– Граф будет, конечно, искренне рад познакомиться с тобой, Гвендолин, – сказал мистер Джордж, не обращая внимания на мамины слова. – Рубин, Двенадцатый, последний из Круга. Ваша встреча будет торжественным моментом!
– Нет! – сказала мама.
Все посмотрели на неё.
– Грейс! – произнесла бабушка. – Не начинай всё сначала!
– Нет! – повторила мама. – Пожалуйста! Не нужно, чтобы он с ней знакомился. Ему должно быть достаточно, что её кровь завершит круг.
– Завершила бы круг, – поправил доктор Уайт, по-прежнему перелистывая акты. – Если бы нам после кражи не пришлось начать всё сызнова.
– Как бы то ни было: я не хочу, чтобы Гвендолин с ним знакомилась, – ответила мама. – Это моё условие. Гидеон может взять всё на себя.
– Разумеется, не в твоей власти принимать решения на этот счёт, – сказал мистер де Вильерс, а доктор Уайт воскликнул:
– Условия! Она ставит условия!
– Но она права! Никому не пойдёт на пользу, если мы вовлечём в дело эту девушку, – произнёс Гидеон. – Я расскажу графу о том, что случилось, и я уверен, что он будет того же мнения, что и я.
– Он в любом случае захочет на неё посмотреть, чтобы составить своё собственное суждение, – возразил Фальк де Вильерс. – Для неё это не опасно. Ей даже не придётся покидать дом.
– Миссис Шеферд. Я вас заверяю, что с Гвендолин ничего не случится, – сказал мистер Джордж. – Ваше мнение о графе базируется, вероятно, на предубеждениях, развеять которые для нас было бы большой радостью.
– Боюсь, что вам это не удастся.
– Разумеется, ты хочешь нам объяснить, по каким таким причинам ты отвергаешь графа – человека, которого ты ни разу в жизни не видела, дорогая Грейс, – сказал мистер де Вильерс.
Мама сжала губы.
– Мы слушаем! – продолжал давить мистер де Вильерс.
Мама молчала.
– У меня просто… такое чувство, – прошептала она наконец.
Мистер де Вильерс цинично улыбнулся.
– Я ничего не могу с собой поделать Грейс, но мне уже давно кажется, что ты о чём-то умалчиваешь. Чего ты боишься?
– Кто такой вообще этот граф и почему я не должна с ним знакомиться? – спросила я.
– Потому что у твоей матери такое чувство, – произнёс доктор Уайт, одёргивая на себе пиджак. – Этот человек, кстати, уже более двухсот лет как мёртв, миссис Шеферд.
– И это должно так и остаться, – пробормотала мама.
– Граф Сен Жермен – пятый из двенадцати путешественников во времени, Гвендолин, – объяснил мистер Джордж. – Ты уже видела в архиве его портрет. Именно он первый понял назначение хронографа и расшифровал старинные тексты. Он не только выяснил, как можно с помощью хронографа переместиться в любой день любого года по своему выбору, но он также открыл и Тайну, сокрытую за Тайной. Тайну Двенадцати. С помощью хронографа ему удалось отыскать четырёх путешественников во времени, родившихся до него, и посвятить их в эту Тайну. Граф искал и нашёл поддержку у лучших людей своего времени – математиков, алхимиков, магов, философов, всех их очаровало и увлекло его дело. Они совместно расшифровали старинные писания и рассчитали даты рождения семерых путешественников во времени, которым ещё предстояло родиться, чтобы завершить Круг. В 1745 году граф основал здесь, в Лондоне, общество Стражей, Тайную Ложу графа Сен Жермена.
– Расшифровкой старинных текстов граф обязан таким известным людям, как Раймундус Луллус, Агриппа фон Неттенгейм, Джон Колет, Генри Дрейпер, Саймон Форман, Сэмюэл Хартлиб, Кенельм Дигби, Джон Уоллис, – сказал мистер де Вильерс.
Ни одно из имён не было знакомо мне даже отдалённо.
– Ни одно из имён ей не знакомо даже отдалённо, – насмешливо проговорил Гидеон.
О Боже! Он что, способен читать мысли? На тот случай, если способен, я злобно посмотрела на него и подумала изо всех сил: "Ты! Тупой! Воображала!".
Он отвел взгляд.
– Но Исаак Ньютон умер в 1727 году. Как он мог стать одним из Стражей? – Я сама удивилась, как мне это пришло в голову. Лесли рассказала мне об этом вчера по телефону, и непостижимым образом эта информация закрепилась в моём мозгу. Такой уж тупой, как утверждал этот Гидеон, я вовсе не была.
– Верно, – сказал мистер Джордж и улыбнулся. – Это одно из преимуществ путешественника во времени. Можно искать себе друзей даже в прошлом.
– А что это за Тайна, сокрытая за Тайной? – спросила я.
– Тайна Двенадцати проявится тогда, когда кровь всех двенадцати путешественников будет считана в хронограф, – торжественно произнёс мистер Джордж. Поэтому нужно замкнуть Круг. Это огромное дело, которое необходимо совершить.
– Но я же последняя из Двенадцати! Со мной Круг должен быть замкнут!
– Да, он бы и был, – ответил доктор Уайт. – Если бы семнадцать лет назад твоей кузине Люси не пришло в голову украсть хронограф.
– Хронограф украл Пол, – сказала леди Ариста. – Люси только…
Мистер де Вильерс поднял руку.
– Да-да, скажем просто, они вместе его украли. Двое детей, сбившихся с пути… Были уничтожены плоды пятивековой работы. Миссия практически провалена, и завещанное графом Сен Жерменом почти навек утрачено.
– Завещанное – это и есть Тайна?
– По счастью, в этих стенах находился ещё один хронограф, – продолжал мистер Джордж. – Запускать его не предусматривалось. Он попал к Стражам в 1757 году. Он был поломан, веками находился в заброшенном состоянии, драгоценные камни украдены. За два столетия тяжёлой, кропотливой реконструкции Стражам удалось…
Доктор Уайт нетерпеливо перебил его:
– Короче говоря: его починили, и он действительно заработал, в чём, правда, мы смогли удостовериться только тогда, когда одиннадцатый путешественник во времени, а именно Гидеон, вошёл в возраст инициации. Мы потеряли первый хронограф, а с ним кровь десяти путешественников. Теперь мы должны были начать всё сначала со вторым хронографом.
– Чтобы… гм… открыть Тайну Двенадцати, – дополнила я. Я чуть не сказала "проявить". Постепенно я начала себя чувствовать так, как будто мне промыли мозги.
Ответом был торжественный кивок мистера Джорджа и доктора Уайта.
– Да, и что это за тайна?
Мама вдруг некстати начала смеяться - самозабвенно и заливисто, как Каролина при просмотре фильмов про мистера Бина.
– Грейс! – прошипела леди Ариста. – Возьми себя в руки!
Но мама всё хохотала и хохотала.
– Тайна это Тайна это Тайна, – вырвалось у неё между двумя приступами хохота. – Всё как всегда!
– Я же говорил – сплошь истерички! – пробурчал доктор Уайт.
– Прекрасно, что ты во всём можешь видеть смешную сторону, – добавил мистер де Вильерс.
Мама утёрла слёзы в уголках глаз.
– Извините. На меня просто накатило. Собственно говоря, я бы лучше заплакала, честно.
Я поняла, что со своим вопросом о природе тайны я далеко не продвинусь.
– Что такого в этом графе опасного, что я не должна с ним знакомиться? – спросила я вместо этого.
Мама только покачала головой, снова сделавшись очень серьёзной. Я потихоньку начала о ней беспокоиться. Такие перепады настроения были ей совсем не свойственны.
– Абсолютно ничего, – ответил за неё доктор Уайт. – Твой мать просто боится, что ты можешь прийти в соприкосновение с духовным мышлением, противоречащим её собственному восприятию. Правда, она в этих стенах ничего не решает.
– Духовное мышление, – повторила моя мать, и на сей раз именно её голос источал насмешку. – Это не будет немного масло масляное?
– Как бы то ни было: давайте предоставим Гвендолин самой решать, хочет ли она встретиться с графом или нет.
– На один разговор? В прошлом? – Я вопросительно перевела взгляд с мистера Вильерса на мистера Джорджа. – Он сможет мне ответить на вопрос о тайне?
– Если он захочет, – сказал мистер Джордж. – Ты увидишься с ним в 1782 году. Граф был уже очень стар. Он приехал в Лондон с визитом. Со строго секретной миссией, о которой его биографы и историки ничего не знали. Он переночевал здесь, в этом доме. Поэтому будет очень просто устроить вашу встречу. Разумеется, Гидеон будет тебя сопровождать.
Гидеон пробормотал что-то нечленораздельное, но явно со словами "бэбиситтер" и "идиоты". "Бэбиситтер для идиотов"? Как я ненавидела этого типа.
– Мама?
– Скажи "нет", дорогая!
– Но почему?
– Ты ещё не готова.
– К чему я не готова? Почему я не должна знакомиться с этим графом? Что в нём опасного? Скажи мне, мама.
– Да, скажи ей, Грейс, – подал голос мистер де Вильерс. – Она ненавидит всю эту таинственность. И у собственной матери это должно особенно ранить, я думаю.
Мама молчала.
– Ты видишь, очень трудно вытащить из нас действительно полезную информацию, – сказал мне мистер Вильерс. Его янтарные глаза серьёзно смотрели на меня.
Моя мать по-прежнему молчала.
Мне хотелось потрясти её как следует. Фальк де Вильерс был прав: эти глупые намёки мне совершенно не помогли.
– Значит, я выясню это сама, – сказала я. – Я хочу с ним познакомиться. – Я не знаю, что произошло, но я больше не чувствовала себя пятилетним ребёнком, который рвётся домой, чтобы забиться под кровать.
Гидеон застонал.
– Грейс, ты сама слышала, – сказал мистер де Вильерс. – Я бы предложил, чтобы ты сейчас отправилась в Мэйфэйр и приняла успокоительную таблетку. Мы доставим Гвендолин домой, когда мы… с ней закончим.
– Я не оставлю её одну, – прошептала мама.
– Каролина и Ник скоро должны вернуться из школы, мам. Ты спокойно можешь идти. Я могу сама присмотреть за собой.
– Не можешь, – прошептала мама.
– Я поеду с тобой, Грейс, – сказала леди Ариста непривычно мягким голосом. – Я здесь уже два дня без перерыва, и у меня болит голова. Дела приняли совершенно неожиданный оборот. Но теперь… всё уже не в наших руках.
– Очень мудро, – заметил доктор Уайт.
У мамы был такой вид, как будто она вот-вот расплачется.
– Ну хорошо, – сказала она. – Я ухожу. Я полагаюсь на то, что будет сделано всё, чтобы с Гвендолин ничего не случилось.
– И что она завтра утром без опозданий пойдёт в школу, – добавила леди Ариста. – Она не должна много пропускать. Она не Шарлотта.
Я ошеломлённо посмотрела на неё. Про школу я совсем забыла.
– Где мои пальто и шляпа? – спросила леди Ариста. Мужчины в комнате облегчённо вздохнули. Неслышно, но очень заметно.
– Миссис Дженкинс обо всём позаботится, леди Ариста, – сказал мистер де Вильерс.
– Пойдём, дитя моё, – сказала маме леди Ариста.
Мама колебалась.
– Грейс. – Фальк де Вильерс взял мамину руку и поднёс к губам. – Для меня было большим удовольствием вновь увидеть тебя после стольких лет.
– Ну, лет прошло не так уж много, – сказала мама.
– Семнадцать.
– Шесть, – возразила мама, и это прозвучало немного оскорблённо. – Мы виделись на похоронах моего отца. Но ты, вероятно, забыл об этом.
Она посмотрела на мистера Джорджа.
– Вы присмотрите за ней?
– Миссис Шеферд, я вам обещаю, что Гвендолин будет у нас в полнейшей безопасности, – сказал мистер Джордж. – Доверьтесь мне.
– Мне ничего другого не остаётся, – Мама отняла свою руку у мистера де Вильерса и надела сумку на плечо. – Могу я ещё раз коротко переговорить с дочерью с глазу на глаз?
– Само собой разумеется, – ответил Фальк де Вильерс. – В соседней комнате тебе никто не помешает.
– Лучше на улице, – сказала мама.
Мистер де Вильерс поднял брови.
– Ты боишься, что мы станем подслушивать и подглядывать через дырки в портретах? – Он засмеялся.
– Мне просто нужен свежий воздух, – ответила мама.
В это время суток сад был закрыт для публичного осмотра. Несколько туристов, оснащённых огромными фотоаппаратами, с завистью глядели, как мама открывает ключом двухметровую кованую решётку и вновь закрывает её за собой.
Я была просто в восхищении от роскоши цветущих клумб, насыщенной зелени травы и плывущего в воздухе цветочного аромата.
– Это была отличная идея, – сказала я. – Я уже начала чувствовать себя как дети подземелья. – Я жадно подставила лицо солнцу, которое для начала апреля грело удивительно сильно.
Мама села на тиковую скамейку и потёрла рукой лоб – очень похоже на леди Аристу, только мама не выглядела при этом такой древней.
– Это настоящий кошмар, – сказала она.
Я плюхнулась на скамейку рядом с ней.
– Да. Никакой возможности как следует всё обдумать. Ещё вчера утром всё было как обычно, а потом вдруг… У меня такое чувство, что моя голова сейчас лопнет – столько информации она должна сразу переварить. Тысячи мелочей, которые не хотят согласовываться между собой.
– Мне ужасно жаль, – сказала мама. – Я бы так хотела избавить тебя от всего этого.
– Что ты такого тогда натворила, что он все на тебя злятся?
– Я помогла Люси и Полу бежать, – ответила мама. Она быстро оглянулась, словно желая убедиться, что нас никто не слышит. – Некоторое время они прятались у нас в Дареме. Но те, конечно, это выяснили. И Люси с Полом должны были исчезнуть.
Я подумала о том, что узнала за сегодняшний день – и внезапно поняла, где моя кузина.
Паршивая овца нашей семьи жила не где-нибудь в джунглях Амазонки среди аборигенов или в каком-нибудь монастыре Ирландии, как мы с Лесли рисовали себе в детстве.
Нет, Люси и Пол были совершенно в другом месте.
– Они исчезли в прошлом вместе с хронографом, да?
Мама кивнула.
– У них не оказалось выбора. Но для них это было тяжёлое решение.
– Почему?
– Нельзя уносить хронограф из своего времени. Если так сделать, то невозможно вернуться обратно. Кто забирает хронограф в прошлое, тот там и остаётся.
Я сглотнула.
– Какова же должна быть причина, чтобы решиться на такое? – спросила я тихо.
– Они поняли, что в настоящем для них и хронографа надёжного убежища нет. Стражи выследили бы их рано или поздно в любом уголке мира.
– Почему они украли его, мама?
– Они хотели воспрепятствовать… завершению Круга крови.
– Что произойдёт, если Круг крови замкнётся? – Боже мой, неужели я уже стала говорить как они? Круг крови. Я скоро начну разговаривать стихами!
– Послушай, дорогая, у нас не очень много времени. Даже если они сейчас утверждают обратное – они будут пытаться привлечь тебя к выполнению своей миссии. Ты им нужна, чтобы замкнуть Круг и проявить Тайну.
– В чём заключается Тайна, мама? – У меня было такое чувство, что я задавала этот вопрос уже тысячу раз.
– Я знаю так же мало, как и остальные. Я могу лишь предполагать. Тайна могуча, она даст тому, кто сумеет её использовать, огромную власть. Но власть в руках не тех людей очень опасна. Люси и Пол считали, что именно поэтому тайна не должна быть раскрыта. Они принесли огромную жертву.
– Это я поняла. Я только не поняла, почему.
– Может быть, некоторых людей там, в доме, подстёгивает их научное любопытство, но намерения других не столь бескорыстны. Я знаю, что они ни перед чем не остановятся, лишь бы достичь своей цели. Ты не можешь доверять никому из них. Никому, Гвендолин.
Я вздохнула, Ничего полезного она мне так и не сказала.
Из-за ограды сада послышался гул мотора, затем к главным воротам подъехал автомобиль. Хотя машинам тут было ездить нельзя.
– Пора, Грейс! – крикнула от калитки леди Ариста.
Мама поднялась.
– Ох, сегодня будет чудный вечер. Ледяные взгляды Гленды наверняка заморозят еду на столе.
– Почему акушерка уехала именно сегодня? И почему ты не родила меня в роддоме?
– Они должны оставить бедную женщину в покое.
– Грейс! Ну иди уже! – Леди Ариста постучала острием зонтика по кованой решётке.
– Боюсь, что тебе сейчас зададут взбучку, – сказала я.
– У меня сердце разрывается от мысли, что я должна оставить тебя одну.
– Я могу просто поехать с тобой домой, – предложила я, но пока я это произносила, я поняла, что домой я не хочу. Как сформулировал Фальк де Вильерс, я была теперь частью этого дела, и мне это странным образом нравилось.
– Нет, ты не можешь, – ответила мама. – При неконтролируемых перемещениях тебя могут ранить или даже убить. Здесь ты хотя бы в этом отношении в безопасности. – Она обняла меня. – Не забывай о том, что я тебе сказала. Никому не доверяй. Даже своим впечатлениям. Берегись графа Сен Жермена. Говорят, что он обладал способностью проникать в сознание собеседника. Он сможет читать твои мысли и, что ещё хуже, контролировать твою волю, если ты это допустишь.
Я прижалась к ней так крепко, как только смогла.
– Я люблю тебя, мама! – За её плечом я увидела, что уже и мистер де Вильерс стоит перед калиткой.
Когда мама повернулась, она тоже его увидела.
– Вот этого берегись особенно! – тихо сказала она. – Он стал опасным человеком! – В её голосе явственно слышалось нечто похожее на восхищение, и я, повинуясь внезапному импульсу, спросила её:
– У тебя что-то с ним было, да, мама?
Ей не надо было отвечать, по её лицу я поняла, что попала в точку.
– Я в семнадцать лет была очень впечатлительна, – сказала она.
– Понимаю, – улыбнулась я. – Довольно красивые глаза, я считаю!
Мама улыбнулась в ответ, и мы медленно пошли к калитке.
– О да. У Пола глаза были точно такие же. Но в отличие от своего старшего брата он был не такой заносчивый. Неудивительно, что Люси в него влюбилась…
– Мне очень интересно, что с ними обоими стало.
– Боюсь, что рано или поздно ты это узнаешь.
– Верни мне ключ, – нетерпеливо сказал Фальк де Вильерс. Мама протянула ему связку ключей сквозь чугунную решётку. – Я вызвал вам машину.
– Увидимся утром за завтраком, Гвендолин, – сказала леди Ариста и приподняла пальцем мой подбородок. – Выше голову! Ты одна из Монтрозов, а мы всегда и везде сохраняем достоинство!
– Я постараюсь, бабушка.
– Так держать. Ах! – Она взмахнула рукой, словно отгоняя назойливых мух. – Что себе думают эти люди? Я же не королева! – Но в своей элегантной шляпке, в пальто и с зонтиком она, очевидно, выглядела в глазах туристов так по-британски, что её стали фотографировать со всех сторон.
Мама ещё раз обняла меня.
– Эта тайна уже стоила человеческих жизней, – шепнула она мне. – не забывай от этом.
Со смешанным чувством я смотрела вслед маме и бабушке, пока они не исчезли за углом.
Мистер Джордж взял мою руку и сжал её.
– Не бойся, Гвендолин. Ты не одна.
Правильно, я была не одна. Я была с людьми, которым нельзя доверять. Никому из них, сказала мама. Я посмотрела в дружелюбные голубые глаза мистера Джорджа, пытаясь найти там что-нибудь опасное, неискреннее, но мне это не удалось.
Не доверяй никому.
Даже своим впечатлениям.
– Идём в дом. Тебе надо забросить что-нибудь в желудок.
– Я надеюсь, маленькая беседа с матерью что-то для тебя прояснила? – спросил мистер де Вильерс по дороге наверх. – Позволь угадать: она предостерегала тебя против нас. Мы все бессовестные и лживые, верно?
– Вы это знаете лучше меня, – ответила я. – Но мы, собственно, говорили о том, что у вас с моей мамой что-то было.
Мистер де Вильерс удивлённо поднял брови.