Эмоциональная карусель, то вверх, то вниз, нещадно изматывала. Кто бы только знал, как мне хотелось слезть с этого чертового аттракциона, нажать какую-нибудь волшебную кнопку и вернуться назад во времени! Я просто хотела жить своей обычной, ничем не примечательной жизнью! Самостоятельно разобраться с предстоящей свадьбой, найти работу по душе и жить так, как захочется мне! МНЕ! А не кому-то другому!
Теперь же, после недель пыток голодом, соучастия в убийствах одногруппников, я проснулась монстром! А в довесок получила Потрошителя, который вбил себе в голову, что мы связаны и я принадлежу ему! Ха! Как набор кисточек или носки! Вещь, а не человек! И, похоже, совсем скоро я стану именно так себя и ощущать: покоряться беспрекословно, заглядывать в рот Потрошителю, ловя каждый приказ, и по доброй воле тянуть ручки к его телу, как похотливое животное!
К тому же, впереди ожидает еще один "приятный" сюрприз – какой-то офигенски важный обряд, что привяжет нас с Данилом друг к другу, но о котором моему "суженому" в лом даже парой слов перекинуться! И эта неизвестность убивала посильнее, чем что-либо!
– Ванную принимать уже не осталось времени. Тем более я боюсь, что ты уснешь в воде, – весело подмигнул Потрошитель. Он был расслабленным и довольным, в отличие от меня. – Обещаю, что выкупаю тебя хорошенько после ритуала. А сейчас – душ.
Данил протянул мне ладонь, широко улыбаясь.
Нахмурившись, я не сдвинулась с места, продолжая сверлить его злобным взглядом.
– Что-то не так? – с сомнением прищурился он.
– Что ты собираешься делать?
– В смысле? Я собираюсь принять с тобой душ, разве похоже на что-то другое?
– Мы не будем мыться вместе, – решительно сказала я, пытаясь унять волнение и волну протеста, что появилась внутри после этих слов.
– Только не говори, что ты стесняешься, – недоверчиво протянул он, по-прежнему стоя с протянутой ко мне ладонью. – Мы с тобой разделили кое-что поинтимнее, чем душ. Давай, не тяни, сэкономим время.
– Уходи.
– Марта?
Данил казался обеспокоенным, как будто бы ему действительно было не наплевать на меня. Выражение его лица вызывало во мне слепое желание покориться, прижаться к крепкой груди и позволить все, чтобы только он не захотел. Но гордость и убеждение в противоестественности закрутившегося между нами победило.
– Я хочу принять душ одна.
В подтверждение собственных намерений обошла Потрошителя стороной и решительно шагнула в ванную, под струи теплой воды. Кожа после секса оказалась слишком чувствительной, и даже прикосновение воды к ней – заставило резко вздрогнуть.
– Что опять не так, Марта? – нахмурился он, шумно выдохнув.
– Все.
Потрошитель потемнел лицом, его глаза сузились, почти превратившись в щелочки, а каждое движение тела стало острым и диким, выказывая всю степень гнева, что он сейчас испытывал.
– Уже жалеешь?
Уперев руки в бока и вздернув повыше подбородок, – чисто для фальшивой уверенности, – я открыто выдержала его тяжелый взгляд:
– Кто тебе сказал, что я переставала жалеть хоть на минуту?
Выражение лица Данила стало мрачнее тучи. Несколько мгновений он просто молча изучал мое лицо, наверняка пытаясь отыскать на нем признаки лжи или еще какой-нибудь эмоции, а после вздрогнул. Жизнь с Сергеем научила прятать чувства на отлично, поэтому уверенность, что одногруппнику не удастся прочесть истинные эмоции, не покидала. Его кулаки разжались, а по телу пробежала судорога, предвестник, как я уже стала разбираться, того, что Данил собирается трансформироваться в нечто иное.
Я застыла, забыв, как дышать. Лишь во все глаза пялилась на то, как под его одеждой начинают бугриться мышцы, а в глазах появляется фиолетовый огонь.
За один вздох, когда передо мной Данила сменил дикий Потрошитель, я смогла разглядеть лавину боли, застывшую в его взгляде. Это откровение неожиданно ударило меня в самое сердце.
А за секунду до того, как я собиралась уже кинуться Потрошителю на шею и кричать о том, что солгала и на самом деле не жалею о нашей близости, он отвернулся, прервав зрительный контакт.
Так ничего мне не ответив, Данил ушел, я же осталась упиваться чувством собственной потерянности под струями теплой воды.
Запретив себе даже думать обо всей этой неразберихе, что творилась внутри и вокруг меня, я довольно быстро справилась с водными процедурами. То ли от горячей воды, то ли от приятного аромата мыла и шампуня, неожиданно расслабилась. Мне было настолько комфортно и хорошо, что успешно забывалось, где именно нахожусь.
Данил побеспокоился обо всем: несколько видов шампуней и бальзамов для разных типов волос, скрабы для тела, различные маски и крема, средства личной гигиены. Видать, Потрошитель не шутил, когда говорил про заботу о Туан-де. Средств для наведения женского лоска было предостаточно: все в пестрых упаковках, новое и от именитых производителей. Закутавшись в банный халат и просушив полотенцем волосы, я с любопытством рассматривала яркие тюбики, флаконы, пакеты. Да любая другая девушка такой "подарок" с руками бы оторвала: косметика, на сколько я могла судить, была от дорогих фирм. Но проблема заключалась в том, что я не была любой девушкой. Половиной из предложенных средств я просто не пользовалась, а другой половине вообще не знала правильное применение.
Я еще долго стояла возле зеркала, вглядывалась в собственное отражение, пытаясь отыскать ответ на вопрос: "Почему я?". Ничего примечательного в моей внешности никогда не было. Да и сейчас волшебным образом красавицей не стала. Что же такого во мне нашел Данил?
Зеркало молчало. Да и внутренний голос тоже.
И все же мысль, что Потрошитель озаботился моим комфортом – грела. А то, как я взамен ему отплатила, грубо прогнав и уколов, тяжелым грузом вины лежало на сердце.
Из ванной я вышла расслабленная и раздираемая внутренними противоречиями. Как бы ни хотелось обратного, но после секса с Данилом я почувствовала прилив сил.
Комната встретила приятным вечерним светом, что пробивался сквозь овальные окна. Светлое дерево в лучах закатного солнца приобрело теплый оттенок карамели. Мебели было мало: уютный диванчик, несколько пуфиков, книжный шкаф и прозрачный журнальный столик. Я спокойно могла признать, что обстановка довольна милая и заметно, что сделано все со вкусом. Да, мне нравился этот дом. Его атмосфера вызывала чувство уюта и спокойствия. Всегда мечтала, что в будущем у меня будет уютный домик, где с любимым смогу в спокойствии растить детей, а во дворе обязательно маленький фруктовый садик. Казалось, что художественное вдохновение лучше поддается контролю на лоне природы. Вот и собиралась совместить приятное с полезным. А сейчас, какой прок мечтать?
Я даже могла представить себя в качестве полноправной хозяйки здесь. Но то, каким образом оказалась в этом доме, и что пришлось пройти до этого – разбивало все грезы, уничтожая хорошее настроение.
Задаваться вопросом, где кухня – не пришлось. Следуя за вкусным ароматом еды, я очень быстро подошла почти к его источнику.
Все стереотипы разбились вдребезги.
Кухня также была обставлена современно и со вкусом. Хоть по размеру комната оказалась небольшой, но кухонный стол, мягкий угловой диванчик, большой серебристого цвета холодильник, раковина и кухонная стойка со шкафчиками поместились. Кроме того, я успела приметить микроволновку, соковыжималку, кухонный комбайн и огромную, высококлассную вытяжку, вмонтированную в потолок.
Деревянный домик, снаружи невзрачный и почти неприметный оказался внутри с секретом.
Как и сам хозяин, тут же хитро шепнул внутренний голосок.
– Отмылась от меня? – поинтересовался Данил, ловко сервируя стол.
Он даже не удостоил меня мимолетного взгляда и этот факт почему-то отозвался внутри меня глухим раздражением.
Пытаясь сдержать вновь взбесившиеся эмоции, я что-то нечленораздельное буркнула в ответ.
– Присаживайся за стол. Ужин готов.
Пока Данил отвернулся к плите, захватив полотенце, я послушно уселась и позволила себе слабину – более внимательно рассмотреть Потрошителя.
Одежды на нем было по минимуму, лишь черные джинсы с низкой посадкой. И, как по мне, они скорее подчеркивали оголенность Данила, чем что-либо скрывали.
С моим телом творилось нечто невообразимое: вопреки всему, смотря на крепкие мышцы Потрошителя и капельки влаги, что блестели на коже (видимо, пока я заняла ванну, он нашел альтернативу и также освежился) изнутри вновь поднялась горячая волна возбуждения. То, что собственные реакции не поддавались контролю, ужасно злило и начисто сбивало с толку.
Данил обернулся, держа в руках прозрачную посудину, от которой паром поднимался вкусный аромат. Он поставил ее на деревянную дощечку посреди стола, потом щедро разложил еду нам по тарелкам.
– Приятного аппетита, – пожелал, садясь напротив меня.
Я покосилась в тарелку.
По виду еда напоминала мясную лазанью. В срезе удалось рассмотреть кусочки овощей и фарш.
Запах был просто изумительный!
– Почему ты не ешь? – нахмурился Данил. – Не отравлено. Или настолько брезгуешь всем, что я тебе предложу?
Пока я внимательно рассматривала ужин, Потрошитель, видимо, столь же внимательно рассматривал меня.
– Это человеческое мясо?
Данил отложил вилку, его кулаки сжались. Я втянула голову в плечи, ожидая нового всплеска агрессии, но к удивлению, он лишь шумно выдохнул сквозь зубы и совершенно спокойно ответил.
– Да. Ешь.
Не слишком любезно. Кажется, мне удалось задеть его самолюбие той выходкой после секса. Или даже обидеть? Но с чего ему обижаться, если между нами ничего конкретного нет? Только физическое влечение и какая-то мистическая муть, которую мне еще не удалось осознать.
– Во время жажды твой организм нуждается именно в такой пище. Так что ешь, если ты, конечно, не предпочитаешь мучительную смерть своим моральным принципам.
В его голосе не прозвучало раздражение, лишь усталость.
Видя, что я все так же таращусь в тарелку, бездействуя, он удивленно приподнял бровь:
– Что?
– Похоже на обычную лазанью.
– Боже, Марта, – всплеснул руками он. – Это и есть обычная лазанья! Какая разница из чего я ее приготовил? Или ты думала, я буду кормить тебя полусырым мясом, как до перехода?
Наверное, словесного ответа с моей стороны и не требовалось, все отпечаталось на лице, потому как Данил скривился и несколько виновато продолжил:
– Все это нужно было только для того, чтобы ты нормально прошла инициацию. Что бы ты там себе не напридумывала, Потрошители – тоже люди и ничего людское нам не чуждо. Так что ешь, тебе понадобятся силы.
– Для чего?
– Для прохождения обряда, – он вновь взял вилку, подцепил кусочек лазаньи, но, не донеся его ко рту, замер: – Что опять не так?
– Мне нужны ответы.
– Тебе нужно поесть. Ответы подождут.
– Нет.
– Нет? – переспросил Данил, а потом улыбнулся, будто что-то для себя решил. – Если я тебе отвечу, будешь есть?
Я кивнула.
– Хорошо. Что ты хочешь знать?
Мысленно я уже взорвала фейерверки, празднуя свою маленькую, но победу.
– Расскажи мне, что означает Туан-Риппа?
Данил отодвинул тарелку и поставил локти на стол.
– Это просто. Туан-Риппа – главный в клане Потрошителей, можно сказать, он правит нашими людьми, устанавливает порядки, следит за выполнением законов.
– А его приемник выходит тот, кто будет править после него?
– Да.
– То есть ты принц, а твой отец типа, как король Потрошителей?
Данил рассмеялся, пожимая плечами:
– Ты утрируешь, но что-то типа того, да.
– А Макс тогда кто? Он второй приемник?
– Нет, – помрачнел Потрошитель. – Приемник может быть только один, первенец рожденный от истиной Туан-де.
– А почему ты запретил мне общаться с Максом? Раньше ведь я могла спокойно с ним находиться рядом.
Данил поморщился, замолчал, подбирая слова.
– Потому что раньше ты не проходила перерождение и официально не была моей Туан-де. Из-за этого никакой особой опасности другие Потрошители для тебя не представляли.
– А теперь?
Данил потер переносицу. Я видела, что этот разговор был для него неприятен, но не понимала почему. Мне хотелось знать все упущенные детали.
– У нас мало самок в клане. А тех, кто живет, как истинные пары и того меньше. Поэтому пока я не проведу с тобой соединяющий ритуал, любой Потрошитель может попробовать заявить на тебя права. Отобрать, присвоить, – скрипнул зубами он.
– И Макс?
– Особенно Макс, – выплюнул Потрошитель. Его нижняя челюсть выдвинулась и я поняла, что Данил вновь частично трансформируется. – Помни мое предупреждение. Хотя до ритуала я сам с тебя глаз не спущу.
– Почему ты недолюбливаешь брата?
– Потому что у него нет души.
– Что?!
– Это сложно. Давай поговорим об этом позже?
Видя, какое напряжение испытывал Данил и насколько неприятно ему было рассказывать про Макса, я уступила.
– Хорошо.
Он облегченно выдохнул, расслабившись:
– Теперь ужин?
– Еще нет, – сказала я, собираясь с силами, чтобы задать еще один вопрос, что последнее время не давал мне покоя. – Расскажи, что ждет меня во время ритуала.
– Ты сама все увидишь.
– Это не ответ.
– Больно не будет. Не бойся.
– Это не ответ! – повторилась я, немного повышая голос.
И почему рядом с Данилом вечно теряю контроль над эмоциональностью? Ранее меня могли называть ледышкой, бездушной, высушенной воблой и это было оправдано. После предательства отца и разительной перемены в отношениях с Сергеем, я просто перегорела, стала скрытной. А сейчас… Что же случилось сейчас? Почему рядом с этим нечеловеком меня так мотает из стороны в сторону? И почему вместо того, чтобы чувствовать ненависть и презрение за все то, что мне по вине Данила пришлось испытать, я ощущаю что-то совершенно иное? Сильное, неизведанное, насыщенное…
– Марта, – он устало опустил голову на руки, пряча взгляд. – Я знаю, что наши отношения начались совершенно не так, как надо было бы. Знаю, что ты вправе злиться на меня и требовать ответы. Знаю, что о доверии ко мне с твоей стороны и речи не идет, но…
Я затаила дыхание. Данил вскинул голову. Наши взгляды пересеклись: мой настороженный и его, кристально чистый, искренний.
– Ничего не могу поделать с инстинктами, которые требуют твоего полного подчинения.
Он выглядел виноватым и растерянным. Это подкупало.
– В нашем клане женщины слушаются мужчин. Считай, что самки Потрошителей живут так, будто феминизма, как такового, у них и не было, – Данил невесело улыбнулся. – Наверное, я привык, что именно так и должно быть. Но не учел, что ты совершенно другая.
Я нахмурилась, пытаясь понять: разочарование в его голосе только что прозвучало или мне показалось?
– Нет, ты не думай. Мне даже это нравится в тебе. То, что ты можешь дать мне отпор и начать спорить, но, пойми… Я не привык перед кем-то отдавать отчет, делиться своими планами, спрашивать совета… Поэтому мне трудно перестроиться и вести себя с тобой так, как привыкли современные девушки. Давать свободу действий, например. Но я попробую научиться, – он решительно кивнул. – Если и ты попробуешь, хоть пять минут не провоцировать меня, не оспаривать каждое слово и не вести себя так, будто я откровенное чудовище, похитившее принцессу.
Последнее замечание вызвало во мне волну протеста. Я задохнулась, открыла рот для того, чтобы выкинуть что-то колкое в ответ, но поймав, хитрый прищур Данила, не произнесла ничего.
– Вот об этом я и говорил. Мы оба неидеальны. Я признаю, что принимать решение по поводу твоей инициации, не спросив тебя было эгоистично. Но подумай сама, как бы ты мне ответила, кроме, как отказом?
А ведь и, правда, ничего иного, кроме, как твердое "нет", Данил бы не получил. Конечно, прежде чем получить даже это "нет", ему бы пришлось убедить меня в своей адекватности. Версия про Потрошителей до сих пор казалась мне на грани безумия.
– Ты говорил, что если бы не обратил меня в себе подобную, то пришлось бы убить. Это правда?
– Да.
– Почему?
– Потому что люди, которые попадают на этот остров, не возвращаются обратно. Если бы ты отказалась, я был бы обязан убить тебя. Защита клана всегда должна стоять превыше всего, так учили меня, – он тяжело вздохнул. – Но я не смог бы, Марта. Поэтому принял самый безболезненный и правильный, как мне казалось, вариант. Решил все сам, не спросив тебя.
– Так получается, ты защитил меня?
Я не знала, что именно чувствовала в этот момент. Все переплелось, смешалось, запуталось. Благодарность? Обиду? Раздражение? Симпатию?!
– Нет, Марта. Скорее я защитил себя от того, что совершить бы не смог, а потом не избежал бы позора.
И почему эта новая грань Данила, что он открыл, такая честность и искренность, будила во мне столь мощный, светлый отклик? Находиться рядом с диким, рычащим Потрошителем было спокойнее и легче. Просто потому, что тот Потрошитель не мог претендовать на место в моем сердце. Данил же… Вот такой, какой он был сейчас – да.
Я опять теряла контроль над ситуацией. И был ли он у меня когда-нибудь вообще?
– Дай, я обработаю твои ссадины, – неожиданно попросил Данил.
Прежде, чем я успела воспротивиться, он потянулся через стол, взял меня за руки и нахмурился:
– Исцелилось, – пробормотал, осматривая кожу. – С тобой все не так, как происходит у новообращенных. Способность к исцелению у новичков появляется только тогда, когда они находят общий язык с внутренней сущностью, полностью приняв ее. Это может занять месяц, полгода, годы… Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – растерянно ответила, ни в коей мере не разделяя его беспокойства.
Тот прилив сил, что почувствовала сразу после близости с Данилом, теперь не казался мне обычной выдумкой фантазии. Что-то действительно произошло. Неужели все дело в сексе? Или в укусе?
Я как-то была зависима от Потрошителя. Но делиться своими догадками не собиралась.
– Ладно. – Данил все еще не переставал хмуриться. – А теперь ужин.
Мой будущий супруг поковырялся в тарелке:
– Остыло. Сейчас разогрею.
Пока он суетился, я молчала, обдумывая все возможные варианты произошедшего. К логическому выводу все равно не дошла.
Данил тоже не спешил возобновлять разговор, казалось, он был поглощен в собственных мыслях.
Ужин прошел в молчании.
– Спасибо. Было вкусно, – призналась я, сыто откидываясь на спинку диванчика.
Данил широко улыбнулся:
– Пожалуйста, Марта.
Казалось, он просто любил повторять мое имя. Оно звучало из его уст так приятно, что вводило меня в смятение.
– А ты ведь ловко перевел тему от обряда, да? – хмыкнула я.
Стоило признаться, готовил Данил не просто хорошо, превосходно. Приятное послевкусие все еще оставалось на языке.
– Как мне рассказать то, что сам не могу объяснить? Через пару часов ты сама все увидишь, – поднялся он, убирая посуду со стола, и добавил. – Тебе ничего не угрожает, поверь.