После разговора с Ксеаром он только об этом и спрашивал. А она вообще не хотела его видеть. Когда она увидела его глаза, и поняла, что он уже все знает, что ему все про нее рассказали, Кая поняла, что она больше никогда не хочет его видеть. Что если он только заговорит с ней об этом, хотя бы когда-нибудь, она просто умрет от стыда. И чего он пристал к ней? Летел бы к себе домой. Ее все равно теперь в восьмой выставят, а для этого мира она умрет. Мертвым не нужен опекун. Конечно, она вернется, через три с половиной года. Но он уже и забудет, как ее звали. И он, и Дестина, и все ее друзья. Кая открыла на коммуникаторе калькулятор и подсчитала. Один земной год - это по местному двадцать лет, примерно так. Значит, ее не будет семьдесят лет. Семьдесят лет, которые она могла бы провести в мирах...
- Хочешь поесть?
- Нет.
- Кая.
- Я ничего не хочу, Касиан. Вообще ничего, - она вскочила, почти крича на него, и он встал. - Пожалуйста, улетай.
- Я не могу, я должен быть с тобой.
- Тогда оставь меня в покое хотя бы, - снова закричала она, срывая на нем все зло, которое накопилось в ней за последние часы. Всю боль, всю обиду от несправедливости того, что с ней случилось. Что всегда с ней случалось в ее мерзкой жизни.
Она ждала, что он начнет кричать в ответ, и тогда она сможет наговорить каких-нибудь гадостей, и, может быть, ей станет легче. Или просто уйдет. Но Касиан почему-то не стал кричать и не ушел. Он шагнул к ней и обнял.
- Успокойся. Все будет хорошо. Я не верю, что Ксеар тебя выгонит.
- Так долго, Касиан... так долго, - внезапно заплакала Кая, почувствовав, что нервы не выдерживают мучительного ожидания решения Айи. Теперь, когда Касиан держал ее, стало немного легче, но она почувствовала себя очень слабой. Ее нос уткнулся в его рубашку, которая почему-то стала мокрой... ах, да, потому что она плачет.
- Потерпи немножко. Все будет хорошо, слышишь?
- Он с тобой ведь говорил?
- Да.
- Что ты ему сказал?
- А как ты думаешь? Я сказал ему, что ты умная и взрослая. И я считаю, что ты должна остаться.
- Правда?
- Конечно.
- Спасибо.
- Потерпи немного, - он погладил ее по спине.
Касиан еще что-то хотел сказать, но тут зазвонил его коммуникатор, и они оба замерли. Он медленно вынул его из кармана.
- Касиан?
- Да.
- Это Айи. Ваша подопечная остается.
Он почувствовал такое облегчение, что едва не рухнул.
- Спасибо, - выдохнул он.
- Но ближайшие четыре года у нее будет особый режим опеки. Вы хотите оставаться ее опекуном?
- Да.
- Тогда через полчаса вас ждет в Ксеариате психолог для беседы, вместе с Каей. Там же получите все инструкции. И еще одно, Касиан.
- Слушаю, - сказал он, так как Ксеар сделал длинную паузу.
- Никаких разговоров по поводу произошедшего. Возраст Каи должен оставаться тайной для всех.
- Понятно.
- Удачи.
Касиан сунул коммуникатор за пояс и посмотрел на Каю.
- Ты остаешься.
Девушка покачнулась, и он едва успел поймать ее, когда она упала в обморок.
30.
Альбумена и Яльсикар появились в приемной почти одновременно и едва не столкнулись в одной точке. Бьякка проворно отпрыгнул и недовольно воззрился на повелительницу стихии:
- Ты почему не ко входу переносишься?
- А ты почему? - огрызнулась Альбумена.
- А мне лень, - нахально улыбнулся Яльсикар, и она вдруг замерла, увидев нечто новое во взгляде старого знакомого, которого, казалось, знала вдоль и поперек.
- Мне тоже, - осторожно улыбнулась она, сообразив, что он, кажется, к ней переменился после всей этой истории с отловом педофила. Точнее, отловом несчастного Ка Лье, который, как уже было ясно, и впрямь пал жертвой нелепого совпадения. Так или иначе, глава СБ, который всю жизнь относился к ней как минимум настороженно, теперь вдруг посмотрел на нее с теплом и даже доверительным озорством, и явно был рад встрече.
- Чего ему надо? - кивнула Альбумена на дверь в кабинет Ксеара. Она осведомилась об этом так заговорщически, как будто они с Бьяккой были школьниками, которых вызывал директор.
- Сейчас узнаем.
Яльсикар распахнул дверь в кабинет и пропустил ее вперед. Айи предложил им сесть и опустился в свое кресло.
- Марина отпустили? - осведомился он.
- Да, - кивнул Яльсикар.
- Ты просил его не говорить с прессой?
- Ага. Айи, он так полюбил меня за три дня, что был просто счастлив оказать мне эту услугу, - саркастически ответил Бьякка.
- Я поговорю с ним.
- Думаю, уже поздно. Да пусть трындит, мне не привыкать. Я закона не нарушал.
Альбумена покосилась на Яльсикара, перевела взгляд на Ксеара:
- Айи, ты не думаешь, что пора немного приструнить прессу? Мне не очень нравится, что происходит в последние дни.
Он кивнул:
- Я чуть позже встречусь с главными редакторами.
- Я хочу поговорить с Ягилем. Он зарвался, - добавил Яльсикар.
- В смысле - поговорить? - не понял Айи.
- В смысле - арестовать его за публичное оскорбление повелителей стихий.
- Я не буду его выставлять за это. Тогда поднимется шум до небес, и он будет выглядеть героем-мучеником, - сдвинув брови, заметил Ксеар.
- Я не предлагаю его выставлять. Просто хочу обсудить с ним это, - настаивал глава СБ.
- Иными словами, ты хочешь его напугать? - поднял бровь Айи. - А он испугается? Или только обозлится?
- Испугается. На этот раз - да.
- Почему?
- А потому, что кое-кто из его подчиненных недавно накосячил, - снова оскалился Яльсикар, - и удаление будет угрожать не только ему. А он у нас же совестливый парень.
Ксеар побарабанил пальцами по столу и дернул уголком рта.
- Некрасиво, Яльсикар.
И тут вмешалась Альбумена, которая все это время молчала, но внимательно следила за разговором мужчин.
- А кто сказал, что должно быть красиво, Айи? - очень тихо спросила она. - А когда он лезет в нашу личную жизнь, когда он сразу после помолвки Зарайи обливает ее грязью с ног до головы - это красиво? Между прочим, не каждый мужчина мог бы отнестить к этому так спокойно, как Аквинсар. Да, Яльсикар?
- Конечно, - кивнул глава СБ. - Мог бы и испортить ей помолвку-то.
Айи сердито посмотрел на бывшую жену, потом на Яльсикара.
- Да делайте, что хотите, - устало ответил он, наконец.
Воцарилась тишина, потом Яльсикар шевельнулся в кресле.
- Что с Каей?
- Она остается. Ей нужна психологическая помощь, а в реальном мире она не сможет ее получить. К тому же она уже слишком долго у нас прожила.
- Логично. Только как ты это объяснишь журналистам?
- Да никак, - Айи откинулся в кресло. - Об этом я и хотел с вами поговорить. Надо как-то это скрыть.
Яльсикар скептически хмыкнул:
- Айи, об этом знает уже целая толпа народу. Допустим, мои агенты не проговорятся. Но вот твоя Дестина, например...
- Кто это? - удивленно спросила Альбумена. Ксеар так изменился в лице, что она даже приоткрыла рот от удивления.
- Это его помощница, - ответил ей Яльсикар, - ты ее видела на пресс-конференции. Она у нас в седьмом уже.
Альбумена потеряла дар речи, все еще не в силах свести глаз с Айи. С ним что-то происходило странное. Наконец - она это увидела - он взял себя в руки, и его глаза предупреждающе блеснули:
- С ней я как-нибудь сам разберусь, Яльсикар.
- Ладно. Но ведь речь не только о ней. Сама Кая, ее опекун, да еще психолог, да еще Джара, блин...
- Как Джара? Она-то каким боком? - не понял Айи.
- А ей твоя Дестина рассказала, с которой ты сам разберешься, - любезно пояснил глава СБ.
Альбумена подперла подбородок рукой, изучая взглядом бывшего мужа. Кажется, она начала понимать. Да и не зря Бьякка уже дважды повторил "твоя Дестина". Губы повелительницы стихий дрогнули, но тут она встретила взгляд Айи и мигом посерьезнела, выпрямившись.
- Я тебе скажу, Айи, чем это закончится, - продолжил Яльсикар, набычившись, - через пару недель, максимум - месяц, вся эта история вылезет наружу. И тебя обвинят не только в нарушении закона, но еще и в том, что ты пытался это скрыть.
- Что ты предлагаешь?
Альбумена видела, что Ксеар кипит от ярости. Она таким его не видела очень давно. Было ясно, что сейчас они сцепятся с Яльсикаром, и потом долго еще будут злиться друг на друга.
- Ребята, - нежно сказала она, - не ссорьтесь. Я думаю, что нам надо все-таки попытаться все сохранить в тайне. Яльсикар, Кая - не Зарайа, она не вынесет всех этих публичных разборок. С нее и так достаточно стрессов.
- Я понимаю. Но Айи у нас большой друг журналистов, и...
- Айи, может есть какая-то возможность запретить обсуждать эту тему? У нас всего с десяток изданий, ты же можешь собрать всех главных редакторов и намекнуть, что не хотел бы расследований в этом направлении?
Ксеар задумался.
- Мне кажется, это может возыметь обратный эффект, - наконец, изрек он.
Все трое замолчали и задумались. Яльсикар встал, достал коньяк и стаканы, налил всем, не спрашивая.
- Нужно что-то сенсационное, - задумчиво сказала Альбумена, сделав глоток, - что-то такое, что отвлекло бы всех от этой темы. Прямо завтра, на пресс-конференции.
- Неплохая идея, - кивнул Йаййи и кажется, даже повеселел. - Вот только что?
Яльсикар выпил и широко улыбнулся, глядя на Ксеара.
- А давай мы тебя помолвим, - с мстительным наслаждением проговорил он.
31.
- Агент, вам принести еще чаю? - улыбнулась официантка, интимно наклонившись к Лею Ситте. Он ответил рассеянной улыбкой, думая о своем.
- Принеси, красавица, - отозвался он. Официантка отошла, он проводил взглядом покачивающиеся бедра девушки и вспомнил, что, кажется, планировал с ней поразвлечься на досуге, и даже начал "прицельно" флиртовать, но тут появилась Дестина.
Лей подумал о ней. Он понял, что было причиной ареста, когда Кая на допросе начала просить Ксеара отпустить Дестину, простить ее за то, что она ее защищала. Айи мягко пообещал Кае, что простит ее подругу, и агент немного успокоился. Но окончательно вздохнул с облегчением, лишь узнав, что ее уже нет в здании, а уголовное дело на Дестину Яльсикар не заводил. Лей все еще злился на нее за то, что она ничего ему не сказала. Но понимал, что она тоже могла обижаться на него. И все же он был уверен, что это недоразумение легко разрешится, и они снова будут вместе. Ему было хорошо с ней, и Ситте вовсе не готов был так быстро расставаться.
Решив, что позвонит ей чуть позже, когда немного передохнет, Лей стал думать о работе.
Допрос Латиуса был проведен лишь спустя десять часов после его задержания. Когда Ситте освободился после допроса Каи, Уорд сообщил ему, что Латиус задержан, а Яльсикар куда-то исчез. Потом Бьякка вернулся, но не стал допрашивать преступника, а вызвал к себе Марина Ка Лье и долго с ним разговаривал наедине, прежде чем отпустить. Лей вышел следом за Марином в регистрационный зал, так как знал, что там дежурят журналисты. Убедившись в том, что Ка Лье не стал отвечать на их вопросы, он вернулся в свой кабинет и стал помогать Уорду подбирать информацию на Латиуса и всех его знакомых. Яльсикар по-прежнему не снимал с дела грифа секретности, и Ситте не мог воспользоваться помощью подчиненных.
В принципе, размышлял тогда Лей, признание Латиуса им уже не нужно. Показаний Каи вполне достаточно, чтобы осудить его. Было ясно, что суда присяжных не будет, а Ксеар все слышал. Но все-таки лучше было бы вытрясти из него все. А заодно убедиться, что не было других не спящих жертв.
- Уорд, хорошо бы найти его в реале, - намекнул Лей, когда узнал, что Латиус в восьмом мире - гражданин США.
- Я посмотрю, что можно сделать. Если он назовется на допросе, будет здорово, - бросил Шон. - Если нет, мне нужна хотя бы его реальная внешность.
- Это не проблема, Бьякка уберет все изменения.
- Хорошо.
- Так ты где все-таки работаешь? - не выдержал Лей.
- В ФБР. А ты?
- Я вообще с полицейскими делами в реале не связан, - улыбнулся Ситте.
- Заметно, - кивнул Уорд, пролистывая страницы на коммуникаторе.
- Между прочим, я его в итоге и нашел, - обиделся Лей.
Шон поднял голову и доброжелательно улыбнулся:
- Я не говорю, что ты плохо работаешь. Просто... заметно и все.
- Уорд, а что у тебя с Альбуменой?
Американец не шевельнулся, но Лей заметил, как напряглась его шея и спина - Шон сидел вполоборота. И ухмыльнулся.
- Я не понимаю, о чем ты, - нахмурился Уорд. Очень натурально нахмурился, Лей оценил.
- О том, что это... заметно, - расплылся Ситте.
- Ты что-то путаешь, Лей, - скучающе заметил Уорд, продолжая изучать документы.
- Ладно, извини, - хмыкнул он. Стало ясно, что американец даже под пытками не признается, если что и было. А Лей был почти уверен, что было, потому что уж очень странно смотрела на его коллегу повелительница стихии.
Двухчасовой допрос Латиуса показался Лею Ситте одним из сложнейших испытаний в жизни. Каждую минуту, каждую секунду ему приходилось бороться с желанием броситься на него и начать избивать. В конце-концов Яльсикар даже повернулся и приказал ему пойти попить чаю. Но и Бьякка тоже - Лей видел - тайком сжимал кулаки. Один лишь Шон Уорд сохранял фантастическое спокойствие.
Латиус довольно быстро во всем сознался. Он здорово перепугался и начал быстро-быстро лопотать, оправдываясь. Он очень серьезно объяснял, что "это от него не зависит" и он "ничего, ну совсем ничего не может с собой поделать". И призывал пожалеть его и не осуждать за такую "особенность". Подонок также напирал на то, что никакого вреда спящим не причинял, и что они "все равно не вспомнят". Услышав о Кае, он затрясся еще больше и зарыдал. Лей раньше не видел, чтобы мужчины так рыдали, и испытал сильнейшее отвращение.
- Но ведь я же не знал, что она проснется, - сквозь всхлипы пробормотал мужчина. Яльсикар вернул ему земной облик, и Латиус оказался щуплым мужичонкой лет тридцати. - Мы же с ней договорились. Она же простила меня!
После этих слов Лею особенно сильно захотелось ударить козла, и он даже привстал, и тут-то Яльсикар его и выставил.
Ситте посмотрел на часы. Теперь, когда все мероприятия по делу Латиуса были позади, уже можно было идти отдыхать, но Лею было необходимо еще встретиться с подчиненными, чтобы обсудить другие дела. В последнее время он совсем их забросил и почти не контролировал, что делали его агенты. Совещание планировалось минут через пятнадцать, и Лей решил, что быстренько позвонит Дестине. Ему хотелось узнать, как она. Разговор с Яльсикаром мог быть тяжелым для нее: Лей знал, что шеф запросто может нагрубить. Может, он успокоит ее немного.
- Привет, - ответила она ровным голосом.
- Привет, - Лей почесал ухо. - Как ты?
- Я нормально, а ты?
- Что со мной сделается? Ты работаешь?
- Нет. Лей...
- Можно тебя увидеть? На пять минут.
- Хорошо, - вздохнула она как-то обреченно. - Давай на восточную.
- Лечу.
Лей закрыл глаза и перенесся. Увидев Дестину, он мягко улыбнулся и обнял ее, но она почти сразу отстранилась.
- Ты обижаешься на меня?
- Нет. - Она покачала головой так решительно, что Лей даже удивился. Девушка выглядела несколько странно. Они стояли на площадке, где почти никого не было. Она располагалась высоко, и облака проплывали чуть ли не над головой, а прохладный ветерок теребил ее легкое платье, и она старательно придерживала подол руками.
- Ты хочешь что-то мне сказать? - понял он. Он всегда быстро понимал, когда девушки хотели расстаться с ним. Хоть это и бывало очень редко. Обычно Лей сам разрывал отношения.
- Да, - она подняла взгляд. - Мы больше не должны встречаться.
- Почему? - уточнил он, хотя это было уже неважно. Но он любил все понимать до конца.
- Потому что завтра я буду помолвлена с другим мужчиной, - сообщила она и посмотрела с такой тоской, что Ситте даже замер.
- Что?
Лей был так оглушен этой новостью, что даже в ушах зазвенело. Такого не может быть. Она что, встречалась с кем-то еще? Но это невозможно, он бы почувствовал... он бы узнал, когда подбирал на нее досье.
- И кто же он? - не веря ей, уточнил Ситте.
- Я не могу тебе сейчас сказать, прости.
- Дестина, ты врешь. Я точно знаю, что у тебя никого нет. Я что, не заслуживаю правды? - поднял бровь Ситте.
- Лей, я не вру, - отчеканила она, повысив голос. - И я не сказала, что у меня кто-то есть. Я сказала то, что сказала. Мне, правда, очень жаль.
- Мне тоже. Я бы переспал еще с тобой разок, куколка.
Агент цинично скривил губы, с трудом скрывая обиду. Дестина моргнула, немного задетая. А потом подняла подбородок:
- Что ж, удачи тебе.
Лей исчез, возвращаясь на работу. Идя по коридору в свой кабинет, он думал о том, что вроде бы не собирался влюбляться в эту девчонку. Почему же ему было так больно?
После разговора с Леем Дестина вернулась домой и даже расплакалась. Ей меньше всего хотелось расставаться с ним, хоть и было понятно, что это неизбежно. Она чувствовала себя отвратительно. Единственное, что удерживало ее от того, чтобы броситься со скалы, выйти в восьмой и никогда больше сюда не возвращаться - это Кая. Она понимала, что девочке намного тяжелее, чем ей, и она единственная в целом мире может ей помочь. По крайней мере, так следовало из краткой и очень прохладной речи Айи.
Дестине внезапно захотелось перейти в седьмой. Ей было душно в стенах своей квартиры, а шарахаться по городу настроения не было. И она вспомнила легкое, приятное ощущение седьмого. Расслабившись, девушка перенеслась и прислушалась. Стало понятно, что она не одна. Но это не скала, которая разговаривала с ней в прошлый раз.
- Привет, - сказала она наугад.
- Привет, - ответил песчаный вихрь. - Ты Дестина, да?
- Да. А ты?
- Альбумена.
- А, ясно. Мы встречались в первом.
- Я помню.
Дестина не знала, о чем разговаривать с этой женщиной, и поэтому замолчала.
Она вспомнила лицо и тон Айи, когда он говорил с ней о помолвке. Он объяснил ей демонстративно ледяным тоном, что это единственный информационный повод, который может заглушить волну слухов вокруг дела Латиуса. Он также подчеркнул, что ее "никто не заставляет", и эта помолвка придумана исключительно для того, чтобы защитить Каю. Поэтому решение за ней, Дестиной.
- Мы ведь не должны будем жить вместе? - уточнила она.
- Разумеется, нет, - чуть ли не с отвращением бросил Айи, и она вздрогнула. Его отношение к ней заметно переменилось. Теперь было совершенно очевидно, что он больше не стремится очаровывать ее и оставил свою навязчивую идею о том, что они должны быть вместе.
- Почему именно со мной? - спросила она. Губы двигались, как деревянные. Его холодность здорово обижала. Не то, чтобы она хотела особого внимания – но зачем же так явно демонстрировать неприязнь?
- Потому что моя помолвка с кем-то, кто не в седьмом, выглядела бы малоубедительно, - пояснил Айи. - А больше не с кем.