Все прошлое Эдлин было одной сплошной тайной. И началось это с ее матери, которая темной ночью отвезла ее на лодке через заболоченное озеро к чистому берегу возле замка Гленморган. Она едва помнила пожилого мужчину в лодке, который сидел на веслах. Это был ее дед, и всю дорогу его бородатое лицо не покидала печальная мина. Он поцеловал ее на прощание, прежде чем передать матери, стоявшей по колено в ледяной воде. Сначала Эдлин думала, что в замке она лишь погостит совсем недолго. И это даже показалось ей красивой сказкой.
Она стояла внизу и смотрела на высоченные башни, которые касались зубцами облаков. Башни были окрашены золотом лучами заходящего солнца. Но сказка оказалась страшной, несмотря на то, что в окнах замка горел свет и из-за открытых ставень раздавался смех. Эдлин направилась к разводному мосту и почуяла запах жареных на сковородке пирожков и похлебки с луком-пореем. Но в этот момент мама повернулась, чтобы уйти. Эдлин испугалась:
- Мама, ты вернешься за мной?
Лицо мамы было белым, словно у призрака.
- Когда смогу, - прошептала она и сжала руку дочери.
Они обе заплакали.
- Мама?
- Я найду тебя.
- Пожалуйста, не оставляй меня.
- Они будут хорошо обращаться с тобой. Они добрые, они не сделают тебе ничего плохого, обещаю.
И Эдлин осталась одна, стуча зубами от страха, брошенная на произвол судьбы.
Прошло шесть лет. Затем девять. Первое, что делала Эдлин каждое утро, - это выглядывала из окна башни и смотрела, пришла ли мама, чтобы выполнить обещание. То же самое она делала вечером перед тем, как идти спать. Больше всего она боялась, что мама и дедушка утонули, когда гребли обратно через озеро. Никто не слышал о женщине и старике, которых она описывала. Ее отец, герцог Гленморган, и его брат объехали все прилегающие к замку деревушки и городки, но нигде не могли допытаться, кто оставил девочку с небесно-голубыми глазами на разводном мосту.
Кто же ее мать? Цыганка? Дочь викария? Светская львица, нечаянно забеременевшая во время бала-маскарада? Лайам Боскасл жил жизнью повесы и никогда не отказывал себе в удовольствиях. Он влюблялся в каждую женщину, оказавшуюся в его постели. И забывал ее поутру, вскочив в седло, не задумываясь ни на секунду.
Но к чести его надо признать, была ли Эдлин его кровной дочерью или нет, он принял ее. Но при этом он заявил, что не желает ничего слышать о матери Эдлин. Никогда. И Эдлин пришлось забыть ее, поскольку она, очевидно, сделала то же самое.
И вот сейчас она ослушалась его и попала в ловушку. Эдлин съежилась, когда миссис Портер подошла к ней, воняя топленым салом и алчностью.
- Ты не открывала окно, нет? Пока ты не пришла сюда, здесь не было так холодно.
- А я тебе, о чем твержу, женщина! - воскликнул Джонатан, криво ухмыляясь. - Это ее ведьмины проделки. Нам нельзя оставлять ее здесь. Она нас в гроб вгонит, помяни мое слово.
- Она просто девчонка, - сказала Розалия, поворачиваясь к нему. - И она принесет нам целое состояние, если ты все не испортишь…
Джонатан попятился от нее, непрестанно моргая и издавая странные горловые звуки. Розалия нетерпеливо вздохнула:
- Ну что еще?
- Твои… твои… - Он не смог договорить, лишь ткнул указательным пальцем в направлении ее лица.
- Да, на моем лице крем, но ты видел меня такой сотни раз.
Джонатан кивнул:
- Может, и так. Но раньше я не видел тебя без бровей.
* * *
Вернувшись домой, Гриффин застал Харриет спящей на тахте в библиотеке. Он склонился над ней и поднял на руки. Она прижалась к его груди, обхватила рукой за шею и спросила, приоткрывая заспанные глаза:
- Ты нашел ее?
Герцог сглотнул. От Харриет исходило тепло. Ему хотелось держать ее на руках и не думать ни о чем другом. Он сильно устал.
Гриффин отнес ее наверх, уложил в ее постель и осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, что ни одной служанки нет в комнате в ожидании новостей о похищении Эдлин. Найдут ли ее? Или это чей-то глупый розыгрыш? Он знал, какие вопросы будут задавать ему чаше других. К несчастью, ответов он не знал.
- Сейчас, должно быть, часов пять утра, - прошептала Харриет, когда он сел на кровать возле нее. - Ты узнал хоть что-нибудь?
Он покачал головой, глядя в пустоту. Харриет поспешила обнять его.
- Все образуется. - Она положила голову ему на плечо. - Я точно знаю.
Ему хотелось только поцеловать ее. Но она притянула его к себе, в глазах Харриет горело желание. Гриффин обнял ее за талию одной рукой, другой сжал легонько ее бедра.
- Я знал, что этим все закончится. Стоит мне увидеть тебя, прикоснуться к тебе, и я не могу себя контролировать.
- Но я хочу, чтобы ты ко мне прикасался, - прошептала Харриет. - Я хочу, чтобы ты не мог остановиться.
Гриффин закрыл глаза, опускаясь на кровать рядом с ней. От нее пахло мылом. Он протянул руку и распустил ее тяжелую косу.
"Выходи за меня замуж, - подумал Гриффин, чувствуя, как немеют члены, не понимая уже, спит он или бодрствует. - Когда все это будет позади, прошу тебя, будь моей женой". Когда он открыл глаза, было уже светло. Не желая будить Харриет, Гриффин спешно выскользнул из постели, обнаружив, что на нем лишь один носок. Он постарался как можно быстрее привести себя в порядок, ботинки обнаружились у самой двери. Гриффин надеялся, что Харриет проспит еще хотя бы часок. Но стоило ему выйти за дверь, как из ее комнаты раздался вопль, леденящий кровь.
К черту пристойность. К черту, что скажут после. Он вернулся к ней так быстро, как только смог. Он прижал ее к себе, не в силах скрывать своих чувств.
- Харриет, что случилось?
Она смотрела пустым взглядом куда-то за него, отчего у Гриффина волосы на затылке встали дыбом. Он нежно погладил ее.
- Харриет, здесь был кто-то? - спросил он, хотя прекрасно понимал, что это невозможно.
Гриффин услышал, как по всему дому начинают хлопать двери и разноситься голоса.
- Ты кричала, - сказал он, чуть дыша. - Что случилось?
- Я кричала?
Он снова погладил ее.
- Ты ничего не помнишь?
Ее взгляд сфокусировался. Она в ужасе смотрела на Гриффина.
- Почему ты все еще здесь? Ведь нас могут застать. Дверь распахнулась. Он поднялся и подошел к окну, чтобы осмотреть сад.
- Что тут происходит? - прошептала Примроуз дрожащими губами. - Что ты здесь делаешь, Гриффин? Что заставило Харриет кричать так ужасно?
Харриет натянула одеяло до подбородка, окончательно проснувшись, и прошептала извиняющимся голосом:
- О, мадам, прошу вас, простите меня, я не хотела никого напугать. Мне приснился кошмар. Сто лет такого со мной не бывало. Но, похоже, я так устала и так переживала, что… о, простите меня.
- Кошмар? - спросил Гриффин, вздохнув с таким облегчением, которого давно уже не испытывал. - Кошмар?
Харриет закрыла лицо руками. Гриффин встал рядом с ней, тетушка с болью в глазах смотрела на них.
- Что же вам снилось, моя дорогая? - спросила она.
- Мой отец, - прошептала Харриет. - Я стояла над убогой могилой этой сво… - Харриет остановилась. - Я хотела сказать, я молила Бога за упокоение души, а рядышком могильщик копал землю, размахивая своей лопатой.
- Как ужасно, хотя и неудивительно, - сочувственно сказала Примроуз, - видеть сны о том, кто недавно скончался.
Харриет покачала головой:
- Я кричала не из-за того, что он мертвый. Мне показалось, что он сейчас воскреснет и поднимется из могилы. Я почувствовала на своей лодыжке холодные пальцы, а когда посмотрела вниз - ну, вы знаете, как во сне бывает, что ты не хочешь смотреть, но ничего не можешь с собой поделать, - увидела, как он улыбается мне из могилы будто вурдалак.
Она опустила руки. Гриффин подумал, что, и сам бы испугался такого сна.
- Это так тяжело вынести, Харриет, - сказала Примроуз. - Это просто невозможно вынести.
Гриффин отошел от кровати и направился к двери, но тетушка протянула руку, останавливая его.
- Ах да, едва не забыл, - сказал Гриффин и медленно повернулся. - Вы оставили в карете стеклянные бусы. Они у меня, я не решился выбросить их, поскольку не знал, что они значат для вас.
- Они ничего не значат. Выбросьте их. Гриффин нахмурился:
- Они от отца?
Ему показалось, что она сейчас расплачется. Но когда она посмотрела на него, то уже взяла себя в руки.
- От него я не видела в жизни ничего, кроме печали. Возвращайтесь в ваши постели и вы, Гриффин, и вы, мадам.
Глава 28
Он голосом небесным и земным
Сегодня вторит, гений всех мелодий,
Присущ траве, камням, ручьям лесным,
Тьме, свету и грозе, мирам иным.
Перси Биши Шелли. "Адонаис"
Харриет проспала еще три часа. Однажды ей показалось, что кто-то постучался в дверь, но она не нашла в себе силы открыть глаза, не говоря уж о том, чтобы разомкнуть губы и спросить, кто там. Утро уже подходило к концу, и она решила, что, должно быть, это дождь побеспокоил ее. Когда Харриет оделась и спустилась вниз, то обнаружила, что дом полон представителями клана Боскаслов, которые пришли оказать помощь и поддержку. Женщины были с леди Паулис в гостиной. Мужчины клана собрались на военный совет в библиотеке герцога.
Харриет долго слушала низкий гул их голосов. Она ненавидела чувствовать себя бесполезной. Если она нальет всем по чашке чая, как это поможет найти бедную девочку? Леди Паулис платит ей за то, что она работает ее компаньонкой. Она выпускница элитной лондонской академии для юных леди. Она не может рисковать собой в этом семейном деле. Кроме того, Харриет официально заявила герцогу, что уходит с работы.
Она вышла через двери кухни в сад. Трава блестела от капель дождя. Она вернется так быстро, что никто и не заметит ее отсутствия.
Харриет не оглядывалась. Она затерялась в толпе среди прохожих, снующих в разные стороны. Она была похожа на молодую женщину скромной наружности, которая спешит куда-то по просьбе своего нанимателя. Харриет прошла мимо уличных торговок лавандой. Они обсуждали подробности похищения племянницы герцога Гленморгана. Харриет поражалась, как они могут быть так беспечны, и уверены в своей безопасности, когда даже благородная девушка за стенами частной школы не может быть уверена, что ее не похитят.
- Харриет? - воскликнула одна из торгующих девушек удивленным голосом, прерывая праздную болтовню с подружками. - Харриет, ты ли это?
Харриет прижала палец к губам.
- Простите, похоже, я обозналась, - пробормотала девушка, пожимая плечами.
Харриет продолжила свой путь дальше. Когда повозка, запряженная чалой лошадью, привезла ее на улицу в нескольких кварталах от ее старого дома, Харриет пожалела, что не купила букет лаванды, чтобы держать у носа. Ей приходилось больше думать о том, как не ступить ногой в лужу нечистот, нежели о своей личной безопасности.
Впрочем, она беспокоилась не за себя, а за других. Кроме того, несмотря на сумрачные тени, вырастающие то и дело у обшарпанных стен вдоль дороги, едва ли ей угрожало что-либо в такой час. Харриет узнала старого военного врача, который стоял у входа в пивную. Он смотрел на нее и явно не мог признать в ней старую знакомую.
Вокруг Харриет собралась толпа мальчишек и девчонок в оборванной одежде.
- Барышня, не найдется, случайно, лишних полпенни?
- Ступайте в школу, маленькие попрошайки, - дала она им от ворот поворот, шлепнув по чумазым ручонкам, вцепившимся в ее юбку.
Николас Райделл влачил свое убогое существование в подвале жилого дома, расположенного во дворе. Едва переступив порог подвала, Харриет поняла, что за ней кто-то идет. Ей пришлось скрючиться, чтобы влезть в лестничный проход, который вел к его комнате. Он спал, укрывшись ворованными плащами с меховой подкладкой, на соломенном тюфяке, лежавшем прямо на полу. Харриет уловила едва заметный аромат дешевых духов, в комнате наверху по полу застучали каблуки.
Харриет встала над ним, держа в правой руке пистолет.
- Я знаю, что у тебя под подушкой нож, Ник, и должна сказать, я тебе не доверяю. Но за тобой должок, и я имею право спросить его. Ты ведь помнишь, как я вытащила из твоей ноги пулю, которую ты получил по глупости?
Он засмеялся, медленно открывая свои темные глаза. У него были длинные черные волосы, угловатые черты лица, и на обеих щеках красовалось по шраму от ножа. Половина девушек с улицы была в него влюблена и готова выкупить его из рук правосудия. Но Харриет была не из их числа. Она знала, что у него за плечами. Его душа давно была мертва.
- Любимая, тебе никогда не нужно спрашивать мое разрешение, чтобы залезть ко мне в койку, - сказал он любезно и закинул руки за голову. - Что там у тебя стряслось? Герцог не отвечает твоим запросам?
- Мне бы стоило тебя пристрелить, и твоя родная мать сказала бы мне спасибо. Но сейчас мне нужно знать только одно: или ты, или мой отец, или вы оба имеете отношение к похищению девочки?
- Жаль, что я сам до этого не додумался. Харриет затылком почувствовала опасность, и тут же из лестничного колодца раздался скрип ступеньки. Ник опустил руки.
- Твой отец давно сыграл в ящик, - сказал он, глядя в треснувшее запыленное зеркало в углу. - Да и с чего ты взяла, что у него хватило бы ума на то, чтобы организовать похищение?
- Здесь дело не в уме, а в озлобленности. Он ведь так и не простил мне, что я от него ушла, и никогда не скрывал этого. Кроме того, мы оба прекрасно знаем, что он такой же живой, как крысы, что скребутся за стенами по ночам.
Ник нахмурился:
- Ну не знаю, я его давно не видал. Может, и правда преставился на этот раз. Но если тебе одиноко, то ты можешь переехать ко мне.
- Одиноко?
Он рассмеялся:
- В темноте со мной весело.
Харриет попятилась прочь от тюфяка. Ник сел, и его рука скользнула под подушку.
- За возвращение девушки назначена награда, - сказал он неприятным голосом.
- Ты не знаешь эту семью так хорошо, как я. Если ты хоть как-то замешан в этом деле, то тебе не поздоровится, они будут преследовать тебя до дверей ада. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь им.
Она вышла прежде, чем он мог остановить ее, и вскарабкалась по ступеням к человеку, преграждавшему ей путь. Глаза герцога горели гневом.
- Мне и без твоей пропажи есть, о чем беспокоиться.
- Я не боюсь гулять по этому району.
- Я боюсь. За тебя. Дай мне слово, что не придешь сюда больше.
Харриет колебалась. Но он стоял на своем, а она уже почувствовала силу, исходившую от его высокой мускулистой фигуры. Ей стало понятно, что он с места не сдвинется, пока она не пообещает ему то, что он хочет.
- Мы не можем стоять здесь до скончания века, - прошептала она.
- Тогда дай мне слово, - холодно сказал Гриффин. - Это ведь просто.
Харриет посмотрела ему в глаза:
- Я не уверена, что могу дать такое слово. Может, найдем компромисс?
Гриффин негромко выругался.
- Что за компромисс?
- Я могу прийти, но только с твоего разрешения.
- Абсолютно исключено, - сказал он и бросил на Харриет тяжелый взгляд.
- Тогда… - Харриет снова колебалась. Она знала, что Ник слышит все до последнего слова. - Хорошо. Тогда что ты скажешь на такое предложение: я могу прийти, но в твоем сопровождении.
Губы Гриффина сложились в тонкую линию.
- На такое я могу пойти, но не прямо сейчас Человек, наблюдавший за ними через зеркало, усмехнулся:
- Я ее и пальцем не тронул, ваша светлость. Но если вам нужна моя помощь в решении другого вопроса, то я к вашим услугам.
Было еще не поздно, когда они вернулись в городскую резиденцию и поехали в тот самый парк, в котором Эдлин провела с ними вечер. Не сговариваясь, Гриффин, Харриет и Примроуз решили исключить леди Констанс из своего расследования. Они были уверены, что леди Констанс откажется от сотрудничества. Вчера вечером, еще до того как новости о похищении Эдлин стали достоянием общественности, лорд Чаттертон сделал официальное заявление о помолвке своей дочери с престарелым графом, который души в ней не чаял.
- Потрясающе, не правда ли? - проворчал Гриффин после того, как в карете прочитал вслух статью из газеты. - Интересно, она пригласит нас на свадьбу?
До парка они добрались точно в такое же время, как и в прошлый раз. Гриффин вспомнил, как Харриет неуклюже выбиралась из кареты, когда они с Примроуз бросили его на леди Констанс. Эдлин тогда испарилась, словно дымок. Он никак не мог удержать ее в поле своего зрения. Две гувернантки гонялись за сбежавшим от хозяина кокер-спаниелем.
Или он что-то путает? Гриффин нахмурился.
Возможно, лишь одна из разодетых в тяжелые наряды и красовавшихся своими шляпками женщин была гувернанткой. Другая женщина стояла совсем близко от Эдлин. Чем больше Гриффин думал об этом, тем больше понимал, что уделял тогда Харриет столько внимания, что все остальное пролетало мимо него незамеченным. Он даже не пытался вспомнить, где была Эдлин, когда из-за дерева на леди Констанс выпрыгнул сводный брат Харриет, чтобы отобрать сумочку.
Тетушка припомнила о том дне и того меньше. Она стала сердиться, когда Гриффин заметил ей, что она путает последовательность событий того вечера. Примроуз обвинила во всех грехах леди Констанс и отказалась признавать, что причиной ее рассеянности мог стать возраст.
Харриет хотела рассказать о том, что на углу парка стояли три фаэтона, но, как выяснилось, сэр Дэниел уже опросил кучеров каждого из них и плюс к тому - с дюжину прохожих. Никто из них не мог сказать ничего существенного, зато все сходились в том, что грабитель сделал свое черное дело так быстро, что описать его, можно было разве что по цвету волос.
Наступил вечер. Сэр Дэниел прислал записку, в которой сообщил герцогу, что, начались полномасштабные поиски Эдлин.
- Все еще не исключено, что это лишь дурная шутка - напомнил Гриффин тетушке.
Примроуз задумалась, затем сказала:
- Я пытаюсь убедить себя в этом, буквально уговариваю, что так и есть, но я не уверена, что Эдлин способна на такую жестокость по отношению к нам.
Герцог больше ничего не сказал, и, несмотря на все попытки Харриет поднять настроение Примроуз и Гриффину, атмосфера уныния и тягостного ожидания не покидала дом.
- Мне кажется, нам всем станет лучше после хорошего ужина, - сказала она. - Что-нибудь горячее и аппетитное, например ростбиф и пудинг. Я схожу к повару и поговорю с ним.
Но они ели без аппетита, рассеянно глядя по сторонам. Впрочем, было еще много дел, и сразу после хереса с печеньем они принялись за них с новым рвением. Маркиз Седжкрофт пригласил их в свой особняк на Парк-лейн, чтобы восстановить события тех двух суаре, которые он устроил в честь герцога Гленморгана. В отсутствие веселой музыки и шумных гостей бальный зал предстал пустым и неприветливым, что стало для Харриет полной неожиданностью.