- А что, Яльсикар не согласен? - не удержалась Дестина. Ксеар поменялся в лице, и Дестина отступила, кляня себя за язык. Понятно же было, что не время для шуток.
- Хорошо, я согласна, - выдавила она, вспомнив заплаканное личико Каи. Если уж Ксеар ради этой девочки готов на эту помолвку, то ей и вовсе стыдно отказываться помочь подруге.
- Только вот еще что, - тихо сказал Ксеар и просверлил ее неожиданно острым взглядом. - У тебя не должно быть никаких мужчин, даже спящих. Если выставишь меня идиотом перед журналистами, я тебя вышвырну из миров, клянусь.
Дестина свернулась маленьким пушистым сугробом, размышляя. Она вспоминала все с самого начала, как познакомилась с Ксеаром, как он ей нравился в первые дни, как сам нежно к ней относился. Почему так вышло, что они стали чуть ли не врагами? Несмотря ни на что, она вовсе не думала, что Айи - плохой человек. И то, как он поступил с Каей, лишь подтверждало это. Теперь ей хотелось бы быть его другом.
Что касалось его реакции на ее поступки - она была вполне естественной, он мог вести себя и более жестко, понимала теперь она. Ситуация, в которой произошел ее арест, была оскорбительной, и она подумала, что Ксеар каким-то образом узнал обо всем и решил унизить и ее, и Лея. Лишь теперь, немного остыв, она поняла, что это невозможно. Ему, задерганному последними событиями, разборками с прессой, не говоря уже об огромной массе повседневных дел, просто некогда было бы следить за ней, даже если бы он вдруг и пожелал. Просто чудовищное совпадение. Не на кого обижаться.
Подумав о Лее, Дестина ощутила муторную тяжесть. Она чувствовала себя виноватой перед ним. И за тот арест, который был для него еще более неприятным, чем для нее, и за то, как она рассталась с ним, ничего толком не объяснив. Он не заслужил этого. А завтра, когда Лей узнает обо всем из газет, то будет оскорблен еще больше. Ведь невозможно поверить, что она не знала этого заранее.
- Ты плачешь? - тихо спросила Альбумена.
- Откуда ты знаешь?
Снежинки взметнулись над плато. Песчаный вихрь коснулся их, мягко закружил.
- Чувствую. Мы здесь все друг друга чувствуем.
- Ясно. Тогда я пойду.
- Подожди. Давай поговорим.
Дестина заколебалась. Она не знала, может ли доверять этой женщине.
- Ладно, - наконец, решилась она. - Только не здесь.
- Пойдем в третий.
- Хорошо.
Они перенеслись на единственную площадку третьего мира, и Дестина, проморгавшись, шагнула вслед за Альбуменой к витой лестнице, ведущей в бесконечный сад.
Они шли по осенним листьям, засыпающим тропинки. В воздухе остро пахло яблоками и персиками. На странной формы деревьях росли все фрукты вперемешку: груши с абрикосами и папайей, бананы с персиками и виноградом.
- Я здесь еще не была, - сказала Дестина, пнув босоножкой кучу листьев. Они рассыпались, тихо шурша.
- Правда?
- Да. Я только во второй ходила, и сразу в седьмой. Сама удивилась.
- А у меня все по порядку были. Но очень быстро. Я на второй месяц уже в седьмой вошла.
- Здорово. Я тоже в Первом второй месяц.
- Почему ты плакала? Тебя мальчики совсем затравили?
- Какие мальчики? - не поняла Дестина.
Альбумена улыбнулась.
- Айи с Яльсикаром.
- Нашла мальчиков, - фыркнула девушка. Она тяжело вздохнула, не зная, стоит ли что-то рассказывать бывшей жене Ксеара. Она ведь не знала, в каких они отношениях. Может, та пойдет Айи все рассказывать.
- Если не хочешь, не говори мне ничего. Но я просто вижу, что тебе трудно и хотела бы помочь.
- Спасибо. Только вряд ли это возможно.
- Это из-за помолвки?
- Ты знаешь?
- Да.
Дестина снова вздохнула и села под ближайшее дерево. Альбумена опустилась рядом.
- Айи придумал это, чтобы помочь Кае. У нас нет никакого романа, - пояснила она.
- Это не Айи придумал, а Яльсикар.
- Яльсикар? - изумилась девушка. А потом грустно улыбнулась: Неудивительно. Он меня ненавидит.
- Да брось, - Альбумена протянула руку и сорвала румяное яблоко, с хрустом надкусила.
- Правда.
- Ну и фиг с ним. Тебе же не за него замуж выходить.
- А я ни за кого замуж и не собираюсь, - отрезала Дестина.
Альбумена молча посмотрела на нее с какой-то искоркой в глазах, наклонила голову:
- Так что случилось-то? Чего ты плакала?
- Долго рассказывать.
- У нас много времени, - беззаботно ответила старшая повелительница стихии.
- А ты его любишь? - подумав, спросила Альбумена.
- Нет, - без всяких раздумий ответила Дестина. - Но он хороший, понимаешь? Я не хотела его обижать.
Альбумена расхохоталась.
- Слушай, этот твой хороший - дон жуан еще тот, уж мне поверь. Он переживет.
- Откуда ты его знаешь?
- Так я с ним два дня тусовалась и в засаде, и в СБ, пока мы педофила ловили.
- А-а. Он что, с тобой заигрывал? - не поверила Дестина.
- Со мной побоялся, - хмыкнула Альбумена. - Но все равно я все вижу, я же жуть какая старая и хитрая. Так что забудь и даже не переживай.
- Я еще не знаю, что мне с работой делать. Айи меня выгнал.
- Давай я тебя возьму к себе пока.
- Куда к себе?
- Я с завтрашнего дня министр экономики.
- Ух ты, - даже приподнялась Дестина. - Значит, правду писали?
- Ну да. Поучишься, потом видно будет. Все равно не дело тебе Ксеару кофе подавать. Ты уже в седьмом, у тебя другой статус.
- Но я ведь ничего толком не умею.
- Научишься, коли захочешь. Ты хочешь?
- Да. Спасибо тебе, - Дестина благодарно улыбнулась.
Айи появился так внезапно, что она даже ничего не поняла. Просто вокруг похолодало, и прямо перед ними материализовался мужчина с серыми крыльями, в котором она через секунду опознала Ксеара. Альбумена не удивилась.
- Давайте ко мне в кабинет, нам надо обсудить все перед пресс-конференцией, - сказал он, не здороваясь. И тут же опять исчез.
- Как он нас нашел? - не поняла Дестина.
Альбумена рассмеялась.
- Он же Ксеар, - сказала она, как будто это все объясняло.
Хуже дня, чем тот, в ее жизни не было. После пресс-конференции, которую она пережила словно в тумане, улыбаясь до онемения скул, журнал "Романтика" заготовил фотосессию. Ксеариат пошел им навстречу, и к полному изумлению Дестины Айи распахнул для фотографов свой дом.
А дальше начался кромешный ад. Сначала ее накрасили или, скорее, загримировали так, что она даже не узнала своего лица в зеркале. Яркая помада, удлиненные ресницы – на нее налепили все, что она ненавидела и чего никогда в жизни со своим лицом не делала. Какие-то бесчисленные слои тональных кремов и – о боже, еще и румяна. "Это все на фото будет смотреться совершенно естественно, очень красиво", - щебетали две гримерши.
Но на этом они не остановились – они завили ее волосы – "так романтично, так романтично, словно юная принцесса". А потом на нее надели невероятно пышное, отвратительно хрустящее платье.
- Это что, кулинарная фольга? – не выдержала Дестина, с отвращением поправляя лиф с одной бретелькой. – Теперь меня засунут в духовку?
- Это самая модная ткань в сезоне, - обиделась одна из гримерш. – Она светится в темноте. Платье предоставлено модным домом Тотем.
- Ну, если Тотем, то уж конечно, - пробормотала себе под нос Дестина и вышла из гардеробной, оккупированной гримерами, в гостиную, где ждал Айи и фотографы. Ее лицо озарилось ослепительной фальшивой улыбкой, как и лицо Ксеара. "Интересно, только я вижу, что у него глаза ледяные?" - тоскливо размышляла она, пока их фотографировали в гостиной.
- Я прошу прощения, Айи, вы не могли бы взять невесту на руки? – попросил фотограф.
"Ну, конечно… почему бы и нет. Давайте еще в спальне пофоткаемся", - кипела про себя Дестина, когда Ксеар наклонился и легко поднял ее на руки, словно она была игрушечной. Ее руки вынужденно обняли его за плечи. А потом он вдруг наклонился к ее губам, и у нее едва не остановилось сердце… Только не это… первый поцелуй после того, на озере. Но это действительно происходило – он собирался поцеловать ее. Его губы приблизились и…
Теплое прикосновение, нежный напор. Ее словно ударило током, и Дестина слегка вздрогнула. Камеры защелкали интенсивнее прежнего, и она машинально ответила. Словно вылетев из своего тела от шока, Дестина лишь мысленно фиксировала происходящее, не реагируя эмоционально, не ощущая себя собой, лишь осознавая, что их губы и языки соприкасались, а фотографы увлеченно щелкали затворами.
Ксеар, как ей пришлось заметить, играл роль талантливо и с выдумкой. После поцелуя он коснулся щекой ее щеки, погладил ее по волосам рукой, нежно склонил ее голову на свое плечо. Фотографы запечатлевали трогательную картинку. Дестина не испытывала ни капли нежности и тепла, и была уверена, что их не чувствует и Ксеар. От такой мысли стало еще холоднее.
- Надеюсь, они не попросят нас заняться любовью для журнала? – язвительно прошептала она ему на ухо, не удержавшись.
- Заткнись, - ответил Ксеар, почти не шевеля губами. Дестина сжала губы от злости. Его загорелая шея была так близко, что внезапно захотелось за нее укусить. Но в следующую секунду он уже опустил ее на пол.
- Дестина, поменяйте, пожалуйста, платье, и пройдемте в спальню, - с возбужденной улыбкой сказал один из фотографов, едва ее ноги коснулись пола.
"Да ладно! Да ладно!!! Вы что шутите, что ли?" - пронеслось у нее в голове, и она резко обернулась к Ксеару, уверенная, что сейчас нахала-фотографа настигнет немедленная расплата за наглость. Не может же он просто так спустить ему с рук…
- Дорогая, только не прихорашивайся там слишком долго, ребятам нужно срочно сдавать фотографии в номер, - невозмутимо улыбнулся Айи, словно не замечая ее гнева, и легонько шлепнул ее по попе, подгоняя в сторону выхода из гостиной.
Весь этот кошмар продолжался еще больше часа. Ксеар, казалось, отдал и себя и ее на растерзание, позволяя фотографам невыносимые, на ее взгляд, пошлости. Они обошли весь его дом, делая фотографии и в саду: "Дестина, просто расслабьтесь на лежаке, и закройте глаза, словно принимаете солнечные ванны", и в кабинете: "Айи, вы работайте, а она пусть трогает вас за волосы, словно отвлекает". Дестина уже даже не язвила про себя, мол, ребята, что же мимо ванной прошли… она боялась, что и до этого может дойти – типа: "Дестина, вы разденьтесь и делайте вид, что принимаете душ, а вы, уважаемый повелитель мира, почистите зубы перед зеркалом".
Под конец она кипела от ярости, но когда все ушли, лицо Айи вдруг стало таким усталым, что с ее губ испарились язвительные, резкие слова. До нее вдруг дошло, что и он отнюдь не наслаждался этим нашествием дикарей, оскверняющих его жилище.
- Как ты? – негромко спросил он, неловко поднял руку и поправил ее волосы, машинально растягивая завитую прядь. Дестина замерла и растерянно скосила глаза на его руку. Она вдруг поняла, что не хочет отстраняться, наоборот – прижаться щекой. Ей было приятно, что он трогал ее волосы, не на камеры… а просто так. Она сглотнула, мечтая, чтобы он запустил руку глубже в ее гриву и потеребил ее немного, освобождая ее голову от тяжести и боли… Но Айи уже опустил ладонь и просто смотрел прямо на нее, ожидая ответа.
- Я очень устала, - негромко ответила Дестина, и абсолютно честно. – И я не ожидала, что это будет так.. в спальне, и…
- Извини. Просто нам нужно максимально отвлечь внимание, это лучший способ, - в его глазах мелькнуло искреннее сожаление, и она кивнула, с готовностью прощая все ему все. Главная задача после публикаций фото, бесспорно, будет достигнута…
Она на секунду прикрыла глаза, вспоминая один из самых откровенных кадров. Айи сидит на кровати, подогнув одну ногу, она полулежит – голова на его груди. А его ладонь лежит на ее груди, поверх тонкого платья. Читателям журнала понравится… хотя никто из них, конечно, не узнает, как ее сосок предательски затвердел под его теплыми пальцами. Эта чисто физиологическая реакция так смутила ее во время съемки, что она едва не покраснела, и до сих пор не понимала, каким чудом смогла это предотвратить.
- Я пойду? – спросила она, делая шаг назад. Ей не хотелось уходить, но еще меньше хотелось, чтобы он сам указал ей на выход, ведь он, безусловно, устал, и хотел остаться один.
- Да, конечно. Я позвоню, когда ты будешь нужна, - с готовностью кивнул Ксеар. И, оказавшись дома, Дестина до боли прикусила губу: почему-то она все-таки надеялась, что после этого безумного дня он пригласит ее задержаться хотя бы на десять минут… хотя бы на чашку кофе.
Под конец дня у нее дома без предупреждения появилась Джара. Дестина лежала на диване, глядя в потолок и, увидев подругу, не выказала ни малейшего энтузиазма:
- Ты что пришла? – спросила она.
- Просто хотела узнать, как ты. На пресс-конференции ты выглядела не очень. До сих пор не возьму в толк, как журналисты поверили в этот фарс, - Джара покачала головой, и ее темные волосы покачались из стороны в сторону. А глаза тревожно смотрели на нее.
- Может, и не поверили, - безучастно сказала Дестина, отводя взгляд.
- Да нет, поверили. Уже первые статьи вышли и фото – ммм, там все, как надо, Яльсикар очень доволен. Все только про вас и читают.
- Главное, чтобы Яльсикар был доволен, - саркастично выдавила девушка и встала. Немного подумав, она открыла холодильник для напитков и достала бутылку вина.
- Извини, - тихо сказала Джара. Она поправила свои волосы нервным жестом и переступила с ноги на ногу. Дестина вздохнула:
- Садись уже. Выпьешь со мной? – спросила она, поставив вино на стол.
- Да, конечно. Только напиться не удастся, ты же знаешь.
- А жаль.
В полном молчании девушки выпили по бокалу вина, а потом Джара не выдержала:
- Слушай, ну все же наладится у вас со временем.
- В смысле? – моргнула Дестина.
- Ну… ты же влюблена в Айи, да?
От невинного вопроса подруги Дестина поперхнулась вином и вытаращила глаза. А потом бешено замотала головой, поставив бокал:
- Боже, Джара, да с чего ты это взяла?
- Ну…
Ее подруга казалась растерянной. Ее глаза забегали, и она опустила свои чернющие ресницы, скрывая выражение глаз:
- Просто… я думала… ты так смотрела на него…
- Как я смотрела? – у Дестины пересохло во рту. Нет, нет, она не влюблена в Ксеара, нет. Не замечая того, она с ужасом посмотрела на Джару, лихорадочно перебирая ворох своих эмоций за все последние дни. Она же была с Леем. Она бы не стала, если бы была влюблена в Айи. Это отвратительно, это… просто невозможно. Но вместе с тем его равнодушие так ранило в последние дни – разве это могло бы причинить такую боль, если бы она была к нему также равнодушна? Тяжело задышав, она прикусила нижнюю губу, борясь с болезненной судорогой в центре груди и предательской влагой у нижних ресниц.
- Дес, - тихо позвала Джара, осторожно отставив в сторону бокал. – Я могла просто глупость сболтнуть.
- Ты не сказала ничего глупого. Это я наделала глупостей, - стиснув зубы, из последних сил борясь со слезами, сказала Дестина. Но потом все-таки заплакала.
32.
Бал в честь пять тысяч пятисотого гражданина Первого стал одним из самых пышных за всю историю. Новый гражданин, точнее, гражданка, едва успела адаптироваться. Она находилась в Первом мире вторую неделю и, судя по ее лицу, была в полнейшем восторге. Она, запинаясь, ответила на пару стандартных вопросов журналистов и теперь танцевала вальс с Ксеаром, который по традиции пригласил ее на первый танец.
В зале для приемов резиденции Ксеара находилось человек пятьсот - все больше высокопоставленные сотрудники Ксеариата, министерств, полиции и службы безопасности. Были приглашены известные актеры, дизайнеры, присутствовали все повелители стихий. Пятеро журналистов, которым было позволено прийти, разрывались, не зная, куда им бежать и с кем в первую очередь разговаривать.
Они сразу попытались атаковать Яльсикара, но он дал понять, что не настроен с ними болтать. Глава СБ, ослепительно выглядевший в смокинге, предпочитал танцевать со своей невестой, мирно общался со своим братом и главой полиции. Тогда пишущая братия переключилась на Альбумену, которая неосторожно согласилась дать несколько комментариев и вот уже минут пятнадцать никак не могла закончить затянувшееся интервью.
Дестина поднесла к губам бокал вина, с непроницаемым выражением следя за Айи. Она отметила, что Ксеар прекрасно танцует, чего нельзя было сказать о его партнерше. Но он ухитрялся не сбиваться с шага, направляя движения краснеющей от счастья девушки. Все мужчины казались непривычно низкими - при входе в зал всем корректировали рост до двух метров двадцати сантиметров, чтобы было удобно танцевать. Дестина улыбнулась Касиану и помахала рукой Кае, и они подошли.
- Привет, - она крепко обняла подругу, с которой давно не виделась. Личико Каи сияло от радости. Было очевидно, что она счастлива оказаться на этом балу, да еще по личному приглашению Ксеара.
Касиан поклонился, и Дестина замахала руками:
- Ну, вот еще новости. Не надо мне кланяться.
- Как скажешь, - улыбнулся он, целуя ей руку. А потом вдруг снова поклонился, глядя ей за спину, и Дестина обернулась. К ним подошел Яльсикар. Уверенная, что Бьякка желает поговорить с Касианом, она шагнула в сторону, но он внезапно протянул ей руку:
- Потанцуем?
Дестина пораженно посмотрела на мужчину. За два месяца, что прошли с того дня, когда он допрашивал ее, глава СБ едва ли обмолвился с ней несколькими словами, и то - сквозь зубы.
- Ладно, - скрепя сердце, решила она и дала ему руку, молясь, чтобы не оттоптать ему ноги. Последние две недели перед балом она специально брала уроки танцев, понимая, что избежать этого ей не удастся, но все же практики у Дестины не было.
- Не напрягайся так, я тебя не съем, - пробормотал Яльсикар, непринужденно кружа ее в вальсе.
- Я просто не умею танцевать, - неожиданно призналась она, глядя в насмешливые серые глаза.
- Нормально ты танцуешь, - улыбнулся он, и она тоже улыбнулась. Оказывается, Бьякка умеет быть обаятельным, когда хочет.
- Я хотел поговорить с тобой, - тихо сказал он.
- Я так и поняла. О чем?
- Об Айи. О Лее.
Дестина вздрогнула и сбилась с шага. Яльсикар невозмутимо подстроился, крепче прижимая ее к себе.
- Я бы хотел, чтобы ты знала. Это я настаивал на твоем аресте, а он мне не разрешал.
- Но ведь разрешил же...
- Да. Но мы тогда не знали точно про Каю. Все выяснилось только уже на допросе. Если ты помнишь, я при тебе отдавал приказ об аресте Латиуса.
- Я помню, - вздохнула Дестина.
Музыка кончилась, и Яльсикар, обернувшись, обнял ее за талию и вывел из зала на внешнюю площадку с садом. Здесь они были одни. Девушка создала себе бокал шампанского и сделала глоток, отходя подальше от него.
- И по поводу Лея. Я приказал ему арестовать тебя только потому, что Шон был занят, а мне самому, извини, было недосуг. А больше никто посвящен в дело не был.