Тот парень, которого били, провожал свою девчонку, нарвались на шакалов. По вызову контролёра ситуации - им оказался Иого - Коля, находившийся недалеко, направился к месту событий, и всё было бы нормально, если бы не тачка. Именно поэтому Иого задействовал меня, благо я проезжал мимо. Моей задачей было распугать волчат, в крайнем случае придержать их до подхода главных сил, то есть Коли-Хруста. Вообще-то у Коли другая работа, но сейчас такая запарка…
Я ехал и думал. Два человека, ещё два. Тот паренёк отделался синяками, а девчонка его и вовсе только испугом. Если бы я не ехал тут случайно, парень был бы уже убит, во всяком случае искалечен, а девчонка…
Ангелы-хранители. Контролёры ситуаций. Вот, значит, как это делается…
- Коля, я с ног валюсь. Поехали ко мне, правда, у меня и заночуешь.
- А пожрать у тебя есть чего?
- Кофе.
Коля-Хруст хмыкнул, прикидывая. Принял решение.
- Тормозни вон там, у ларька.
Он вскоре вернулся, держа большой пакет, полный копчёных кур, широченные карманы оттопыривали двухлитровые пакеты сока.
- Давай, поехали к тебе. Всё равно у тебя в тыкве вопросов куча, будешь пытать, как деда. Ладно, просветить товарища по партии - мой священный долг.
* * *
- …Так и живём. Таких, как ты, в одной Москве сотни три, наверное, только вам не положено знать друг друга - конспирация. Бывают, конечно, исключения - семейные пары, братья-сёстры, то-сё. Ну вот мы с тобой случайно столкнулись.
Мы сидим на моей малогабаритной кухне, поедая купленных Колей кур. Коля сидит в одной водолазке, под которой бугрятся объёмистые мышцы - вылитый Шварцнеггер, что никак не вяжется с добродушным, каким-то детским выражением лица.
- Только ты не думай, что за каждым буквально ангел-хранитель персонально следит, это невозможно. Есть знаковые фигуры, от которых зависит, напрямую или косвенно, дальнейшая судьба множества других - тысяч, или миллионов, или даже всего человечества. Вот ты говоришь, сегодня мужика на Кутузовском откачали. Может быть, он напишет книгу, которая перевернёт мир, откроет людям глаза, и все поймут, как надо жить. Или пацан этот - может быть, он предотвратит ядерную войну. Этих людей вычисляет координатор. Вот за такими ведётся контроль, тихо и незаметно.
Коля-Хруст откинулся, привалясь к холодильнику, закинул руки за голову.
- Всё было бы классно, Рома, если бы мы работали одни ("мы" - отметил я). Только "зелёные" здорово мешают. Не то, чтобы напрямую противодействуют, просто гнут свою линию. Я деталей не знаю, мне и не положено, но могу в общих чертах предположить, как это выглядит. Вот ты, к примеру, гнал, чтобы мужика того спасти. Спасли, а завтра свет в клинике погаснет, где он в реанимашке лежит, и все труды коту под хвост - мужик в морге, книга не написана, миллионы людей продолжают прозябать в дерьме, потому что так надо "зелёным".
Я смотрю на его могучие лапы. На безымянном пальце правой руки красуется массивное кольцо, платиновая печатка. Какой-то крылатый божок держит руками и ногами блестящий камешек. Интересно…
Коля-Хруст ухмыляется, широко и добродушно.
- Личный презент от нашего архангела, именное оружие. Уникальная вещь, стилизация под старину. Ихнюю, само собой.
Я вспоминаю - вожак ночной банды не успел вскинуть наган, косо и нелепо осел, ботинок Хруста лишь довершил дело.
- Точно подметил. Я его парализатором и шарахнул, не успевал дотянуться. Умнейшее психотронное оружие, Рома. Вот тебя, к примеру, ошарашить, ты сознание потеряешь на десять-двадцать минут, оклемаешься и пойдёшь себе. А в сочетании с внутренней злобой в человеке происходят быстрые психосоматические деформации. Можешь быть уверен - теперь тот урод будет лечиться, лечиться и лечиться. И через пару месяцев будет ходить с палочкой, через полгода пересядет в каталку, а через год дуба даст. Жаба изнутри задавит, если вовремя не одумается. И так и так для людей он скоро станет неопасен - либо окочурится, либо человеком станет.
Вряд ли такой одумается. Стало быть, ты его убил. Скатертью дорога, конечно, но…
В глазах Хруста зажглись колючие огоньки.
- Никаких "но". На войне как на войне. Конечно, всех гадов не перебьёшь, но я считаю - если есть малейшая возможность, откровенных гадов надо бить. Всегда и везде.
Я полностью с ним согласен.
Коля-Хруст с хрустом потягивается.
- Время четвёртый час, Рома, давай спать. Я с ног валюсь.
- Давай. Ты на диване, я на кресле.
- Душ у тебя где? Мне бы сполоснуться, прёт как от коня.
- Там полотенце чистое, мыло на полке. Я потом.
Коля встаёт, заполняя собой всё пространство маленькой кухни.
- Однако я потрясён, Рома, ты чувак с запросами. Я как узнал от деда, охренел прямо. Не представлял, что такое вообще возможно. Нет, то есть знал я про Жанну Д'Арк, ещё там… Но здесь и сейчас? Везёт же некоторым!
Да, мне везёт, Коля, ты даже не представляешь, как мне везёт. Да разве можно было не полюбить её? Разве ты бы отказался?
- Ещё как бы отказался, - смеётся Коля-Хруст, - у меня Тома есть, наша земная девчонка, лучше неё для меня никого нет. А так, само собой, Ирка - это что-то. Это же надо, как она в тебя… Да уж. Любовь, Рома - самая могучая сила во Вселенной.
Он скрылся в ванной, и я улавливаю его мысль.
"Ты в курсе, что Ирка сегодня тоже на контроле сидит? Меня только два раза гоняла. Наверное, и сейчас ещё работает"
Я чувствую приступ раскаяния. Даже не поговорил сегодня. Как же это я?
* * *
"…Ты очень напугал меня, Рома. Ты хочешь, чтобы я осталась в этом мире одна, без тебя? Или мне нужно плакать, чтобы ты поумнел?"
"Родная моя…"
"Рома, это не шутки. Ситуация всегда просчитывается, поэтому указания контролёра надо выполнять слово в слово - тогда опасности нет. Мы не подставляем своих людей, если ты будешь так себя вести, папа отстранит тебя от работы"
"Ну не буду больше, сказал ведь. Между прочим, кто-то недавно столкнулся с наземной машиной, единственной на всю округу. Помнишь такой несчастный случай?"
"Сдаюсь. Между прочим, я считаю тот случай самым счастливым в моей жизни. Только представь - не урони я тогда перстень, мы бы не встретились"
"От судьбы не уйдёшь"
"Если бы так, Рома. Сколько их, прошедших мимо своей судьбы? Миллионы"
"Ладно, родная. Как у тебя дела?"
"Устала зверски. Мало плановой работы - тут ещё у нас по Москве ситуация усложнилась, папа всех посадил на контроль, только что сам не сел. Вот сейчас посплю четыре часа и снова сяду на контроль, вместо Иого, у него дела поважнее… Да, послезавтра тебе передадут твой персональный перстень, сделали наконец"
"Я не хочу парализаторов. Я хочу тебя увидеть"
"Погоди, Рома. Завтра я покажусь тебе по видео, сегодня правда никак"
"А вживую нельзя?"
Шелестящий бесплотный смех.
"Потрогать хочешь?"
Ну всё видит, всё понимает. Да, я хочу ощущать под своей ладонью твоё горячее тело, и чтобы глаза в глаза. И твой поцелуй - лёгкий, щекотный, будто пёрышком. Или долгий, тягучий, чуть не до крови. Тебе видней.
Я ощущаю её виноватую нежность.
"Это ещё дальше, Рома, даже не завтра. Потерпишь?"