- Для него Девятка - это имя, - произнес Дин. - Титул. Скажите, что он ему не принадлежит. Скажите, что он его не заслуживает.
- Ты не Девятка, - произнесла Стерлинг. - И никогда не будешь Девяткой.
Бо поднял скованные руки к собственному воротнику. Он ухватился за свою рубашку и грубо стянул её с плеч. Под ней на его груди красовалось несколько неровных, полу заживших порезов, которые вскоре могли стать шрамами.
Семь крохотных кругов складывались в семиугольник вокруг креста.
Я перестала дышать. Этот символ - я знала этот символ.
- Семь владык, - на лице Бо не было эмоций, но в его голосе звучала ярость. Он провел пальцами по семиугольнику. Семь кругов. - Пифия, - он прижал палец к ране и провел им по вертикальной черте в кресте. Когда он проделал тоже с горизонтальной линией, его руки дрожали. - И Девятка.
Символ. Я знаю этот символ. Семь кругов и крест.
Я видела его вырезанным на крышке простого деревянного гроба, найденного на перекрестке грунтовой дороги.
- Твоим единственным желанием было стать Девяткой, - агент Стерлинг продолжала давить на него. Я почувствовала, как немеют мои конечности. Мои глаза застилала темнота.
- Дин, - тяжело выдохнула я.
Через миг он оказался рядом со мной.
- Вижу, - сказал он. - Дыши ради меня, Кэсси. Я вижу его.
Символ, вырезанный Бо на собственной плоти, был вырезан на гробу моей матери. Невозможно. Двадцать первое июня. Не дата Фибоначчи. Моя мать умерла в июне.
На экране руки Бо не переставали дрожать. Его пальцы напряглись. Он принялся царапать собственную шею. Его спина выгнулась. А затем он упал на пол и забился в конвульсиях.
Крики. Звук доносился словно издалека. Он кричал. А затем он стал издавать булькающие звуки, захлебываясь кровью, капавшей с его губ. Его ногти яростно царапали его собственное тело и пол.
Яд.
- Дыши, - повторил Дин.
- Нам нужна помощь! - крикнула Стерлинг. Бо кричал, Стерлинг кричала… и наконец, конвульсии прекратились. Наконец, Бо замер.
Семь крохотных кругов складывались в семиугольник вокруг креста.
Я заставила себя вдохнуть. Затем ещё несколько раз.
Потрескавшиеся губы Бо двигались. Он посмотрел на Бриггса в последний миг просветления.
- Стать Девяткой… - с трудом произнес он. - Стать Девяткой не было моим желанием, - он говорил, словно ребенок.
- Тебя отравили, - сказал ему Бриггс. - Ты должен сказать нам…
- Я не верю в желания, - пробормотал Бо. А затем его глаза закатились, и он умер.
ГЛАВА 60
Бо отравили, - я мысленно произнесла эти слова, но всё равно не поняла их. - Секта убила его. Найтшэйд убил Бо. Бо, вырезавшего на собственной груди символ - символ, который кто-то другой вырезал на коробке с останками моей матери.
- Моя мать умерла не в дату Фибоначчи, - произнесла я. - Это было в июне. В июне нет дат Фибоначчи, как и в июле…
В какой-то момент я осознала, что Майкл и Лия уставились на меня, Дин обнял меня, и я ослабла в его руках.
Моя мать исчезла пять лет назад - шестого июня. На неё напал человек с ножом. Тот год был годом яда. По схеме, орудием убийства был яд. Убийцей был Найтшэйд. Ножом орудовали за шесть лет до того, в Нью-Йорке. Убийств с помощью ножа не должно было происходить на протяжении двадцати одного следующего года.
Ничего в смерти моей матери не подходило под схему - так почему же на её гробу был вырезан этот символ?
Я выбралась из рук Дина и нашла свой компьютер. Я открыла фотографии - ярко-синий саван, кости, ожерелье моей матери. Я снова и снова ударяла по клавишам, пока не нашла символ.
За моей спиной стояли Лия и Майкл.
- Это?..
- Семь владык, - произнесла я, заставляя себя провести рукой по кругу. - Пифия, - вертикальная черта. - И Девятка.
- Семь владык, - в дверном проёме появилась Слоан, словно призванная одним упоминанием чисел. - Семь кругов. Семь способов убийства.
Я оторвала взгляд от экрана и взглянула на Слоан.
- Я всё не понимала, почему способов убийства всего семь, - глаза Слоан опухли, лицо было бледным. - А не девять.
Три.
Трижды три.
Трижды трижды три - но способов убийства всего семь.
Потому что в этой группе - чем бы она ни была, как бы долго не существовала - всегда было девять членов. Семь владык. Пифия. И Девятка.
- Бо Донован мёртв, - сказала Слоан Лия. - Яд. Скорее всего, дело рук Найтшэйда.
Руки Слоан опустились вдоль подаренной Аароном кофточки. Она едва заметно дрожала, но сказала она лишь:
- Может, тот цветок был для него.
Белый цветок с фотографии, которую Найтшэйд отправил Джадду. Белый цветок. Мысль застряла на краю моего сознания, словно еда между зубов. Найтшэйд всегда посылал своим жертвам белое соцветие белладонны. Белое. Белые цветы.
Я отправилась на кухню и бродила там, пока не нашла то, что искала. Я достала прозрачный пакет для улик, открыла его и вытащила из него снимок.
Не белладонна. На снимке, который Найтшэйд послал Джадду, был не белый цветок белладонны. На нём был бумажный цветок. Оригами.
Я отшатнулась от него и схватилась за край стола, чтобы не упасть, и думая о последних словах Бо.
Я не верю в желания.
Я видела маленькую девочку, глядящую на леденец в магазине сладостей. Я видела, как пришел её отец и усадил её к себе на плечи. Я видела её у фонтана с монеткой на ладони.
Я не верю в желания, - произнесла она.
За её ухом красовался белый цветок-оригами.
В мыслях, я видела, как за ней пришла её мать. Я видела, как её отец бросил в воду монетку. В мыслях, я видела его лицо. Я видела воду, и я ведал его лицо…
А затем я снова оказалась на берегу реки Потомак, с толстой папкой на коленях.
- Наслаждаешься легким чтением? - голос эхом отдался в моих воспоминаниях, но на этот раз я разглядела лицо говорившего. - Ты живешь у Джадда, да? Мы с ним давно знакомы.
- Найтшэйд, - выдавила я. - Я его видела.
Лия выглядела почти озабоченной.
- Мы знаем.
- Нет, - сказала я. - В Вегасе. Я видела его здесь. Дважды. Я думала… Думала, что наблюдаю за ним.
Но, возможно - возможно, он наблюдал за мной.
- С ним был ребенок, - сказала я. - И женщина. Девочка стояла рядом со мной у фонтана. Совсем маленькая - три, максимум, четыре года. У неё была монетка. Я спросила, собирается ли она загадать желание, а она сказала…
Мои губы отказались произносить слова.
Дин озвучил их за меня:
- Я не верю в желания, - он мельком взглянул на Майкла, затем - на Лию. - То же самое сказал Бо, когда Стерлинг сказала, что стать Девяткой было всего лишь его желанием.
Перед самой его смертью.
- Ты сказала, с Найтшэйдом была женщина, - произнес Дин. - Как она выглядела, Кэсси?
- Пшеничные волосы, - ответила я. - Среднего роста. Стройная.
Я подумала о теле моей матери, иссушенном до костей и похороненном на перекрестке. С почестями. С заботой.
Возможно, они не пытались убить тебя. Возможно, ты не должна была умереть. Возможно, ты должна была стать такой же, как эта женщина…
- Бо сказал, что девятый член группы рожден для этого. Что именно он сказал?
Дин уставился в точку над моим левым плечом и в точности повторил слова Бо.
- Дитя братства и Пифии. Кровь от их крови.
Семь владык. Ребенок. Мать ребенка.
У женщины у фонтана были пшеничные волосы. Иногда они поблескивали на солнце рыжим оттенком - как волосы моей матери.
Девять человек. Семь владык. Женщина. Ребенок.
- Пифией называли дельфийского оракула, - произнесла Слоан. - Жрицу в храме Аполлона. Предсказательницу.
Я представила семью - идеальную семью, которой у меня никогда не было.
Мать. Отец. Ребенок.
Я обернулась к Дину.
- Мы должны позвонить Бриггсу.
ГЛАВА 61
С рисунка на меня глядел мужчина, которого мы знали под именем Найтшэйда. Полицейский художник запечатлел черты его лица: резкий подбородок, густые брови, темные волосы, вьющиеся ровно настолько, чтобы его лицо казалось мальчишеским. Судя по морщинкам в уголках глаз, он был старше, чем выглядел; легкая щетина скрывала полноту его губ.
Ты приехал в Вегас, чтобы разобраться с проблемой. Наблюдать за мной, мучить Джадда - ты наслаждался этим.
Кто-то сел за кухонный стол рядом со мной. Получив фотопортрет, агенты ФБР принялись за работу. Они контролировали аэропорты, автостанции, дорожные камеры слежения - и, благодаря Слоан, камеры из казино.
Ты - такой же, как и тысячи других мужчин. Ты не кажешься опасным.
Мужчина на рисунке мог оказаться соседом, коллегой, тренером Малой Лиги. Отцом. В мыслях я всё ещё видела, как он усаживает рыжеволосую девочку себе на плечи.
- Ты сделала всё, что могла.
Я оторвала взгляд от портрета и взглянула на Джадда. Этот человек убил вашу дочь, - подумала я. - Этот человек может знать, что случилось с моей матерью.
- Позволь Ронни и Бриггсу сделать то, что могут они, - продолжил Джадд.
"Естественные" не участвовали в розысках. Как только ФБР узнает, кем был человек на рисунке, как только у нас будет имя, история, информация - тогда от нас может быть польза, но пока что мы могли только ждать.
К тому времени, - прошептал голос на обороте моего сознания, - может быть слишком поздно. Найтшэйд может исчезнуть. Стоит ему покинуть Вегас, ты больше никогда не увидишь его.
Джадд не получит возмездия за смерть Скарлетт. Я не получу ответов о смерти моей матери.
Сидящий рядом со мной Джадд позволил себе взглянуть на портрет - заставил себя посмотреть на него.
- Ты делаешь всё, что можешь, - произнес он, когда секунды тишины перетекли в минуты, - чтобы убедиться, что твои дети в безопасности. С секунды их рождения… - он уставился на черты лица Найтшэйда - самые обыкновенные. - Ты хочешь защитить их. От каждой разбитой коленки, от обиды и хулиганов, которые толкают детей поменьше, от худшего в самом себе и худшего в мире.
Этот человек убил вашу дочь. Она умерла в мучениях, срывая ногти, извиваясь от боли…
- Бриггс спас мне жизнь, - Джадд заставил себя отвести взгляд от мужчины на рисунке и обернулся ко мне. - Он спас меня в тот день, когда привёз ко мне Дина.
Правый кулак Джадда медленно разжался. Он закрыл глаза на несколько секунд, а затем потянулся к портрету убийцы своей дочери и перевернул его лицом вниз.
Ты делаешь всё, что можешь, чтобы убедиться, что твои дети в безопасности.
Джадд пытался защитить меня. Джадд говорил мне отпустить всё это. Я подумала о маленькой рыжеволосой девочке, о Бо Доноване, о семерках и девятках, о символе, вырезанном на гробу моей матери, об убийствах, растянувшихся на годы и поколения.
Я не хотела, чтобы меня защищали. Я хотела Найтшэйда. Я хотела ответов.
Джадд ответил так, словно я произнесла эти слова вслух:
- Ты должна хотеть чего-то другого.
- Дом - это не место, Кэсси. Дом - это люди, которые тебя любят, - стоя на пороге и глядя на задний двор, я позволила себе окунуться в воспоминания. Я потерялась в них. Я должна была помнить. Моя мама должна была остаться моей мамой - не телом, не грудой костей, не жертвой - моей мамой.
Мы танцуем, прямо на обочине. Её рыжие волосы выбиваются из-под шарфа. Пока она танцует, они ореолом окружают её лицо - дикая, свободная и абсолютно невозмутимая. Я кружусь, широко расставив руки. Мир состоит из цветных пятен, темноты и снега. Она запрокидывает голову, и я делаю то же самое, высовывая язык.
Мы можем отбросить прошлое. Можем утанцевать прочь от него. Мы можем смеяться, петь и кружиться целую вечность.
Не смотря ни на что.
Не смотря ни на что.
Не смотря ни на что.
Я не хотела забывать - улыбку на её лице, то, как она двигалась, как танцевала, словно никто не смотрел и не важно, где мы находились.
Я вдохнула и пожелала - яростно, рьяно - не понимать, почему незнакомец мог взглянуть на неё и подумать: "Она - та самая".
Они наблюдали за тобой, - подумала я. - Они выбрали тебя.
Я никогда не спрашивала у себя, почему убийца моей матери выбрал именно её. Я подумала о женщине, которую я видела с Найтшэйдом - о матери девочки. Ты знаешь о том, что он такое? - спросила я у женщины, представляя её лицо. - Ты - часть этой группы? Ты убийца?
Семь владык. Пифия. И Девятка. Я подумала о сотнях людей, побывавших на выступлениях моей матери. Семь владык. Один из них видел её выступление? Они видели её?
Вы ожидали, что моя мама пойдет с вами по собственной воле? - безмолвно спросила я. - Вы пытались сломать её? Она сопротивлялась?
Я опустила глаза на свои запястья, вспоминая, как в них впивались пластиковые хомуты. Я помнила, каково это, когда за тобой следят, охотятся, заманивают в ловушку. Я помнила нож Лок. Я помнила, как сопротивлялась - лгала, манипулировала, билась, убегала, пряталась и дралась.
Я была настоящей дочерью своей матери.
Они не знали, во что ввязались, - подумала я. Моя мать всё ещё танцевала в моих воспоминаниях - бесстрашная и свободная. Моя мама и Лок выросли с отцом, который избивал их. Стоило маме забеременеть мной, она сбежала. Она вырвалась из дому своего отца посреди ночи и никогда не оборачивалась.
- Танцуй.
Моя мать умела выживать.
Задняя дверь распахнулась. После короткой паузы за моей спиной оказался Дин. Я прильнула к нему, вытянув руки перед собой ладонями вверх, и уставилась на свои запястья. Уэббер связал их за моей спиной. Они связали твои руки, мам? Они дали тебе шанс побороться за свою свободу? Они пытались сказать тебе, что у тебя была высшая цель?
Они убили тебя за то, что ты сопротивлялась?
К тому времени, когда они убили тебя, ты хотела умереть?
- Я пытался представить, - произнес Дин, - каково тебе. Но вместо этого… - слова застряли у него в горле. - Я всё представляю, как увидел бы её, выбрал бы её, разговаривал бы с ней… - Дин резко замолчал.
Ты ненавидишь себя за то, что представляешь это. Ты ненавидишь то, как легко тебе оказаться на месте убийцы - или убийц - моей матери.
Ты ненавидишь то, что в этом находится смысл.
- Я представляю, как забираю её, - сказала ему я. - А ещё представляю, как забирают меня, - я сглотнула. - Чем бы ни была эта группа, они работают по правилам. Существует ритуал, бескомпромиссная традиция.
Семь владык. Пифия. И Девятка.
Не произнеся ни слова, Дин потянулся ко мне. Он взял мою правую руку в свою. Его большой палец коснулся моего запястья в том самом месте, где в мою кожу впивался хомут Уэббера.
Дочь вся в мать…
Все мои мысли исчезли, стоило Дину поднести моё запястье к губам и прижать их к когда-то израненной коже в мягком, безмолвном поцелуе. Он закрыл глаза. Я зажмурилась. Я чувствовала рядом с собой его дыхание. Мы дышали в унисон.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
- Сейчас ты не должна быть сильной, - сказал мне Дин.
Я обернулась, открыла глаза и накрыла его губы своими. Да. Ещё как должна.
Дочь вся в мать - я была бойцом.
Я выгнула шею. Затем я оторвалась от Дина, и наши лица застыли меньше чем в дюйме друг от друга.
- Вам бы табличку на дверь повесить, честное слово, - Лия не спеша шагнула на крыльцо, явно не чувствуя вины за то, что вмешалась. - Забудьте о сектах серийных убийц и охватившем весь город розыске, небольшое проявление чувств способно на многое.
Судя по всему, это значило, что у Лии не было новостей о деле. Бриггс и Стерлинг не звонили. Найтшэйд всё ещё на свободе. ФБР всё ещё ищет его.
- Лия, - судя по тону Дина, он просил её вернуться в дом.
Лия проигнорировала его и сосредоточилась на мне.
- Я сказала Майклу повзрослеть, - сообщила она. - Думаю, эта его смертельная опасность заставила его забыть о его ситуации, да и вообще… - взгляд Лии встретился с моим. - Я сказала ему, что теперь твоя очередь.
Несколько секунд я молча усваивала смысл этих слов. Лия готова прийти мне на помощь. Как и Майкл. Как и Слоан - разбитая, скорбящая Слоан.
Бриггс спас мне жизнь, - сказал мне Джадд. - Он спас меня в тот день, когда привёз ко мне Дина.
Я хотела, чтобы Найтшэйд оказался за решеткой. Я хотела ответов - но этого я хотела больше. Дин, Лия, Майкл и Слоан - дом - это люди, которые тебя любят.
На веки вечные.
Не смотря ни на…
- Ребята, - Майкл застыл в дверном проёме. За его спиной стояла Слоан, с темными кругами под глазами.
В тот самый миг я поняла, что появились новости. Моё сердце грохотало, пульс эхом отдавался в ушах - я знала, что появились новости, и в ужасе ожидала слов Майкла.
- Они взяли его.
Найтшэйд.
Мужчина на рисунке.
Они взяли его.
- Женщина? - я услышала голос откуда-то со стороны. Мой голос. Мой вопрос. - Девочка?
Майкл покачал головой, давая понять, что их не было с Найтшэйдом.
Пифия. Ребенок.
Моё сердце билось о рёбра, пока я думала о мужчине, которого я видела, мужчине, которого я помнила.
Ты убил дочь Джадда. Убил Бо. Ты знаешь, почему тот символ вырезали на гробу моей матери.
- Чего ты нам не говоришь? - негромко произнесла Лия. - Майкл.
Я не могла читать Майкла, как он умел читать меня, но за ту секунду, что он отвечал на вопрос Лии, выражение его лица выбило воздух из моих легких.
- Найтшэйд уколол Бриггса чем-то вроде иголки, - Майкл перевел взгляд с Лии на нас с Дином. - Ввел ему что-то. Никто не знает, что именно.
У меня пересохло во рту. Шум в моих ушах нарастал. Яд.
ГЛАВА 62
Последний трюк в рукаве Найтшэйда. Твой торжественный финал. Твоё прощание. Я боялась, что ФБР не сможет его поймать. Но я даже не думала о том, что может произойти, если у них получится.
Невозможно выявить. Невозможно излечить. Мучительная смерть. Я не хотела помнить слова Джадда о яде Найтшэйда, но они снова и снова повторялись в моей голове.
- Кэсси, - рядом со мной появился Джадд, выражение его лица было мрачным. - Нужно поговорить.
Что ещё можно было сказать?
Невозможно выявить. Невозможно излечить. Мучительная смерть.
Губы Слоан двигались, пока она шепотом перечисляла все известные человечеству яды. Дин побледнел.
- Он говорит, что есть противоядие, - сказал Джадд. Наш опекун не стал уточнять, кем был "он". Ему и не нужно было.
Найтшэйд.