- И чего он хочет? - хрипло спросил Дин. - В обмен на противоядие?
Я знала ответ на этот вопрос - учитывая то, как Джадд произнес моё имя, то, как часто я видела Найтшэйда и то, как долго он за мной наблюдал.
Моя мать боролась, изо всех сил. Она сопротивлялась всему, чего бы ни хотели от неё ваши люди, чем бы вы не хотели её сделать.
Я перевела взгляд с Дина на Джадда.
- Он хочет меня увидеть.
Я стояла по другую сторону двухстороннего зеркала, наблюдая за тем, как охранники проводили в комнату человека, в котором я узнала Найтшэйда. Его руки были скованны за спиной, а волосы растрепались. На его лице красовался темный синяк.
Он не казался мне опасным.
Он не казался мне убийцей.
- Он тебя не видит, - напомнила мне агент Стерлинг. Она мрачно взглянула на меня. - Он не может до тебя дотронуться. Он останется по ту сторону стекла, а ты останешься здесь.
Джадд опустил руку на моё плечо. Вы не позволите мне оказаться в одной комнате с убийцей Скарлетт, - подумала я. - Даже ради спасения Бриггса.
Я постаралась не думать о Бриггсе и сосредоточилась на мужчине по другую сторону стекла. Он выглядел старше, чем я помнила - младше Джадда, но намного старше агента Стерлинг.
Старше, чем была бы моя мать, будь она жива.
- Можете не торопиться, - произнес Найтшэйд. Хоть я и знала, что он меня не видит, мне казалось, что он смотрит прямо на меня.
У него были добрые глаза.
Со следующими его словами мне стало дурно:
- Начинай, как только будешь готова, Кассандра.
Джадд чуть сильнее сжал моё плечо. Будь у вас возможность, вы убили бы его. Джадд мог бы без особых угрызений совести свернуть этому человеку шею. Но он не двигался.
Он неподвижно стоял рядом со мной.
- Я готова, - сказала я агенту Стерлинг. На самом деле, я не была готова, но у нас не было времени на колебания.
Джадд взглянул на агента Стерлинг и коротко кивнул. Стерлинг шагнула в сторону и нажала на кнопку, превращая разделяющее нас двухстороннее зеркало в прозрачную панель.
Ты меня видишь, - подумала я, в миг, когда на мне замер взгляд Найтшэйда. - Ты видишь Джадда. Твои губы едва заметно изгибаются в улыбке.
Я старалась не показывать эмоций. Последний козырь. Последняя игра.
- Кассандра, - кажется, Найтшэйду нравилось произносить моё имя. - Джадд. И непреклонная агент Стерлинг.
Ты наблюдал за нами. Ты наслаждался горем Джадда и Стерлинг.
- Ты хотел со мной поговорить? - неестественно спокойно произнесла я. - Так говори.
Я ожидала, что человек по другую сторону стекла скажет что-нибудь о Скарлетт, моей матери или Бо. Вместо этого он сказал что-то на неизвестном мне языке. Я мельком взглянула на Стерлинг. Мужчина напротив ещё раз повторил свои слова.
- Это редкий вид змей, - через несколько секунд перевел он. - Их яд действует намного медленнее остальных. Найдите зоопарк с такой змеей, и найдете противоядие. Надеюсь, ещё не слишком поздно, - он улыбнулся леденящей кровь улыбкой. - Мне всегда нравился ваш агент Бриггс.
Я ничего не понимала. Этот человек - этот убийца - из-за него я оказалась здесь. Он использовал свой последний козырь, чтобы меня привезли сюда, а теперь, стоило ему меня увидеть, он сдался?
Почему? Если тебе нравится мучить Джадда и Стерлинг, если ты хочешь, чтобы они почувствовали вкус страха, горькое понимание того, что люди, которых они любят, никогда не будут в безопасности, почему ты решил излечить Бриггса?
- Ты лжешь, - произнесла агент Стерлинг.
Нам стоило взять с собой Лию, - подумала я. А через секунду добавила: я не должна здесь находиться. Это чувство зародилось в моём животе, а затем скользнуло в мои конечности, наполняя их тяжестью.
- Разве? - возразил Найтшэйд.
- Невозможно излечить. Мучительная смерть, - я не собиралась произносить эти слова вслух, но, стоило им сорваться с моего языка, я продолжила говорить. - Ты не раскрыл бы свой секрет. Не так просто. Не так быстро.
Глаза Найтшэйда застыли на мне на несколько секунд.
- Есть придел тому, - согласился он, - о чём можно рассказывать. Некоторые тайны - священны. Есть вещи, которые уносят с собой в могилу, - он говорил негромко и нараспев. - Но я ведь не говорил, что вашего агента Бриггса отравили именно этим ядом.
Этим ядом. Твоим ядом. Твоим наследием.
- Иди, - Джадд заговорил впервые с тех пор, как в комнате появился убийца его дочери. Он встретился взглядом со Стерлинг и повторил. - Он говорит правду. Иди.
Найди противоядие.
Спаси Бриггса.
- Мы закончили, - произнесла Стерлинг и потянулась к кнопке на стене.
- Стойте, - слово сорвалось с моего языка. Я не могла отвести взгляда от убийцы. Ты позвал меня сюда не просто так. Ты ничего не делаешь без причины - как и все вы.
Найтшэйд улыбнулся.
- Я подумал, - произнес он, - что у тебя может быть несколько вопросов.
Теперь я поняла, какую игру он затеял. Я оказалась здесь из-за него. Но остаться? Выслушать его? Просить ответов?
Решать было мне.
- Иди, - снова сказал Стерлинг Джадд. Поколебавшись несколько секунд, она подчинилась, на ходу набирая чей-то телефонный номер. Джадд повернулся ко мне. - Я хочу сказать тебе, не произносить больше ни слова, Кэсси, не слушать его и не оборачиваться.
Но он не мог этого сделать. Он мог заставить меня уйти. Я не была уверенна в том, что уйти мог он сам.
Ты сможешь просмотреть информацию, - сказал мне Джадд, когда всё только началось. - Но ты займешься этим не одна.
Мы оба займемся этим не в одиночку.
- Бо Донован, - я обернулась к монстру, терпеливо поджидающему меня по другую сторону стекла. Пока что я не могла заставить себя говорить о своей матери. И я не могла - не стала бы - упоминать Скарлетт. - Ты убил его.
- Это вопрос? - спросил Найтшэйд.
- Ваши люди бросили его в пустыне пятнадцать лет назад.
- Мы не убиваем детей, - ровно произнес Найтшэйд.
Вы не убиваете детей. Одно из ваших правил. Священный закон. Но бросить ребенка умирать в пустыне вам удалось без проблем.
- Кем был для вас Бо? Зачем вы вообще вырастили его, если собирались бросить?
Найтшэйд едва заметно улыбнулся.
- Каждой династии нужен наследник.
Мой мозг работал на полной скорости.
- Тебя не растили, как растили Бо.
Остальных, - сказал Бо, - вербуют взрослыми.
- Слово "владыка" подразумевает подчиненных, - продолжила я. - Я думаю, владыки сами выбирают себе замену - взрослых, не детей. Круг повторяется каждый двадцать один год. Но девятый член, тот, кого называют Девяткой…
- Девятка - величайший из нас. Неизменный. Мост от одного поколения к другому.
Ваш лидер, - мысленно добавила я. Бо не просто родился среди них. Он был рожден, чтобы их возглавить.
- Вы бросили его умирать, - сказала я.
- Мы не убиваем детей, - повторил Найтшэйд всё тем же ровным голосом. - Даже если оказывается, что они недостойны. Даже если им не удается сделать то, о чём мы их просим, и становится понятно, что они не смогут принять долг, для которого были рождены. Даже если они должны дать дорогу истинному наследнику.
О чём они тебя попросили, Бо? Что за монстра хотели из тебя сделать? Я не позволила своим мыслям скользнуть в этом направлении. Я должна была сконцентрироваться на том, что происходило здесь и сейчас.
На Найтшэйде.
- А маленькая девочка? - спросила я. - Я видела тебя с ней. Она достойна? Она - истинный наследник? - Я шагнула вперед, к стеклу. - Что вы с ней делаете?
Я не верю в желания.
- Ты её отец? - спросила я.
- У девочки много отцов.
От его ответа по моей спине пробежал холодок.
- Семь владык, - произнесла я, надеясь выяснить у него что-то, чего я не знала. - Пифия. И Девятка.
- Каждого проверяют. Каждый должен быть достоин.
- А та женщина, которую я видела рядом с тобой? Она достойна? - я задала вопрос со спокойной мощью. Моя мать была недостойна.
Моя мать сопротивлялась.
- Вы и её похитили? - спросила я, думая о той женщине. - И на неё напали с ножом? - я продолжила, чувствуя, как сердце бьется о мои ребра. - Вы пытали её, пока она не стала одной из вас? Вашим оракулом?
Несколько секунд Найтшэйд молчал. Затем он подался вперед, не сводя с меня глаз.
- Мне нравится думать о Пифии скорее как о Фемиде, - произнес он. - Пока растет её ребенок, она - наш совет, наш судья и наши присяжные. Она живет и умирает ради нас, а мы - ради неё.
Живет и умирает.
Живет и умирает.
Живет и умирает.
- Вы убили мою мать, - сказала я. - Вы забрали её. Напали на неё…
- Ты всё неправильно поняла, - слова Найтшэйда звучали разумно, даже ласково, а комната вокруг него пульсировала дьявольской энергией.
Власть. Игры. Боль. Вот он - арсенал этой секты.
Я взяла лист бумаги и нарисовала на нём символ, который видела на груди Бо. Затем я прижала его к стеклу.
- Это было на гробу моей матери, - произнесла я. - Я всё правильно поняла. Она не была частью схемы. Её убили не в день Фибоначчи. На неё напали с ножом в год, когда ты "доказывал, что достоин" с помощью яда, - мой голос дрожал. - Так что не говори мне, что я не понимаю. Вы - не знаю, все вы или один из вас - но вы выбрали её. Вы проверили её и решили, что она недостойна.
Они не убивали детей. Они бросали их на верную смерть. Но моя мать?
- Вы убили её, - я чувствовала горький вкус этих слов. - Вы убили ещё, сняли с её костей плоть и похоронили её.
- Мы этого не делали, - сквозь пелену ярости и горя, застилавшую моё сознание, я расслышала акцент на первом слове. - Пифия может быть только одна.
Все мои инстинкты подсказывали мне, что именно ради этих слов Найтшэйд позвал меня сюда. На эти слова он променял свой последний козырь.
- Одна единственная женщина советует нам и вынашивает ребенка. Один единственный ребенок - один достойный ребенок - продолжает традицию.
Одна женщина. Один ребенок.
Вы убили её.
Мы этого не делали.
Каждого проверяют. Каждый должен быть достоин.
Мою мать похоронили с заботой. С жалостью. Я подумала о женщине, которую я видела с маленькой девочкой.
Одна женщина. Один ребенок.
Я думала о том, как эта группа могла существовать сотни лет, похищая женщин, удерживая их, пока пленницы не становились монстрами. Фемидой. Пифией.
Я думала о том, что женщина у фонтана не пыталась забрать своего ребенка. Она не бежала. Не звала на помощь.
Она улыбалась Найтшэйду.
Пифия может быть только одна.
- Вы заставляете их сражаться, - я не знала, профилировала ли я или просто говорила. Не думаю, что это было важно. - Вы похищаете новую женщину, новую Пифию и…
Может быть только одна.
- Женщина, - произнесла я. - Та, которую я видела с тобой, - мой голос упал до шепота, но слова звенели в моих ушах. - Она убила мою мать. Вы заставили её убить мою мать.
- Все мы можем выбирать, - ответил Найтшэйд. - Пифия выбрала жизнь.
Зачем звать меня сюда? - подумала я, отдаленно осознавая, что я трясусь. Мои глаза наполнились слезами. - Зачем рассказывать мне об этом? Зачем показывать мне то, для чего я недостаточно благословенна?
- Возможно, однажды, - произнес Найтшэйд, - выбирать придется тебе, Кассандра.
Всё это время Джадд неподвижно стоял за моей спиной, но в один миг он ринулся вперед. Он ударил ладонью по кнопке на стене и панель потемнела.
Ты нас не видишь. Ты видишь нас, но не видишь.
Джадд взял меня за плечи. Он потянул меня к себе, загораживая мне обзор и удержал меня, даже когда я начала сопротивляться.
- Я с тобой, - пробормотал он. - Ты в порядке. Я с тобой, Кэсси. Ты в порядке. Ты будешь в порядке.
Приказ. Мольба.
- Два, один, один, семь, - пока Найтшэйд не заговорил, я не осознавала, что громкоговоритель всё ещё работает. Сначала я решила, что он называет число Фибоначчи, но затем он уточнил: - Если хочешь увидеть ту женщину, найдешь её в комнате два-один-один-семь.
Пифия выбрала жизнь, - слова эхом отдались в моих мыслях. - Возможно, однажды выбирать придется тебе.
Комната 2117.
ГЛАВА 63
Часы после допроса Найтшэйда утекли в ничто. Позвонила Стерлинг и сообщила, что Бриггс получил противоядие. Она сказала, что он сможет - хоть и медленно - но полностью восстановиться. А ещё она сказала, что они нашли женщину.
Они нашли девочку.
Меньше чем через двадцать четыре часа после того, как Найтшэйд рассказал мне об убийце моей матери, я шагнула в комнату 2117 в отеле "Темный Ангел". Запах крови можно было почувствовать в пятидесяти ярдах отсюда. На стенах. На полу. Такая знакомая сцена.
Кровь. На стенах. На моей ладони. Я чувствую её. Я чувствую её запах…
Но в этот раз было тело. Женщина - пшеничные волосы, младше, чем мне казалось - лежала в луже собственной крови, насквозь пропитавшей её белое платье. Её убили ножом.
Найтшэйд расправился с ней прежде чем его поймали? Другой владыка? Новая Пифия? Я не знала. И впервые с тех пор, как я присоединилась к "Естественным", я не была уверенна в том, хочу ли я знать. Эта женщина убила мою мать. Не важно, был ли у неё выбор, не важно, что она должна была убить или быть убитой, не важно, наслаждалась ли она этим…
Я не могла сожалеть о её смерти.
Девочка сидела на стуле, её ноги не доставали до пола. Она уставилась прямо перед собой, её лицо не выражало эмоций.
Она была причиной, по которой я здесь оказалась.
Девочка не произнесла ни слова и, кажется, не замечала сновавших по комнате агентов. Они боялись прикоснуться к ней, боялись увести её отсюда силой.
Я помнила, как вернулась в гримерку моей матери. Помнила кровь.
Я пересекла комнату. Затем опустилась на колени у стула.
- Привет, - сказала я.
Девочка моргнула. Её взгляд встретился с моим. В её глазах я увидела проблеск - совсем крохотный проблеск - узнавания.
Бо Доновану было шесть, когда его бросили в пустыне люди, вырастившие его и решившие, что он не подходит для их целей.
Какими бы эти цели не были.
Тебе три, - подумала я, проскальзывая в голову девочки. - Может, четыре. Слишком маленькая, чтобы понимать, что происходит. Слишком маленькая, чтобы столькое пережить.
Ты многое знаешь, - подумала я. - Возможно, ты и сама не знаешь обо всех своих знаниях.
К шести годам Бо знал достаточно, чтобы повзрослев разгадать схему.
Возможно, ты сможешь привести нас к ним.
- Я - Кэсси, - сказала я.
Девочка не ответила.
- Как тебя зовут? - спросила я.
Она опустила взгляд. Рядом с ней, на полу, лежал белый цветок-оригами, пропитавшийся кровью.
- Девятка, - прошептала она. - Меня зовут Девятка.
По моей спине пробежал холодок, оставляя мне одну лишь ярость. Ты - не одна из них, - яростно подумала я. - Ты всего лишь ребенок - всего лишь маленькая, маленькая девочка.
- Твоя мама называла тебя по-другому, - произнесла я, пытаясь вспомнить имя, которое женщина произнесла в тот день у фонтана.
- Лорел. Мамочка называет меня Лорел, - она повернулась, глядя на женщину на полу. На её лице не мелькнуло ни одной эмоции. Её не передернуло от вида крови.
- Не смотри на маму, Лорел, - я подвинулась, стараясь заслонить ужасную картину. - Смотри на меня.
- Это не моя мама, - бесстрастно произнесла девочка.
Сердце с глухим стуком билось в моей груди.
- Нет?
- Владыка нанял её. Чтобы она присматривала за мной, пока мы здесь.
Пухлые детские ручки Лорел коснулись старомодного медальона на её шее. Она позволила мне открыть его. Внутри был снимок.
- Это - моя мама, - произнесла Лорел.
Невозможно. Ожерелье. Кости. Кровь - это ведь была её кровь. Экспертиза доказала, что это была её кровь.
Я почувствовала, как земля уходит из-под моих ног. Потому что на снимке было два человека, и Лорел выглядела точно так же, как сегодня.
Совсем новый.
Это - моя мама, - сказала Лорел. Но женщина на фотографии была ещё и моей матерью.
Я всегда знала - всегда думала - что выживи она, она вернулась бы за мной. Так или иначе, если бы она выжила…
- Навеки вечные, - прошептала Лорел. С каждым словом я чувствовала себя так, словно меня пырнули ножом. - Не смотря ни на что.
- Лорел, - хрипло спросила я. - Где твоя мама?
- В комнате, - Лорел уставилась на меня. - Владыки приходят и уходят, но Пифия всегда живет в комнате.
ЭПИЛОГ
Я стояла перед могильной плитой. Рядом со мной, легко касаясь меня, стоял Дин. Остальные стояли полукругом за моей спиной. Майкл, Лия и Слоан. Стерлинг, Бриггс и Джадд.
Останки, которые полиция нашла на грунтовой дороге, вернули моей семье. Моему отцу. И мне. Мой отец не знал, что останки не принадлежали моей матери. Он не знал, что она была жива.
Владыки приходят и уходят, но Пифия всегда живет в комнате.
Мы понятия не имели о том, кем была женщина, похороненная под именем моей матери. Её похоронили с её ожерельем и её кровью на саване.
Пифия выбрала жизнь, - сказал мне Найтшэйд, прекрасно зная, что этот выбор сделала моя мать.
Я не знала, сколько времени прошло с похищения моей матери, прежде чем ей пришлось бороться за собственную жизнь - снова. Я не знала, всегда ли эти люди разыгрывали смерть женщины, прежде чем её похитить.
Каждого проверяют. Каждый должен быть достоин.
Но я знала, что моя мать жива.
Владыки приходят и уходят, но Пифия всегда живет в комнате.
Мою мать не убивали. Её не хоронили на перекрестке. Это она похоронила свою предшественницу. В своём любимом цвете. Со своим ожерельем. Со следами собственной крови. С самого начала мы с Дином видели в похоронах своей матери сожаление. Сожаление моей матери.
- Готова? - спросил Дин, опуская руку на моё плечо.
Ещё несколько секунд я глядела на могильную плиту с именем моей матери. Ради безопасности Лорел секта должна была считать, что мы не заметили подвоха. Они должны были поверить, что я думала, что хороню свою мать. Они должны были думать, что мы не вынесли многого из того факта, что женщина, которую я считала матерью Лорел, была всего лишь няней, разовой жительницей Лас-Вегаса, которую Найтшэйд нанял на той же неделе.
Они должны были поверить, что ФБР защищало Лорел не из-за связи со мной, а из-за связи с Найтшэйдом.
Мы не убиваем детей.
Я подумала о Бо, одиноко бродившем по пустыне, и сглотнула горький привкус во рту.
- Готова, - ответила я. Я обернулась, один за другим встречаясь глазами с остальными. Дом - это люди, которые тебя любят.
Я была готова вернуться домой. Сделать всё, чтобы найти владык. Защитить Лорел. На веки вечные. Найти мою мать. Найти Пифию. Найти комнату.
Не смотря ни на что.
КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ
Несколько слов от редактора: итак, перевод этой части закончен. Неплохо, не так ли? Четвертая (и финальная, надеюсь) книга серии Естественные выходит в начале ноября 2016 года. Как только в сети появится оригинал, ЭКИП возьмется за работу над переводом. А пока что у нас в планах перевести первую книгу другой серии госпожи Барнс – The Fixer. Здесь тоже присутствует детективная линия, но в дело так же вступают настоящие сверхспособности. Интересно? Ждите главы конца июля в группе ЭКИП.